Я же стрелял более точно, один выстрел - один труп, всего пятеро. Моя совесть еще не окончательно атрофировалась, я не мог столь хладнокровно обрекать даже врага на мучения. Воистину, это жестокость, вынужденная, но жестокость. Асани сознательно пошла на это, как и я той ночью. У нас просто не оставалось выбора. Это не оправдание, это факт.
В суматохе случившегося я совершенно позабыл спросить у Асани, а в чем ее собственно обвиняют. Что такого понадобилось от нее уважаемому Совету? Я знал, что у нее проблемы, но никогда бы не подумал, что они настолько серьезные. Устраивать боевые действия в центре Города - это, по меньшей мере, сумасшествие!
У нас был час передышки, мы не могли не воспользоваться этим. Я проверил свое оружие, размышляя обо всем, что случилось за столь короткое время. Моя жизнь круто изменилась с того самого момента, когда Харан появился в приемной. Возможно, он этого хотел? Это предположение выглядит логичным, возможно, ему потребовалось пробудить своего непутевого "потомка" ото сна? Лучшего способа он придумать не мог!
Да нет, нет! Глупости это все! Зачем же Харан тогда заострял внимание на том, что я посещал Асани? Этого я понять не мог, это разрушало мою версию. Могло оказаться и так, что именно он и натравил Городской Совет на Асани.
Как не гнал я от себя эту мысль, отделаться от нее не мог. Только Харан мог обладать такой силой, которая была способна сдвинуть бюрократическую машину Города. Асани всегда балансировала на грани, ее пламенная душа не могла признать оков этого треклятого места, в котором мы живем. Но она ограничивала себя, пыталась казаться холодной, рассудительной женщиной. До поры до времени у нее это получалось, ей удавалось жонглировать отравленными кинжалами, но Харан нарушил равновесие, подставил ей подножку, вмешался. Это мог быть только он. И виноват во всем этом аде - я.
Осознание своей вины тяжким грузом придавило меня. Могильная плита, которая обрушилась на меня с неба. Я-то выжил, но осколки задели единственного близкого мне человека.
Проклятие, не время сопли распускать! Понял, ошибся, да, теперь необходимо разгрести все это дерьмо! Только так, никаких извинений и прощений, грехи нельзя замолить. Только исправить, только так!
Эх, жаль, я не притащил пушку, чувствую, она нам могла бы пригодится.
- У тебя на лице написано, что ты мечтаешь притащить сюда мортиру, - произнесла Асани, оторвав меня от приятного выдавливания мыслительного гноя.
Я вздрогнул и сфокусировал на ней взгляд:
- Как ты догадалась? - делано весело спросил я.
- У тебя глаза на мокром месте, а это значит, что ты думаешь о своих игрушках, - фыркнула Асани и устроилась рядом со мной.
Слуги почтительно отошли подальше, чтобы не слышать нашей беседы.
- Нет, я не о том думал, - признался я, хотя совершенно не хотел этого делать.
- А о чем же?
- Харан, - прошептал я.
- О, да, не думай, что я такая дурочка, - отмахнулась Асани, - я не в обиде, не бойся. В череде унылых дней этот мне запомнится на всю жизнь! Ради этого стоило дергать быка за хвост.
- Так и поседеть можно раньше времени.
- Тебе же нравится серебро, - Асани подмигнула и пихнула меня в бок локтем, - быть может, так я стану привлекательней в твоих глазах.
- Вот еще, мне нравится твоя текущая покраска, - потирая ушибленное место, буркнул я.
- Как знаешь, но я благодарна тебе за сегодня. Честно, - похоже моя кислая мина ей не понравилась. - Не бери в голову, Харан там или нет, мы с ним справимся. Впервые вижу тебя неуверенным в своих силах.
Я пожал плечами и рассказал о том, что удалось вызнать у убитого мною эльфа. Асани слушала молча и, казалось, ее совершенно не трогает рассказ.
- Из всех противников на свете ты выбрал именно этого, - не удержалась Асани и рассмеялась, когда я поведал ей эту историю.
- Не вижу ничего смешного!
- А я вижу, только такой дурак, как ты, мог оказаться в этой ситуации! У тебя талант не только в механике, гордись!
- Я еще кузнечным мастерством владею.
Мы разговорились, используя минуты свободного времени. Приятно было отвлечься, похоже, бой на самом деле заставил Асани раскрыться. Никогда еще я не видел ее в таком приподнятом настроении и такой болтуньей, я же сидел понурый, как дряблый лист. Но, чего греха таить, приятно было стать причиной, заставившей Асани почувствовать себя свободней. Она выглядела живой женщиной, а не куклой, на которую надели нарядное платье.
Появившийся Киж вынужден был прервать наш разговор, он сообщил, что к противнику подошло подкрепление, и они уже перегруппировались для нового штурма. Я не мог подавить своего раздражения на дворецкого и тех ребят, которые сегодня погибнут, так не хотелось прерывать наш разговор.
Асани кивнула, хлопнула меня по плечу и ушла вместе с Кижем. Я же принялся осматривать улицу, желая как можно быстрее закончить эту глупую склоку. Но Асани не уйдет, пока не преподаст урок зарвавшимся военным. Я ее знаю, она вдоволь попьет их крови.
Глава 16. Штурм
В этот раз нам противостояли большие силы, я заметил не менее сотни вооруженных до зубов солдат. Шутка ли, мы умудрились уничтожить два отряда, не понеся никаких потерь. Либо Донел смекнул, что с нами не стоит церемониться, либо появился командир, чей интеллект оказался выше среднего. Это неприятно, но Асани обрадуется, ей всегда не хватало такого. Она страстно желала схлестнуться в кровавой битве хоть с кем, лишь бы излить на кого-нибудь свою ненависть.
Технику я не заметил, кроме парочки станковых пулеметов. Зачем они их приперли? Атаковать с помощью них укрепленный объект довольно спорное предприятие. Враги прикрывались переносными щитами, которые представляли собой толстую металлическую пластину с держателями. С высоту трех этажей открывался прекрасный вид на макушки атакующих, но стрелки Асани не спешили. Я же со своей позиции видел только щиты, покрытые гербовыми узорами.
Солдаты подобрались к ограде, рассредоточились вдоль нее. Я бы на месте Асани приготовил несколько сюрпризов в самой стене. Но нападающим ничего не угрожало, они спокойно перегруппировались и изготовились к атаке. Щиты невозможно было протащить сквозь ворота. Разбитый танк занимал все пространство.
Появился первый атакующий, стреляя на бегу, он бросился к особняку. Двигался он легко и непринужденно, явно рассчитывая добраться до укрытия. Единственное, что могло сойти за укрытие - небольшая поилка для птиц, в виде чащи на ножке. Интересно, Асани специально ее оставила, чтобы поиздеваться над атакующими? Все остальное было уничтожено, от нескольких статуй остались только постаменты, за которыми не сможет скрыться даже крот.
За первым последовал второй, за ним третий, вскоре целая цепочка стрелков уже неслась через двор. Бежали они к главному входу, понимая, что поилка всех не укроет от ружейных выстрелов.
- Начали, - послышалась команда.
Слуги Асани заняли позиции, нацелили карабины и открыли огонь. Я не стал тратить патроны и осматривал сектор справа от особняка, до сих пор никто не подумал проникнуть на территорию с фланга.
Минута перестрелки пролетела, в ушах звенело от грохота выстрелов, но с первой партией нападающих было покончено. Второй отряд не торопился выходить на открытую позицию, чтобы славно погибнуть, спасая родной Город от страшной угрозы в виде хрупкой женщины и ее головорезов.
Всех тех, кто проникал на территорию Асани, безжалостно уничтожали - назидание глупцам. Под перекрестным огнем у нападающих просто не было шансов, боюсь, что вскоре в ход пойдут гранаты.
К ограде под прикрытием щитов подошло еще с десяток людей на замену тех, кто пал сражаясь за справедливость! По моим оценкам у Асани было всего тридцать человек, способных держать оружие. Теперь эти три десятка сдерживали целую армию! Конечно, нам повезло, что мы оказались на выгодной позиции, что противник недооценил нас, что не использовались тяжелые орудие, но мастерство слуг Асани не вызывало сомнений.
Идеально точные выстрелы убивали врагов мгновенно, это должно было вселить в их сердца чувство страха. Мы не просто огрызались, мы уничтожали любого, кто посмеет на нас напасть. Глупцы понимают только силу, Асани не скупилась на нее.
Через ограду полетел с десяток дымовых шашек, они падали все примерно на одной линии и дым не мог полностью прикрыть открытый участок местности. Одну шашку я умудрился прострелить в полете, и она отскочила обратно. Минутой позже двор особняка практически полностью прикрыл сизый дым. На слуг Асани это не произвело ровным счетом никакого впечатления, они только осмотрительно спрятались за стенами.
Прикрыв наступление дымовой завесой, враги осмелели и с криками бросились в сторону главного входа, стреляя на бегу. Они шли не кучным строем, чтобы мы, стреляя в слепую, не могли никого ранить. Глупая надежда.
Я закрыл глаза и стал ориентироваться на слух. Крик и стрельба - прекрасный ориентир для опытного стрелка, даже если бы они приближались молча, я мог бы ориентироваться по звуку тяжелых шагов. Военные признают только сапоги, которые способны пережить хозяина - качество и демаскировка одновременно.
Скупо стреляя, я одного за другим уничтожил десяток нападающих, с крыши слышались гулкие выстрелы винтовки - кто-то из слуг Асани был достаточно опытен, чтобы вычислить врага на слух. Точность выстрелов, конечно, упала, я не мог бы поручиться, что наносил смертельные раны, но наступление захлебнулось. Ничуть не заботясь о своей безопасности - а рядом со мной просвистели две шальные пули - я продолжал отстрел набегающих врагов.
Стрелки оказались опытными и стреляли примерно туда, откуда стреляли в них. Но это были вялые попытки огрызнуться, я же неизменно попадал в живую плоть. После каждого выстрела раздавался крик боли, если раненый верещал уж больно активно, я припечатывал его вторым выстрелом. Даже раненый может быть опасен.
Из двух десятков нападающих до входа в особняк добралось только четверо, их безжалостно расстреляли стрелки первого этажа.
Теперь в ход пойдут минометы, которые забросают двор дымовыми шашками, уже не будет удачных для нас просветов.
С моего фланга все было спокойно, но, уверен, что скоро и от туда пойдет волна атакующих. Противник отступил, перегруппировываясь. Под прикрытием щитов к ограде особняка подкатили станковые пулеметы. Бойцы не стали и пытаться сунуться на открытое пространство, понимая, что тонкий лобовой щиток не спасет их от попаданий из винтовки. Даже мой карабин с такого расстояния с легкостью пробьет защитную пластину. Пулеметчики будут прикрывать нападающих, пытаясь подавить наш огонь.
Не только я понимал, к чему готовится враг, советники Асани так же подготовили своих подчиненных, предупредили их и подсказали план действий. Никому не нужны были лишние трупы. Асани старалась сберечь своих людей, в любом случае нападающих ждал неприятный сюрприз в главной зале. Гостям будет открыт бал - мой пулемет разнесет к демонам любого, кто попытается проникнуть внутрь строения.
Среди атакующих началось движение, минометчиков в лагере врага я не заметил, если они и были, то конечно не маячили на виду, норовя словить пулю. Асани могла пойти в атаку и вышибить этих ублюдков с улицы, разнести их лагерь в пух и прах, но до сих пор она только оборонялась. Ее сдерживала политика - после того, как этот цирк закончится, она сможет в суде доказать правомерность своих действий. Умом я это понимал, но и как каждый из присутствующих в ее доме страстно желал вломить ублюдкам по самое не могу!
Даже в такой ситуации Асани смогла сохранить хладнокровие, это не могло не вызывать уважения.
Я старался поглядывать не только за своим флангом, но и осматривать крыши и заборы в окрестностях. Минометы стреляли навесной траекторией, но им требовалась наводка. Если где-то появится человек с биноклем, то, скорее всего, это будет наводчик, а может просто жадный до зрелищ человек. В любом случае, я бы уничтожил обоих. Но до сих пор военные не получили разрешение на использование тяжелого вооружения, иначе нам пришлось бы туго.
Всему свое время, еще две, три атаки и гвардии развяжут руки, но к тому времени психологическая устойчивость солдат упадет. Они будут нервничать из-за каждого выстрела, из-за каждого щелчка, это скажется на их боеспособности.
Дымовая завеса растворилась, и нашим глазам открылось поле, усеянное трупами и ранеными. Кто-то еще пытался ползти назад, в ворота. Я не стал тратить патроны на тех, кто бросил оружие. Только двое сохранили в себе остатки мужества и тащили оружие за собой. Два сухих выстрела и с ними было покончено, остальные даром, что раненые поползли быстрее, понимая, что подобная участь ждет и их.
В конце улицы установили белую палатку, никто из соседей Асани не впустил военных в свой дом. Гвардейцам пришлось ставить полевой госпиталь, куда оттаскивали раненых.
Раненый в воротах танк наконец-то замолк, последний раз чихнув, стало удивительно тихо, слышались только всхлипы тех, кто еще не успел доползти до спасительного укрытия. Могу понять, какой ужас сейчас испытывают атакующие. На этот ужас мы и рассчитывали.
К ограде подобрался один из офицеров, возможно, сам Денол. Этого идиота отправили на место битвы, чтобы он сумел кровью искупить свою вину. По мне так лучше бы его заставили чистить картошку, он принес бы больше пользы полку.
Офицер как мог ободрил солдат, его неумелые речи были прекрасно слышны в стоящей тишине. Солдаты ответили вялым возгласом и вновь полезли в атаку.
На этот раз мы не стали дожидаться, когда они кучкой соберутся на открытом пространстве, чтобы не дать пулеметом занять позицию следовало забаррикадировать проход. Двое солдат появились одновременно и так же одновременно погибли под градом выстрелов. Их тела легли аккурат в пространство между оградой и танком. Почему-то никто не последовал за ними, офицеру пришлось лично перебороть свой страх и броситься в самоубийственную атаку.
Стрелок Асани на крыше и я одновременно выстрелили. Моя пуля раздробило левое колено Денола, а это был он, пуля коллеги прострелила правое бедро офицера. Убивать его мы не стали, опять же политика, но солдаты заметно умнеют, когда смерть хватает их за яйца. Они вскоре смекнут, что только ИХ мы убиваем, естественно они взбунтуются, офицеры вынуждены будут или гнать их лично в бой, или сдаться.
Денол орал и матерился, пытаясь зажать раны, никто не поспешил затащить его обратно под укрытие. Я не удержался и выстрелил, пуля попала слева от головы Денола буквально в миллиметре. Следующая моя пуля просвистела справа от его головы. Несмотря на жуткую боль, Денол заткнулся, ожидая, когда я выстрелю в третий раз. Я не стрелял, мне хотелось напугать этого сноба, чтобы он навсегда запомнил этот день.
Переждав, он, стараясь сдержать крик, пополз в укрытие. Ему так никто и не пришел на помощь.
Мы показали свою силу, свою готовность убивать и калечить. Теперь наши оппоненты вынуждены будут воспользоваться специальными средствами, чтобы подавить нашу оборону. Дымовые шашки показали свою неэффективность, если бы особняк обороняли рядовые стрелки, то штурм мог бы пройти успешно из-за подавляющего превосходства в живой силе. Но Асани окружала себя только стоящими людьми, и у нее был я, всегда готовый подстрелить парочку ублюдков.
Справа я заметил странный блеск, словно за особняком наблюдали в миниатюрный театральный бинокль. Что за ерунда?
- Встань на мое место, - попросил я ближайшего к себе стрелка и покинул позицию.
Я прямиком направился на крышу, где схоронились вооруженные оптикой слуги Асани. Их оказалось всего двое, один осматривал фронт в бинокль, другой, закрыв глаза, отдыхал. Заметив меня, они напряглись.
- Ты отлично стреляешь, - сказал вооруженный винтовкой парень с ледяным взглядом.
- Ты тоже, поглядите, что вон там, - я указал направление, которое заинтересовало меня.
Стрелок и наблюдатель долго рассматривали странный блеск вдали.
- Похоже на окуляр. Только какой-то необычный.
- Дай-ка мне, - я взял бинокль и всмотрелся.
Да, это был окуляр, одинокий глаз возвышался на трубке и смотрел в сторону поместья. Если бы я ранее не сделал глаза для куколки, проштудировав трактат об оптике, ни за что не догадался бы о назначении этого прибора.
- Раздолбай его, - сказал я стрелку.
Одинокий выстрел, я увидел, как стеклышко разбилось, а трубка отклонилась назад и упала.
- И что это за хрень?
- Вроде бинокля, только позволяет смотреть из-за укрытия. Я такие устройства не видел, но думаю, что это оно и есть.
- Наблюдатели? Наводчики?
- Не знаю, но думаю, что стоит уничтожать эти штуки.
Стрелок кивнул и уже не выглядел расслабленным, он собрался и пристально осматривал окрестности. Я вернул бинокль и спустился на первый этаж, найдя Асани, предупредил ее, что в ход скоро пойдут минометы. Она эту новость восприняла спокойно, уверен, что Киж предупредил ее.
Не оставалось ничего другого, кроме как вернуться на позицию. Если наблюдатели обнаружились справа, то, возможно, вскоре начнется и атака с двух сторон. Часть слуг перебралась к боковым окнам, мне не потребовалось озвучивать свои мысли.
У ограды началось какое-то движение, солдаты перемещались, но понять, что они там делают было сложно. Я расслышал четкие команды офицера, теперь их присутствие на поле боя было необходимым, иначе солдаты просто откажутся идти под пули.
Первый хлопок послышался далеко впереди, я бросился прочь от окна под прикрытие стены, крича на бегу:
- Минометы!
Похоже, им все же разрешили применять против нас тяжелое вооружение.
Первый удар не долетел до особняка, снаряд разорвался на дорожке. За первым хлопком последовало еще два, эти били точнее, но все равно не попали. На минуту стало тихо, только каменная крошка опадала на землю. Сверху раздался выстрел, похоже, одному наводчику выбили глаз, ха. Но это не помешало двум другим скорректировать стрельбу.
Снаряды попали точно в цель, один ударился в стену, за которой я прятался, другой попал в ворота центрального входа. Артиллеристы у нас были всегда отменные. Моя стена выдержала, но меня все равно отбросило в сторону, ворота же внизу должно было разнести в пух и прах. Они были декоративными. Еще два хлопка и стена у меня за спиной снова доказала свою прочность. Можно было только похвалить архитектора, который проектировал этот дом.
Стрелок на крыше не сумел заткнуть минометы, наводчики уже пристрелялись и могли, пользуясь, таблицами вести обстрел наших позиций. Минут пять мы наслаждались громыханием, но дом выдержал, один снаряд пролетел в окно и разбился в глубине второго этажа. Начался пожар, который мы тут же бросились тушить. "Любимые" ковры Асани были нещадно попорчены! За такое кощунство она любому глотку перегрызет, я-то ее знаю.
Не смотря на звон в ушах и холодок в кишках, мы все обменивались шуточками, как повидавшие все на свете ветераны. Минометный обстрел нас не мог испугать, хотя всегда существовал шанс, что очередной снаряд пролетит в окно, и… я уже никогда не смогу спуститься в свою мастерскую.