Команда слов не поняла, но по лицу Ездока уразумела: учинил бедняге Шай Хи гадость, какой и сам отчасти стесняется.
С пиратского корабля вырвался сноп колдовского огня. Ездок поставил защиту, Святоша повернул, уклоняясь. Чаз выпалил из баллисты. Горящая стрела понеслась к пирату, но рухнула в море на полдороге.
Воздух перед Карациной замерцал, явилось лицо Шай Хи и зашелестело сухим шепотком: "О мастер-наездник Жерк, узнай же настоящее отчаяние!"
Лицо исчезло, Ездок сделался мрачен и хмур.
Воздух задрожал, будто от удара исполинским молотом. Черный канат, соединявший пирата с глазницей, разросся, стал в человека толщиной, - и вдруг лопнул! Конец его оторвался от глазницы - и к кораблю Шай Хи понеслось облако тьмы! В мгновение ока нагнало, врезалось - и пиратский корабль сложился, будто сосиска.
- Двигай назад! - скомандовал Ездок. - Быстрее!
Но Святошу подгонять и не требовалось.
Все поняли, что сейчас произойдет. Но неизбежное не торопилось, будто насмехаясь.
Корабль Шай Хи успел сложиться почти вдвое, и лишь тогда на сгибе зазмеилась первая трещина.
Пузырь с газом лопнул - и с ним кончилась жизнь пиратского корабля.
Газ, соприкоснувшись с воздухом, взорвался. Из корабля выметнулось дикое пламя. Ревущий огонь прожег другой пузырь, лопнувший с грохотом. Сотрясаясь, выметывая клубы дыма, судно полетело вниз.
Корабль Ездока тряхнуло волной жара.
Ездок сел за рычаги управления, подвел ближе, отслеживая падение врага. На кораблях внизу засуетились, стараясь уйти подальше.
С пирата спрыгнули двое в горящей одежде. Ездок попытался схватить их заклятием, спасти - но без Сети не успел.
Обломки пирата сыпались на пролив, продолжая гореть и в воде.
- Святой Зефод! - охнул Святоша. - Ну и зрелище! И не думал, что они взрываются так…
Все смотрели, затаив дыхание.
Когда умирающему воздушному Левиафану оставалась сотня футов до водяной могилы, чуткий варвар насторожился и спросил:
- Слышите?
- Это… это же смех! - воскликнул бес.
Звук усилился и в самом деле оказался смехом - безумным, истерическим, диким. Карацина взвизгнула. Чаз мгновенно развернулся - и охнул.
- Ездок, Ездок, вы не поверите!
Командир обернулся. Между ним и женщиной повисла огромная мерцающая личина, искаженная, окаймленная пламенем. Она дергалась от смеха.
Искрящиеся глаза уставились на Ездока - и смех стал глумливым. По гондоле раскатились слова: "Мастер-наездник, ты не выиграл ничего, ни-че-го! Я - всего лишь посланник". И снова - смех, оборвавшийся визгом.
Пират ударился о воду, и последние полдюжины газовых пузырей взорвались разом. Мощный восходящий поток сотряс корабль Ездока, поднял, закружил. Пришлось потрудиться, орудуя рычагами и тросами, - но в конце концов справились и двинули назад, в Шасессеру.
- Что значит "всего лишь посланник"? - вопросил Чаз свирепо, глядя на Карацину.
- Трудно сказать. - Ездок пожал плечами.
- Мне это не нравится!
- Кажется, и мне тоже. Если подумать, слишком уж легкая победа.
- Легкая? - пропищал возмущенно Су-Ча.
- Эй, женщина, ты так и будешь молчать? - буркнул Чаз.
Карацина не ответила. Застыла, прильнув к окну, глядя на бесформенный сгусток пламени и дыма, вздыбившийся над могилой Шай Хи.
35
Ни Ездок, ни его люди не хвастали о победе над Шай Хи. Но многие соучаствовали в деле, и уж они языки за зубами не держали. Полгорода знало о сражении с могучим чародеем задолго до победы. Когда наконец узнали: сын Жерка победил восточного дьявола, спас город и империю - в народном мнении Жерк-младший единодушно утвердился как новый Защитник.
Король Беледон злился и вымещал злобу на заговорщиках. Долго и сладострастно выискивал, вызнавал и вычищал, казня и изгоняя умышлявших против Шасессеры.
Зато угрозы нашествия почти по всем имперским границам испарились как по волшебству. Буйные восточные провинции утихли сверхъестественно, никто и голоса против имперской власти не подавал. Агенты доносили: известие о смерти Шай Хи повергло его обширные владения в ступор. Угроза с востока рассеялась. Эта была Победа - с большой буквы. И король Беледон скрепя сердце выслал новому Защитнику приветственный адрес, изъявляя августейшую благодарность и похвалы.
Но среди лжи этого мира лживей всего - надежда на покой и довольство.
Встревоженный Святоша в очередной раз спросил:
- Что же Шай Хи имел в виду, говоря, что он, дескать, всего лишь посланник?
Ездок промолчал, потому что ответа пока не нашел. Вместе со Шпатом, Тяпом и бесом перерывал все доступные источники, отыскивая хоть смутную догадку, - хотел подготовиться к грядущим бедам. Не нашли почти ничего - не обнаружилось даже и намеков на то, что Шай Хи может быть чьим-то агентом. Разве только откопали сказочный слух: вроде где-то на дальнем-дальнем востоке есть могущественный орден волшебников, а Шай Хи - его младший член. Но скорее, этот слух был пересказом пересказа чьей-то выдумки.
Чазу пришло в голову: наверняка Карацина - лучший из доступных источников.
- Вы на нее надавите, - увещал Ездока. - Она знает куда больше, чем рассказывает.
Ездок глянул на варвара с удивлением - тот покраснел. Ведь все видели: на людях вовсю за Карациной ухаживал, и она, кажется, благосклонно ухаживания принимала. И вдруг - надавить?
- Не стоит пока на нее давить, - успокоил Ездок, улыбаясь. - Она была рабыней - и хуже: разменной монетой в игре. Ей нужно время принять и понять свободу. Она сама должна решить, рассказать либо отмолчаться. Шай Хи умер - и с ним сгорело, ушло под воду Моста и ее рабство. Не сомневаюсь: со временем она придет в себя, а рассказанное по своей воле, от чистого сердца, и для нее, и для нас будет куда значимее, чем вырванное силой. Варвары знамениты терпением и умением выжидать. Выжди. Погуляй с нею по городу. Своди в Малый цирк. Генерал Прокопий устраивает трехдневные игры в честь своего вклада в победу.
Надо сказать, многие из-за того ворчали: не чересчур ли чести генералу, тоже выискался главный герой! Ездок же был доволен: генерал отвлекал внимание от нового Защитника и его людей.
- Пройдись с нею по лавкам, пусть обзаведется гардеробом в нашем стиле. Я не слишком хорошо знаю женщин, но, думаю, нет женщины, чье настроение не поднялось бы от похода по магазинам - в особенности если платит не она.
- По-моему, она и в своем неплохо выглядит, - проворчал Чаз.
- Само собой, по-твоему. Она почти все время полуголая ходит. Но нельзя же ей в таком виде по улицам!
Чаз еще поворчал - он слишком хорошо знал, как женщины бродят по магазинам. Да и не хотелось ему Карацину выставлять напоказ городским щеголям, получать неизбежные приглашения и по светским приемам с ней таскаться. Но все же, вздохнув, пошел.
Нужно так нужно, потерпим. К тому же вдруг сердечко Карацины от таких милостей подтает?
36
Генерал Прокопий без большой радости пригласил команду Ездока в свою персональную ложу в Малом цирке, да и то лишь после упреков в неблагодарности и желании присвоить славу. Все знали: именно сын Жерка, уже утвердившийся как Защитник, - главный герой сражения с восточным колдуном. Пара слов, сказанных в нужном месте - в особенности с варварской прямотой и беспардонностью, - могли сделать генерала единственным зрителем устроенных игрищ. Так что Прокопий решил не рисковать подобным унижением и приглашение прислал.
Но кроме Чаза с Карациной зрелищ захотел только Шпат. Неугомонный книжник разработал систему игры на скачках и рвался испытать ее в деле. Су-Ча бы посетил с удовольствием, но насчет ему подобных закон был неумолим: нечистым на состязаниях - не место! Кто знает, как они способны повлиять на результат? А деньги-то ставятся огромные, играющих - тысячи и тысячи.
Карацина смотрелась сногсшибательно в белом плиссированном платье, ниспадавшем до щиколоток, но оставлявшем открытыми руки, - загадочная, экзотичная, элегантная. Пышные волосы собраны в косу, лежащую изящно на высокой груди.
Тысячи взглядов устремились к генеральской ложе, жадно оглядывая прекрасную иноземку. Тысячи мужчин вздыхали, восхищенные, и спрашивали друг друга: кто это?
Варвар же ощущал себя невзрачным, никчемным, неуклюжим увальнем. Но все же - меч-то его по-прежнему за спиной, огромный варварский меч, в городе запрещенный и преступный. И никто не смеет о том заикнуться. Кому надо - заметит и оценит. Так что не вовсе он, Чаз, потерялся на фоне прекрасной ведьмы.
Генеральскую ложу прикрывал от солнца цветастый балдахин - особая почесть от короля. Лишь ложа монарха была так же украшена.
Чаз плюхнулся на каменную скамью, кряхтя.
- Спасибо за гостеприимство! В такие дни, ей-богу, лучше дома оставаться.
Жара висела липкая, влажная.
Генерал обернулся, приложил палец к губам - тише! Колесницы уже выстроились, герольд готовился объявлять участников.
- Ты мне ничего не рассказывал про свою землю, - шепнула Карацина.
- И ты мне - про свою, дорогая. Так что мы квиты.
Шпат, прибывший заранее, уселся прямо за генералом и лихорадочно чертил на восковой табличке. Заслышав варварский басок, обернулся, скорчив недовольную гримасу, - к чему хамство такое?!
- Там у вас на колесницах ездят?
Чаз глянул на женщину с подозрением - что за нелепые расспросы в такое-то время? Зачем?
- Нет, мы на пони скачем. По лесу и без седла.
Тут к недовольной гримасе Шпата добавилась генеральская. Герольд принялся объявлять колесничих и представляемые ими конюшни. Карацина сообразила наконец, умолкла и далее сидела тихо, наблюдая скачки.
А Чаз уже не смотрел ни на нее, ни на скачки. Высоко в небе над цирком парило нечто, слишком малое для облака либо воздушного корабля, но слишком большое для птицы. И кое-кто из зрителей посматривал на небо вместо беговой дорожки.
Варвар ступил к краю балдахина и успел заметить кончик большого крыла, мелькнувший за краем цирка.
- Не иначе Су-Ча проказит, - подумал вслух.
- Вряд ли.
Варвар вздрогнул: Шпат подошел неслышно.
- У беса стиль. Он бы ярким был, красочным. А эта тварь растрепанная и невзрачная.
Тут поднялся шум и гам - колесницы пошли вплотную, оттирая друг дружку. Публика голосила, предвкушая яростную борьбу перед финишем.
- Она давно здесь? - прокричал Чаз.
- Все утро. Вон зашла на новый круг.
- Выглядит будто ястреб - только с меня величиной.
Карацина подошла к ним. Завидев ястреба, охнула, побледнела.
- Знаешь, что это? - спросил Чаз.
Она кивнула. Но объяснить не успела - Прокопий зашипел злобно:
- Если вы никак успокоиться не можете, подите прочь!
Птица описала полкруга, рассматривая амфитеатр, уставилась на генеральскую ложу. Карацина охнула снова, лицо ее сделалось серым.
Птица сложила крылья и рухнула вниз, выставив когти - нацелившись прямо в Чаза!
Тот швырнул Карацину и завизжавшего Шпата под навес, выхватил меч, изготовился. Колесницы уже близились к финишу, три первых - колесо к колесу. Толпа выла и рыдала. Лишь немногие, сидевшие вблизи генеральской ложи, заметили меч в руках варвара и глянули на небо - но затем уж перекричали и завзятых болельщиков.
Варвар приготовился погибнуть с честью - но тут подскочила Карацина. Была она страшна и прекрасна: волосы пылали огнем, глаза - дымные вихри. Крича, протянула к ястребу руки - сияющие, будто раскаленные докрасна.
Крылья ястреба дрогнули - и вместо Чаза чудовище закогтило балдахин, рухнуло, клекоча, стараясь дотянуться клювом. Под балдахином ползали и кричали люди. Ястреб драл когтями полотно и плоть под ним.
Варвар взмахнул мечом - клинок чиркнул по клюву, вспорол кожу рядом. Ударил с разворота, срубив маховые перья. Тварь, кажется, все не могла решить: то ли ей броситься на Чаза, то ли терзать несчастных, зажатых обвалившимся балдахином.
Клюнула, щелкнула клювом - и выдернула из-под ткани чью-то откушенную руку. Чаз рубанул по лбу - полуотсеченный клок мяса задрался кверху, кровь хлынула на глаза. Ястреб заклекотал пронзительно, выпустив добычу, вздернулся - когтями захотел ударить. Чаз еще раз подрезал уже посеченное крыло, отшиб мечом лапу чудовища, прокатился под другой и, упершись спиной в пол, вогнал меч в брюхо! Хоть лезвие лишь чуть проникло за перья, монстр завизжал жалобно и попытался взлететь.
Снялся, дергаясь, полоща судорожно в воздухе, - но с залитыми кровью глазами, с подрезанным крылом толком лететь не смог. Врезался в толпу ярдах в пятидесяти - и принялся клевать, драть когтями всех, до кого мог дотянуться.
Чаз вскочил, отшвырнул балдахин, заранее ужасаясь зрелищу. Но проворный книжник уцелел: вовремя нырнул за каменную скамью, прижался: и ястреб не смог достать его.
Не повезло генералу Прокопию - это его руку вырвал злодей. Чаз заревел, развернулся, отыскивая птицу. Та попыталась взлететь - и снова рухнула в толпу, убивая налево и направо. Цирк захлестнула паника. Варвар уже приготовился ломиться сквозь публику, чтоб отомстить, разрубить монстра на части, но Карацина вдруг взяла его за руку.
Выглядела уже не ведьмой - глаза стали обычными, волосы потускнели, лицо осунулось. Покачала головой, указала наверх. Варвар поднял взор - в дюжине рядов от него стоял высокий седовласый патриций в старомодной одежде, глядя спокойно на закипающий внизу хаос. Посмотрел на Чаза - и улыбнулся насмешливо.
- Зеленые глаза! - проревел варвар. - Это он, он! Это чертов колдун!
Перепрыгнул стену ложи, кинулся наверх. Пожилой патриций спокойно пошел прочь. Беснующаяся толпа расступалась перед ним, шарахалась, будто от него веяло непереносимым жаром.
Чаз, увы, подобного ужаса не внушал - перед ним никто не стал расступаться.
Над цирком загрохотало могучее заклятие - волосы на Чазовой голове вздыбились, роняя искры. Птица взвизгнула и издохла.
Чаз лишь на секунду потерял зеленоглазого патриция из виду, но отыскать снова его не смог и выругался в сердцах.
Потом заметил Ездока и беса, проталкивающихся сквозь толпу к нему.
37
Когда Ездок с бесом наконец протиснулись, Чаз спросил угрюмо:
- Чему обязан вашим визитом?
- Карацина колдовала и встревожила Сеть. Что случилось?
- Она пыталась птицу эту остановить. Не знаю, откуда этот монстр, но знаю точно, кто его сюда пригнал, - Шай Хи.
- Но ведь он погиб! - пискнул Су-Ча.
- Я видел его своими глазами. Карацина указала на него. Волосы седые и одет по-старому, будто один из киников, - но это он, именно он. Не брат его, не кузен, не двойник. Вы мне что угодно говорите, но это он самый! Таких глаз ни у кого больше нету!.. Кстати, где Карацина? Куда она подевалась?
- Сеть не встревожена, - сообщил Ездок, осматривая толпу. - Су-Ча, ищи его!
Чаз, уже в тихом отчаянии, посмотрел туда, сюда - нет Карацины! Пока с монстром дрался, был спокойнее валуна. А теперь чуть не в истерике.
- И женщину поищи, - посоветовал Ездок бесу, глянув на варвара, и направился к ложе Прокопия.
- Вы разве через Сеть ее не ощущаете? - воскликнул варвар.
- Она больше не оставляет следа в Сети.
- Это все он, проклятый чародей! Он с ней учинил неладное. Она-то почти на нашу сторону перешла. А он как смог пережить взрыв корабля? Да его ж демон еще и все души вокруг засосать пытался!
- Ни малейшего представления, - сознался Ездок. - Я озадачен не меньше твоего. Тоже считал его погибшим. Но он очень опытен, могущественен и хитер. Он много раз уходил от смерти - надо думать, сумел и на этот раз.
- Я тоже пойду искать! - объявил варвар. - Я не я, но Карацину он с собой не утащит!
- Не представляю, как он мог выбраться из той переделки живым - если, конечно, вообще был на том корабле, - сказал Ездок задумчиво. - Конечно, и это возможно. Но тогда непонятно, как он мог управлять кораблем с берега, причем так проворно и точно.
Чаз - понурый, унылый, жалкий, клянущий себя - сидел в углу. Был в отчаянии - Шай Хи и Карацина пропали бесследно.
- Если это и в самом деле Шай Хи, он вскоре объявится снова. Насколько я его знаю, он не смирится с поражением, - заключил Ездок, желая ободрить Чаза.
Сам в том был вовсе не уверен: разгоряченный боем, одержимый местью - мало ли чего варвар увидел?
- Не сомневаюсь: Шай Хи уже бы покинул город, как иначе? Ему же нужно восстановить порядок в своих владениях - если они еще не рассыпались вконец при известии о его смерти. Если он жив, то вместе с Карациной ушел на восток - и скоро мы услышим о нем снова.
Но искра надежды в унылой душе варвара не зародилась.
- Я ее найду, - пробормотал он чуть слышно. - Обоих найду. И встряхну как следует. А когда пыль осядет и старина Чаз сунет меч в ножны, не станет больше зеленоглазого дьявола. Она сможет дышать и жить спокойно! Станет свободной…
Ездок посмотрел на друга сочувственно, но больше не сказал ничего. А что здесь скажешь? Такое лечит только время.
Они не подозревали, насколько мало судьба отпустила им времени.