На подгибающихся ногах иду к квартире Чусаевых. Двери нет! Вместо нее проем завешан грязным куском полиэтилена.
Что происходит?
Отгибаю занавеску, просовываю голову. Квартира пуста. Нет ни мебели, ни паркета на полу. Со стен свисают клочья обоев. Из дальней комнаты слышатся голоса. Пахнет известкой, ацетоном, какой-то химией.
Все ясно. В квартире ремонт. Делаю шаг, другой, стучу костяшками пальцев по деревянным козлам, заляпанным краской.
- Хозяева! Эй, кто есть живой?
В коридоре появляются двое парней. За их спинами видны лица рабочих. Парни одинаково причесаны по последней моде - волосы обильно намазаны гелем. Одеты они в строгие деловыe костюмы, начищенные туфли, на шеях - галстуки. Все это очень плохо вяжется с откровенно рязанскими физиономиями.
- Здравствуйте. Вы на просмотр? - улыбаясь, спрашивает один из них.
- Э-э-э… На какой просмотр?
- Ну, квартиру будете смотреть?
- Нет, я…
Парни перестают улыбаться.
- Мне нужны хозяева. Жильцы.
Второй пожимает плечами, давая понять, что о судьбе хозяев ему не известно.
- Здесь жила Людмила Сергеевна Чусаева…
- Продавцом квартиры, если мне не изменяет память, был Лев Наумович Гольдман.
Мне это имя ни о чем не говорит. Понимаю только, что мама здесь не живет и, судя по всему, уже давно.
- Ребят, а как бы мне узнать о жильцах? Может, этот Гольдман в курсе?
- Без понятия, - парни разворачиваются, потеряв ко мне всякий интерес.
Стою, словно оглушенный. Что делать, куда идти? Где искать маму и тетю Люду? Наверное, есть какие-то специальные учреждения по розыску людей? Раньше, как я помню, была "Мосгорсправка". Интересно, сейчас эта служба существует?
Бреду к двери.
- А может быть, вы хотите купить квартиру? - окликают меня. - Двадцать тысяч долларов, это чуть дороже среднерыночных цен, зато будет сразу с ремонтом и встроенной техникой.
Двадцать тысяч. За клиента я получу пять. Значит, если я имею желание обосноваться в апартаментах Чусаевых, мне нужно завалить еще как минимум троих. Веселенькая математика!
- Нет, ребята, спасибо. В другой раз.
Забыв о лифте, спускаюсь по лестнице. Где теперь искать маму? Следом приходит другая мысль, в форме вопроса: "А где и как искать Телли? Эх, Артем Новиков, все ты потерял в этой жизни - мать, любимую, друзей…"
Это правда. Горькая, даже страшная, но правда. На темной чаше весов лежит очень много всего. На светлой - всего лишь себряная фигурка коня. И, пожалуй, надежда.
Выхожу на улицу. По Ленинградскому проспекту сплошным потоком несутся автомобили, все больше иномарки. В сером небе плывут рекламные щиты. По тротуару идут люди, много людей. Говорят, в Москве сейчас официально живет двенадцать миллионов человек, а на самом деле - все двадцать. Огромный чужой холодный мегаполис окружает меня, громоздит вокруг лабиринты из зданий, улицы и переулки становятся ловушками, метро - одной гигантской западней. В горах Гиндукуша я не чувствовал себя так одиноко, как сейчас, посреди громадного города.
Что ж, когда не знаешь, что делать - делай, что должен. Эта древняя мудрость несколько успокаивает меня. Надо пообедать, отдохнуть. В кино сходить, что ли. А в шесть вечера, то бишь в восемнадцать ноль-ноль, у меня встреча с бойцами Витька, работающими у Богдашвили. Витёк называет их то ли "следящими", то ли "смотрящими". Бойцы будут ждать меня в баре "100 ампер" на Второй Бауманской улице. Их клички - Чирик и Хазар. Пароль для встречи - фраза из любимого кинофильма Витька "Крестный отец": "У каждого из нас найдется, что рассказать о своих невзгодах". Отзыв: "Я этого делать не собираюсь". Я этот фильм не смотрел, но знаю, что он про итальянскую мафию в Нью-Йорке. На следующий день после пьянки в сауне похмельный Витёк взахлеб рассказывал мне про Вито Корлеоне, сыпал фразами, описывал персонажей.
- Это, Артамон, кино про жизнь. Настоящее. Я его раз тридцать смотрел.
Витёк, как я понял, мечтает быть похожим на настоящего Крестного отца. Для этого он завел себе шляпу и подбритые усики. В его группировке, или бригаде, царит строгая дисциплина. Авторитета Галимого знают по всей России. Знают и боятся.
До бара я доезжаю на такси. "100 ампер" принадлежит Богдану. Он вообще многостаночник - занимается не только торговлей оргтехникой, но и владеет рынком, несколькими магазинами, барами и ресторанами. Бригада Витька охраняет весь этот бизнес. "Крышует", получая за свои услуги долю от прибыли. Задачи у "крыши" разные - от выяснения отношений с другими бригадами до разборок с конкурентами. В современной России чаще всего финалом таких разборок становится труп несговорчивого предпринимателя. "Грязную работу" выполняют люди, называемые английским словом "киллер". Про киллеров снимают фильмы, пишут романы, они фигурируют в сводках новостей.
Я отныне - киллер. Наемный убийца. Если повезет, смогу сколотить приличный капитал. Гарантиями того, что меня не "замочат" свои же, чтобы скрыть следы, является мое близкое знакомство с Витьком. По крайней мере, сам он именно так успокоил меня, когда разговор зашел об этом.
В баре царит полумрак, за стойкой скучает бармен в белой рубашке и галстуке-бабочке. Почти все столики свободны. Меня ждут в отдельном кабинете справа от входа. Отодвигаю занавеску, вхожу. Чирик, вертлявый малый с прилизанными волосами, пьет пиво. Хазар, смуглолицый громила в кожаном пиджаке, вертит в руках четки, перекидывая их через ладонь.
- Здорово, - я сажусь на свободный стул, произношу пароль: - У каждого из нас найдется, что рассказать о своих невзгодах.
- Здоровее видали, - бурчит Хазар.
- Ну, это… я этого делать не буду, - сверкает золотыми фиксами Чирик.
- Не "не буду", а не "собираюсь"! - мрачно поправляет его Хазар.
- Ты Артамон?
- Артем.
- Э, теперь ты по гроб жизни Артамон. Так Галимый сказал. Пить че будешь?
- Ничего.
- Вот, Богдан передал для тебя, - Хазар достает из внутреннего кармана мятый конверт, двигает его по столу в мою сторону
- А от нас. Подарочек, - хихикает Чирик, ногой подгребая ко мне черную сумку. Внутри что-то позвякивает.
Сумка небольшая. То есть просто маленькая. СВД в ней не поместится даже в полностью разобранном виде - ствол слишком длинный. Наклоняюсь, вжикаю молнией.
На дне сумки вижу пистолет ТТ с самодельным глушителем и две рубчатые гранаты Ф-1. Приехали.
- Это что? - киваю на сумку. - Уговор был на "плетку".
- Не кипишуй, - Хазар наклоняется над столом. - Работать будешь в офисе. Там одна комната всего. Закинешь "лимонку", дверь закроешь. Потом войдешь, сделаешь контрольный в голову - чтобы наверняка. Тачка будет ждать в соседнем переулке. Вопросы есть? Вопросов нет! Всего хорошего, как говорится…
- Мы с Витьком… с Галимым о другом договаривались.
- У нас проблемы?
- Я не буду брать это оружие, - говорю тихо, но твердо.
Хазар лезет в карман своего кожаного пиджака, достает серую угловатую телефонную трубку. Я уже знаю - это сотовый, по которому можно позвонить куда угодно. Хазар зубами вытягивает антенну, набирает номер.
- Есть разговор… Ага… проблема одна нарисовалась с вашим этим…
Он протягивает мне трубку:
- На, тебя Галимый.
Подношу мобилу к уху. Витек орет, как резаный:
- Ты че там, оборзел?!
- Мы договаривались на…
- Знаю! Но этот… форс-мажор получился. Давай, работай! Трудись, понял?! А то…
- Что "а то", Витя?
Тут Теплый адресочек бывшей Бикиной бабы пробил, ты там, кажется, тоже грелся? Если хочешь, чтобы у нее не был проблем, не создавай проблем мне. Ты меня понял?
- Да.
- Все, привет родителям.
Витек отключается. Я отдаю телефон Хазару, поднимаю с пола сумку, застегиваю замок.
- Быстро он тебя обломал, - скалится Чирик.
- Переночуешь на хате, - Хазар кидает на стол ключи. - Не бухай. Завтра, как дело сделаешь, отзвонись из будки. Много не базарь, скажи - "да" или "нет", и все. Номер, адрес хаты и номер машины для отхода вот тут.
- Все?
- Не, могу еще стихотворение рассказать.
Я забираю ключи, бумажку с адресом и телефоном, иду к выходу.
- Ключи в почтовке оставь утром, - кричит Чирик.
Меня опутали по рукам и ногам. Если наше сотрудничество с Витьком началось вот так, что же дальше будет?
Однокомнатная квартира на четвертом этаже панельной "хрущевки". Старые обои, старая мебель. На кухне дребезжит пузатый холодильник "ЗИЛ". За окном темно. Пью невкусный чай, смотрю на конверт. Почему-то мне кажется, что пока я не распечатал его, еще можно все вернуть, отыграть назад. Но это всего лишь иллюзия. Намек Витька на Надю и детей не оставил мне выбора. С подводной лодки выхода нет.
Отставляю в сторону пустую чашку, беру конверт в руки. Надрываю, достаю листок бумаги с текстом, напечатанным не на машинке, а на специальном устройстве, именуемом "принтер". Имя, отчество, фамилия. Адрес конторы, куда мне нужно будет подъехать завтра к девяти часам утра.
И фотография. Простое, открытое лицо. Волевой подбородок, темно-русые волосы. Голубые глаза. Кого-то мне напоминает этот парень. Где-то я его уже видел…
Еще раз перечитываю данные. Гумилев Андрей Львович, двадцать лет, студент четвертого курса Московского высшего технического училища имени Баумана. Хм… Гумилев, Гумилев. Нефедов часто рассказывал о своем учителе, историке Льве Гумилеве. А парень на фотографии по отчеству - Львович. Совпадение? Возможно.
Но мне он кажется знакомым не из-за имени. Лицо. Я определенно где-то его видел. Давно, конечно, очень давно, еще в той, нормальной моей жизни. Бывают люди, которые очень мало меняются и, глядя на взрослого человека, ты легко представляешь его маленьким.
Маленьким, маленьким… Так, а сколько лет было Андрею Гумилеву в семьдесят девятом? Четыре, пять? Да, все сходится.
Ледяной холод сковывает мне грудь. Конь! Фигурка явно дает понять - я должен принять правильное решение. Пик Хан-Тенгри ждет меня. И попасть туда, став киллером, у меня очень мало шансов. А вот если сыграть в свою игру…
Но как быть с Надей? Витёк, я в этом не сомневаюсь, способен на все. Черт, у меня очень мало времени. Всего несколько часов. Я обязан придумать что-то. Или выполнить заказ и убить Андрея Гумилева. Жаль, что конь не может подсказать мне верного решения. Не может или не хочет?
Расстегиваю сумку с оружием, достаю пистолет - ТТ. У "Тэтэшника" очень мощный патрон и как следствие - хорошая пробивная сила. Накоротке он берет любой броник. Меня бронежилеты не интересуют. Мне придется стрелять в голову раненому или уже мертвому человеку.
Откладываю пистолет, беру в руки гранаты. Ф-1, разлет осколков - двести метров. С гранатой все просто, нас учили в "учебке" - выпрямляешь усики, выдергиваешь чеку, креп", прижав скобу. Бросаешь - через три-четыре секунды взрыв, испытывать судьбу, изображая киношного героя и отсчитывая секунды, чтобы накрыть противника мгновенным взрывов большая глупость. Запал не всегда горит положенные четыре секунды.
Так ничего и не придумав, ложусь спать на старый продаж ленный диван. Хозяйский будильник завожу на семь, но на всякий случай приказываю себе проснуться в шесть сорок пять Закрываю глаза - и вижу розовый снег на пирамидальных склонах Хан-Тенгри…
Дверь, ведущая в офис, приоткрыта. Андрей Гумилев уже там, приехал минут десять назад. Я из глубины двора видел, как он вылез из серой низкой машины, отпер дверь.
Офис - красивое слово. Но к полуподвалу, в котором находится фирма Гумилева, он подходит мало. Смотрю на часы - без пятнадцати девять. Пора приступать, в половине десятого появятся работники. Так написано в "сопроводиловке". Время для убийства выбрано удачно - в половине девятого уходит уборщица, она уже покинула офис, а сам Гумилев всегда приезжает раньше своих сотрудников.
Ну, вдох-выдох - вперед! Подхватываю сумку, перешагиваю через низкий заборчик детской площадки и иду к зданию. Лед похрустывает под подошвами.
Лестница, ведущая вниз, швабра, ведро в углу. Вторая дверь. Она тоже приоткрыта, из-за нее доносится музыка.
Пинаю дверь, захожу внутрь. Большое помещение, столы, компьютеры, много, штук десять. Пахнет кофе. На стенах - плакаты и смешные картинки. Над нишей приколот самодельный лозунг: "Чтобы ваш бизнес не закончился разбирательствами в суде, нужно начинать его с правильно оформленных документов".
Гумилев колдует над кофеваркой. Услышав шум, он вскидывает голову:
- Доброе утро!
Я иду по проходу между столами, держа сумку чуть на отлете. Хазар и Чирик - козлы. Комната слишком большая, столов слишком много. Если бы я кинул гранату с порога, далеко не факт, что она убила бы парня.
- Вы знаете, мы открываемся в половине, - Гумилев улыбается. - Хотите кофе?
- Сядь! - я киваю на вертящийся стул у ближайшего стола.
- Не понял…
Я расстегиваю сумку, думаю: "Тебе ничего и не надо понимать". Достаю желто-белый надувной мячик, кидаю ошарашенному Гумилеву.
- Много-много лет назад я обещал тебе, что куплю новый мяч взамен того, что лопнул под колесами автобуса. Вот.
- Э-э-э… - он смотрит на мячик, потом поднимает свои голубые глаза на меня. - Не может быть! Как вы меня нашли?
- Тебя нашли другие, Андрей, - я показываю ему содержимое сумки и сажусь на край стола. Серебристый конь на моей груди словно прожигает кожу нестерпимым холодом. - У тебя есть ровно минута, чтобы объяснить мне, почему я не должен тебя убивать.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
1
Слежавшийся зернистый снег, промежуточная стадия между снегом и льдом.
2
Так пуштуны называют ЗИЛ-130
3
Как дела? (Ваханск.)
4
Спасибо, хорошо. Куда едешь?
5
Извините, я не понимаю (Ваханск.)
6
Здравствуй, друг. Ты говоришь на фарси? (Фарси)
7
Немного (Фарси)
8
Очень хорошо (Ваханск.)
9
Спасибо. До свидания! (Ваханск.)
10
Пожалуйста (Ваханск.)
11
Оэлун - по-монгольски "облачко"
12
Кожаная обувь без жесткой подошвы.
13
Госпожа (Монг.)
14
Так в Средней Азии называют вязы.
15
Монгольский струнный музыкальный инструмент
16
Так монголы обозначали отряд в десять тысяч всадников
17
Динамитные шашки
18
Подлинные слова Чингисхана