Далекий рокот колес внезапно усилился, свет факелов стал ярче, когда приближающиеся вагонетки обогнули угол. Люди обернулись в сторону главного коридора, держа оружие наготове. Джано прикрыл шторку фонаря и спрятал его за спиной. Пока они смотрели, мимо укрытия проехали четыре доверху нагруженные вагонетки. За ними следовал охранник с факелом, держащий на поводке огромного пса, который обнюхивал дорогу.
Курганец продолжал идти, попинывая камни, а собака остановилась у входа в ответвление. Курганец потянул за поводок, но пес не тронулся с места.
Райнер напрягся.
- Иди, - едва слышно шептал он. - Иди. Иди!
Курганец остановился и выругал пса, натянув поводок. Животное зарычало на него и принялось лаять в боковой коридор.
- Покарай тебя Зигмар, язычник, - пробормотал Халс. - Прибей свою зверюгу и забери куда подальше.
Но стражник решил, что собака что-то унюхала, и осторожно прошел вперед. Собака продолжала лаять и натягивать поводок.
Райнер и его спутники попятились в тупик.
- Лучше убить их быстро, - сказал Райнер, вынимая меч. - Но не стреляйте, а то сюда сбегутся все.
Остальные тоже вооружились.
- Надо заманить их сюда, - сказал Халс. - Окружить, короче.
- Хорошая идея. Франц, будешь наживкой.
- Что? - парень оторопел.
Райнер как следует пихнул мальчика промеж лопаток. Тот выскочил из укрытия и застыл, словно кролик, уставившись на приближающегося курганца расширившимися от ужаса глазами. Тот заорал что-то угрожающее и кинулся вперед, выронив поводок и размахивая топором.
Собака рванулась, обгоняя его, с диким лаем. Франц отскочил к дальней стене.
- Ублюдок! - кричал он на Райнера. - Грязный ублюдок!
Павел выставил копье в проход, но довольно низко от земли, как раз перед тем, как появился охранник с собакой. Зверь легко перепрыгнул, а норс шлепнулся на пол, и тут же Халс, Джано и Райнер принялись колоть его копьями и мечами. Ульф замахнулся молотом на собаку и сбил, не дав броситься на Франца.
Чудовище упало, зарычало и развернулось, готовое к нападению. Оно прыгнуло, и Ульф поднял молот и втиснул рукоять между раскрытых челюстей, не позволяя укусить себя за шею, но зверь оказался таким массивным, что сбил гиганта с ног и принялся царапать его когтями.
Курганец кое-как поднялся, он вопил от ярости, из трех глубоких ран сочилась кровь. Райнер боялся, что им опять попался какой-нибудь берсерк с непробиваемой кожей, но, к счастью, этот, хоть и здоровый как бык, был не избранным бойцом, а обычным служакой, застрявшим в шахтах, в то время как другие добывали славу на полях сражений. Райнер наполовину перерубил ему горло, и тот умер на коленях, втянув последний глоток воздуха прямо через рану.
С собакой оказалось сложнее. Франц и Оскар атаковали ее мечами, но их удары не могли пробить даже свалявшуюся шерсть зверя. Ульф, лежа на спине, придавленный чудовищем, удерживал его голову, заталкивая рукоять кувалды в пасть, но его руки уже были изорваны когтями в клочья.
Райнер подбежал вместе с Халсом и Павлом. Джано уронил меч, натянул арбалет и достал стрелу из колчана. Густав, как обычно, держался в стороне.
Райнер рубанул по задним лапам пса и рассек ему левое подколенное сухожилие. Зверь завыл и обернулся, но тут же упал, поскольку не мог стоять на раненых лапах. Павел и Халс кололи его копьями в бок, но он все еще сопротивлялся и бился так сильно, что копье Павла оказалось вырвано из ослабленных лихорадкой рук и стукнуло Халса по лбу. Собака кинулась на ошарашенного пикинера, но Ульф, освободившись из-под огромной тяжести, ударил ее со всего маху прямо по хребтине. Зверь упал, распластав лапы. Джано подошел и в упор выстрелил из арбалета. Стрела пригвоздила голову чудовища к земле, и оно издохло в расползающейся луже крови.
- Отличная работа, парни, - сказал Райнер. - Ульф, ты сильно ранен? Халс?
- Голова немного кружится, капитан. Пройдет.
Ульф поморщился, осматривая изодранную руку:
- Бывало и хуже… но не намного.
- Уже иду. - Густав распаковывал аптечку.
Райнер вгляделся в коридор, ожидая, что появится подкрепление, и вдруг замер с бешено колотящимся сердцем, когда увидел полдюжины лиц, пристально глядящих на него. Это были рабы. Райнер совсем о них позабыл.
- И что с ними делать? - спросил Халс, подходя к нему.
Павел поднял глаза:
- Бедолаги.
- Мы должны освободить их! - сказал Франц. - Взять с собой.
- Мальчик ненормальный, - сказал Джано. - Они нас задержат. Не делать этого.
- Но мы не можем оставить их здесь, - заметил Павел. - Охранники их точно убьют.
Ульф замычал, когда Густав принялся промывать его раны.
- Да их все равно убьют, сейчас или потом.
- Вам решать, капитан, - сказал Халс.
Райнер тихо выругался:
- Вот почему я не хочу командовать. Тут не бывает хороших решений.
Он прикусил губу и задумался, но, куда ни кинь, выходило как-то плохо.
- Лучше всего будет навсегда избавить их от страданий, - предложил Густав. - Они больше не люди.
- Да что чудовище может знать о людях, - сплюнул Халс.
Райнеру захотелось ударить Густава, причем как раз за то, что он был прав. Хирург видел любую ситуацию в мрачном свете и в высшей степени цинично судил о человеческой природе, в итоге Райнеру частенько приходилось признавать его правоту. Убить - это и в самом деле было лучшим решением. Рабы слишком ослабели, чтобы поспевать за ними, и посягнули бы на часть и без того скудного запаса продовольствия, но Райнер чувствовал на себе взгляд Франца и единственного глаза Павла и не мог отдать приказ.
- Мы… мы освободим их и… и предложим им выбрать, следовать за нами или нет.
Сказав это, он покраснел. Какая ужасная нелепица. Какой еще выбор был у рабов? Он приговаривал людей, зависящих от него, просто потому, что не мог решиться убить других людей, которые и так, по сути, были уже мертвы.
Франц и Павел удовлетворенно кивнули, но Густав недовольно забормотал, Джано застонал, а остальные застыли в нерешительности. Райнер подобрал ключи с пояса убитого охранника и пошел по туннелю в направлении главного коридора.
Франц увязался за ним:
- Когда ты меня толкнул, это был грязный трюк.
Райнер сжал зубы. Он устал чувствовать вину.
- Я верил в тебя.
- А ты потерял в моих глазах. - Парнишка пожал плечами. - Хотя тут ты проявил себя храбрецом.
- Да дураком я себя проявил, причем полным.
Рабы осторожно попятились, когда Райнер со своими людьми вышел из туннеля. Их было шестнадцать, по четверо на каждую вагонетку, наполненную пустой породой. Каждая четверка тощих невольников была скована за ноги.
Райнер поднял ключи:
- Не бойтесь. Мы собираемся освободить вас.
Рабы пялились, ничего не понимая, а как только он приблизился, отпрянули.
- Стойте.
Они сделали, как велено. Казалось, они понимают только язык приказов. Райнер присел на корточки и снял все четыре замка. Франц и Павел шли за ним, вынимая цепь, соединяющую кандалы, пока все не были освобождены.
- Вот так, - сказал Райнер, - вы больше не рабы. Мы приглашаем вас последовать за нами на свободу или… пойти тем путем, который вам покажется лучше.
Рабы заморгали, глаза их были пусты. Райнер прокашлялся. И что с ними не так? Они глухие?
- Понимаете? Вы свободны. Можете пойти с нами, если хотите.
Одна женщина, совсем лысая, заплакала - сухой, скрежещущий звук.
- Это ловушка, - сказал другой раб. - Они хотят снова поймать нас.
- Хватит нас мучить! - закричал третий.
- Это не ловушка, - возразил Франц перешептывающимся рабам. - Вы и в самом деле свободны.
- Не слушайте их! - сказал тот раб, который заговорил первым. - Они просто хотят обмануть нас. Возвращайтесь в забой! Предупредите хозяев!
Он отвернулся от Райнера и припустил по коридору. Остальные последовали за ним - так овцы бегут только потому, что побежали другие овцы.
- А, чтоб вас! - рявкнул Райнер. - Стойте! - Он попытался схватить удирающего раба, но тот ухитрился вырваться. - Да остановите же их!
- Что они делают? - ошалело спросил Франц, пока остальные пытались остановить рабов. - Чего это они побежали?
- Говорю же вам - они безнадежны, - злорадно ухмыльнулся Густав.
Павел, Халс, Оскар и Джано схватили нескольких рабов и повалили их на пол, но большинство скрылось в темноте.
- Какая разница, - на бегу сказал Райнер. - Надо отловить их, пока они не привели сюда надсмотрщиков. Джано, дай фонарь!
Райнер и Франц гнались за рабами. Джано, Ульф и Халс бежали за ними, болтающийся фонарь отбрасывал танцующие блики на неровные стены шахты. Райнера удивила скорость, с которой передвигались рабы. Он думал, что голод ослабил их, но оказалось, что постоянный труд придал им такую силу и выносливость, что угнаться за ними было непросто, а еще труднее - поймать: рабы словно знали каждый дюйм туннеля и легко ориентировались в темноте.
- Вернитесь, чтоб вас! - заорал Райнер, но этому приказу никто не подчинился.
Рабы добежали до главного коридора и свернули направо. Свернув вслед за ними, Райнер увидел впереди свет факелов. Он прибавил скорость, поймал раба, бежавшего последним, обхватив его за шею, и бросил наземь.
Раб закричал. Остальные с воплями бросились вперед и разбежались в разные стороны. Некоторые устремились дальше по главному коридору, другие свернули в его ответвления. Все заголосили так громко, как только им позволяли осипшие глотки:
- Хозяева! Хозяева! На помощь!
- Хозяева, здесь чужаки! Защитите нас!
- Они убили нашего надсмотрщика!
Франц ринулся в первый же боковой коридор за двумя рабами, но Райнер схватил его за шиворот и потянул обратно:
- Не глупи! Мы должны держаться вместе.
- Слишком поздно, - вздохнул Джано.
Залаяли собаки, по коридорам разнеслись резкие окрики, приказы, топот тяжелых сапог был слышен все ближе и ближе.
Райнер застонал:
- Назад к остальным, быстро!
Он развернулся и помчался по коридору. Франц, Джано, Оскар и Халс следовали за ним.
Франц, казалось, готов был расплакаться:
- Почему они это сделали? Мы только хотели помочь им.
- Так долго просидели под землей, - сказал Халс, - что больше не верят в солнце.
- Не понимаю, - всхлипнул Франц.
- Я тебе объясню, если уцелеем, - сказал Райнер. - А пока бежим.
Они кинулись со всех ног туда, где оставили товарищей. Курганцы были слишком массивны, чтобы быстро бегать, но собаки оказались резвее лошадей. Райнер слышал их лай все ближе и ближе. Наконец он обогнул поворот и увидел Павла, Оскара и Густава, охраняющих пойманных рабов рядом с вагонетками.
- Бегите! - крикнул Райнер.
- Эй, вы, шевелитесь! - заворчал Павел, подталкивая рабов копьем. - Давайте же!
Но те, едва поднявшись, побежали навстречу Райнеру и его товарищам. Райнер попытался остановить одного раба, пробегающего мимо, и Франц тоже, но те увернулись и помчались дальше, туда, где лаяли собаки.
- Дураки, - всхлипывал Франц.
Они протиснулись мимо вагонеток. Сзади доносились отчаянные вопли и звериный рык. Райнер почувствовал уколы совести, когда понял, что втайне надеется, что собаки пожирают рабов, которых он совсем недавно с таким трудом освободил. Но, видимо, дело было не в этом, поскольку лай и крики становились все громче.
Они обогнули еще один поворот, и Джано растянулся, споткнувшись о каменный выступ. Фонарь выпал у него из руки и грохнулся на рельсу. Свет погас. Над ними сомкнулась тьма. Все остановились.
- Мирмидия, прокляни меня! - вскрикнул Джано.
- Не двигаться, - сказал Райнер. Лай и топот были слышны уже совсем близко. - Всем взяться за руки. Если никого рядом не обнаружили, сообщите.
Он потянулся и нашел чью-то шершавую ладонь.
- Я один, - сказал Густав.
- Не сомневаюсь, - заметил Халс.
Райнер обратился туда, откуда донесся голос Густава:
- Возьми за руку меня.
Мягкая мясистая рука Густава ткнулась и поймала его руку.
- Быстрее! - взвыл Оскар. - Они идут!
Райнер оглянулся. Вдалеке метались по стенам огромные тени собак. Вскоре показались и сами псы, огромные, темные, обгоняющие своих хозяев, несущих факелы.
Райнер побежал, забыв отдать приказ. Впрочем, это было и не нужно. Остальные бежали вместе с ним, слепые, как летучие мыши, то и дело всхлипывающие. Они все знали, что бежать бесполезно, но ничего другого не оставалось. Страх двигал ими, - первобытный инстинкт спасения перед лицом неминуемой смерти.
Райнер споткнулся о рельсы, удержал равновесие и прибился к стене, чтобы не наступать на шпалы. Он слышал, как за спиной топает и отдувается Густав, а в каких-то двадцати шагах шумно дышат и рычат собаки.
"Ну, вот и оно", - подумал Райнер. Сейчас он умрет, лишится всех, кого любил и кто любил его, в черном туннеле под Срединными горами его сожрут чудовищные псы. В голове теснились мысли о том, что он еще не успел сделать, какие деньги не выиграл и не потратил, каких женщин не уложил в постель, какие книги не прочел, какую любовь не испытал. Он обнаружил, что плачет от сожаления. Все это было бесполезно - это ужасное путешествие, да что там, вся жизнь.
Где-то позади вскрикнул Франц. Ульф проревел что-то бессвязное, Райнера толкнули, тявкнула собака. Он обернулся, но толком ничего не увидел - только пляшущие тени и факелы где-то вдалеке.
- Франц?
Но ответа мальчика он не услышал: в этот самый момент в начале цепочки пронзительно закричал Джано, потом Павел и Халс. Посыпались мелкие камешки, разнеслось какое-то странное эхо. Райнер попытался остановиться, избежать скрытой опасности, но Густав, Ульф и Франц налетели на него сзади, и он упал.
- Подождите! Что-то…
Его левая нога зависла в воздухе. Он удивленно вскрикнул и выбросил вперед руки, полагая, что вот сейчас упадет лицом вниз на пол туннеля. Но его руки ничего не коснулись. Под ним ничего не было.
Он падал в бездонную пустоту.
Глава тринадцатая
НЕ ВСЕ ПОТЕРЯНО
Падение длилось достаточно долго, чтобы Райнер успел поразмыслить, какая же тут глубина, и сжаться, ожидая, что вот-вот с неизбежностью переломает себе все кости и отобьет внутренности. Но на самом деле он не столько грохнулся, сколько соскользнул куда-то.
Нельзя сказать, что это было совсем не больно.
Райнер решил, что в полете цепляется за выступающую скалу, но поверхность, которая обдирала на нем одежду, была какая-то непрочная, она крошилась и словно соскальзывала вместе с ним. Вскоре она превратилась в очень крутой склон, образованный грязью, гравием и булыжниками. Райнер налетел прямо на один из них и скорчился от пронзившей его боли. Он покатился, подпрыгивая, вниз с какой-то немыслимой скоростью, обдирая локти, колени и плечи. Мозг болтался в голове, пока совсем не перестал соображать, где верх, где низ, жив он или нет, покалечен или цел. В полубессознательном состоянии Райнер закрыл голову руками, но тут склон стал более пологим, и скорость падения уменьшилась.
Он уже почти остановился, наполовину закопанный в гравий, думая, что все-таки уцелел, когда кто-то шлепнулся прямо ему на грудь, ломая ребра, и отскочил, громко фыркая. Райнер попытался вдохнуть, но не смог, словно его легкие были зажаты в тисках.
Второе тело, полегче, но более костлявое, приземлилось ему на лицо. Колено ударило его по носу, и рот наполнился кровью. Наконец Райнер замер, судорожно глотая воздух и сплевывая кровь. Вокруг стонали и вскрикивали от боли слабые голоса. Перед глазами плясали искры. Сначала он решил, что это последствия падения, но позже сообразил: факелы, причем сверху, и довольно высоко, словно на стене замка. Но он был готов поклясться, что свалился гораздо глубже. Курганцы смотрели вниз, пытаясь понять, что стало с Райнером и его товарищами. Ему послышался смех. Райнер подумал, что им, наверное, ничего не видно.
- Н… - он попытался заговорить, но не смог. Дыхания не хватило. Чуть попозже он сделал еще одну попытку. - Никто… не зажигайте… свет. Подождите.
Рядом кто-то хрипло рассмеялся.
- Не бойтесь, капитан, - сказал Халс. - На кой ляд мертвым факелы?
Вскоре факелы исчезли, и воцарилась полная темнота.
- К несчастью, - сказал Райнер, - мы все-таки живы. Халс, у тебя огниво под рукой?
- Да, капитан.
Райнер услышал, как Халс закопошился, потом вдруг зашипел от боли:
- А-а-а, кровь Зигмара! Кажись, я ногу сломал!
- Есть еще раненые? - спросил Райнер, хотя ему было страшно услышать ответ. - Павел?
Послышался невнятный ответ, потом ругательство:
- Я потерял долбаный зуб.
- Оскар?
- Н… не знаю. Ничего не чувствую.
- Франц? Это чудовище добралось до тебя?
- Я… я в порядке.
- Ульф?
Ответа не последовало.
- Ульф?
Молчание.
- Минутку, сэр, - сказал Халс. - Ща зажгу свет.
Райнер продолжил перекличку:
- Густав?
- Моя кожа немного пострадала, вот и все.
- Уф! Надеюсь, аптечка не пострадала.
- Нет.
- Джано?
- Камень… он меня порезал… крови много.
Халс высек искру, сверкнул огонек, и трут загорелся. Он зажег свечу.
Райнер поднял голову и огляделся, щурясь на свет. Казалось, его лицо распухло вдвое и стало невыносимо тяжелым. Вокруг него люди валялись, как сломанные куклы, у подножия огромной каменистой осыпи, поднимающейся куда-то в темноту. Очевидно, это было то самое место, куда рабы сбрасывали пустую породу, которую откалывали во время добывания руды. Он оглядел своих товарищей, одного за другим.
Павел сидел, прикрыв ладонью рот, с пальцев капала кровь. Халс был рядом, со свечой, одна нога согнута под неестественным углом. Франц лежал ниже по склону, свернувшись клубочком и держась за бок, и дрожал. Лица его не было видно. Оскар лежал на спине, глядя вверх, прижав руку к груди. Густав склонился над своими пожитками, перебирая инвентарь. Его полотняная куртка на левом боку была изодрана в клочья, и кожа под ней наверняка тоже. Из сотен мелких царапин сочилась кровь. Джано сидел голый до пояса, промокая рубашкой порез на бедре. Его руки, плечи и грудь пестрели синяками. Райнер был уверен, что под одеждой все выглядят примерно так же. Наконец обнаружился и Ульф - как раз там, куда доходил свет, он неподвижно лежал у подножия холма.
- Густав, - Райнер снова опустил голову, - пожалуйста, проверь, жив ли мастер Уркарт.
- Есть.
Густав осторожно спустился, скользя и утопая ногами в гравии. Он склонился над Ульфом, ощупал шею и грудь, оттянул веки.
- Жив. Но он ударился головой. Не знаю, придет ли в себя. Возможно, и нет.
Райнер застонал. Этого только не хватало.
- Просто чудо, - невнятно сказал Павел, пока Густав карабкался по склону к Джано, который потерял больше крови, чем остальные. - Все живы. Должно быть, Зигмар бережет нас.
- Если бы Зигмар нас и впрямь берег, - сухо заметил Халс, зажигая факел от свечи, - он в первую очередь не дал бы нам грохнуться с этого проклятого утеса.
- Если бы ваш бог с молотком хоть чуть нас поберег, - сплюнул Джано, - не дал бы нам встрять в эту дурацкую миссию.