* * *
Свадьба у любого народа - свадьба. Даже у гномов. Правда, вряд ли чужеродец получит большое удовольствие от присутствия на подобной церемонии третьего народа. Во всяком случае, на безудержное веселье и обильное застолье можно даже не рассчитывать.
То ли дело у невысокликов. Вся округа сбегается и начинает радоваться так, как будто каждый из гостей в этот день тоже женится или выходит замуж. Конец веселью приходит только тогда, когда последнего пирующего покинут силы. И никто не удивляется, если день на четвертый молодожены вдруг обнаружат у себя в кладовке парочку дальних родственников или друзей, продолжающих поднимать тосты.
В день свадьбы жених и невеста не должны видеть друг друга до усаживания гостей за стол. Шафер и подруга невесты приводят их к первому тосту, а самый старый невысоклик из числа почетных приглашенных связывает молодоженам руки виноградной лозой. Потом старейшина пьет первую чарку с отцом невесты, и начинается застолье…
Во дворе Уткинса на этот раз собралось раза в два больше народу, чем во время официального визита Пины. Папаша с утра начал принимать поздравления - ведь на невысокликовских свадьбах подарки дарят родителям. Подношения так и сыпались, да все какие-то пустяковые. Только Дальний Бибус приволок откуда-то огромный оркестровый барабан.
- Вот, - сказал он Уткинсу, - будешь учиться аккомпанировать.
- Кому? - удивился новоиспеченный тесть. - Тебе?
- Зачем мне? Внуку.
Пока Уткинс силился представить себя за барабаном, Лило затряс его за штаны.
- Слышь, деда, ты же глухой, вот и орешь на всю округу, потому что себя не слышишь: "Лило, иди обедать!" Теперь в барабан тихонько стукнешь, и я прибегу.
Вторая необходимая в хозяйстве вещь поступила от семейства Модлов. Это была старая пожарная каска. Папаша Модл, который, кстати, оказался старейшиной свадьбы, когда-то был бравым хойбилонским пожарным. В ответ на вопросительный взгляд Уткинса старейшина молвил: "А вдруг тебе на голову что-нибудь свалится?"
В три часа пополудни Олли Виндибур последний раз посмотрелся в зеркало. Он поправил аккуратно уложенные волосы, пышно повязанный галстук и одернул жилетку. Жилетка была особенная - ее на свадьбу одевал еще его прадед Дюк Виндибур. Тот самый школьный учитель, который оставил в наследство старому Брю таинственную половинку карты.
Деда Олли помнил и любил. Остальная же родня его мало интересовала. Тем более что почти все родственники до сих пор считали его никчемным неудачником, а теперь еще и фокусником.
- Едят меня рыбы, если передо мной не самый красивый жених в Расшире, - раздалось над ухом.
Олли рассмеялся.
- Опять ты, Брю, возникаешь непонятно откуда, да еще заставляешь вздрагивать.
- Кхе-хе! Придется потерпеть. Такие уж у нас, привидений, повадки, задави их трепанг, - кашлянул паромщик, выпустив изо рта дымное колечко.
Олли повернулся перед зеркалом, пытаясь осмотреть себя сзади, и осторожно спросил:
- С чем на этот раз?
- Не дрейфь, салага, - Квакл подлетел с другой стороны. - Я поздравить явился. Жаль, призраков, наверное, не берут в посаженные отцы…
- Спасибо, о дух старичины Брю! - картинно поклонился брачующийся невысоклик. - Что пить будете?
- Сто медуз тебе в склеп! Не издевайся над бестелесным созданием! - усопший сделал гневно-обиженный вид, но уже через секунду переменился.
- Я, старый ропан, все думал: что ж тебе на свадьбу подарить? Может, знакомых бесов попросить устроить выступление с плясками для гостей? Ребята, кстати, неплохо поют, ракушек им в кишки… Или летом каток наморозить, пусть малышня и твой Лило душу отведут. Но…
- Дорогой мой покойничек, - прервал его Олли, - ты ведь уже все подарил. Помнишь? Ты мне настоящего меня подарил, тогда, вместе с картой. Не надо ни бесов, ни катка. Сам лучше побудь с нами подольше.
Если бы Брю мог, он наверняка прослезился.
- Спасибо, парень, самое что ни на есть океаническое. Но с катком все-таки неплохая идея. Наш Лило запищит от радости!
Глаза Олли потеплели, и он улыбнулся:
- Люблю я этого малыша.
Легок на помине, Лило вкатился в комнату.
- Дядя Пит! Дядя Пит идет!
Олли еще раз глянул в зеркало и провел ладонью по волосам.
- Ну, все… Пора.
* * *
Жених и невеста появились одновременно с разных сторон. Тина была изумительна. Аккуратно расчесанные золотистые волосы, ниспадающие на плечи, украшал венок из красных и белых цветов. Платье цвета морской волны оттеняло глаза. Щечки горели нежным румянцем, а тонкую талию охватывал золотой ремешок с рубинами. Тина была так потрясающе красива, так юна и обворожительна, что Олли чуть не задохнулся от избытка охвативших его чувств. Ему так вдруг захотелось обнять свое ненаглядное сокровище, что, не удержи его Пит, он бросился бы к Тине.
Гости зааплодировали стоя. Загробный Брю Квакл был прав: такой великолепной пары Расшир не видел давно, а может, и никогда.
Когда молодых усадили во главе огромного стола, место между ними занял старый Модл. "Лозу мне!" - скомандовал он. Тут же подошла Ружа Зайкл - давняя подруга Тины и Пины, а теперь подруга невесты, и на серебряном блюде поднесла гибкий побег винограда. Модл придирчиво и неторопливо его осмотрел, помял, а затем попросил жениха и невесту подняться.
"Дети мои! - проговорил старейшина. - Отныне вы навсегда объединяете свои души. Наша земля, наш благословенный Расшир в виде этой лозы дает вам…" - Модл задумался, вспоминая, что же Расшир должен давать. Потом, видно так и не вспомнив, раздумал продолжать, взял и в полной тишине связал Олли и Тине руки. "Живите дружно, - сказал он, - любите друг друга. Помните: в том доме, где есть любовь, даже мыши счастливы!"
Потом Модл поднял высоко над головой фужер с вином, провозгласил здоровье Уткинса и выпил до дна. "Ура!" - закричал Хрюкл, сидевший рядом с Питом. И все подхватили: "Ура-а-а! Слава Уткинсу! Да здравствуют молодые!" Лило запрыгал вокруг Модла и заверещал, хлопая в ладоши. "У меня теперь семья!" - хохотал он. Казалось, счастливей этого малыша нет никого на свете.
Гости, давно истомившиеся в предчувствии сказочного угощения, налегли на закуски так, что вскоре столы опустели. Оценили и угощение толстяка Годо Виндибура - три бочонка старого красного вина лучшей марки. После обильного пира настала пора песен и танцев.
Изрядно заправившийся старейшина Модл смешил всех своими хромыми скачками. А Репейник был само воплощение мужественной галантности. Он приглашал девушек на танец с видом легендарного героя, следующего к месту совершения очередного подвига.
Рыжий Эрл только качал головой:
- Вот это да! Даже Амид Будинрев так выцаряться не сможет!
Стемнело. Но веселье и не думало прекращаться. Папаша Уткинс принялся зажигать укрепленные вокруг столов факелы. Подошла Тина. Она поцеловала отца в щеку и сказала:
- Брось, папочка. Мы с Олли все сделаем. Иди лучше к гостям.
Ночной воздух над танцевальной площадкой вспыхнул мягким волшебным светом. Волны таинственного сияния, сменяя друг друга, переливались всеми цветами радуги. На какое-то время музыку перекрыли ликующие крики. Гости как зачарованные смотрели вверх. Налюбовавшись вволю, вновь принялись танцевать. К чудесам в Норном поселке потихоньку начинали привыкать.
* * *
Последним из приглашенных на празднике появился Нури. Гном теперь был постоянно в разъездах: он занимался делами трудовых поселков - рабуцев на Эль-Бурегасе.
- Приветствую тебя, достопочтенный Нури Орбуж! - широко улыбаясь, по гномьи начал Виндибур. - Для нас большая честь видеть тебя гостем на…
Но Нури, увидев друга, махнул рукой: дескать, брось церемонии.
- Привет, Олли! Здравствуй, Тина!
Гном подошел к невесте и поклонился. Гости открыли рты от удивления. Даже самый несведущий невысоклик знает, что гномы никогда не раскланиваются с женщинами. Но Нури поклонился, причем на виду у всех, и протянул Тине подарок. Все ахнули. В его руках блистала усыпанная изумрудами серебряная диадема. Сразу было видно, что работа очень древняя и тонкая, с искусным филигранным узором. Переплетение лесных побегов и листьев в центре украшал золотой дубовый лист, черенком уходящий под оправу самого крупного изумруда и, как бы, растущий из него.
- По преданию, в незапамятные времена эта диадема была сделана нашими мастерами для Лесной феи. Но почему-то так и осталась лежать в кладовой королей. Говорят, фея заказывала две диадемы. А про эту сказала, что когда-нибудь у нее будет другая хозяйка. Только родиться она должна в особенный день.
- Особенный? Какой? - не вытерпел Репейник.
- Я только догадываюсь…
Тина осторожно взяла диадему в руки.
- Спасибо, о самый достойнейший из гномов! - произнесла она, подарив Орбужу благодарный и полный сердечной теплоты взгляд. Потом подошла к гному и, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку.
- Милый Нури… Рыцарь Нури.
Гнома можно разозлить, испугать, заставить сомневаться, но смутить очень трудно. Хорошо, что на улице было уже темно. Нури опять поклонился, чтобы скрыть охватившее его волнение, и отошел в сторону.
Но на него никто уже не смотрел. В Тининых руках лесная корона начала светиться. Таинственный, легкий и какой-то очень спокойный свет исходил из глубины изумрудов.
- Я знаю этот день, - вдруг сказал Олли. - Это двадцать первое марта - день весеннего равноденствия. Твой день рождения, любимая…
Глава 2. Именные враги Гуго Грейзмогла
Вокруг Канцелярии системы переходов сновал народ. В нижнем ярусе Медвежьей башни, где она находилась, с утра было не протолкнуться. Начальник Канцелярии Болто Хрюкл препирался сразу с четырьмя гномами, требовавшими у него суточные пропуска в волшебный переход.
- Ну, нет у меня суточных, и никогда не было! - Болто чуть не плакал с досады. - Сколько можно объяснять: есть недельные, месячные и годовые. А постоянные бесплатные только у членов Совета!
Гномы утверждали, что брать недельные - слишком дорого, а им-то всего один раз и надо на Унылистое плато, только туда-обратно.
- Плато, плато, - бурчал Хрюкл, - небось, там где-нибудь клад запрятали, а теперь выкапывать собрались. Дорого им! Вон Годо Виндибур купил себе годовой, и ездит когда и куда захочет. А годовой пропуск, между прочим, с пятидесятипроцентной скидкой! Скупердяи бородатые!
Следующими за гномами в очереди оказались фермеры-невысоклики из семейства Тяглов.
- Ну, знаете, - развел руками Болто, - это уже ни в какие ворота не лезет! Не дам я в переход быка запихивать, будь он хоть трижды племенной.
- Но как же мы его к Голубым горам доставим? - вопрошали фермеры. - Мы его у скотоводов за такую цену взяли! Мы в Совет пожалуемся!
- Да хоть режьте, не разрешу! - кипятился Хрюкл. - Да и не пройдет он. У него такие рожищи, что за косяки зацепятся!
Бык был черен и, поистине, огромен. Мощный, высоченный в холке производитель рыл копытом землю под окнами Канцелярии переходов. Кошмарные рога торчали в стороны, заканчиваясь острыми изгибами.
Тяглы отошли в сторонку и пошептались. Потом старший из них хлопнул ладонью по столу:
- Так и быть, рога мы спилим!
- Ага, - сказал Болто, - и полхребта ему спилите, если, конечно, согласится.
Тяглы хором закричали: "Произвол!"
В эту минуту в помещение Канцелярии вошел Виндибур. Хрюкловы помощники - младший Прыгл и средний Модл почтительно встали. Они боготворили Олли.
- Что тут у вас стряслось? И что это за бычина топчется у вас под окнами? Того и гляди забодает кого-нибудь.
- Тяглы хотят быка в переход затащить, - сказал средний Модл.
- А господин Болто им героически противостоит, - добавил младший Прыгл.
- Н-да… Положение серьезное, - задумчиво произнес Олли. И тут его осенило. - Крыса! Конечно же, крыса! Пойду, попробую.
Через минуту он вернулся к озадаченным невысокликам, держа в руках черную рогатую крысу. Она тонко и возмущенно мычала и скребла лапой ладонь.
Когда братья Тяглы увидели своего производителя, двое из них упали в обморок, а третий бросился на улицу с криком "Грабеж!!!" Но на месте, где топтался бык, остались только веревка и следы копыт.
Несчастного фермера попытались успокоить, сказав, что крыса тоже племенная, после чего он впал в транс. Откачав двоих его братьев, им клятвенно пообещали вернуть быка сразу же по окончанию перемещения.
Тяглы взяли под руки своего братца и, пошатываясь, отправились в переход вслед за Болто, сунувшего рогатого грызуна в карман. Благо, недавно еще одну дверь установили прямо во дворе Канцелярии переходов.
Болто отсутствовал около часа. За это время его помощники успели принять несколько посетителей, пришедших за пропусками, прибраться в приемной и написать объявление, гласившее: "Новая услуга. Скотовладельцев перемещаем неразлучно со скотом, но с уменьшением".
Когда вернулся Хрюкл, доска с гордо выведенной надписью была прибита к двери.
- Ну как, с быком все гладко прошло? - наперебой кинулись расспрашивать его помощники. - Фермеры успокоились?
- Все в порядке, - кивнул Болто. - Тяглы довольны, а производитель просто счастлив. Скакал от радости как козленок. М-да… - Хрюкл почесал затылок. - Только вот усы у него какие-то странные…
* * *
Прознав о новой услуге, скотовладельцы устремились в переходы с клетками, полными крыс и прочих грызунов. Бараны становились мышами, козлы - белками. Для свиней же больше подходило превращение в сусликов. Фермерские хозяйства на материке множились и процветали, а число рабуцев на Эль-Бурегасе увеличилось вдвое. Вскоре на каждом хойбовском острове мычало, блеяло или хрюкало какое-нибудь стадо.
Помощникам Болто пришлось соорудить рядом с Канцелярией переходов специальный мелкосетчатый загон-вольеру. Это произошло после того, как у одного свиновода убежало сразу несколько свиносусликов, молниеносно закопавшись в землю. Тогда Модлу и Прыглу пришлось компенсировать ущерб, ловя сусликов настоящих и превращая их с помощью Болто в свиноматок. Правда, о наклонностях последних работники канцелярии так ничего и не узнали, отправив владельца сусликовых хрюшек на один из дальних переходов.
Настоящей и первой жертвой нововведения оказался папаша Уткинс. И если бы не глава семейства Модлов, неизвестно, чем все закончилось.
Сосед проходил мимо участка Уткинсов, и вдруг заметил свечение среди грядок. Еще спускаясь с пригорка, старый Модл видел, как Уткинс копается в огороде. Но, подойдя к изгороди, поприветствовать приятеля не смог.
Посреди тыкв и свеклы красовался невесть откуда взявшийся кирпичный сундук. Подойдя поближе, старичина постучал по нему клюшкой. Слышал Модл уже не так как в молодости, но все же различил какой-то встревоженный писк. Кто-то очень недовольный отчаянно ругался внутри тонким голоском.
- Надо же! - удивился папаша Модл. - Ругается прямо-таки как мой приятель Уткинс.
- Да я и есть Уткинс, старый осел! - гневно пискнули из конуры. - Немедленно освободи меня! Ах, Лило, негодник!!! - Уткинс разразился длинной тирадой, позаимствовав некоторые эпитеты даже у загробного Брю.
Модл кинулся к дому. Вытащив маленького хулигана за ухо из-под крыльца, папаша Модл устроил допрос с пристрастием.
Оказалось, пострел, улучив момент, добрался до записей Олли с уменьшительными заклинаниями для переходов. Первым ему попался строительный раздел. "Надо бы дедушке Уткинсу домик построить, - решил малыш. - Он любит в саду возиться, вот пусть там и живет". Так как места между деревьями и грядками было немного, Лило решил построить маленький домик, правда, забыл про двери и окна. Зато, сообразив, что дедушка может не поместиться в новых апартаментах, догадался уменьшить старика.
Не зная, что делать, папаша Модл стал звать Олли и Тину. Но их дома не было. Только Хрюря прибежала и недоверчиво обнюхала постройку. Обежав вокруг и несколько раз чихнув, собака увлеченно принялась рыть. Хорошо, что "домик" был без фундамента. Вскоре образовался подкоп, и из лаза появился крошечный папаша Уткинс. Он был не больше ежа, если поставить того на задние лапы.
Увидев Лило, Уткинс побагровел, засопел и попытался схватить хворостину. Хворостина смотрелась в его руках как оглобля и, перевешивая, тянула в сторону. От этого малышу стало еще страшнее. Хорошо, что опешивший Модл отпустил его ухо. Лило подпрыгнул и опрометью бросился вон со двора.