Покатились дни. Труд в саду был легок, приятен - рыхлить землю, окапывать деревья, поливать, присматривать за кустами разнообразных роз. Парни даже удивлялись, почему для такого дела избрали именно их, сильных воинов?
По вечерам яровиты сажались вокруг водопада на мраморных плитах и пели тоскливые славянских песен. К им собирались чернокожие рабы, грустно слушая чужие мелодии.
Как-то Зореслав отметил, что не только рабы слушали их пение, между деревьями видно было стайку девушек в длинных платьях с покрытыми покрывалами лицами.
- Зульфира, Зульфира - шептали со страхом рабы, отворачиваясь.
Парни удивлялись: чем так заинтересовалась султанова дочь, что даже слушает песни пленных?
Миновало две недели. Побратимы решили убегать. Дуб присмотрел место, где можно было копать подземный ход: возле густых кустов роз - к круче за стеной, которая выходила к заливу.
Копали ночью, по очереди. Один спал, а двое работали. Землю рассыпали между деревьями, а часть бросали в поток, и вода несла ее за пределы сада.
За три недели нору выкопали под стену. Работы осталось немного дней на три. Парни приготовили чистый наряд, ножи, немного харчей. Но в предпоследнюю ночь их выследили.
Чернокожие воины с факелами окружили славян, нацелили в грудь копья и сабли, кто-то ударил Зореслава боевой палкой, слышались угрожающие возгласы. А потом - властный голос:
- Дорогу!
Пораженные побратимы узрели прекрасную девушку: она отбросила дымку и сверлила черными глазами Зореслава. Парни молчали, затравлено оглядываясь вокруг. Теперь им не выбраться из неволи, все пути к побегу отрезаны! Оставалось одно - в темницу, в кандалы и вонь.
- Вы хотели убежать, чужестранцы? - звонко спросила Зульфира.
- Да, владычице - смело глянул Зореслав в ее прекрасное лицо - разве нет это последнее право раба?
- Странные люди - вела далее султанова дочка - зачем убегали вы из этого волшебного сада? За ним - толпища моих подчиненных, они свободны, и что имеют, кроме бедности и вечного стремления получить убежище и еду? Много из них мечтают попасть сюда.
- Домашние звери - ответил Зореслав, - а есть звери дикие. Одним хорошо в неволе, а другим неволя - смерть. Мы - свободные птицы, прекрасная владычице. Жизнь нам - лишь в небе.
- Знаете ли вы - остро сказала Зульфира - что за побег из моего сада лишают жизни?
- Нам известно об этом - склонил голову яровит.
- И все-таки шли на смерть. Во имя чего?
- Большая судьба ведет нас - пылко говорил Зореслав, с доверием, глянув девушке в глаза - Что нам смерть, когда там, вдалеке от твоего волшебного сада, ждут нас родные люди? Без них мы лишь тени, потому что жизнь без любви - мираж.
- Жизнь без любви - мираж - прошептала Зульфира, и на ее личике промелькнула тучка печали. - Как страшно ты сказал, чужестранец! Ты поразил меня в сердце. Я не ведаю любви, не знаю, что она дает. Я слушала ваши песни, они тревожили мое сердце не понимаю почему.
- Ты прекрасна, владычица - искренне говорил яровит - и можешь дать счастье наилучшему рыцарю. Верь мне. Но сердце мое не вместит другой, кроме той, которая прыгнула со мной над священным огнем.
- Расскажи мне о себе, юноша - попросила Зульфира - расскажи все.
Чернокожие воины, которые только что готовы были растерзать на куски беглецов, с удивлением смотрели, как могучая владычица слушает взволнованный язык белокожего чужестранца. Глаза ее то загорались огнями увлечения, то туманились печалью, то мерцали тревогой. И такой искренней, нежной и доверчивой казалась она побратимам, что они забывали иногда, где оказались и в каком состоянии.
На темно-синем дивоколе уже бледнели звезды, когда яровит закончил свой рассказ. Зульфира порывисто поднялась с мраморного сидения, решительно махнула рукой воинам:
- Идите прочь!
- Но, повелительница… - со страхом сказал надзиратель - они беглецы и должны…
- Я освобождаю их - властно сказала султанова дочь. - Выпиши им фирман, дай золота в дорогу. Отныне они не рабы, а странствующие рыцари.
- Твоя воля - закон - кланяясь, пробормотал надзиратель, завистливо посматривая на изумленных славян.
Парни не верили тому, что случилось, глядя, как отступают от них часовые и исчезают между деревьями сада. Девушка мягко улыбнулась, коснувшись нежными пальцами плеча Зореслава.
- Ты разбудил меня, ясноокий чужестранец! Я очень долго спала. Лети! Мои слуги помогут вам сесть на корабль, который плывет в Индию. Встретишь свою любовь - вспомни меня.
Водоворот
- Вот теперь хорошо мыслишь - кивнула ведьма, опять шевеля жар возле горшка - говори же, чего желаешь?
- Царь тяжело болен - начал Печерун.
- Ведаю.
- Хотел жениха для дочки, чтобы наследника родила. Но норовистая очень, не захотела и моего сына.
- К чему бы это? Боярская же кровь.
- Полюбила пастуха - злобно сказал Печерун - Зореслава.
- Ведаю - оскалилась ведьма - Корня сынок. Могучий юноша, есть кого полюбить.
- Выбить бы из нее ту любовь.
- Трудно - отрицала баба - даже мне любовь расстроить тяжело. Травы не помогут. Но ты и сам можешь.
- Что?
- Пастуха. Того самого, к Световиду, царевна же поплачет, да и…
- Его уже нет. Он никогда не вернется в Витич.
- Почему так?
- Пустился в далекие края за живой водой для царя. Я надоумил.