На какой-то миг все замерли в ожидании: я - с рапирой в горле хобгоблина; Иезекия - пошатываясь на вершине горы; и Уизл - переводя дыхание у стены. И тут умертвие, все-таки вылезшее из груды, бросилось вниз на дроу, что беспомощно лежал на том месте, где на него упали тела. Из-за спины умертвия я не увидел то, что последовало за этим; дроу испустил протяжный, полный ужаса вопль, резко оборвавшийся на булькающей ноте.
Похоже, мадам Умертвие не испытывала благодарности к тому, кто пробудил ее ото сна.
- Стой! - вскричал Уизл. Мы с Иезекией не шевелились, стало быть, гном обращался к умертвию; и действительно, она мирно поднялась, оторвавшись от своего занятия, и принялась с довольным видом слизывать кровь с когтей. На мгновение она взглянула на меня и улыбнулась. Если бы не острые, как иглы, зубы, ее улыбку можно было назвать дружелюбной.
Но сначала самое главное - я подбежал к двери и надавил на кнопку. Меньше всего мне хотелось, чтобы один из приятелей дроу вернулся назад со своей командой умертвий, чтобы выяснить, кто тут орал.
Дверь плавно и бесшумно закрылась. Шли секунды, но ничего не происходило. Наконец, я облегченно перевел дыхание.
- Хорошо, - выдохнул я. - Может кто-нибудь объяснит мне, что здесь творится?
* * *
- Я пока не знаю всего, уважаемый Кэвендиш, - произнес Уизл, - но этот скипетр говорит мне о многом.
- Говорящий скипетр? - с интересом спросил Иезекия. Парень по-прежнему торчал на вершине горы, только теперь он сидел, скрестив ноги, и, похоже, чувствовал себя вполне удобно. - У дядюшки Тоби была одно время говорящая мотыга, но он ее продал на осенней ярмарке.
- Скипетр не разговаривает, уважаемый Простак, но его присутствие здесь многое объясняет. В нашей фракции это оружие зовется Клемт Ур'т'халим, что значит Разумертвитель. Разумертвитель был создан одним... одним из богов, чье имя лучше не произносить. Много веков назад скипетр попал к Упокоенным или, если угодно, группа Упокоенных освободила его от прежнего владельца, обеспечив тому теплое место среди лучших зомби нашего фактола.
- Итак, Разумертвитель был в руках Упокоенных, однако теперь он здесь, - заключил я. - Значит, это его вынесли воры сегодня утром из Мортуария.
- Совершенно верно, - кивнул Уизл. - Использовав для отвода глаз взрыв гиганта, они пробрались внутрь и выкрали скипетр.
- А что делает этот Разумертвитель? - поинтересовался Иезекия.
- Он наделяет своего владельца властью над алхимической нежитью, - ответил гном, - и позволяет оживлять эти жалкие создания, наполняя их энергией, за что, несомненно, заслуживает презрения. Несчастное существо... - Он указал на умертвие, жадно облизывающее окровавленные пальцы. - Она оторвана от всего мироздания. Она не в силах общаться с богами мертвых. Ее смерть печальна и безысходна.
Честно говоря, особой безысходности я в ней не видел - для трупа она выглядела вполне счастливой. Однако Уизл был специалистом в подобных вопросах, поэтому пришлось поверить ему на слово.
- Если это такой плохой скипетр, - сказал Иезекия, - давайте его сломаем.
- Мы пытались, - уверил его Уизл. - Но, увы, он слишком могуществен. Лучшее, что мы могли сделать, это спрятать скипетр в Мортуарии, пока не найдется способ его разрушить.
- А воры его украли, потому что им надоели неудачи с алхимией, - заключил я. - Возможно, те три умертвия, убитые нами у Мортуария, были единственными, кого им удалось расшевелить. Разумертвитель дал им возможность использовать отработанный материал.
- Разумное предположение, - согласился Уизл. - Судя по всему, нашим врагам требуется целая армия нежити.
- А то нам других забот мало, - проворчал я. - Но скипетр теперь наш и, значит, мы может контролировать умертвий?
- Всякое умертвие, увидевшее его у нас, будет нам подчиняться, - сказал Уизл. - Мы сможем обратить их против своих создателей... на какое-то время.
- Почему на какое-то? - спросил я.
- Эти несчастные должны быть освобождены, - ответил гном. - Мы не вправе оставлять их в таком состоянии. Конечно, армия умертвий поможет нам победить врагов, и до той поры я, скрепя сердце, соглашусь терпеть ее существование. Но после мы подарим их душам избавление. Энергии, которой наполняет их скипетр, хватит всего на несколько недель, ведь, по сути, она всего лишь пара поленьев, подкинутых в печь. Затем огонь вновь примется за их души. Но я этого не допущу.
- А ты знаешь, как их освободить? - спросил Иезекия.
Лучше бы он не спрашивал.
Уизл взмахнул рукой, выкрикнув что-то вроде "Хокша пток!", и оранжевое свечение Разумертвителя сменилось желчно-зеленым, отбросив неверные тени на груду мертвых тел. Трупы задрожали, словно листья на ветру. Некоторые из них жалобно застонали. Умертвие, до этого всецело поглощенное своими пальцами, испуганно дернулось, словно земля внезапно пошатнулась у нее под ногами. Она озадаченно взглянула на меня, пламя в глазах умертвия вспыхнуло из последних сил, подобно догорающему костру. Удивленное шипение вырвалось из ее уст, ноги ее подкосились, и она рухнула на пол.
Иезекия, сидевший на вершине горы, завопил, пытаясь удержать равновесие. Трупы, на которых он находился, с невнятным бормотанием зашевелились. В мгновение ока Иезекия слетел вниз и побежал ко мне, как будто я был в силах защитить его от того, что могло случиться.
В этом не было необходимости. Единственное дееспособное умертвие стояло на коленях, покачиваясь как ребенок, пытающийся успокоиться. Трупы тоже начали двигаться; вся груда тел вздрагивала в одном ритме. Нечленораздельные стенания становились все громче, постепенно сливаясь, пока все трупы не начали стонать в унисон:
- Хууух... хууух... хууух...
- Хокша пток! - выкрикнул Уизл.
- Аааааа... - последовал общий вздох; и одинокое шипение умертвия, - Аааа...
- Хокша пток!
И с тихим хлюпающим звуком все тела превратились в жидкость, вязкую коричневую жижу, расплескавшуюся по полу, как яичный белок. Она хлынула подобно приливу, волной окатив мои сапоги. Иезекия попытался отпрыгнуть, но ему некуда было деваться - превратившись в жидкость, трупы покрыли собой весь пол. Мы стояли в них по лодыжки.
- Фуу! - вскрикнул парень. - Какая гадость!
- Не бойтесь, - спокойно произнес Уизл. - Это всего лишь эктоплазма. Она не опасна.
- То есть она не ядовита? - спросил я. - Это хорошо.
На вкус эктоплазма была похожа на слегка соленое оливковое масло. Немного уксуса, и из нее могла выйти неплохая приправа к салату.
7. Три глиняных обломка
- Сегодня мы совершили великое дело, - промолвил Уизл. - Боги мертвых нам этого не забудут.
- А это хорошо? - шепотом спросил у меня Иезекия.
- Да как тебе сказать, - шепнул я в ответ. - Но лучше уж им угодить, чем разгневать. - Повысив голос, я обратился к Уизлу, - Надеюсь, ты понимаешь, что только что уничтожил... извиняюсь, освободил целую кучу трупов, которые могли стать нам союзниками?
- Они бы никогда не стали нам союзниками, уважаемый Кэвендиш. Вы, должно быть, заметили, как быстро умертвие расправилось с дроу, едва я завладел скипетром. Нежить, поднятая таким путем, ненавидит своих создателей. Умертвия не в силах противиться прямым приказам, но они пытаются любым способом исказить их первоначальный смысл. Поэтому лучше нам воспользоваться чужими умертвиями - они будут нам благодарны... на какое-то время.
И вновь я был вынужден согласиться с его словами. Умертвиям не следовало доверять. Но ведь то, которого мы освободили от власти дроу, так по-дружески мне улыбалось... пока Уизл не превратил его в коричневую лужицу на моих сапогах.
- Ну, что ж, - сказал я, - тогда найдем себе других умертвий. И разнесем здесь все на куски.
* * *
Дверь с тихим шелестом отворилась. Уизл повел нас вперед; он оставался видимым, ведь в его распоряжении был Разумертвитель, а чем раньше нежить увидит его со скипетром, тем лучше для нас. Я шагал позади гнома, Иезекия шел за мной.
Коридор уводил нас все дальше по центральному кольцу здания. Его внутренняя металлическая стена сменилась на знакомую мозаику из стекла, открывая, наконец, нашему взору то, что находилось внутри кольца.
В центре в тусклых лучах света покоилось озеро бурой пыли. Здание окружало его, словно стадион арену, возвышаясь на высоту двухэтажного дома. Ограниченная таким образом площадь была огромна, представляя собой круг диаметром в четыреста ярдов - противоположная часть кольца терялась неясной тенью в далекой дымке.
Сперва мне показалось, что поверхность арены пуста, но затем я заметил какое-то движение за четверть кольца впереди нас. Попросив Уизла ненадолго задержаться, я прильнул носом к одному из треугольных стекол, вглядываясь в неподвижную пыль.
Из двери, расположенной у основания здания, появились четыре фигуры, которые двигались, своеобразно раскачивая руками, как все умертвия. Погрузившись по колено, они начали прокладывать путь по арене: группа умертвий шагала вперед, зачерпывая горсти пыли и разбрасывая ее над головой.
К моему удивлению, потревоженная пыль камнем падала вниз, вместо того, чтобы, как принято, медленно оседать. Там что, каждая пылинка весом с булыжник? Хотя не видно, чтобы умертвия прилагали усилия, взметая целые пригоршни этой дряни. После некоторых раздумий меня осенило: на арене нет воздуха, а без его сопротивления пыль падает так же быстро, как и все остальное.
- Не удивительно, что им понадобились все эти умертвия, - хмыкнул я. - Не знаю, чем они там занимаются, но для такой работы нужны существа, которым не надо дышать.
Мы двинулись дальше. Время от времени я поглядывал в окно. Умертвия все прибывали, выходя на арену в тех командах-четверках, которые были собраны, пока мы с Иезекией прятались в груде из мертвых тел. Вскоре они разбрелись по всей площади, слоняясь туда-сюда и расшвыривая вокруг себя пыль.
- Они что-то ищут, - тихо промолвил Иезекия.
- Ты так думаешь? - спросил я.
Парень кивнул.
- Наверное, что-то закопано там, в пыли, и они пытаются это найти.
Похоже, Иезекия был прав - в кои-то веки. Умертвия ковырялись в пыли, неторопливо бродя по поверхности арены. Я бы не назвал это методичными поисками, но возможно, это бесцельное шатание было единственным способом, которым умертвия могли отплатить хозяевам без открытого неповиновения.
Немного погодя мы услыхали впереди шаркающие шаги - это были четыре умертвия во главе с хобгоблином. Прежде, чем я успел что-либо предпринять, Уизл крикнул "Привет!" и взмахнул скипетром. Обнаружив, что Разумертвитель находится в чужих руках, умертвия тотчас набросились на хобгоблина и разорвали его на кровавые лоскуты.
- Знаешь что, Уизл, - произнес я, - давай попробуем в следующий раз взять одного живьем. Допросив пленного, мы узнаем много полезного.
- Сто извинений, уважаемый Кэвендиш.
Поскольку обычно принято говорить "тысяча извинений", мне показалось, что Уизл не особо раскаивается.
* * *
Мы продолжили путь вместе с четверкой "вызволенных" умертвий, которая дружелюбно топала следом. Уизл поболтал с ними, предложив немедленно "освободиться" или присоединиться к нашим поискам. Все четверо шипением изъявили желание разобраться со своими прежними хозяевами... что должно стать предостережением тем читателям, кто надумает создавать умертвий.
Умертвия спешили за нами с резвостью, не похожей на их недавнее вялое шарканье. Через несколько минут мы нагнали очередную четверку, на сей раз возглавляемую женщиной.
- Взять ее живьем! - крикнул Уизл, как только мы увидели ее команду; и спустя мгновение женщина оказалась прижатой к стеклу своими бывшими слугами.
При виде четырех злорадно осклабившихся умертвий женщина открыла рот, чтобы закричать. Одно из них придавило ее голову к стеклянной стене, использовав свою руку в качестве кляпа. Женщина завизжала, как сделал бы на ее месте любой здравомыслящий человек, обнаружив у себя во рту мертвую конечность. Однако вместо визга у нее получилось лишь сдавленное мычание.
Я поспешил к нашей жертве, бросив на ходу умертвиям:
- Не делайте ей больно... пока. - Я сказал это исключительно ради нее; поскольку Разумертвитель находился в руках Уизла, умертвиям было наплевать на мои приказы.
Большие и влажные глаза женщины уставились на меня, полные дикой ярости. На вид ей было немногим за тридцать, и при своем невысоком росте она выглядела очень жилистой. Костяшки ее пальцев говорили о том, что она не прочь как следует приложить кулаком; похожие мозоли были и у брата Кирипао.
- Привет, - сказал я ей. - Сейчас я попрошу это милое создание вытащить свою руку, и если ты будешь вести себя хорошо, ему не придется засовывать ее обратно. Идет?
Она недовольно кивнула.
- Делай, как сказано, - чуть слышно скомандовал умертвию Уизл, незаметно махнув скипетром возле ноги.
Умертвие медленно отвело руку, следя за тем, чтобы женщина не попыталась вновь закричать. Однако решимость, написанная на ее лице, говорила, что ее первый порыв был не более чем минутной реакцией. Теперь пленница собиралась показать нам, насколько она крута.
- Кто вы такие? - рявкнула она.
- Не время обмениваться биографиями, - отрезал я. - Сейчас ты будешь отвечать на наши вопросы и расскажешь нам все, что тебе известно.
- А если нет, вы скормите меня этим тварям?
Твари ухмыльнулись, оскалив зубы, но я лишь покачал головой.
- Это было бы слишком просто. Если ты не станешь говорить, я отдам тебя... Малышу.
Я резко обернулся и эффектным жестом указал на Иезекию.
- Мне? - поперхнулся он.
- Ему! - сказал я, снова повернувшись к женщине. - Похож на маленького, глупого Простака, верно? Ты скажешь, такие дураки не живут. Хотел бы я иметь по дукату за каждого, кто рискнул так подумать... за каждый изувеченный и брошенный в переулке труп с лицом, застывшим в агонии. Да посмотри на него. Как вообще можно быть таким бестолковым? Или это всего лишь притворство, чтобы ты поверила в его безобидность?
- Бритлин... - начал, было, Иезекия, но я быстро прервал его.
- Нет! - вскричал я, упав на колени. - Не гневайся, что я раскрыл твою тайну. Пожалуйста, повелитель, не надо... нет...
Я склонился перед ним, и он дернулся, чтобы помочь мне, но едва его рука коснулась моего плеча, я возопил:
- О, боги, как больно! - и со стоном свалился на пол.
- Прошу вас, - обратился к женщине Уизл, - прошу вас, уважаемая, ведь вы понимаете, что, как Упокоенный, я вовсе не чужд смерти. Но даже мне не вынести вида тех жутких зверств, которые этот юноша способен учинить над вами. Утверждают, что он познал искусство пыток у самих Владык Бездны. Ну конечно же, вы слышали о нем? Я уверен, что вы слышали о... Малыше.
Жаль, что в этот момент я лежал на полу, стеная, как ненормальный. Я бы отдал фунт золота за то, чтобы взглянуть на выражение лица этой женщины. Или Иезекии. Я надеялся, ему хватит ума подыграть нам. Если мы не запугаем ее своим дешевым спектаклем, то будем вынуждены прибегнуть к реальным пыткам, чтобы вытянуть из нее информацию. А это вызовет лишний шум, потерю времени и чувство вины, которого я хотел избежать.
Осторожно переступив через меня, Иезекия шагнул к женщине. Я застонал еще громче, гадая, не испортит ли парень мой план.
- Не дай этим пням себя одурачить, - произнес он, хорошо имитируя произношение уроженца Сигила. - Я ведь и правда совсем безобиден.