И тут совершенно неожиданно Иезекия стал вселять ужас. Лежа на полу, я мог разглядеть лишь его сапоги, и они показались мне самыми жуткими сапогами из всех, что мне довелось видеть. В мой разум ворвались ужасающие картины, где меня безжалостно избивают этими сапогами, ломая кости; где ими топчут детские черепа, раздавливая каблуками глаза.
Сапогами, что маршируют по пепелищам полей.
Сапогами, что разбивают лицо за лицом и истребляют малейшие признаки жизни.
И вдруг, так же внезапно Иезекия снова стал прежним, обыкновенным на вид Простаком, невинным и неуклюжим.
- Вот видишь? - сказал он обычным голосом. - Я безобиден.
Я застонал, и на сей раз по-настоящему. Мне пришлось приложить все силы, чтобы перестать трястись от пережитого ужаса. Мой внезапный и необоснованный приступ страха наверняка имел магическое объяснение. Конечно же, это было какое-то заклинание, Уизла или самого Иезекии, которое заставило парня казаться чудовищем; но присущее мне самообладание было нарушено. Я задумался: что же тут иллюзия - внезапная, приводящая в ужас аура или нескладная внешность? Что на самом деле о нем известно? Бестолковый деревенщина, по случайному совпадению обладающий большой магической силой - разве такое бывает?
- Уберите его от меня! - закричала женщина.
- Я не вправе приказывать Малышу, - ответил Уизл, - Но если вы все нам расскажете, то, может, он и не станет делать из вас пример в назидание остальным.
- Ладно, я все скажу, - промолвила женщина.
Так она и сделала. * * *
Ее звали Мириам, и знала она немногое. Еще десять дней назад она, будучи обыкновенным бандитом из Сигила, держала пару кварталов с грязными магазинами: "Поделись серебром или от твоей лавки останутся головешки". Затем в одной из таверн какой-то головорез предложил ей увесистый кошелек за три недели работы в роли наемной силы, и она согласилась. Так Мириам оказалась здесь, на Плане Пыли.
Да, это был тот самый План Пыли, о котором говорила Уна два дня назад. План, где нет ничего, кроме безбрежного океана пыли - ни воды, ни воздуха, и ни малейшего ветерка, способного нарушить его спокойствие. Ходили слухи, что где-то здесь Хранители Рока держат одну из своих цитаделей, поскольку их привлекают подобные безжизненные места. Однако это здание не принадлежало Хранителям. По словам Мириам, мы находились внутри Стеклянного Паука. "Стеклянным" он был из-за прозрачных стен, хотя их материал намного превосходил по прочности простое стекло. "Пауком" же его прозвали благодаря форме здания: круглого, почти в полмили диаметром, с восемью ногами, расходящимися по окружности. Каждая из ног служила длинным наклонным коридором, вроде того, которым нам довелось пройти. В конце всех коридоров находились порталы, ведущие в другие области мультивселенной.
Наиболее удивительной в конструкции Стеклянного Паука была его способность передвигаться. Мириам утверждала, что Паук может ползать по поверхности океана быстрее птицы, взметая целые фонтаны пыли, уносящиеся вдаль на многие мили. Подобным образом он рыскал в течение всей последней недели, пока, наконец, не остановился здесь, очевидно найдя место, которое искал.
Для чего Паук предназначен? Кто его построил? Этого Мириам не знала. Однако она смогла назвать тех, кто прибыл сюда вместе с ней десять дней назад.
Ее прямым начальником был тот самый дроу, но поскольку умертвие растерзало беднягу на кровавое конфетти, мы не стали уточнять его имя.
Дроу подчинялся нашему знакомцу, Беловолосому, которого на самом деле звали Петров. Петров был родом откуда-то с Прайма, из мира, где не было почти ничего, кроме льда. Мириам не помнила, как он зовется, впрочем, нас это мало интересовало. Надо сказать, что в подобных, так называемых, ледяных мирах, как правило, есть место и зеленым полям, и озерам, и даже джунглям. И когда какой-нибудь Петров заявляет, что его мир покрыт льдом, это чаще всего означает, что родом он из обычного мира, просто жил в его холодных краях. Народ на Прайме так ограничен, что ничего не знает толком даже о своей родине, чего уж там говорить о мультивселенной.
Петров стоял на второй ступени иерархической лестницы. Выше него находились лишь две влиятельные фигуры, контролировавшие все, что происходило на Стеклянном Пауке. Один из них звал себя Фоксом, хотя Мириам полагала, что ему больше подходит прозвище "Лоботряс". Фокс испытывал страсть к огню, похожую на любовь к женщине; он смотрел на пламя часами, разговаривая с ним и прислушиваясь, словно оно могло ответить ему. Благодаря разным заклинаниям он был способен выдерживать жар огня, купаясь в нем и окутывая себя плащом из языков пламени. Неудивительно, что именно Фокс создал огненные жезлы, использованные в Суде, а также спланировал все остальные поджоги, от которых пострадали резиденции фракций. Самый первый инцидент - бунт в Привратной Обители - начался, когда Фокс вырвался из камеры с мягкими стенами, где его держали все последние годы.
Его побег состоялся благодаря помощи другого лидера этой группы, женщины по имени Риви. Она не была чародейкой; по словам Мириам, Риви ненавидела чародеев (что не мешало ей уживаться с таким ненормальным, как Фокс), хотя была способна на вещи, которые казались Мириам самой настоящей магией, например, могла читать мысли или посылать своим подчиненным ментальные приказы, находившие их в любом месте здания.
- А, - сказал Иезекия, - так она, наверное, псионик.
- Тебе-то откуда знать про псиоников? - спросил я.
- А как, по-твоему, я телепортируюсь? - ответил он - Я ведь тебе не волшебник.
- Вообще-то я полагал, что волшебник.
- Ну, нет. Разум превыше материи.
Хм. Если на такое способен разум Иезекии, материя многое теряет в моих глазах.
* * *
Мириам не знала, что задумали Фокс и Риви, но ей было известно, что они пытаются отыскать нечто, давным-давно похороненное на этом плане. Этот загадочный предмет уже был найден однажды, и произошло это во время экспедиции под руководством Фелиции ДеВэйл, матери Уны. Фокс принимал участие в той экспедиции наравне с членами других фракций. Тогда они обошли несколько планов, включая План Пыли, и в конце случайно очутились посреди Серых Пустошей, обнаружив, что находятся между двух враждующих армий бушующей там Кровавой Войны.
Большая часть команды сразу погибла. Фокс сошел с ума, угодив под пагубное действие магии, но нескольким уцелевшим, включая саму Фелицию, чудом удалось спастись. Они вытащили Фокса и добрались до Сигила. Как и положено, оставшиеся в живых были обязаны доложить обо всем случившемся, сдав отчеты в архивы своих фракций. И, разумеется, Фокс решил выкрасть эти отчеты сразу, как только Риви его освободила. Его желание вновь оказаться на Плане Пыли наводило на мысль, что экспедиция обнаружила здесь некую ценную вещь, но по каким-то причинам не захватила ее с собой. И вот Фокс вернулся, чтобы забрать ее, используя для этого украденную информацию.
Рассказ Мириам добавил новых загадок в картину происходящего, но эти вопросы могли подождать. По крайней мере, теперь мы кое-что знали о своих противниках: маге огня по имени Фокс, псионике Риви и банде головорезов из Сигила. Однако меня по-прежнему тревожил один вопрос:
- Если Петров со своими людьми возьмет пленников, куда он их денет?
- Отправит к Риви, - без промедления ответила Мириам. - Она может делать с чужими мозгами разные штуки. Она может... изменить тебя. Когда они с Фоксом собирали команду, она наняла двух первоклассных дельцов. Но была одна неувязка: воры не стали бы вместе работать - один был гит'янки, а другой гитзерай. А эти люто ненавидят друг друга. Так вот, Риви взяла их к себе на пару часов, и знаешь что? Теперь это друзья на всю жизнь. Она сделала что-то жуткое с их мозгами, точно тебе говорю.
- Такое правда возможно? - спросил я шепотом у Иезекии. Меня злило, что приходится спрашивать это у Простака, но среди нас только он один разбирался в псионике.
- Поменять мышление бывает трудно, - шепнул он в ответ. - Но поменять его навсегда гораздо сложнее. Как-то раз дядюшка Тоби потратил целый день, чтобы не дать двум королям объявить друг другу войну. Конечно, пришлось обработать и военачальников, а то бы вышло быстрее.
- Так этот твой дядя... он как бы переписал им мысли? - Я представил себе, как парой взмахов кисти делаю лицо на портрете из мрачного улыбающимся. Для дядюшки Тоби это так же легко? А для Риви? Если у нее было время заняться Ясмин, поиздеваться над ее разумом...
- Мы должны их спасти, - произнес я. - Как можно скорее.
- Где мы можем найти эту Риви? - тихо спросил Уизл.
- Ее апартаменты на нижнем уровне, - ответила Мириам. - Могу показать.
Я вопросительно взглянул на Уизла.
- Мы не можем ей доверять, - произнес гном, отвечая на мой невысказанный вопрос. - Но, с другой стороны, будет разумнее взять ее с собой, нежели отпустить или убить. Пока она с нами, у нее есть стимул сотрудничать. - Он обернулся к женщине: - Ты понимаешь, что сделают эти умертвия, если ты попытаешься нас предать?
Умертвия покосились на нее, ухмыляясь, но она в ответ лишь вздернула подбородок.
- Эта игра мне знакома, - ответила Мириам. - Я буду играть по правилам.
- А я за ней прослежу, - промолвил Иезекия. - Теперь она под моим надзором.
Он встал рядом с ней и улыбнулся. И вдруг снова стал вызывать ужас - ни один мускул не дрогнул на лице Иезекии, но в его улыбке проступило злое веселье убийцы и невинная безмятежность ребенка, способного хладнокровно убить свою мать. В ней отразилась вся сущность детской жестокости: дразнилки, угрозы, изощренные издевательства над жуками и младшими братьями и сестрами.
- Ты у меня будешь паинькой, правда? - сказал Иезекия Мириам. И снова стал прежним Простаком: улыбка как улыбка, а лицо - всего лишь лицо восемнадцатилетнего парня
Я был не в силах смотреть на него.
- Можешь не волноваться, - пробормотала Мириам. - Ты же мой босс. - Она отстранилась от него, опустив голову, как собака, выражающая волку свою покорность.
- Ну, значит, договорились, - произнес парень. - Идем дальше.
* * *
Пустив в авангарде двоих умертвий, мы двинулись дальше по коридору. Внизу, на арене, окруженной кольцом Стеклянного Паука, другие умертвия продолжали рыться в пыли в поисках неизвестно чего. Интересно, насколько велика их цель? Чтобы отыскать нечто размером с иголку, потребуется не один день, но если эта штука побольше, вроде книги заклинаний или магического меча, скоро ее должны обнаружить. Места для поисков много, но и умертвий достаточно.
Если мы не вызволим наших друзей прежде, чем твари найдут то, что ищут, у нас будут большие проблемы. Ради какой-нибудь безделушки такую кашу заваривать не станут.
Вскоре мы вышли на очередной перекресток между кольцом и ногой Паука. Как и в предыдущем случае, местом соединения служила меблированная гостиная, однако, на сей раз из центра комнаты вниз спускалась спиральная лестница. Лестница была металлической и неокрашенной, но я не видел на ней ни единого пятна ржавчины, как будто ее ступени ежедневно драила бригада умертвий с наждачной бумагой, или же это место поддерживалось в первозданном виде при помощи магии. Я бы поставил на магию: Стеклянный Паук был в отличном состоянии, но в воздухе витал особый дух старины, словно века пролетели для здания незаметно, не оставив на нем следа времени.
Мириам показала, что нам нужно спускаться. Уизл остановил ее и выслал вперед двоих умертвий - проверить, все ли внизу спокойно. Они вернулись, скаля зубы в улыбке и своим спокойным шипением показывая, что никакой засады не обнаружено. Разделив умертвий на передовой отряд, прикрытие с тыла и охрану Мириам, мы двинулись вниз по ступеням.
Постепенно я начал улавливать отдаленный гул. Сначала я не мог понять, что это за звук, но потом вспомнил, как однажды посетил Куранты Госпожи, огромную башню с часами, что стоит неподалеку от Палаты Заседаний в Сигиле. Верхние этажи башни содрогались от щелканья механизмов, шума вращающихся маховиков и треска противовесов, тянущих время вперед. Доносящееся до меня гудение было похоже на механический гул гигантской, мерно работающей машины. Должно быть, мы приближались к машинному отделению Стеклянного Паука.
Длинный сводчатый коридор уводил нас все дальше от лестницы, и вскоре воздух наполнился всевозможными запахами металла: металла обнаженного, раскаленного, покрытого маслом. Наш путь освещался стеклянными сферами, что висели под потолком. Каждая такая сфера горела ярким и ровным светом, словно внутри нее пылал маленький огонек. Я заметил, как Иезекия взял Мириам за руку. Разумеется, ему не хотелось, чтобы она сбежала, когда он сам взялся за ней присматривать.
С каждым шагом гудение становилось все громче. Впереди была открытая дверь, а за ней комната, полная металлических механизмов. Я узнал шестерни, передаточные ремни, кабели и прочие простые приспособления, однако назначение большинства агрегатов для меня было непостижимо. Кто поймет, для чего служит ряд квадратных кристаллов со светящимися иероглифами или огромные металлические барабаны, изредка стравливающие пар через раскаленные докрасна краны? Зачем нужны дюжины поршней, снующих вверх-вниз внутри дымящихся цилиндров? Или золотые сталактиты, укрепленные над медными сталагмитами, между концами которых то и дело проскакивают мостики молний? Ясно было одно: раскаленный и пропитанный парами масла воздух делал зал похожим на огненное преддверие ада.
Уизл вновь остановил нас и вопросительно посмотрел на Мириам.
- Здесь всегда так, - пожала плечами женщина. - Ты же гном, и должен разбираться в устройствах.
- Я разбираюсь в смерти, а не в устройствах, - ответил Уизл. - Мы уже близки к тому месту, где находится Риви?
- Ее апартаменты в этом машинном отделении, - сказала Мириам. - Ей здесь нравится.
- Но как она спит в таком шуме?
- Говорит, что это дисциплинирует. Она просто помешана на дисциплине.
- Почему-то меня это не удивляет, - пробормотал я. Но Уизл уже повел нас вперед.
* * *
Машинное отделение, в котором полно движущихся деталей - не место для человека с нервами, натянутыми до предела. Лязгнула шестеренка - и ты оборачиваешься в ожидании нападения. Вырвалось из клапана облачко пара - и тебе кажется, что это какой-то призрак. Поршни стучат, ремни хлопают; столько движения и столько укрытий, где может спрятаться враг. Я то и дело из-за чего-нибудь дергался.
- Там, в углу, находится комната управления, - за лязгом механизмов послышался голос Мириам. - В ней Риви проводит почти все свое время.
- Оставайся с Иезекией, - ответил я. - Мы с Уизлом проведаем, дома она или нет.
- Постарайтесь ее сразу же вырубить, - посоветовала Мириам, - или она вывихнет вам мозги.
- Никакой преданности бывшему боссу? - хмыкнул я.
- Какая преданность? - ответила она. - Если вы не покончите с Риви, она превратит мои мозги в сыр за то, что я вам помогла.
- Мы попробуем избежать подобного исхода, - сказал Уизл. Коротко поклонившись, он выбрал нескольких умертвий и жестом предложил мне пойти вперед.
Комната управления находилась в углу, за толстыми бетонными стенами без единого окна. Странно, разве при управлении механизмами не надо глядеть за тем, как работают агрегаты? С другой стороны, эта комната могла служить не столько командным пунктом, откуда спокойно следят за приборами, сколько бункером, в котором можно укрыться в случае, если нажал не ту кнопку.
Дверь в комнату была закрыта. Я встал с одной стороны, Уизл - с другой, умертвия замерли прямо напротив входа, готовые устремиться в атаку, как только я поверну ручку. Уизл поднял руку и начал отсчет на пальцах: три, два, один. Щелчок - я распахнул дверь, и умертвия, скребя когтями по полу, бросились внутрь. Я заскочил следом с рапирой в руках, намереваясь проткнуть всякого, кто способен малевать гадости в чужих головах.
Никого не было дома.
Но, несомненно, здесь кто-то жил. В дальнем углу ютилась небольшая кровать, жесткие простыни были сложены и заправлены с аккуратностью, которой позавидовал бы самый придирчивый член Гармониума. Вдоль стен стояли деревянные столы, на которых лежали ровные стопки бумаг, многочисленные книги были составлены в алфавитном порядке, а свитки бережно свернуты вокруг сосновых штырьков. Казалось, сам воздух этого места, дышал порядком и дисциплиной.
- Риви здесь нет, - обернулся я.
- Это так, - кивнул Уизл, - но здесь ее библиотека, которая может помочь нам узнать о ее намерениях.
- Да тут надо несколько дней, чтобы все это прочитать, если, конечно, тексты написаны на понятном нам языке. Идем отсюда.
- Думаю, у нас найдется минутка, чтобы взглянуть на страницу-другую, - сказал Уизл.
Я обвел рукой коллекцию:
- Какую именно?
- Самую старую. - Гном прошаркал к ближайшему столу и внимательно осмотрел стопки. Бумаги, грубые пергаменты, искусно выделанная кожа, папирусы. - Старейшие записи, - продолжил он, - способны многое разъяснить. Покрытые тайной секреты. Забытые истины. - Он перешел к следующему столу. - В свое время я изучил несколько древних языков и могу вполне бегло... ага, вот это уже интересно.
Он привстал на цыпочки и сдвинул в сторону стопку бумаг, вытащив из-под нее глиняную дощечку, испещренную грубо нацарапанными знаками, похожими на мышиные следы. Когда-то дощечка была разбита на три части, но Риви, или кто-то другой, пригнала обломки друг к другу, наложив их поверх нового слоя глины. Я был вынужден признать, что дощечка казалась самым древним документом в этой комнате.
- Ты можешь ее прочесть? - поинтересовался я.
- Эти символы мне знакомы, - ответил Уизл. - Этот язык называется уркским, и он невероятно древний. Говорят, что он старше самых старых богов. Никто не знает, как произносятся его слова, но мои наставники научили меня расшифровывать надписи, сделанные на нем. После Урков, кем бы они ни были, осталось множество текстов, большая часть которых связана с непостижимыми гранями их культуры, но это... это что-то другое.
- И что там написано?
- Давайте посмотрим. Слово ученого мужа... не могу разобрать его имя, ну да ладно. Слово ученого мужа такого-то к своей повелительнице: "Знай же, о Королева..."
* * *
"Знай же, о Королева, что в глубинах прошлого все было иначе, чем в наши дни. То было время, когда секрет магии был сокрыт от семи народов; поистине, некоторые ученые утверждают, что магия еще не существовала в те далекие времена, когда одни только люди жили в новом и бесхитростном мире.