Посмотреть было на что: купальня представляла собой довольно большую комнату, сплошь выложенную серым мрамором с зеленоватыми прожилками, а в качестве украшения по стенам змеились замысловатые узоры, выполненные золотом с вкраплением крупных желтых камней. Добрую половину площади пола занимало подобие бассейна – круглая мраморная чаша с росписью по невысокому бортику, наполненная странной красной пеной. Вокруг чаши прямо на полу стояли батарея разнокалиберных посеребренных кувшинов и кувшинчиков, расписные плошки с неизвестными мне мазями и порошками всевозможных цветов и, разумеется, свечи в высоких канделябрах. Вокруг суетились служанки.
Сначала я хотела выставить всех за дверь за ненадобностью, но, погрузившись в подозрительную пену, оказавшуюся горячей и нежной, словно пенка капучино, неожиданно почувствовала восхитительную слабость. Такую, что расхотелось не только мыться, но и вообще шевелиться хоть как-нибудь.
Меня искупали в пене, затем вытерли, завернув в широкую простыню, и подтолкнули к лежанке, где в течение часа растирали пахучими маслами. В итоге я сама себе стала напоминать парфюмерный магазин, а от изобилия ароматов закружилась голова. К счастью, мне разрешили подняться, завернули в очередную простыню и наконец выпустили из купальни.
Едва я успела вдохнуть глоток свежего воздуха, как меня снова взяли в оборот и, усадив на высокий стул без спинки, в течение целого часа терроризировали в четыре руки мои несчастные волосы, успевшие к этому времени высохнуть. Когда я, было, испугалась, что осталась без волос, местные цирюльники сунули под нос большое зеркало в оправе и с гордостью продемонстрировали мне прическу а-ля "взрыв на макаронной фабрике", в которой я свою родную растительность признала с огромным трудом.
Нечто более всего напоминавшее воронье гнездо, высотою в добрых полметра (благо длина волос позволяла), обильно присыпанное пудрой и перевитое жемчужными нитями.
Первой и единственной реакцией был шок, но споры я решила отложить до тех пор, пока меня хотя бы не оденут. Возмущаться, будучи завернутой в одну лишь простыню, на мой взгляд, не слишком удобно, еще, гляди, свалится по неосторожности. А стриптиз в мои планы никак не вписывался.
За одеждой дело не стало. Закончив с прической, цирюльники удалились, передав меня двум портнихам. Те быстро облачили меня в подобающий празднику наряд, настолько туго стянув корсет, что я едва могла дышать, и повели к зеркалу. Причем именно подвели, взяв под руки, иначе под тяжестью наряда я споткнулась бы на первом же шагу.
Высокий блестящий прямоугольник в витой раме равнодушно отразил мой нынешний, совершенно непривычный, если не сказать кошмарный, вид.
"Гнездо" грозилось засыпать пудрой глаза как мне, так и всем тем бедолагам, которым на празднике выпадет несчастье оказаться рядом со мной. Корсет довольно четко разделял тело на две половинки на манер песочных часов, из-за чего у меня возникло стойкое ощущение скорого перелома собственного позвоночника. А само платье из-за обилия воланов и жесткой серебряной вышивки оказалось настолько плотным и неудобным, что меня незамедлительно бросило в пот.
Ни о каком ужине, а тем более вечере в подобном облачении не могло быть и речи, если я хотела остаться живой. К тому же из-за пышной юбки-колокола я совершенно не представляла, как в подобном наряде можно присесть за стол. Фантазия рисовала жуткие картины от сломанного под тяжестью веса стула до перевернутого объемами юбки стола. Надо сказать, нынешних модниц я пожалела искренне, от всей души.
Подавив тяжелый вздох по причине боязни сломать собственные ребра, я обернулась вокруг своей оси, волоча по кругу тяжеленный подол с хвостом шлейфа, и процедила сквозь зубы:
– Благодарю за труд. Но буду еще куда более благодарна, если вы немедленно освободите и меня, и мои волосы от всего этого безобразия!
Угрозу-просьбу подкрепила небольшим пульсаром, красноречиво покачав его на ладони перед носами оторопевших портних.
Подействовало. Оправдываясь на два голоса, что королева будет недовольна, а другого наряда для меня не предусмотрено, женщины все же сняли кошмарное платье и распустили прическу.
Вычесав пудру, я оставила волосы свободными, а к объемному наряду даже не прикоснулась, оставив сие сомнительное удовольствие портнихам. С интересом понаблюдав некоторое время, как женщины воюют с платьем, водружая его на отдаленное подобие манекена, я мысленно представила наряд, который хотела бы видеть на себе, воссоздавая его во всех деталях. А мгновение спустя уже держала на руках длинное вечернее платье нежно-бежевого цвета.
Летящая ткань легко заструилась по телу, мягко обнимая фигуру. Облегченно вздохнув, я откинула за спину волосы и в очередной раз подошла к зеркалу. Вот теперь отражение меня вполне устроило: платье на тонких бретельках выгодно подчеркивало силуэт, оставляя открытыми плечи, грудь и часть спины в допустимых пределах, а книзу расходилось мягкими складками. Получилось красиво, женственно и, главное, легко. Почувствовав вожделенную свободу, я с удовольствием вдохнула полной грудью.
Как выяснилось, рано обрадовалась. Чуть слышно скрипнула дверь и появилась королева в праздничном наряде, почти полном подобии отвергнутого мной. Я замерла в ожидании неминуемой взбучки на тему "в чужой монастырь со своим уставом", но взбучки не последовало. Взглянув на мои новшества, Мирра лишь улыбнулась и, взяв за руку, повела из комнаты.
– Куда мы идем? – настороженно спросила я, шагая рядом с королевой и бегло осматривая пустой коридор, богато украшенный золоченой лепниной и фресками по потолку и стенам.
– На ужин, – послышался краткий ответ. – Все уже собрались и ждут одну лишь тебя.
Я повернула голову в сторону узких витражных окон, расположенных на противоположной стороне коридора. Никаких признаков наступившего вечера не наблюдалось. Хотя кто сказал, что ужин в королевском дворце должен проходить обязательно в темное время суток?
Толпа собравшихся изобиловала яркими красками. Оправдывая мои ожидания, женщины все как одна были облачены в чересчур пышные платья, а замысловатые прически могли поспорить своей сложностью и масштабностью с самым грандиозным сооружением моего времени. Эйфелевой башней, например.
Из-за этой пышности сопровождавшим кавалерам приходилось держаться на приличном расстоянии от своих дам и далеко выдвигать локоть, держа руку на бедре, чтобы спутница могла ухватиться за предложенную опору без ущерба для своего наряда.
Оказавшись морально не подготовленной к подобному зрелищу, я едва удержала улыбку на лице. Ну что же вы, дамы, проще надо быть, тогда и кавалеры к вам потянутся! Кстати о кавалерах…
Судя по многочисленным заинтересованным взглядам, потянуться ко мне хотели все без исключения. Даже Грей, идущий нам навстречу через весь зал под руку со своей невестой, смотрел на меня так, как никогда раньше. Впрочем, анализировать его взгляд я намеренно не стала и сосредоточилась на Гертруде. Вопреки местной моде, южная красавица была облачена в изящный кружевной наряд цвета слоновой кости, щедро расшитый золотыми нитями, а волосы завила тугими кольцами и распустила. Смелое декольте украшало то самое бриллиантовое ожерелье, из которого я ранее пыталась заполучить камушек. Сочетание белого и золотого цветов, смуглой кожи, пышного плаща волос (кольца спускались до самой талии) и огромных, блестящих, словно спелая вишня, глаз даже у меня вызвали укол легкой зависти. Могу представить, что творилось с окружающими. Бесспорно, Гертруда была самой красивой среди всех присутствующих дам, а вдвоем с Греем они составляли просто великолепную пару.
Я, разумеется, ни на что не претендовала, но вновь получила лишнюю возможность осознать, насколько невозможными были все мои прошлые мечты. Труди была похожа на бархатную летнюю ночь, жаркую и пьянящую. Я же была настоящим днем, безоблачным, теплым и светлым. Грею конечно же подходила ночь…
К счастью, мои размышления довольно быстро прервали. Ее величество, кратко поприветствовав сына и будущую невестку, подвела меня к высокому, довольно симпатичному мужчине и принялась знакомить. Я не сразу поняла, в чем суть, и очнулась лишь тогда, когда Мирра, перечислив титулы и звания, перешла к цели знакомства, попросту объяснив, что вручает меня незнакомцу (имя я тоже благополучно пропустила мимо ушей) на весь вечер. Если бы сейчас на дворе был двадцать первый век, я бы непременно насторожилась из-за двусмысленности фразы. К счастью, век был невесть какой, но точно не двадцать первый, поэтому подобный сарказм посетил исключительно мою голову, благополучно миновав остальные.
Кавалер расцвел в восхищенно-радостной улыбке, словно ему преподнесли не меня, а как минимум половину королевской казны, и склонился в изящном поклоне. Ощущая себя полной дурой, я присела в реверансе, старательно удерживая равновесие. Увидев, что знакомство состоялось, королева удалилась с гордо поднятой головой.
Кавалер выпрямился, в меня незамедлительно вонзились две пристальные горячие иглы его карих глаз. Забыла добавить – восхищенных. Приятно, но не сногсшибательно. Хотя столь повышенное внимание мне, бесспорно, польстило.
Что же, если Грей находится вне зоны досягаемости и недоступен, словно пресловутый журавль в небе, придется извлекать выгоду из синицы, которую сунули в руки. В конце концов, сегодня праздник, и я хочу внимания и веселья.
– Могу я узнать ваше имя, прекрасная незнакомка? – неожиданно спросил незнакомец, учтиво, но крепко беря мою руку своими ладонями и прикасаясь к ней губами.
Я недоуменно воззрилась на него, едва не брякнув в ответ "Дуся", и раскрыла от удивления глаза. Он что, глухой? Даже несмотря на рассеянность, я прекрасно помню, что королева называла ему мое имя! Впрочем, мне тоже не мешает задать ему подобный вопрос. Хотя зачем? Вряд ли я увижу этого человека еще хоть раз в жизни, потому что появляться в замке не планирую, а он, похоже, даже и слова "деревня" не знает. Так что…
– Предлагаю обойтись без имен и сохранить интригу, – улыбнулась я, вынимая руку из крепких пальцев.
Ответить мужчина не успел, потому что звонкий голос королевы пригласил всех к праздничному столу. Взяв спутника под руку, я принялась лавировать между парами, стараясь не наступить на шлейфы дам – еще одну головную боль здешней моды.
Глава 26
За столом пришлось изрядно понервничать. Дело в том, что мое место оказалось рядом с Гертрудой, а напротив, соответственно, сидели Грей и мой спутник. Если слова благодарности, которые периодически шептала мне Труди, я еще могла спокойно выдерживать, то взгляды, которыми меня одаривал незнакомец, вызывали во мне безудержное веселье.
Когда мужчина тебе нравится, то страстные взгляды с его стороны воспринимаются благосклонно и разжигают в крови ответный огонь. Если же мужчина тебе, что называется, до лампочки, причем самой что ни на есть высокой, то его взгляды вызывают лишь желание расхохотаться, причем от души.
В общем, мой бедный кавалер искренне старался, смотрел на меня горящими глазами, едва не прожигая взглядом стол. А я в ответ тихо бесилась в душе и раздумывала над тем, как прекратить этот призывный фейерверк, который уже давно заметили окружающие и теперь с нескрываемым интересом наблюдали за развитием событий.
В голове, конечно, крутилось несколько вариантов. К примеру, можно было от души наступить источнику красноречивых взоров на ногу, пользуясь тем, что этого никто не увидит. Опасность заключалась лишь в том, что можно было ошибиться и навредить не тому человеку.
Также я могла воспользоваться магией, но колдовать при таком количестве народа попросту боялась. Вдруг опять что-нибудь не так рассчитаю и переверну весь дом вверх дном.
Был и еще один немаловажный фактор, который останавливал меня от решительных действий. Не знаю почему, но Грей тоже не сводил с меня глаз, правда, лишь в том случае, когда этого не видела Гертруда. Вот только в его взгляде я читала такую безысходную грусть и тоску, что мне хотелось завыть в голос на луну, которая к этому времени с любопытством заглядывала в узкие окна залы.
С одной стороны, я старательно запрещала себе думать об этих взглядах и Грее вообще, с другой – искренне недоумевала по поводу столь явной грусти. Судя по всему, в его жизни наступили счастливые перемены, все складывается наилучшим образом, а через несколько часов состоится свадьба с самой красивой девушкой в королевстве. Ладно, не буду отвечать за все королевство, но, во всяком случае, здесь, во дворце, Труди, бесспорно, самая восхитительная. Так с чего же вдруг грусть? Тоска по холостой жизни? Сущий бред! Ревность ко мне? Ага, как же! Размечталась! Бред вдвойне! Тогда в чем же дело? Хотя, впрочем, меня это не касается – и точка. Знать ничего не желаю!
Я задумчиво подцепила вилкой лист неведомого растения, более всего напоминавшего по форме подорожник, и покосилась на соседа, бойко уписывающего неизвестно какого по счету рябчика.
Как ни странно, в этой стране напрочь отсутствовал этикет. Точнее, он присутствовал, но совсем не в той форме, к которой я привыкла в своем мире. Ничего хотя бы отдаленно напоминающего нож я, как ни старалась, так и не увидела. Жареных барашков и поросят подавали уже разделанными, причем мясо с общего блюда полагалось брать руками. А птицу ставили перед каждым гостем на отдельной тарелке. Благо вилки были в ходу: маленькие, двузубые.
Салатов, в каком виде я их знала, не существовало и в помине, а грандиозную в своем величии смесь овощей и всевозможной травы, аккуратно выложенную высокой горкой, вынесли на нескольких блюдах. Присмотревшись, я определила, что овощи не потрудились нарезать, а трава торчала со всех сторон живописными пучками.
Не стану спорить, со стороны сей шедевр смотрелся красиво, но стоило только первому гостю посягнуть на это великолепие с ложкой, которую любезно поместили на край блюда, как горка овощей рассыпалась по скатерти, оставив незадачливого любителя витаминов практически ни с чем.
Любитель, правда, ничуть не расстроился и быстренько помог себе руками, попросту накидав овощей на тарелку, но подобное поведение мало сочеталось с его пышной, расшитой золотом и камнями одеждой, а также шляпой а-ля д’Артаньян. Роскошное белое перо на шляпе периодически задевало за высокие прически сидевших поблизости дам, когда мужчина начинал слишком интенсивно вертеть головой. Дамы испуганно взвизгивали и игриво шлепали обладателя шляпы по плечам.
Я следила задумчивым взглядом за застольем и прикидывала в уме, что могу оказаться в этом мире очень даже полезной и без всяких магических способностей. Во-первых, расширю ассортимент столовых приборов, далее внесу некоторые поправки в этикет, а еще смогу научить здешних поваров многочисленным интересным рецептам из моего мира. Покажу, к примеру, как готовить домашний майонез, потом сварганю любимый оливье – классику новогодних застолий, научу печь торты.
Кстати, вот тортов я здесь за все время так и не увидела. Пироги, блинчики, расстегаи, кулебяки и прочая выпечка была прочно в ходу, а вот тортов не попалось ни одного. Короче, будет чем заняться. Тем более что готовить из здешних продуктов – сплошное удовольствие. Никакой тебе химии, концентратов, загадочных ГМО и прочей хрени, которой щедро изобилуют продукты моего времени, где в одной несчастной колбасе вместо положенного мяса приобретаешь всю таблицу Менделеева. Представляю, как бедный Дмитрий Иванович целыми сутками в гробу вертится – он-то свою таблицу явно не для таких целей составлял.
В общем, все было, конечно, хорошо, но слишком утомительно. Учитывая тот факт, что праздничный ужин, начавшийся чуть позже полудня, благополучно растянулся до позднего вечера, я успела наесться едва ли не на год вперед и теперь застыла на стуле скорбной статуей, ожидая конца этого разгула чревоугодия. Хотелось как можно быстрей выйти из-за стола и удалиться в предоставленную мне комнату, спокойно растянуться на кровати кверху объевшимся пузом, подальше от этой глупой, никчемной суеты и озабоченного страстью блондина напротив.
Грей, с его тоской в глазах, к этому времени уже бесил изрядно – ну не пристало счастливому жениху взирать на мир с такой неподдельной грустью!
К счастью, наконец подали десерт, и когда большинство гостей перестало размазывать по изящным тарелочкам разноцветную смесь, в которой я с трудом признала мороженое, королева объявила танцы.
Я озадаченно прикусила губу. Вряд ли здешние танцы будут похожи на дискотеку. Оркестр скорее порадует нас заунывными вальсами, менуэтами, мазурками и подобной дребеденью, в которой я нисколько не разбираюсь и, честно говоря, не горю желанием разбираться. А значит, наступил самый подходящий момент свалить с праздника, не привлекая излишнего внимания.
Я аккуратно сползла со стула, намереваясь раствориться в толпе ринувшихся к выходу из залы парочек, но неожиданно была схвачена за локоть прытким кавалером, неизвестно каким образом оказавшимся столь быстро рядом со мной. Едва не уткнувшись носом в его расшитый серебром камзол, я выдала сквозь зубы пару ненормативных словечек и испуганно прикусила язык. Потом, правда, успокоилась, догадавшись, что в этом мире матом не только не ругаются, но и, к счастью, даже не понимают смысл подобных выражений.
– Потанцуем? – улыбнулся кавалер, подавая мне руку.
– Искренне советую поберечь ноги, уважаемый, – честно ответила я, но, не найдя свободных путей к отступлению, вложила пальцы в его ладонь. – Я танцую словно слон, поэтому быстро отдавлю вам ноги. Лучше поищите себе другую партнершу!
– Исключено. – Собеседник вежливо улыбнулся, в глазах запрыгали шальные чертики. – Я мечтаю, чтобы мои ноги в танце отдавили именно ваши туфельки и ничьи больше.
Я смогла лишь огорченно вздохнуть в ответ. Вот мазохист хренов! Туфельки ему понадобились! Так, может, стоит разуться, отдать эти чертовы туфли, а самой свалить подобру-поздорову? Пусть себе пляшет с туфлями, если они ему так нравятся!
Невысказанное предложение застряло на языке, потому что, закончив словесную перепалку, кавалер потянул меня в толпу. Среди болезненных тычков локтями под ребра и прочих "прелестей" толкотни, стало совсем не до разговоров.
В итоге в предназначенный для танцев зал мы выбрались всего лишь немного помятыми, а кому-то повезло меньше – нашлись оторванные манжеты, оборки и съехавшие набок грандиозные прически. Еще было слышно много жалоб из-за истоптанных шлейфов. В общем, танцы начались весело: дамы манерно отряхивались, а кавалеры чертыхались сквозь зубы под аккомпанемент нежных звуков вальса, издаваемых горсткой музыкантов, стоявших на небольшом возвышении у дальней стены.
Именно в этот момент Грей, как, видимо, полагалось по этикету, вывел в пустой центр залы Гертруду. Грациозно поклонившись друг другу, они плавно заскользили по мозаичному полу под чарующие звуки музыки. Присутствующие быстро прижались к стенкам, образуя большой круг, и принялись наблюдать за танцем.