Он поднял глаза и обнаружил, что Ильич Чакруна смотрит на него с надеждой и страхом. Он кивнул шаману, перевел взгляд на старика.
- Ну и дела. У тебя прямо лицо поменялось, - удивленно сказал Макс. - Что будем делать?
- Завтра же отправимся в монастырь, - ответил Сергей. Он чувствовал, как его несет, и не собирался останавливаться. - Пора заглянуть в берлогу Чиморте.
ГЛАВА 12
ОБМЕН
Партизанский лагерь в Катабамбе, Конго, сентябрь 1965 года
- Чего тебе, Нгеле? - раздраженно спросил Цветков.
Он никак не мог свыкнуться с манерой колдуна беззвучно возникать в палатке - старикан двигался так быстро и тихо, что, казалось, просто сгущался из сумрачного лесного воздуха. Каждый раз, обнаружив его рядом, Цветков вздрагивал от неожиданности. Вот и сейчас дневниковую запись украсила длинная загогулина, оставленная дернувшейся рукой. Внушить колдуну мысль о необходимости стучаться или еще как-то давать знать о своем появлении Андрей так и не смог.
- Так что тебе? - повторил он.
Нгеле молчал и мялся, скреб ногтями морщинистую грудь, почти скрытую ожерельем из бисера и звериных зубов. Глаза с розовыми от прилившей крови белками рассеянно шарили по скудной обстановке. Казалось, он уже успел передумать и пожалеть о своем приходе - чего бы там ни хотел. Цветков не брался угадывать: колдун был совершенно непредсказуем, он мог отмахать несколько километров сквозь лес только для того, чтобы попросить ручку или шоколад, а мог из каких-то смутных, необъяснимых соображений вдруг поделиться новым знанием - или местным суеверием, представляющим исключительно этнографический интерес, или высосанной из грязноватого морщинистого пальца байкой. Андрей с удовольствием бы послал колдуна куда подальше. Но Нгеле единственный, кто вообще соглашался разговаривать с белым человеком; а добывать информацию через чернокожих кубинских инструкторов было ненадежно и рискованно. И Цветков терпел.
- У тебя есть сладкое? - заговорил наконец Нгеле.
Цветков сердито закатил глаза и, загораживаясь плечом, зарылся в чемодан. Почему его припасы до сих пор попросту не своровали оголодавшие повстанцы - он не понимал и просто тихо радовался, пока не вспоминал, что его НЗ идет в основном на взятки и задабривание Нгеле. Шоколада оставалось полплитки. Андрей отломил дольку и протянул колдуну. Тот положил лакомство в беззубый рот, почмокал.
- Вкусно, - сообщил он.
Еще б не вкусно, подумал Цветков, ощущая голодный спазм в желудке. А колдун снова принялся мяться и вздыхать. В уголке рта появился коричневая шоколадная пенка, и Нгеле медленно слизнул ее, глядя куда-то в угол. Ну же, подумал Андрей, выкладывай, рожа обезьянья, сморщенная, твою ж дивизию…
- Я знаю, как сделать, чтобы человека убивали, а он не умирал, - сказал наконец колдун, по-прежнему блуждая глазами.
От неожиданности Цветков даже не сразу понял, о чем идет речь. Несколько месяцев Нгеле юлил, вздыхал и закатывал глаза, и Андрей успел увериться, что на самом деле колдун ничем не может помочь. И вдруг…
- Ты спрашивал, - сварливо проскрипел Нгеле, не дождавшись ответа. - Ты спрашивал. Я знаю.
- И как же? - недоверчиво спросил Цветков.
- Очень трудно. Очень опасно. Идти надо далеко, долго… Рассказать не могу, могу только сделать. Но не буду, боюсь. Духи разгневаются, очень сильно разгневаются.
Ну конечно, мысленно простонал Андрей. Здесь шоколадом не отделаешься - старый жулик знает, что эта информация нужна нам позарез, и будет торговаться до последнего.
- Может быть, гнев духов можно как-то смягчить? - осторожно спросил он. - Задобрить подарками?
- Можно, - согласился Нгеле. - Нужен совсем особенный подарок, я передам его духам, и тогда они не рассердятся.
- Большой подарок? - спросил Андрей, мысленно прикидывая, чем он располагает. Колдун может не взять деньги, в нынешнем Конго все понимают, что это - бумага; скорее всего, потребует коз или оружие, тогда все усложнится…
- Маленький подарок, - перебил колдун поток расчетов. - Маленький, но особенный.
Он замолчал и снова принялся блуждать взглядом по палатке, избегая смотреть Цветкову в глаза. "Да что ж ему нужно? - подумал Андрей. - Или это просто новая манера торговаться?"
- Так скажи же, что за подарок нужен духам, и я постараюсь…
- Скажи Тату, чтобы приказал белому охотнику отдать мне одну вещь, - сказал Нгеле. Теперь он смотрел прямо на Андрея, подавшись вперед; его скрюченные пальцы неприятно шевелились. - Он знает какую.
- Это сложно, - проговорил Цветков. - Если ты скажешь, что это за вещь, я смогу…
- Всего лишь маленький подарок для духов, - елейным голосом объяснил колдун. - Совсем маленький подарочек. Тату знает. А я сделаю так, чтобы великий вождь из-за моря не умирал, когда его убивают.
Что же понадобилось отобрать у Макса Морено этому старому жулику? Что-то уникальное - колдун несколько месяцев делал вид, что вообще не понимает, зачем понадобился Цветкову и Че Геваре, строил из себя дурака, как только речь заходила о цели операции, и явно собирался продолжать в том же духе. А тут вдруг заговорил - не больше недели прошло. Что такое есть у охотника, чего нет ни у кого другого в лагере? Неплохо бы этим заняться…
Андрей покосился на колдуна - тот стоял с независимым, почти наглым видом; куда подевалось льстивое подобострастие? Цветков всегда знал, что за слащавыми речами Нгеле кроется презрение, звериная хитрость, возможно даже - ненависть, но не слишком огорчался: колдуну было выгодно отираться при базе партизан, и он вел себя относительно привычно. Однако теперь Нгеле готов был показать зубы: он видел, что Цветков у него на крючке.
- Пусть Тату скажет, чтобы белый охотник отдал мне предмет, - повторил он. - А ты отдашь мне шоколад, весь, что остался.
Не выдержав, Андрей расхохотался в голос. Колдун немедленно надулся, сложил руки на груди и принялся смотреть в угол. Андрей подавил неуместный смех и торжественно сказал:
- Я прослежу, чтобы ты получил нужные подарки для духов, Нгеле. А теперь расскажи мне, что надо делать.
* * *
- Вы по-прежнему готовы отдать мне фигурку, товарищ Морено? - спросил Че.
Макс удивленно взглянул на команданте, на товарища Цветкова, скромно сидевшего в углу с нарочито равнодушным лицом, и пожал плечами. Казалось, про Броненосца уже все забыли; за то время, которое Макс провел в лагере, ни Че Гевара, ни колдун Нгеле ни разу не упомянули о фигурке. Макс так и носил темные очки, чтобы скрыть разноглазость, - и надеялся, что больше никто не заинтересуется тихим наемным механиком. Достаточно было того, что русский, увивавшийся за Марией, смотрел на Макса волком - видимо, заметил что-то; да они особо и не прятались. Чутье подсказывало Максу, что Цветков может быть опасен; да и Че Гевара не зря просил не упоминать о Броненосце при советском консультанте. И вдруг - спрашивает о фигурке прямо при Цветкове…
Макс молча вытащил Броненосца и положил перед Че. Цветков вытянул шею, заглядывая через плечо команданте, но тот накрыл фигурку ладонью.
- Можно посмотреть? - не выдержал русский, но команданте только покачал головой.
- Спасибо, товарищ Морено, - нарочито сухо произнес он.
Макс снова пожал плечами - не отвечать же "на здоровье", в самом деле.
- Еще одно, - сказал Че Гевара. - Мы с товарищами Цветковым и Нгеле собираемся предпринять небольшую экспедицию. Продуктов у нас, сами знаете, мало, мои кубинские товарищи - плохие охотники, а конголезцы… я бы взял в отряд кого-нибудь из них, но есть возражения. - Он скривился, но быстро взял себя в руки и продолжал: - Если бы вы…
- Товарищ Гевара! - возмущенно вмешался Цветков, но Че жестом остановил его.
- Вы готовы пойти с нами? Возможно, вам, как зоологу, это будет интересно - мы собираемся исследовать довольно дикие районы.
Макс покосился на Цветкова. Тот сидел, напряженно выпрямившись и поджав губы. Ему явно очень не хотелось, чтобы в походе участвовал Макс, чем-то он мог помешать ему. Макс заколебался. С одной стороны, он засиделся в лагере, непонятное положение и косые взгляды некоторых кубинцев успели надоесть ему, а экспедиция могла оказаться интересной. С другой - Максу не нравился Цветков, и он подозревал, что в маленьком отряде рано или поздно между ними случится ссора, и неизвестно, чем она закончится.
- Ну конечно, - вдруг оживился русский, заметив колебания Макса и истолковав их по-своему. - Товарищ Гевара, - повернулся он к команданте, - а ведь он прав. Мы не можем оставить девушку без защиты после ее конфликта с симба… кубинские товарищи могли бы присмотреть за ней, но они часто покидают лагерь…
Че Гевара хмыкнул и насмешливо взглянул на Цветкова.
- Ваше благородство поразительно, - иронически заметил он. - Но нам нужен охотник.
Цветков смущенно улыбнулся и замахал руками:
- Нет-нет, товарищ Гевара! Вы меня не так поняли. Мое предложение - пусть Мария идет с нами. Она крепкая, сильная девушка… к тому же прекрасно готовит. И нашему охотнику будет лишний повод согласиться, - не удержался он от шпильки.
Команданте с изумлением взглянул на Цветкова, и тот ответил добродушной, чуть смущенной улыбкой. Однако глаза его не улыбались. Глаза его оставались холодными, как у рыбы; взгляд давил, настаивал, будто Цветков пытался внушить Че Геваре какую-то мысль, которую не хотел произносить вслух - по крайней мере при Максе. "Так-так, - подумал зверолов, - что-то интригует наш советский товарищ…" Он взглянул на стол - фигурка Броненосца уже исчезла; видимо, Че Гевара незаметно убрал ее во время спора. Но глаза у команданте по-прежнему были карие, и Макс мимолетно удивился: зачем команданте предмет, если тот его не слушается?
- Я пойду, - сказал он. Че Гевара и Цветков разом повернулись к нему; казалось, за своим молчаливым противостоянием они успели забыть о зверолове. - Пойду с вами охотником, - напомнил Макс. - Если вы еще не передумали, конечно.
- Ни в коем случае, - ответил Че. - Я рад, товарищ Морено.
Макс посмотрел на Цветкова: тот снова сидел с выражением полного равнодушия, почти скуки, но было заметно, что он страшно чем-то доволен. Но не тем же, что удалось протащить в отряд Марию? Чему тут радоваться - неужели он не понимает, что девушка будет проводить ночи вовсе не с ним? К тому же Цветков явно был не из тех людей, которым страсть способна застить глаза. "Да что здесь происходит, черт возьми? - подумал Макс. - Впрочем, бог с ними, с этим революционерами; а разведать глухие районы Конго мне будет полезно, война-то рано или поздно закончится". Тут он вспомнил, что решил завязать со звероловством, но только пожал плечами: можно просто наблюдать, в конце концов. Жаль, фотокамера пропала в суматохе, когда на его стоянку напали симба; но глаза-то еще, к счастью, на месте, и голова пока тоже…
* * *
…Лулимба. На пыльной деревенской площади Че Гевара произносит горячую речь перед местными крестьянами; под его ногами роются куры, скудная тень акации ложится на лицо, как сеть, как решетка. Черные лица застыли, как маски; команданте слушают внимательно, но никак не реагируют на слова, не улыбаются в ответ на шутки. Макс провел в Конго достаточно времени, чтобы понимать - для африканцев, людей, способных создать шумную толпу из трех человек, это неестественно, неправильно; что-то не так. Он смотрит на кубинцев - те явно разделяют его мысль; пальцы крепко сжимают приклады винтовок, глаза настороженно обшаривают площадь. Че Гевара заканчивает выступление - убедительно и энергично, как всегда; по площади, как слабый ветерок, пробегает говор - и стихает. Макс смотрит на Нгеле. Колдун скалится и слегка расслабляет кулак, сжатый в течение всей речи. Солнце синим пламенем бьется в стеклах темных очков. Макс снова оглядывает площадь и вдруг понимает, что жители деревни напуганы, напуганы как никогда в жизни, и не может понять, что могло привести этих людей в такой ужас.
…Лобонджа. Старикан Нгеле так и не снимает черных очков; в сочетании с набедренной повязкой и каскадами бус они выглядят пугающе. С морщинистой физиономии не сходит сдержанная улыбка превосходства. "А что, - небрежно спрашивает Макс, - у бедняги та же болезнь глаз, которой страдал я?" Че Гевара не отвечает ему, и Макс чувствует глухое раздражение. Кому он на самом деле отдал Броненосца? Зачем? Чтобы отвлечься, Макс подолгу рассказывает Марии о тираннозаврах, которых он поймает после войны. Девушка слушает невнимательно. Глаза у нее больные, беспокойные и испуганные, как два зверька, попавшихся в силки. Она почти не отходит от кубинцев, будто пытается спрятаться за их широкими спинами. Цветков подолгу уединяется с колдуном; возвращается он мрачнее тучи, матерясь вполголоса, и местные смотрят на него с уважением и страхом: русский мат звучит для африканцев как зловещие заклинания.
…Физи. Нгеле вдумчиво толкует с местным колдуном; оба сидят на корточках в тени, отбрасываемой стеной школы. Они походят на грифов-падальщиков; тихие фразы, которыми они обмениваются, напоминают зловещее курлыканье черных птиц, ожидающих, пока сдохнет раненое животное. Че Гевара произносит новую речь; здесь ее встречают с энтузиазмом. На лицах конголезцев - восхищенное внимание и радостная готовность хоть сейчас взяться за оружие. Двое кубинцев остаются для организации отряда. Остальным надо идти дальше. "Ты знаешь, что мы ищем? - спрашивает Мария. - Не нравится мне это". Максу нечего ей ответить. Ему не нравится улыбка колдуна. По ночам Мария плачет и детским доверчивым голосом разговаривает с кем-то на незнакомом языке; Макс не может разобрать слов, но понимает интонации: она жалуется, она просит защиты.
…Барака. Снова куры, грязь, влажная, малярийная жара; козы обгладывают кору умирающих деревьев. Цветков обгорел на очередном митинге, его веснушчатая физиономия побагровела и лоснится, как задница макаки. Он снова ухаживает за Марией; к досаде Макса, она отвечает ему с неожиданным энтузиазмом. Не в силах слушать кокетливый смех девушки и новую речь команданте, Макс уходит на окраину поселка. Рассеянно подсказывает горбатой старухе, говорящей по-французски, как найти "этого человека с Кубы, который учит, как делать революцию, говорят, он святой, хоть бы одним глазком взглянуть". Спохватившись, он понимает, что в лучшем случае Гевара счел бы его объяснения непростительной ошибкой; в худшем - расценил бы как предательство. Старуха уже целеустремленно ковыляет по пыльной улочке. "Вообще-то он не любит, когда беспокоят", - говорит Макс ей в спину. "Одним глазком", - отвечает горбунья, не оглядываясь. В конце концов, это всего лишь безобидная старуха, утешает себя Макс. Он надеется, что горбунья действительно хочет всего лишь посмотреть на "партизана Тату" - иначе ему придется выслушивать ядовитую ругань команданте.
…Мболо. Макс клюет носом: накануне ему почти не удалось поспать. Мария была страстна, как никогда, ненасытна, почти жестока, и все ласки, все усилия Макса проваливались в черную дыру страха. Под утро Мария задремала, беспокойно и поверхностно, и снова говорила детским голосом. Максу удалось разобрать имя: Мириам. Утром он спросил о ней - и теперь сидел, сонный и злой, обруганный и покинутый. Мария не захотела говорить о своем страхе. Он слышал, как она смеется шуточкам Цветкова - истерический, звенящий от напряжения смех. Что с ней? Не понять, думал Макс, никогда мне не понять этих женщин, этих людей, эту жизнь. Зачем Тату позвал с собой? Какая здесь охота, в этих деревнях? Ставить силки на деревенских кур, стрелять разрывными в отощавших зебу? Макс хмуро взглянул на возникшего перед ним кубинца.
- Команданте зовет, - сказал тот.
Штаб организовали прямо на улице, в тени единственного на весь поселок большого дерева - обычно там устраивали рынок, но сегодня почетное место было отведено приезжим. Че Гевара, Цветков, Нгеле и переводчик сидели на циновках; чуть поодаль столпились все дети поселка - и несколько взрослых. Че Гевара что-то сказал переводчику; тот хлопнул в ладоши, закричал на зрителей - те неохотно отошли подальше и продолжили наблюдать с добродушным любопытством. Макс позавидовал им. Он ничего хорошего от этого собрания не ждал. Присев на свободный кусочек циновки рядом с переводчиком, он принялся слушать.
- Карты, конечно, нет, - говорил Че, - но товарищ Нгеле утверждает, что может найти дорогу по приметам, рассказанным его дедом. Будем надеяться, что это так. Проводника нанять не удалось, местные погрязли в суевериях и шагу боятся ступить в джунгли.
- Потому что там Черные Ю-Ю, - важно объяснил колдун. - Злые демоны, которые завораживают людей, а потом откусывают им пальцы. Кроме того, там…
Макс издал неопределенный звук, и Че Гевара цепко взглянул на него.
- Хотите что-то сказать, товарищ Морено? - спросил он. - Вы что-то об этом знаете?
Макс покачал головой, но команданте не отводил взгляда, и он решился:
- Я слышал байки о демонах, которые откусывают пальцы, в Боливии, - сказал он.
- И что?
- А ничего, - ответил Макс с прорвавшимся раздражением. - Я понятия не имею, о чем идет речь. Я собирался охотиться, а вместо этого… - он безнадежно махнул рукой.
Че Гевара на секунду задумался.
- Товарищ Цветков, я продолжаю настаивать на том, чтобы все члены экспедиции были знакомы с ее целями, - сказал он.
- Включая солдат и кухарку? - насмешливо спросил тот.
- Включая солдат и кухарку, - твердо ответил Че. - Они должны знать, куда мы идем.
- И зачем, конечно, тоже…
- Товарищ Цветков, я понимаю вашу иронию, но она сейчас неуместна. Люди должны быть готовы к опасностям. Товарищу Морено предстоит охотиться в этих джунглях, он может заметить то, что не увидим мы, и хорошо бы ему знать, что мы ищем.
- Так что мы ищем? - вмешался Макс. Цветков шумно вздохнул, закатил глаза, но все же ответил:
- Место силы. Зачем - я по-прежнему считаю, что вам знать не надо, - он коротко взглянул на Че, и тот кивнул. Макс сердито пожал плечами.
- Как оно выглядит, это место? - спросил он.
- Развалины древнего города с черной башней в центре, - ответил команданте. - Остатки древнейшей африканской цивилизации, толком никем не изученные. Товарищ Нгеле утверждает, что там очень тонка грань между мирами и это поможет ему… в его работе. Так что вы знаете о Черных Ю-Ю?
- Я знаю только о серых демонах, грис дьябло, - ответил Макс, - но, судя по одинаковым дурным привычкам, они родственники.
Че Гевара коротко рассмеялся.
- Надеюсь, ваши серые демоны не поспешат своим африканским братьям на помощь, как это сделали мы, - сказал он.
"Кроме того, там обитают гигантские чудовища, помесь крокодила и сурка, порожденные испарениями Нижнего Мира", - хотел добавить Нгеле, но передумал, поэтому случившееся позже стало полной неожиданностью для всех - даже для Макса. На ночь выставляли часовых на случай, если партизан выследили солдаты правительства - или, чем черт не шутит, конкуренты колдуна. Но лишь Мария всерьез боялась погони. Ей не с кем было поделиться своим страхом, некого предупредить: стоило признаться, что ее выслеживают, и пришлось бы рассказывать все, а Марии было проще погибнуть, чем рассказать кому-то из спутников про Обезьянку. Ей оставалось только жаться поближе к костру и надеяться, что Горбатая Мириам снова сбилась со следа. Днем ей удавалось убедить себя, что опасность миновала; но ночью каждый древесный корень, каждая тень оборачивалась силуэтом проклятой старухи.