- Сул-хараи, Кэриллон. Вот что это такое. Однажды я уже слышал от него это слово. Это было в Кэйлдон - мы сидели и пили уиску, и говорили о женщинах, как говорят только мужчина с мужчиной. Конечно, многое так и не было произнесено вслух - но мы уже научились понимать друг друга без слов. Мы оба думали об Аликc… От этой ночи в моей памяти сохранилось только одно слово: сул-харай.
Оно означало высшее блаженство, какое только могут почтить в слиянии мужчина и женщина - совершенное, почти священное чувство. И хотя в хомэйнском языке действительно не хватало слов, чтобы объяснить это до конца, я понял остальное по тону Финна, каким было произнесено это слово.
Сул-харай. Когда мужчина и женщина сливались, как две части целого, на краткое мгновение. Теперь, наконец, я понял сущность превращения Изменяющихся.
Финн отодвинулся к ближайшей стене и откинулся назад, положив руки на колени. Смоляно-черные, давно не стриженные волосы почти скрывали его лицо. Но теперь я заметил в нем еще одно: даже в облике человека он напоминал изображения лиир, украшавшие стены. Во всех Чэйсули есть что-то от хищников.
Что-то дикое.
- Когда ты вернулся? Он улыбнулся:
- Узнаю Кэриллона! Думаю, теперь с тобой все в порядке.
За его спиной находилось изображение ястреба, когда Финн пошевелился, показалось - он расправляет крылья… но - нет, это было даром его брата.
- Я пришел два дня назад Во дворце была страшная суматоха, мне сказали, что Мухаар куда-то пропал. Сперва я подумал, что тебя убили, но Дункан очень спокойно объяснил мне, что отвел тебя сюда, чтобы ты родился заново.
Я потер лоб:
- Ты знал о существовании этого места?
- Я знал, что оно здесь есть. Не знал, где именно. И уж совсем не подозревал, что Дункан замышляет что-то подобное, - Финн наморщил лоб. - Он упрекал меня за то, что я рисковал тобой, призывая магию звезд, а сам привел тебя сюда… Не понимаю его. - Он мог бы стать Мухааром, - задумчиво проговорил я, чувствуя, как при этих словах у меня сжимается горло. - Дункан - вместо меня. Если бы хомэйны не правили…
Финн пожал плечами:
- Но они - и ты - вы правите. Нет смысла думать о том, что могло бы быть.
Дункан - вождь клана, для Чэйсули этого вполне достаточно.
Я поднял руку, внимательно разглядывая ее. Кожа иссеченная шрамами, кости, одетые плотью… И все таки эта рука совсем недавно была волчьей лапой.
- Сны, - пробормотал я.
- Не нужно ничего рассказывать, - посоветовал Финн. - Мухаар - ты, а не я, все, что произошло, должно остаться при тебе. От этого магия станет только сильнее.
Я уронил руку, чувствуя себя слишком слабым даже для того, чтобы просто пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы подняться на ноги.
- Какая магия? Я же хомэйн.
- Но ты снова родился из Чрева Земли. Верно, у тебя нет нашей крови, ты лишен дара лиир… но теперь и у тебя тоже есть крупица нашей магии, - он улыбнулся. - Магия - уже то, что ты выжил.
Внезапно я почувствовал сосущую пустоту в желудке.
- Еда. Боги, как же мне нужно поесть!
- Тогда подожди. У меня есть для тебя кое-что. Финн поднялся и вышел, когда он вернулся с винными мехами в руках, я бесцельно разглядывал стены.
Глотнув, я едва не захлебнулся:
- Уиска!
- Молоко жехааны, - подтвердил Финн. - Сейчас это тебе нужно. Пей, только не слишком много. И перестань пускать слюни, как младенец.
Я слабо улыбнулся - одни боги знают, какого усилия мне это стоило:
- Боги, ну неужели мне не дадут поесть…
- Тогда одевайся и пошли отсюда.
Одеться… я тоскливо посмотрел на кучу одежды рядом со мной. Рубашка, штаны, сапоги.. я сомневался, что смогу надеть хотя бы рубашку.
И тут я внезапно вспомнил, как утратил власть над своим телом - там, в пропасти, меня обдало жаром.
- Боги, - сумел я выговорить через несколько мгновений. - Я не могу пойти прямо так…
Финн вздохнул, сгреб одежду и начал одевать меня, словно я действительно был беспомощным ребенком.
- Ты слишком велик, чтобы я мог нести тебя на руках, - хмыкнул он, когда я, пошатываясь, поднялся на ноги. - Кроме того, это может запятнать твою репутацию: подумать только, Мухаар Кэриллон вусмерть напился где-то в закоулках дворца! Что только скажут слуги?
Я коротко и ясно объяснил ему, что я думаю о слугах, которые позволят себе чесать языки на мой счет. Говорил я на армейском жаргоне, и это заставило Финна улыбнуться. Потом он на мгновение взял меня за руку.
- Жа-хай-на. В этом нет ничего оскорбительного. Я повернулся к двери, пошатываясь, шагнул вперед и увидел - свет.
- Идем, господин мой Мухаар. Твоя жехаана и твоя рухолла здесь и ждут тебя.
- Ступеньки…
- Поднимайся. Шагай, - посоветовал он. - Если, конечно, ты предпочитаешь идти, а не лететь.
На миг - только на краткий миг - я подумал, смог бы я полететь, или нет.
Вздохнул, понимая, что не способен на это. И медленно начал подниматься вверх по лестнице.
Глава 20
Я разглядывал свое отражение в зеркале из полированного серебра, висевшем на стене. Мои волосы были подстрижены короче, чем обычно, и больше не спадали на плечи неровными прядями, так же аккуратно выглядела и борода. Впервые за все эти долгие годы у меня была возможность привести в порядок свою внешность, и сейчас я с трудом мог узнать себя.
- Больше не принц-наемник, - проговорил Финн.
В зеркале я видел и его тоже. Как и я, он был одет в парадную одежду, хотя она и была из кожи, не из бархата. Белая кожа - от этого его собственная казалась еще темнее. Золото: серьга, браслеты, пояс. И - кинжал с золотым гербовым львом. Хотя на свадебной церемонии никто, кроме Мухаара, не имел права быть при оружии, для Чэйсули было сделано исключение. С Финном, подумалось мне, и не могло быть по-другому: он был скорее варваром, чем придворным, скорее воином, чем гостем на свадьбе.
- А ты? - поинтересовался я, - Кто теперь ты? Он улыбнулся:
- Твой ленник, господин мой Мухаар. Я отвернулся от зеркала и нахмурился:
- Сколько времени осталось?
- Достаточно, - ответил он, - Кэриллон, перестань так нервничать. Ты думаешь, что она не придет?
- В Тронном Зале собрались сотни людей, - раздраженно ответил я. - Если Электра решит оскорбить меня, опоздав на церемонию, я ничем не смогу ей помешать. У меня и так скверное предчувствие… Боги… Я не должен был соглашаться на это…
Финн рассмеялся:
- Думай о ней, как о враге, а не просто как о невесте. В конце концов, так оно и есть. Как бы ты встретился с ней тогда?
Я фыркнул и поправил на голове золотой обруч:
- Я с большей радостью встретился бы с ней в постели, чем перед священником.
- Ты говорил, что хочешь мира между двумя государствами. С тех пор ты уже успел переменить решение?
Я вздохнул и положил руку на рукоять меча. Один взгляд напомнил мне о том, что сделал Тинстар: рубин был черным и по сию пору.
- Нет, - ответил я. - Это нужно сделать. Но я бы предпочел остаться свободным.
- А, - он поднял брови, - Теперь ты, наконец, увидел, что есть свой смысл в жизни холостяка. Будь ты на моем месте… - он не окончил фразы и пожал плечами. - Но ты не на моем месте. И у меня был выбор… - он снова пожал плечами. - Все будет в порядке.
- Кэриллон, - в дверях моей комнаты стояла Торри в платье цвета бронзы и жемчужном ожерелье, - Электра почти готова.
Я почувствовал что-то очень похожее на страх. Потом понял, что это и есть cтрах.
- О боги… что мне делать? Как я пройду через все это? - я посмотрел на Финна, - Я был глупцом…
- Ты им часто бываешь, - согласилась Торри, подходя ко мне, чтобы снять мою руку с меча. - Но теперь тебе придется доказать другим, особенно Электре, что ты не таков. Думаешь, она ничего не скажет, если ты явишься перед ней таким? - она поправила мой темно-зеленый камзол, разглаживая какую-то невидимую мне складку.
Я нетерпеливо сбросил ее руки:
- О боги, есть же еще и подарок! Чуть не забыл… - я прошел мимо нее к мраморному столу и открыл резной ларец слоновой кости. На бархате глубокого синего тона мерцало серебро. Я вынул из ларца пояс, украшенный жемчужными и сапфировыми подвесками. Серебряные звенья будут обвивать талию Электры очень низко, драгоценные подвески будут спускаться спереди на юбки…
- Кэриллон! - Торри смотрела на драгоценность восхищенными глазами. - Где ты нашел такое чудо?
Я вынул из ларца ожерелье - тонкий серебряный обруч, украшенный единственным сапфиром и двумя жемчужинами по сторонам синего камня. Там были еще и серьги, но у меня уже не хватало рук. Рука Финна протянулась к обручу и схватила его, я выпустил серебряный ободок из рук и увидел гнев в глазах Чэйсули:
- Ты знаешь, кому это принадлежало? Мы оба - я и Турмилайн - недоуменно уставились на него.
Наконец я кивнул:
- Они принадлежали Линдир. Все драгоценности короны были доставлены мне три недели назад, чтобы я мог выбрать что-нибудь для Электры. Я подумал, что это…
- Это сделал Хэйл, - лицо Финна побелело, и только шрам пересекал его багровой полосой. - Мой жехаан сделал это с такой любовью, какой тебе никогда не узнать. А теперь ты собираешься отдать это ей?
Я медленно положил пояс назад в ларец.
- Да, - тихо ответил я. - Мне очень жаль - я не знал, что это работа Хэйла. Но что до предназначения этих вещей - да, они - для Электры.
- Ты не сделаешь этого. Они принадлежали Линдир, - губы Финна сжались в белую тонкую линию. - Мне нет дела до памяти Хомейнской принцессы, ради которой мой жехаан нас оставил, но до того, что он создал, мне есть дело. Лучше отдай это Торри.
Я коротко взглянул на сестру и увидел, как побелело ее лицо при этих словах. Что ж, я не винил ее. Финн высказал свои чувства без громких слов.
- Кэриллон, - начала было Торри, но я прервал ее.
- Верни это, - сказал я Финну. - Мне очень жаль, как я и сказал, но эти драгоценности предназначены для Электры. Для Королевы.
Финн не выпустил ожерелье из рук, вместо этого, он обернулся и надел украшение на шею Торри:
- Вот, - горько сказал он. - Хочешь, прими это от своего рухолли.
- Нет! - резко ответила Торри. - Я не стану камнем преткновения между вами. Не из-за этого, - она быстро сняла ожерелье и вложила его в мою руку. Ее глаза на минуту встретились с глазами Финна, и он отвел взгляд первым.
Я уложил драгоценную безделушку в ларец и захлопнул крышку. Некоторое время смотрел на нее, потом обернулся к сестре и передал ей ларец:
- Торри, ты не отнесешь это? Мой свадебный подарок ей.
Финн положил руки на крышку ларца:
- Нет, - он отчаянно замотал головой. - Если кто-то и должен передать другой женщине вещь, которую сделал мой жехаан, это буду я. Понимаешь? Это должно быть так.
- Да, - согласился я, - должно. Но я попытался избежать…
- Не нужно, - Финн говорил коротко и отрывисто, - Разве я не твой ленник?
Он повернулся и покинул мои покои, сжимая в руках ларец. Я потер лоб, если бы можно было снять этот тяжелый венец…
- Я никогда не видела его в таком гневе, - сказала наконец Торри. - даже в Обители, когда Аликс запретила ему выходить из шатра - а он собирался на охоту с Доналом.
Я рассмеялся, радуясь, что могу отвлечься от мыслей о том, что произошло между мной и Финном, о том, каким он был, когда покинул эту комнату:
- Аликс часто злит Финна, а он - ее, это давняя история.
- Из-за того, что он когда-то похитил ее? - Торри улыбнулась, встретив мой недоуменный взгляд. - Да, Финн рассказал мне об этом… когда я попросила. Он рассказал мне еще кое-что, - она снова потянулась разгладить складку моего камзола. - Он сказал, что если найдется женщина, которую он будет желать так же, как Аликс, он не позволит никому встать между ними. Ни тебе, ни своему брату, - я чувствовал, как напряглись ее руки, она закончила очень серьезно.
- И я ему верю.
Я наклонился и поцеловал ее в лоб:
- В нем говорит горечь, Торри. Он никогда не мог забыть Аликс. И я не думаю, что когда-нибудь сумеет, - я пожал ее руку. - Идем. Настало время свадьбы.
Большой зал был полон - аристократия Солинды и Хомейны, лучшие воины Чэйсули… У окованных серебром дверей я ждал Электру, поглядывая на великолепное собрание с некоторым страхом. Я почему-то не думал, что столь многие захотят увидеть объединение враждовавших государств, может, они думали, что мы убьем друг друга прямо перед священником?
Я попытался расслабиться. Зубы стиснуты до боли: вот уж не думал, что венчание будет таким страшным испытанием. И я, солдат… Я невесело усмехнулся.
Не сегодня. Сегодня я был просто женихом, и нервы мои были на пределе.
Хомейнский священник терпеливо ждал на возвышении подле трона. Гости, собравшиеся в зале, напоминали пчел, окружающих свою матку. Или Мухаара.
Я искал в толпе знакомые лица: Финн, Дункан и Аликс - первый серьезен, как обычно, вторая почти сурова. Моя мать сидела на табурете, рядом стояла сестра, на матери по-прежнему были платок и чепец, скрывающие седые волосы, но теперь она была воистину матерью короля, а не мятежника: это было видно по ее одежде.
Турмилайн же просто-таки воспламеняла сердца своей необыкновенной сияющей красотой. И Лахлэн, стоявший подле нее, похоже, видел это лучше прочих.
Я вздохнул. Бедняга Лахлэн. Он не просто был очарован моей сестрой - он боготворил ее. В последнее время я уделял ему не слишком много времени, а присутствие Торри еще усиливало его страдания. Но здесь я ничего не мог сделать. Он - тоже, ему оставалось только молча терпеть эту боль.
- Мой господин.
Кровь застыла у меня в жилах. Вот и все. Это был голос Электры. После недолгих колебаний я обернулся к ней, Она была дочерью Беллэма до мозга костей. Она была в белом - цвет траура, - без слов говорившем, что она думает о своем будущем супруге. Что ж, ничего другого я и не ожидал.
Ее большие серые глаза смотрели на меня из-под длинных ресниц, водопад бледно-золотых волос ниспадал до колен, волосы не были убраны, как и пристало девушке. Хотелось зарыться в эти золотистые волны руками и усадить ее себе на колени…
- Видишь? - сказала она, - Я надела твой свадебный дар.
Она отдала должное серебру и сапфирам. Боги, что за женщина…
Но в это мгновение она была для меня не столько женщиной, сколь противником: было в ней что-то от бесшумно ступающей хищной кошки. Эта спокойная уверенность не оставляла сомнений в ее чувствах - и все же она была желанна мне. Более, чем когда-либо. Более, чем я посмел бы признаться - даже самому себе.
Я предложил ей руку:
- Госпожа оказывает мне честь… Тонкая белая ручка легла на зеленый бархат моего камзола:
- Мой господин… это самое малое, что я могу сделать для вас.
…Церемония была краткой, но я не слушал, что говорилось на ней. Я пытался не обращать внимания на то чувство, которое шевелилось где-то глубоко внутри меня. Я постоянно ощущал осуждение Финна, хотя его лицо, когда я посмотрел на него, было спокойно, без тени чувства. Всякий раз, когда я смотрел на Электру, я видел только женщину, прекрасную и желанную.
Я говорил слова клятвы, связывавшие нас - хомэйнские слова, взятые из языка Чэйсули. И это было верно - Хомейна и Чэйсули были неразделимы, теперь я знал, почему.
Электра повторяла слова за мной, не отводя от меня взгляда. Ее солиндский выговор превращал в насмешку слова клятвы: быть может, она делала это намеренно? Но нет, она ведь и вправду была из Солинды… и, без сомнения, прекрасно понимала, что говорит.
Священник положил руку на ее голову, вторая опустилась па мою. На несколько мгновений повисло тяжелое молчание - мы стояли на коленях перед ним, потом он улыбнулся и произнес слова благословения новому Мухаару и его госпоже супруге.
Я взял эту женщину - я удержу ее. Электра наконец стала моей.
Когда окончился свадебный пир мы перешли в следующий зал: этот был не таким большим, но производил едва ли меньшее впечатление, чем Тронный Зал с его Троном Льва. По стенам проходила галерея, лютни, флейты, тамбурины, арфы и юные голоса певцов служили фоном для празднества. Вскоре гости, подогретые добрым вином, перестали обсуждать политику и приготовились вывести своих партнерш в танце на красные плиты пола.
Но танцы не могли начаться, пока их не откроют Мухаар и его Королева. А потому я вывел Электру на середину зала и дал знак начинать.
Она легко повела изысканный узор танца, вся - кружение, вся - шорох одежд.
Наши руки соприкоснулись и разошлись. Танец был более похож на изысканное ухаживание с легкими авансами с обеих сторон. Я чувствовал направленные на нас взгляды и улыбки - правда, последние в большинстве своем принадлежали не солиндцам. Для тех во всем происходящем было мало радости.
- Скажи мне, - сказал я, когда танец свел пас в центре зала, - где Тинстар?
Она вся напряглась и чуть было на оступилась, я подхватил ее под руку и помог ей удержаться на ногах, ласково улыбнувшись ее ошеломленному взгляду.
- Ты думала, я не спрошу? - танец снова развел нас, но через мгновение мы снова оказались рядом.
Она глубоко вздохнула - сапфир заискрился на ее шее, подвески пояса вспыхнули огнями в складках юбки:
- Мой господин… ты застал меня врасплох.
- Не думаю, чтобы тебя когда-либо можно было застать врасплох, Электра, я улыбнулся. - Так где он?
Мы снова разошлись. Я внимательно следил за ее лицом. Она двигалась легко благодаря природной грации и изяществу, но мысли ее были явно заняты чем-то другим.
- Кэриллон…
- Где Тинстар?
Удлиненные глаза на мгновение закрылись, но когда она подняла ресницы, я увидел в них отчуждение, почти враждебность. Ее губы сжались в тонкую линию:
- Он ушел. Я не знаю, куда. Я поймал ее руку - пальцы ее были, как всегда, прохладными:
- Лучше бы тебе удовольствоваться мной, Электра. Ты моя жена.
- И Королева? - быстро прибавила она. Я улыбнулся:
- Тебе нужен королевский венец, ведь так? В ней мгновенно взыграла гордая кровь королей:
- Я стою этого! Даже ты не сможешь отказать мне в этом праве!
Мы снова сошлись в очередной фигуре танца. Я взял ее руку и провел через весь зал. Там мы развернулись и прошли назад, вызвав аплодисменты зрителей. В этом споре победила дама.
- Может, и не смогу, - согласился я, - Ведь ты станешь матерью моего наследника. Ее зубы оскалились на мгновенье:
- Такова твоя цена? Ребенок?
- Сын. Подари мне сына, Электра.
Мгновение она размышляла, потом улыбнулась:
- Может быть, я слишком стара, чтобы родить ребенка. Об этом ты не думал?
Я до боли стиснул ее руку - кости едва не хрустнули:
- Не говори глупостей, госпожа моя! Я не сомневаюсь, что, подарив тебе вечную юность, Тинстар оставил тебе и возможность рожать.
Ее щеки залил румянец. Танец окончился, более ей не нужно было подчиняться мне. Но на нас все еще смотрели - она не могла резко прервать разговор.
Электра принужденно улыбнулась:
- Если ты того желаешь, господин мой супруг, я подарю тебе ребенка.
Празднество и без того казалось мне слишком долгим, но даже сейчас я все еще не мог пройти с ней в опочивальню. Этикет требовал, чтобы мы задержались еще на некоторое время.