Он произнес это раздельно, выговаривал слова звуки с болезненной тщательностью пьяницы - или человека в состоянии глубокого потрясения.
Отрывистый гневный голос с тенью страха - такого я никогда не слышал от Финна.
- Тинстар расставил ловушку…
- Довольно о Тинстаре! - крикнул я и внезапно замолчал, словно кто-то заткнул мне рот. Из комнаты донесся требовательный крик младенца и воркование женщин. Внезапно я всей душой пожелал быть там, а не здесь, но при этом я сознавал, что нужен Финну. Сейчас я был нужен ему.
- Отдохни, - отрывисто бросил я. - Съешь что-нибудь - выпей чего-нибудь!
Идти можешь? Так иди… иначе мне придется унести тебя отсюда.
Я отнял руки. Финн прислонился к стене, скрестив ноги. Он выглядел растерянным, рассерженным. - и явно совершенно ничего не понимал.
- Финн, - беспомощно спросил я, - ты идешь? Он оттолкнулся от стены, покачнулся и опустился на колени. Одно безумное мгновение мне казалось - он на коленях просит прощения, но это было не так. Я подумал, что он молится - это было не так. Он просто сгреб в охапку Сторра и обнял его - так крепко, как только мог.
Его глаза были закрыты. Я понял, что он испытывал слишком личные чувства, чтобы поделиться ими с кем-нибудь - даже со мной. Может быть, особенно со мной.
Я так и оставил их - волка и человека - и вошел в комнату, чтобы увидеть своего ребенка.
Одна из женщин поспешно заворачивала младенца в простыню и вытирала его лицо. Закончив, она передала его мне. Они все были из Солинды, эти женщины, но я был их королем - и останусь им, пока у меня не будет второго сына.
Я посмотрел на их лица - и понял, что у меня нет ни одного.
- Девочка, господин мой Мухаар, - прошептал кто-то на хомэйнском с сильным акцентом.
Я вгляделся в крохотное личико. В нем еще ничего нельзя было прочитать, оно было сморщенным, как печеное яблоко, - но я вдруг осознал, что эта девочка - мое дитя.
Кто не познает бессмертия, держа на руках своего ребенка? Внезапно то, что родилась дочь, а не сын, потеряло для меня всякое значение: будет и сын потом. Сейчас у меня родилась дочь - достаточно и этого.
Я медленно подошел к постели, бесконечно бережно и почтительно неся ребенка. Такой маленький, такой беспомощный - а я был таким большим - но не менее беспомощным. Внезапно то, что у меня вообще могла быть дочь, показалось чудом. Я опустился на колени подле ложа и показал Электре ее ребенка.
- Твой наследник, - прошептала она, и я понял, что она еще ничего не знает. Ей не успели сказать.
- Наша дочь, - мягко ответил я. Внезапно глаза Электры прояснились - и остекленели от ужаса:
- Ты хочешь сказать, что это девочка..?
- Принцесса, - сообщил я. - Электра, она очаровательная девчушка…
Вернее было сказать - я надеялся, что она станет такой.
- Придет время и для сыновей. Сейчас у нас есть дочь.
- Боги! - воскликнула она, - Вся эта боль - ради девочки? Не сын для престола Хомейны - или для трона Солинды… - слезы усталости покатились ее по щекам. - Как же мне сдержать свое слово? Эти роды едва не убили меня…
Я жестом приказал одной из женщин забрать у меня малышку. Потом подхватил Электру под плечи одной рукой, словно она была ребенком, которого нужно убаюкать.
- Электра, успокойся. Не нужно спешить. У нас есть дочь - будут и сыновья, но не завтра же. Успокойся. Я не хочу, чтобы ты горевала из-за того, что родила девочку.
- Девочка, - повторила она, - На что годна девчонка - разве что замуж ее выдать! Я хотела сына!.. Я опустил ее на подушки и укутал в покрывало:
- Спи. Я приду позже. Нужно сообщить новость - и найти Финна… - я остановился. Не стоило говорить ей о Финне. Не теперь.
Но Электра уже спала. Я отбросил влажные волосы с ее лба, снова взглянул на спящую девочку и вышел, чтобы объявить новость.
Вскоре раздались приветственные крики, забили колокола. Слуги поздравляли меня и желали счастья. Кто-то сунул мне в руку кубок вина, пока я шел по коридору к комнатам Финна. Лица передо мной расплывались, сливались - я не смог бы сейчас узнать никого. Теперь у меня была дочь - но была и проблема.
Финна не было в его апартаментах. Не было его и на кухне, где повара и поварята кланялись, пораженные тем, что среди них появился их Мухаар. Я спросил о Финне, узнал, что он не заходил, и снова вышел.
Наконец, меня разыскал Лахлэн: он был очень серьезен и озабочен. Леди в его руках не было, зато с ним была моя сестра. Сперва я думал, что они пришли с пожеланиями счастья, оказалось, у них были новости о Финне.
- Он забрал волка и ушел, - тихо сообщил Лахлэн. - Коня не взял.
- Облик лиир, - угрюмо сказал я.
- Он был… странным, - Торри была бледна. - Он не был самим собой. И не отвечал на наши вопросы, - она сделала беспомощный жест. - Лахлэн играл для меня на своей Леди. Я увидела, как вошел Финн. Он… скверно выглядел. Он сказал, что должен уйти.
- Уйти! - у меня сжалось сердце. - Куда?
- В Обитель, - ответил мне Лахлэн. - Он сказал, что ему нужно очиститься после чего-то, что он сделал. Он сказал также, чтобы ты не посылал за ним и сам не ехал следом…
Арфист бросил короткий взгляд на Торри. - Он сказал, что это дело Чэйсули, и что клановые узы иногда бывают превыше всех прочих. Внезапно я ощутил дурноту:
- Да. Но он лишь изредка вспоминал о них… - я остановился, вспомнив звериный дикий взгляд и утробное рычание Финна. - Он говорил, сколько пробудет в Обители?
У Торри были испуганные глаза:
- Он говорил, что длительность очищения зависит от тяжести нанесенного оскорбления - а оскорбление было тяжелым, - ее тонкая рука легла на горло. Кэриллон… что он сделал?
- Пытался убить королеву, - мне показалось, что эти слова произнес кто-то другой. Я видел их потрясенные глаза.
- Боги! - выдохнул я, - Я должен отправиться за ним! Вы не видели, каким он был…
Я шагнул к двери - и чуть не сбил с ног Роуэна.
- Мой господин! - он схватил меня за руку. - Подожди…
- Не могу, - я высвободил руку и хотел пройти, но он снова остановил меня.
- Роуэн…
- Мой господин, вести из Солинды, - настаивал он. - От Ройса, твоего регента в Лестре.
- Хорошо - нетерпеливо сказал я, - это может подождать? Я вернусь, как только смогу.
- Финн сказал, что ты не должен следовать за ним, - повторил Лахлэн. - Без сомнения, у него были на то причины…
- Кэриллон, - Роуэн оставил почтительные выражения и титулы, и я понял, что дело серьезное, - Тори Атвийский. Он снова готовит вторжение.
- В Солинду? - я уставился на него в изумлении.
- В Хомейну, мой господин - Роуэн выпустил мою руку, как только понял, что я не собираюсь уходить. Теперь я просто не мог уйти.
- Вести достигли Лестры, и Ройс немедленно прислал вестника. Ройс говорит, что есть еще время, но Торн не изменит своего решения. Мой господин… - он чуть помедлил. - Ему нужен ты. Ему нужна Хомейна. Это месть за смерть его отца и всех атвийцев, погибших в войне Беллэма. Посланник принес весть, - на его юном лице было многозначительное выражение. - Торн намеревается взять Хондарт…
- Хондарт! - взорвался я, - Ноги его не будет в хомейнском городе, пока я жив!
- Он собирается воспользоваться поддержкой Солинды, - Роуэн говорил теперь совсем тихо. - Они хотят пройти по суше через Солинду и на кораблях через Идрийский Океан, направляясь к Хондарту.
Я подумал о южном городе на берегу Идрийского Океана. Хондарт был богатым городом, живущим рыболовством и торговлей с другими странами. На коне до него добираться две недели, пешим - и того дольше. Пешие переходы замедлят продвижение армии…
Я на миг закрыл глаза, пытаясь привести в порядок воспоминания, чувства и мысли. Слишком многое вместил в себя этот день. Финн, рождение моей дочери теперь еще и это.
Я положил руку на плечо Роуэна:
- Где этот посланник?.. И собери всех советников, кого сможешь. Пошли за теми, кто отправился в свои владения. На это уйдет время… о боги, если мы опять отправляемся на войну, нужно вновь собирать войско, - я потер глаза, Финну придется подождать.
Когда у меня нашлось время, я сбежал от военных советов и наконец отправился в Обитель. И, проезжая по равнинам, встретился лицом к лицу с Финном.
Он ушел из Хомейны пешком, возвращался же на коне - наверняка взял его в Обители, а может, то был один из его собственных коней, он не сказал. Он вообще мало говорил, замкнувшись в себе, и я видел, что на его сердце легла глубокая темная тень. Взгляд его желтых глаз был странен.
Мы встретились под свинцово-серым небом, затянутым тяжелыми тучами. Вскоре должен был пойти дождь. Наступала осень, месяца через четыре землю покроет снег. Было еще не так уж холодно, но я был в кожаной охотничьей одежде и кутался в темно-зеленый шерстяной плащ. Финн был без плаща, руки обнажены. Он остановил коня. Ветер развевал его волосы, черные, как вороново крыло - я мог бы поклясться, что в них появилось серебро седины. Он казался много старше и как-то жестче, чем прежде - но, может быть, раньше я просто не замечал этого в нем?..
- Я хотел приехать, - сказал я. - Лахлэн говорил - не нужно, но я все же хотел приехать. Ты был таким… - я передернул плечами, его молчание заставляло меня чувствовать себя неуютно. - Но тут прибыл посланник из Лестры…
Я не окончил фразы - лицо Финна казалось высеченным из камня.
- Я слышал.
Его конь переступил на месте - гнедой конь с белым пятном на морде, чуть косящий на один глаз. Финн, казалось, не заметил этого движения - только чуть пошевелился в седле.
- Ты поэтому вернулся?
Он показал головой куда-то вдаль:
- Мухаара там. Я еще не вернулся.
Голос был сухим и ровным, без интонаций. Я попытался понять его мысли - но Чэйсули хорошо умеют скрывать свои чувства.
- Но - собирался? Его лицо дернулось.
- Мне больше некуда идти. Это ошеломило меня - я ведь знал, где он жил все это время.
- Но… Обитель…
- Я ленник Мухаара. Мое место с ним, а не с кланом. Дункан сказал… - он замолчал и почему-то отвернулся. - Дункан не… освободил меня от того, что я сделал. Шар тэл говорит: от страха можно избавиться только встретившись лицом к. лицу с тем, что вызывает страх.
Волосы упали ему на лицо, так что я не мог разглядеть его выражения.
- А потому я возвращаюсь, чтобы вновь встретиться с ним лицом к лицу. Я не мог смириться со своим страхом - и-тоша-ни не был завершен. Я… нечист.
- С чем ты собираешься встретиться? - спросил я несколько нервно. - Я бы предпочел, чтобы ты не встречался с Электрой.
Он посмотрел мне прямо в глаза своим странным взглядом:
- Я тоже предпочел бы ее не видеть. Но ты взял ее в жены, а мое место рядом с Мухааром. У меня нет выбора, господин мой.
Господин мой. В этих словах не было прежней насмешливой веселости. Я почувствовал, как в моем сердце поднимается волной страх.
- Ты действительно намеревался убить ее?
- Не ее, - мягко поправил он, - Тинстара. Я медленно закипал, только сейчас поняв, как я боялся, что ему удастся это сделать. Я мог потерять их обоих. Обоих. Если бы Финн убил Электру, мне осталось бы только казнить его.
- Электра - не Тинстар! Ты что, ослеп? Она моя жена…
- Она была мэйхой Тинстара, - так же тихо и мягко, - и, несомненно, он все еще использует ее. Если не тело, то, по крайней мере, душу.
- Финн…
- Это я чуть не умер! - он снова ожил и был разгневан. А еще - явно испуган. - Не Электра - она слишком сильна. Я, со своей кровью Чэйсули и всеми дарами!..
Он со свистом втянул воздух, зубы его невольно обнажились в оскале:
- Это почти раздавило меня - едва не поглотило целиком. Это был Тинстар, говорю тебе!
- Что ж, тогда поезжай, - гневно ответил я. - Поезжай в Хомейну-Мухаар и жди меня там. Мы вместе встретимся лицом к лицу с тем, что ты должен встретить, и навсегда покончим с этим. А мне нужно кое-что обсудить с Дунканом.
В его волосах была седина, теперь я видел это ясно, а глаза его внезапно вновь потускнели.
- Кэриллон…
- Поезжай, - уже спокойнее повторил я. - Мне придется думать о войне. Ты будешь нужен мне рядом.
Ветер развевал его волосы. Редкие лучи солнца заставляли золото лиир тускло мерцать в облачном сумраке. Его лицо казалось мне совсем чужим, и я слова подумал о подземелье. Неужели оно так изменило меня? Или - Финн изменился?
- Тогда я буду рядом, - отозвался он, - пока смогу.
Странное обещание. Я нахмурился и собирался было спросить его, что он имел в виду, но он уже направил коня прочь.
Когда я повернулся, Финн галопом скакал к Мухааре. За ним следом бежал волк.
Глава 2
Едва я успел въехать в Обитель, разразилась буря. Мой плащ мгновенно промок насквозь, от капюшона проку было мало, потому я сбросил его на плечи.
Мой конь, разбрызгивая вокруг воду и жидкую грязь, добрался, наконец, до шатра Дункана. В вечернем сумраке я почти не видел других шатров - только кое-где размытыми световыми пятнами маячили те из них, в которых горели жаровни.
Я слез с коня, тут же угодив в лужу, выругался и тут заметил, что Кая нет на привычном месте около шатра: несомненно, он искал укрытия от непогоды в густой кроне дерева или, может, даже в самом шатре. Что ж, в этом он был прав я тоже намеревался как можно скорее попасть в тепло.
Кто-то подошел и принял моего коня - я не сразу понял, кто. Я поблагодарил, дверной полог откинулся, я взглянул вниз и увидел Донала. Он удивленно уставился на меня, потом ухмыльнулся:
- Видишь?
Я видел. Его тонкие руки, пока еще открытые по теплой погоде, были охвачены выше локтя золотыми браслетами лиир, хотя и более легкими, чем у взрослого воина. Среди прядей черных волос поблескивала серьга: формы ее я не мог разглядеть. Такой юный, подумалось мне…
Рука Дункана опустилась на голову Донала, осторожно отстранила его:
- Заходи, не стой под дождем, Кэриллон. И извини моему сыну его скверные манеры. Я вошел.
- Ему есть чем гордиться, - заметил я. - Но не слишком ли он молод?
- Слишком молодых в кланах нет, - вздохнул Дункан, - Кто знает замыслы богов? Неделю назад он услышал зов, и мы отпустили его. Прошлой ночью на церемонии он получил свое золото лиир.
Я почувствовал, что в моей душе шевельнулась уязвленная гордости:
- А я не мог быть свидетелем этого? Дункан был серьезен:
- Ты не Чэйсули.
Что ж, четыре дня я был им. Но теперь мне было отказано в чести присутствия на церемонии. Я перевел взгляд на Аликс:
- Ты должна гордиться.
Она стояла по ту сторону от жаровни, и отблески огня плясали на ее лице. В сумраке ее кожа казалась темнее обычного - она была более Чэйсули, чем обычно, сердце мое вновь сжалось от чувства потери.
- Я горжусь, - мягко ответила она. - Мой сын теперь воин.
Он был еще мал Лет семь, думалось мне, точно я не знал. Но все равно - так невероятно юн…
- Садись, - предложил Дункан. - Донал сейчас подвинет своего волка Я понял, что он имеет в виду, когда увидел растянувшегося на одном из расстеленных на полу одеял - волчонка. Он был совсем маленьким и спал мертвым сном. Видимо, тоже побывал под дождем - в шатре пахло мокрой шерстью.
Несомненно, Донал с волчонком были на улице, когда началась гроза.
Донал, сразу уловив приказ отца, присел и взял волчонка под передние лапы.
Зверек обвис на его руках, как мешок с костями, тяжелый и мокрый - но Донал все же оттащил его в сторону. Волчонок был красновато-коричневым в отличии от серебряного волка Финна, а глаза, когда он приоткрыл один, оказались карими.
- Он жалуется, - несколько оскорбленно заявил Донал. - Он хотел остаться у огня.
- У него волос побольше, чем у тебя, - возразила Аликс. - Мы принимаем у себя Мухаара, а Лорну за спиной у твоего отца будет достаточно тепло.
Я протестующе поднял руку:
- Для него я Кэриллон, а не Мухаар. В конце концов, он мой родственник, я улыбнулся мальчишке. - Что-то вроде дяди.
- Тай устал от Кая, - с сознанием своей правоты сказал Донал. - А он может побыть здесь?
- Тай - сокол, и останется снаружи, - твердо сказал Дункан, пристраивая рядом с собой волчонка.
- Кай жил так долгие годы, это предстоит и Таю.
Донал устроил поудобнее своего волчонка и уселся рядом с ним - пальцы маленькой ручонки зарылись в густой мех. Его желтые глаза уставились на меня с настойчивостью юности:
- Ты знаешь, что у меня их два?
- Два лиир?.. - я посмотрел на Аликс и Дункана.
- Я думал, что у воина должен быть только один…
- Обычно да, - суховато заговорил Дункан, указав мне на ближайшее одеяло, где я и устроился, с наслаждением вытянув ноги, Аликс налила мне чашу горячего хмельного меда. - Но у Донала, видишь ли, Древняя Кровь.
Аликс рассмеялась, когда я принял чашу:
- Да Он унаследовал ее от меня. Он - отчасти Перворожденный, - она села на пол подле Дункана.
- Когда я носила его, я дважды принимала облик лиир - как волк и как сокол. И вот что из этого вышло.
Я отпил горячего сладкого напитка. В шатре было тепло, хотя и тесновато я привык к большим помещениям. Но здесь было уютно: множество одеял, ларей словом, все, что и должно быть в шатре вождя клана. Сверху ниспадал занавес-гобелен, деливший шатер на две части, одна из которых несомненно служила спальней для Дункана и Аликс. Что до Донала, он, похоже, спал у огня по другую сторону занавеса. Теперь с ним спал и волк.
- Как девочка? - спросил Дункан. Я улыбнулся:
- В свои два месяца она уже красива. Мы назвали ее Айслинн - в честь моей бабки по матери.
- Пусть Боги даруют ей мудрость ее жехаана, - серьезно пожелал Дункан. Я рассмеялся:
- Но, надеюсь, не его облик. Аликс улыбнулась в ответ, но вскоре ее лицо стало задумчивым:
- Ты, конечно, приехал к Финну. Его здесь больше нет.
Я с трудом проглотил вставший комом в горле мед:
- Нет. Я встретил его по дороге. Он отправился в Хомейну-Мухаар. Нет, я Не с ним пришел говорить. Я пришел говорить о Хомейне…
И я рассказал им все, что мог. Они слушали меня молча, все трое, глаза Донала были широко раскрыты и полны любопытства. Без сомнения, он впервые слышал о войне - да, к тому же, от самого Мухаара, я знал, что он запомнит это навсегда. Я вспоминал, как сидел когда-то с отцом, слушая рассказы о военных планах. Война и убила его, в конце концов. Но Донал не думал о смерти, это было видно. Он был Чэйсули и мечтал только о сражениях.
- Мне нужны союзники, - закончил я. - Не только Чэйсули.
- И ты предлагаешь союзы, - кивнул Дункан. - Что еще ты можешь предложить?
- Мою сестру, - прямо ответил я, прекрасно зная, как это звучит. - Я могу предложить Турмилайн - я уже сделал это. В Эллас, Фэйлиа и Кэйлдон есть неженатые принцы.
Аликс зажала рот рукой:
- О нет, Кэриллон, нет! Не торгуй своей сестрой!