- Они были созданы, чтобы стать лучшими солдатами, и нетрудно предположить, что они всего лишь генетически выведенные палачи, для которых существует одна цель - убивать и разрушать. Но они намного больше, чем просто солдаты. Их разум усилен до непостижимых смертным пределов, а их мозг работает так, что я не в состоянии уследить за ходом мысли.
- Ты хочешь сказать, что не в состоянии охотиться на них? - спрашивает Сатурналий.
Нагасена позволяет себе слегка улыбнуться.
- Нет, ничего подобного. При всем их генетическом совершенстве и физическом превосходстве в глубине души они все же просто люди.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Скажи, что сильнее всего их задерживает? - спрашивает Нагасена.
- Они несут раненого человека, - отвечает Сатурналий. - И Астартес Гвардии Смерти долго не протянет. Им надо было оставить его в этой развалине. Рисковать всем ради того, чтобы под него подстраиваться, нелогично.
- А ты бы оставил раненого кустодия? - спрашивает Нагасена.
- Нет, - признает Сатурналий.
- Они все еще связаны узами братства, - печально произносит Нагасена. - Они руководствуются понятиями чести. Не такого поведения я ожидал от предателей.
- Что это значит?
- И ты ошибаешься, - продолжает Нагасена, игнорируя вопрос Сатурналия и показывая на прерывистый кровавый след. - Они несут двоих раненых.
Атхарва постучал кулаком по разрисованной металлической двери и стал ждать ответа. Дом оказался обычной пристройкой под односкатной крышей, выходящей на заваленную мусором площадь. Здесь сходилось несколько узких улочек, и на крышах многих домов сидели металлические вороны, бесстрастно наблюдавшие за площадью, словно безмолвные часовые. Хотя беглецы и старались держаться в тени, Атхарва понимал, что на них смотрят не меньше сотни пар глаз.
- Да вышиби ты эту дверь! - воскликнул Тагоре.
Атхарва смотрит, как на виске Пожирателя Миров пульсирует вена. В холодном воздухе нейроимплантаты в его черепе негромко шипят, и Атхарва гадает, чем это грозит такому деликатному механизму, как мозг.
- Нам необходима помощь хирурга, - ответил Атхарва. - Как, по-твоему, он отнесется к пациенту, если мы высадим дверь?
- А мне плевать, - огрызается Тагоре.
Он прицелился в центр двери и одним движением снес ветхую створку. Дверь упала внутрь скудно освещенной комнаты, где горела единственная лампа, распространявшая запахи низкокачественного масла и животного жира. Кроме того, воздух был насыщен ароматами химикалий, сушеных трав и испорченного мяса.
Ашубха и Кирон затащили Джитию внутрь и уложили на широкую кушетку, жалобно заскрипевшую под весом космодесантника. Шубха нес на плече Кая. Тело астропата бессильно обмякло, словно он уже умер. Его аура съежилась и потускнела, но Кая еще можно было спасти, и тогда бы она вновь засияла.
- Положи его сюда, - сказал Атхарва, показав на деревянную скамью у стены.
Шубха осторожно опустил Кая на скамью, а Атхарва воспользовался моментом, чтобы внимательнее осмотреть помещение. Из-за их присутствия комната казалась тесной, но из того, что Атхарва видел в городе просителей, она, вероятно, считалась просторной.
На стенах были развешаны связки сухих трав, гниющие куски соленого мяса и помятые листы бумаги, на которых виднелись химические формулы и анатомические схемы. Несколько столов занимали тяжелые стопки книг и подносы с хирургическими инструментами. Шкафы с треснувшими стеклянными дверцами содержали сотни неподписанных флаконов с жидкостями, порошками и раскрошенными таблетками. В одном углу помещался ряд биомониторов и генератор, хотя Атхарва сомневался, что какое-то оборудование тут еще пригодно для работы.
- Ты уверен, что это то самое место? - сердито спросил Тагоре. - По мне, так это еще одна развалюха. Ты думаешь, хирург может здесь жить?
- Все признаки указывают именно на это, - сказал Атхарва, взяв с ближайшего стола пыльный том "Прогностики". Он уже заметил и другие работы Гиппократа, разбросанные по столу как попало, а также труды Галена Пергамского, Абасканта и Менодота. Эти древние фолианты, хотя и безнадежно устарели, представляли собой огромную ценность.
- Какие еще признаки? - спросил Кирон, стирая со своего плеча пятно смолы. - Как тут можно жить?
- Люди живут так, как должны жить, - сказал Атхарва. - А признаки заметны всякому, у кого есть глаза, чтобы их увидеть. Это Дом Змея.
- Что? - удивился Шубха.
- Место исцеления, - пояснил Атхарва, показывая на рисунок, украшавший выбитую Тагоре дверь.
Створка раскололась на две половинки, но на них еще можно было разобрать изображение бородатого человека в длинном одеянии и с посохом, вокруг которого обвивалась змея.
- И кто это такой? - поинтересовался Кирон.
- Эскулап, - раздался из тени хриплый старческий голос. - Древнее божество грекийцев. По крайней мере, это был он, пока твой проклятый дружок не пробил его ногой.
Человек в лохмотьях скатился с незамеченной кровати в задней части комнаты, и Атхарва мгновенно отметил среди запахов химикатов еще и запах давно немытого тела. В тот же миг Тагоре бросился к старику, схватил за шею и прижал к стене. В его глазах сверкнула убийственная ярость, и кулак Пожирателя Мира угрожающе взметнулся вверх.
- Тагоре, не убивай его! - крикнул Атхарва.
Кулак Тагоре ударил в стену, выбил тучу пыли и осколков кирпичей и оставил длинную трещину.
- Кто ты такой? - зарычал он.
- Вы ворвались в мой дом, - злобно бросил человек. - Я хирургеон, кто же еще?
- Тагоре, отпусти его, - сказал Атхарва. - Он нам нужен.
Тагоре неохотно отпустил старика и подтолкнул его к Атхарве.
- Прошу прощения, медик, - заговорил Атхарва. - Мы не хотели причинить тебе вред.
- Ты уверен, что он с этим согласен? - проворчал тот, оглядываясь на Пожирателя Миров и потирая шею. - И во имя Императора, кто вы такие?
Медик, одетый только в тонкую ночную рубашку, производил довольно жалкое впечатление. Судя по запаху и состоянию его глаз, он был пьяницей, да еще и баловался наркотиками, но указатели привели их сюда, а другого практикующего целителя поблизости вряд ли можно было найти.
- Меня зовут Атхарва, и нам нужна твоя помощь. Как тебя зовут, дружище?
- Зовут меня Антиох, но я тебе не дружище, - заявил хирургеон. - Сейчас слишком поздно для подобных дел, чего ради вы ломаете мою дверь и оскорбляете мое жилище? Я уже пьян и расслаблен, чтобы заниматься вами прямо сейчас.
- Это вопрос жизни и смерти, - сказал Атхарва.
- Я только это и слышу, - буркнул Антиох.
- На этот раз так и есть, - сказал Тагоре, нависая над плечом Антиоха.
- Угрожаете мне? - воскликнул Антиох. - Прекрасно. Достойный метод добиться помощи.
Атхарва взял миниатюрного хирургеона за плечо и отвел туда, где лежали Кай и Джития.
- Что с ними случилось? - спросил Антиох, едва на них взглянув.
- Я думал, это ты хирургеон, - бросил ему Кирон. - Разве сам не можешь сказать?
Антиох вздохнул.
- Послушайте, передайте Бабу Дхакалу, если он будет продолжать пичкать своих людей гормонами роста и мудрить с их генокодом, пусть не рассчитывает, что я буду и дальше ставить их на ноги. Он зашел слишком далеко.
- Бабу Дхакал? - переспросил Атхарва. - Я такого не знаю.
Антиох фыркнул и пристально посмотрел на него, словно видел впервые. Слезящиеся глаза из-под кустистых бровей внимательно изучили лицо Атхарвы и его спутников.
- Так вы не от Бабу?
- Нет, - подтвердил Атхарва. - Мы не от него.
Антиох подошел ближе, задрал голову, и только тогда рассеялся наркотический туман, окутавший его мозг. Грязным рукавом он протер глаза, а потом яростно заморгал, словно пытаясь стряхнуть пыль.
- Вы легионеры Астартес… - выдохнул он, переводя взгляд с одного воина на другого.
- Да, - ответил Атхарва и подвел Антиоха к Каю. - А ему нужна твоя помощь.
- Помогите сначала Джитии, - сказал Кирон.
- Нет, - заявил Атхарва. - Джития может подождать, а Кай - нет.
- Джития легионер, - возразил Кирон. - Неужели ты предпочтешь ему смертного?
- Я предпочту его всем нам, - ответил Атхарва и повернулся к Антиоху. - Теперь займись его лечением.
Антиох кивнул, и Атхарва почти пожалел этого человека, вырванного среди ночи из наркотического сна разъяренными гигантами, требующими спасти две жизни, висящие на тончайших волосках.
Надо отдать ему должное, хирургеон быстро собрался и взял поднос с инструментами, бактерий на которых было ничуть не меньше, чем в биогенном лабораторном комплекте, стоявшем на соседнем столе. Нагнувшись над Каем, он принялся обследовать его окровавленные глазницы.
- Аугментические рубцы. Имплантаты удалены, кровоподтеки вокруг глазных впадин, - забормотал Антиох, стирая со щек пациента загустевшую кровь рукавом своей ночной рубашки.
Затем он достал из шкафа запечатанный флакон и сорвал стерильную крышку, чтобы достать содержимое. Не поднимая головы, Антиох разложил на груди Кая небольшие тампоны и с точностью и осторожностью, каких Атхарва никак не мог ожидать, ввел в глазницы антисептический гель, а затем накрыл их тампонами, от которых пахло физиологическим раствором, смешанным с нефтью.
- Как это произошло? - спросил Антиох. - Это не хирургическая операция, но сделано очень аккуратно.
- Я вырвал ему глаза, - ответил Ашубха.
Антиох поднял голову, пытаясь понять, не шутка ли это. Затем покачал головой и вздохнул.
- Не буду спрашивать, зачем это сделано, - сказал он. - Уверен, что ответ мне не слишком понравится.
- Люди, которые нас преследуют, использовали их, чтобы шпионить за нами, - сказал Шубха.
Антиох помедлил, покусывая нижнюю губу.
- И кто же может преследовать семерых легионеров Астартес? - Не дожидаясь ответа Шубхи, он поднял руку. - Кстати, это был риторический вопрос, я совсем не хочу услышать ответ. А теперь, если вам важно, чтобы этот человек выжил, заткнитесь все.
Он открыл набор для шитья и стал ловко орудовать иглой, быстро и методично зашивая обе глазницы Кая. На лбу Антиоха крупными каплями выступил пот, стало ясно, каких усилий стоит ему сохранять сосредоточенность и точность. Как только швы были наложены, Антиох наложил на глазницы повязку, на которой каким-то чудом не оказалось ни единого пятнышка.
- Как человек с твоим опытом докатился до такой жизни? - спросил Атхарва, когда Антиох, завязав последний узелок на повязке, облегченно вздохнул.
- Это не ваше дело, - последовал немногословный ответ. - Ну, вы собираетесь говорить, что еще с ним не так, или я должен догадываться?
- Он подвергался действию наркотиков и последовательному психическому воздействию дознавателей.
- Да уж, конечно, - снова вздохнул Антиох, вытирая руки подолом рубашки. - И я полагаю, что помощь вам делает меня вашим сообщником, в чем бы вы ни были замешаны, верно?
- Возможно, - уклончиво ответил Атхарва. - Сохрани их жизни, и мы уйдем. Никто никогда не узнает, что мы здесь были.
Антиох отрывисто и горько рассмеялся.
- Половина жителей уже знает о том, что вы у меня, а вторая половина узнает об этом к утру. Или вы думаете, что семь таких громил могут пройти по городу, не привлекая внимания? Может, вы и супервоины, но для тайных вылазок недостаточно искусны.
- Он прав, - согласился Тагоре. - Не стоит здесь задерживаться.
- Мы не уйдем, пока он не поможет Джитии, - заявил Кирон.
- Я этого и не предлагал, - огрызнулся Тагоре. - Не выдумывай.
Антиох не обращал внимания на их перебранку. Он пошарил по шкафам и составил смесь из нескольких химикатов, набирая их из флаконов без этикеток. Получив желаемое снадобье, он набрал его в треснувший шприц и ввел иглу в обнаженную руку Кая. Прежде чем нажать на поршень, старый хирургеон оглянулся на Атхарву.
- Ты сын шлюхи, тебе это известно? - сказал он.
Атхарва усмехнулся.
- Мне приходилось воевать вместе с Влка Фенрика, - сообщил он, - и тебе придется здорово постараться, чтобы меня оскорбить.
- Я это учту, - ответил Антиох и опустошил шприц.
Кай со свистом вдохнул воздух, а затем его спина выгнулась так, что затрещали все позвонки. Все мышцы у него свело судорогой, а изо рта хлынул поток зловонной жидкости. Кай извивался, словно казненный на виселице, пятки выбивали дробь по деревянной скамье, а токсины из его тела выделялись уже через все отверстия.
- На вашем месте я бы повернул его на бок, - сказал Антиох, пятясь от содрогающегося астропата. - В задней комнате есть относительно чистая одежда, она пригодится, когда чистка закончится.
Тагоре схватил Антиоха за руку.
- Астропат выживет, да?
От хватки Пожирателя Миров лицо хирургеона болезненно сморщилось.
- Это слабительное очистит его организм, но он сильно истощен, чудо, что он вообще до сих пор жив.
- Этого достаточно, - буркнул Тагоре и потащил Антиоха к Джитии.
- А теперь займись нашим братом.
Джития едва дышал, его тело, сберегая остатки энергии для восстановления, отключило все второстепенные функции организма. Атхарва знал, что космодесантники выживали и после более страшных ранений, но подозревал, что без аппаратуры апотекариев Джитию вылечить не удастся.
Антиох нагнулся над Астартес Гвардии Смерти и теми же инструментами, какими работал с Каем, стал обследовать кровавые дыры на бледной плоти Джитии. По выражению его лица Атхарва понял, что его худшие опасения подтвердились.
- Этот человек давно должен был умереть, - наконец произнес Антиох. - Для начала, рана свидетельствует о повреждении сердца, и, как я думаю, отключились оба легких. Поврежден еще один орган, которого я даже не знаю. Он поражен силовым оружием, а кроме того, в нем столько пуль, что хватило бы на целый отряд пехоты.
- Ты хочешь сказать, что не в состоянии его спасти? - спросил Кирон.
- Я хочу сказать, что не в состоянии даже предположить, что скрыто под этой кожей, - ответил Антиох. - Я не в силах ему помочь. И никто другой, как я думаю. Но мне кажется, вы и сами об этом знаете.
- Будь ты проклят! - закричал Кирон, прижав хирургеона к стене его собственного дома. - Ты должен что-то сделать. Ты понимаешь, кто это? Это Джития из Четырнадцатого легиона. Он был первым Носителем Светоча, один из первой Семерки! Этот воин спас мне жизнь, когда мы спускались с экваториального хребта на Япете. Он нес Императорский штандарт и вонзил древко в черное сердце властителя Кассини, когда пал Сатурн. Тебе понятно?
Атхарва и Ашубха разжали пальцы Кирона, пока его ярость и горе не одержали верх над разумом.
- Кирон, пойдем, - сказал Атхарва. - Его смерть не поможет Джитии.
- Он должен его спасти!
- Джитии уже ничто не поможет, - возразил Атхарва. - Он уже вступил на Багряную Тропу.
Кирон отошел от Антиоха, но его кулаки еще были яростно сжаты, а в серых глазах бушевал неукротимый гнев. Он не сводил глаз со съежившегося хирургеона, но горе не успело толкнуть его на убийство, поскольку в этот момент раздался голос Севериана, остававшегося у двери для наблюдения за окрестностями.
- Приберегите свою ярость, братья, - сказал он. - К нам приближается достойная ее цель.
- Наши преследователи? - спросил Тагоре. - Кто там, Имперские Кулаки или Легио Кустодес?
Лунный Волк тряхнул головой.
- Я не знаю, кто они, - ответил Севериан, поглядывая из-за двери на приближающийся отряд. - Но они вооружены и явно не состоят на имперской службе.
Глава 18
ТЕМНЫЙ ИМПЕРИУМ
СРАЖЕНИЕ В ВОРОНЬЕМ ДВОРЕ
Здесь было все - все отголоски истины, угасающий свет и невнятное бормотание миллионов безумцев. Все это сочилось из шепчущих камней, кружилось вихрями во всю высоту башни, словно электрический заряд, который должен либо уйти в землю, либо испепелить того глупца, кто осмелился вызвать его к жизни.
Эвандер Григора шатался от изнеможения, в его исхудавшем теле не осталось ни сил, ни энергии. Несколько дней он не спал и не ел, стремление разгадать тайну загадочного посещения Башни Шепотов неведомым существом повергло его в состояние между одержимостью и безумием. В воздухе витала информация, которую невозможно было перенести на бумагу шрифтом для слепых, даже если потратить на это целую жизнь, а еще оставались следы эфирного взрыва, произошедшего в библиотеке наверху.
Книги, свитки и все до единой заметки, собранные для составления Схемы, все было здесь, и буквы мерцали, словно начертанные светящейся золотой краской. Стены комнаты изливали свет на неподвижные листы, и едва слово растворялось в воздухе, оно исчезало со страницы и рассеивалось в эфире.
В процессе исчезновения слов Григора обдумывал каждое из них и сопоставлял со своим пониманием Потока. Он знал, что величайший труд всей его жизни гибнет у него на глазах, но по сравнению с раскрытием носившейся в воздухе тайны эта жертва не казалась ему чрезмерной.
Решетка над ним пульсировала светом, но этот свет не освещал и не согревал кожу. Это был портал, ведущий в кошмары города телепатов. Кошмары были сохранены, разложены по полочкам и препарированы. Самые страшные кошмары были изгнаны прилежными и методичными стараниями криптэстезианцев, но их суть… в сердце каждого кошмара… Да, все это Григора собрал здесь, заключив в сложные аллегории, в отвлеченные метафоры и туманные символы, чтобы понять мог только тот, кто, как сам Григора, посвятил себя Схеме.
Вот что узнал Кай Зулан, вот секрет, заключенный в его сознании, который мог понять только он сам. Вот что Сарашина считала настолько важным, что не могла доверить никому другому. Ни одна капля этой силы не могла пройти сквозь башню, не оставив выбоины, и тот, кто знал, куда смотреть, мог восстановить источник удара.
Как судебный хирургеон определяет орудие убийства по повреждениям на теле жертвы, так и Эвандер Григора собирал миллионы фрагментов информации, заключенной в величайшей катастрофе Башни Шепотов.
Отдельные частицы цеплялись друг за друга, но медленно, слишком медленно…
Он видел дразнящие оттенки… очертания слов, выражения, ничего для него не значащие, но источающие угрозу во мрачной тьме далекого будущего…
Эпоха войн в беспросветном тысячелетии…
Великий Пожиратель…
Отступничество…
Кровь мучеников…
Поднимающийся Зверь…
Кровавые потоки…
Последние времена…
И во всем этом он слышал еще и скорбный марш уходящих на войну армий, бесконечную череду убийств и кровопролитий, которые закончатся только с уничтожением всего и вся. Эти армии никогда не сдадутся, никогда не простят и сложат оружие только в том случае, если смерть заберет всех воинов и кончится война.
Предвидел ли Кай конец Империума? Видел ли он окончательную победу Хоруса Луперкаля? Григора не был в этом уверен, поскольку все эти слова и видения были невероятно старыми, пыльными и придавленными тяжестью истории, насчитывающей целые тысячелетия. Всего лишь мимолетные проблески, но они ввергли Григору в состояние непереносимого ужаса, он ощутил себя сочинителем кошмара, от которого никогда не сможет пробудиться.