- Еще нет, - признался Атхарва. - Кое-кто из нас стремится покинуть Терру и доставить тебя к Хорусу Луперкалю, другие настаивают на том, что тебя надо просто убить.
- Убить? Почему?
- Ты представляешь весьма реальную опасность, Кай, - сказал Кирон, опустив руку на его плечо.
Кай ощутил грозную силу его хватки. Кисть космодесантника была настолько большой, что охватывала все плечо полностью - от ключицы до самой лопатки. Стоило Кирону чуть усилить нажим, и он мог свободно переломать ему все кости.
- Какую опасность?
- Я подозреваю, что в твоей голове содержится информация о будущем, - сказал Атхарва. - А истина - это самое опасное оружие в любой войне.
- Но я ничего не знаю, - возразил Кай. - Я и им об этом говорил!
- Это так, - согласился Кирен и едва заметно усилил давление, но этого оказалось достаточно, чтобы заставить Кая поморщиться от боли. - Ты сам не знаешь того, что тебе известно. Армия, несущая истину своим знаменем, не может проиграть. Представь идеальную войну, которую ведут воины, абсолютно уверенные в победе. В тебе заключена как раз эта уверенность, и, чтобы овладеть этой информацией, великие и важные люди готовы на все, лишь бы заполучить тебя в качестве знамени.
- Мы будем драться за то, чтобы вырваться из этого мира, и ты нам поможешь, - заявил Тагоре.
- Покинуть Терру? - Он усмехнулся и потер виски костяшками пальцев. - Проклятье, глаза так и горят.
- Что с ним такое? - поинтересовался Шубха.
Ашубха присел рядом с Каем на корточки и обхватил руками его голову. Пожиратель Миров внимательно присмотрелся, повернул голову и оттянул кожу в том месте, где был вживлен аугментический глаз. По щеке Кая сбежала кровавая слеза.
- Кровь Ангрона! - выругался Ашубха. - Замолчите все, они нас видят и слушают.
Кай попытался высвободиться из рук Пожирателя Миров, но это было невозможно. Он не мог ни повернуть голову, ни шевельнуть плечом. Ашубха уставился прямо в глаза Кая, и, если бы не вынужденная неподвижность, тот бы непременно поежился от переполнявшей взгляд злобы.
- Умно придумано, - произнес Ашубха, прикладывая пальцы к щекам Кая. - Но на этом все и закончится.
- О чем ты говоришь? - выдохнул Кай.
- Что ты делаешь? - воскликнул Атхарва.
- Заметаю следы, - ответил Ашубха, погрузил большие пальцы в глазницы и вырвал глаза астропата вместе с окровавленными проводами.
Глава 17
СМЕРТЬ ПРИБЛИЖАЕТСЯ
СОСКОЛЬЗНУВШИЙ ПОВОДОК
АНТИОХ
Лицо Кая закрывала маска из крови, масла и охлаждающей жидкости. Шубха взял его за руку, и отряд снова отправился к центру города с той скоростью, на какую был способен раненый Джития. Несмотря на просьбы оставить его и дать умереть спокойно, Тагоре и Кирон с двух сторон поддерживали слабеющего космодесантника. Кай уже перестал кричать, хотя ужасная боль и не думала утихать. Он считал, что это плохой признак.
Оборванные провода шлепали его по щекам, и, хотя Кай погрузился в мир, привычный для большинства астропатов, после перенесенной травмы он никак не мог с этим освоиться. Тем не менее операция по удалению глаз, несмотря на всю свою жестокость, была проведена с такой же точностью, с какой бы ее осуществил хирург-аугментик.
Его слепозрение с трудом приспосабливалось к тому, чтобы снова стать главным среди его чувств, и пока вокруг Кая мелькали только размазанные световые пятна. Он блуждал в мире обоняния и слуха, вкуса и осязания. Он ощущал твердые камни мостовой под ногами и холодный ночной воздух. В крытых переходах витали ароматы кулинарного жира и горящего дерева, но преобладающим ингредиентом оставался теплый запах скученной человеческой общины.
- Почему он это сделал? - прошипел Кай между сдавленными всхлипываниями и вздохами, когда Севериан остановил отряд на пересечении трех улиц.
- Что сделал? - переспросил Шубха. - Кто?
- Твой брат-близнец. Почему он вырвал мои глаза?
Шубха виделся ему злобным всплеском пурпура и золота, беспорядочным нагромождением резких граней, так что его неустойчивая аура содрогалась под воздействием ощущения обособленности. Шубха страдал от разлуки со своими братьями по легиону, и эта слабость разрушала его изнутри.
- Ты был шпионом, - ответил воин.
- Что? Нет! Я не шпион! Ничего не понимаю…
- Твои глаза, - пояснил Шубха. - Люди, которые нас преследуют, наблюдали за нами через твои глаза. Они видели и слышали все, что происходило в том разрушенном здании.
Он сделал глубокий вдох и постарался отвлечься от боли.
- Как они сумели это сделать?
Шубха пожал плечами.
- Я не знаю. Ашубха умнее меня. До нашего назначения на Терру его собирались отправить на Марс, чтобы выучить на технодесантника.
- Твои аугментические имплантаты были получены из Телепатика? - спросил Атхарва.
Он подошел, обхватил голову Кая и заглянул в зияющие пустоты глазниц. Каю хотелось закрыть глаза, но у него не было век, и отвернуться от сияющего золотистого силуэта Атхарвы он тоже не мог. Весь окружающий мир был для него совокупностью нечетких линий, тогда как воин Тысячи Сынов поражал кристальной чистотой мерцающего света и чуда. Атхарва казался настолько реальным, что у Кая снова начался приступ головокружения.
- Нет, - ответил он. - Их предоставил Дом Кастана.
- Дом навигаторов?
- Да.
Кай кивнул и сразу же пожалел об этом. Резкое движение головы вызвало тошноту. Цветовые пятна и свет закружились вокруг него радужным вихрем, он схватился за руку Шубхи, но колени подогнулись, и он сплюнул густую желчную слизь.
Шубха уложил его на землю и предоставил кашлять, пока слизь не кончится. Кай почувствовал себя слабее новорожденного младенца, остатки сил покидали его с каждым рвотным позывом. Атхарва опустился рядом с ним на одно колено.
- Наши преследователи очень хитры, - сказал он. - Похоже, что они получили из Дома Кастана спецификацию всех имеющихся у тебя устройств и сумели перехватить сигнал с оптических трубок. Только Оку известно, что они успели услышать и увидеть, но придется признать, что они уже близко.
Кай лежал на земле, прислонившись к грубо сложенной стене из необожженных кирпичей. Ее неровная поверхность отлично подходила для короткого отдыха. Он оперся головой на кирпичи, ощущая за ними пульсирующую жизнь. Это было обитаемое помещение, где люди жили, любили и мечтали. Кай соскучился по своему дому на вершине пологого холма, когда-то давно бывшего бровью божества. Он соскучился по грустной улыбке матери и теплой домашней атмосфере.
- Я хочу домой, - пробормотал он, ощущая долгожданный мир в своем сердце. - Я соскучился по дому… Мой милый дом… Он бы тебе понравился, Афина. Там полы, выложенные блестящим мрамором, и сводчатые потолки, расписанные копиями работ Исандула Веронского.
- О чем это он толкует? - раздался грубый голос, который он должен был бы знать. - Что это за Афина?
К его лбу прикоснулась рука - шершавая и мозолистая от тяжелой работы и слишком большая для руки обычного смертного.
- Силы в его теле иссякают, - произнес другой голос. - Он и так был фактически мертв, когда мы до него добрались, а крушение и хирургическое вмешательство Ашубхи довершили дело. Ему требуется медицинская помощь.
- А что мы знаем о телах смертных? - прозвучал звонкий голос, в котором проскальзывало раздражение. - Среди нас нет апотекариев.
- В городе должен быть медик, возможно, и не один.
- И ты знаешь, где их искать?
- Нет, но знает кто-нибудь из живущих поблизости.
- А он сумеет помочь Джитии?
- Не говори глупостей, - прохрипел резкий голос ангела в красном, закованного в цепи. - Джития встал на Багряную Тропу, и никто не в силах помешать ему пройти ее до конца.
Кай слушал голоса, но ему казалось, что они принадлежали собравшимся вокруг него мерцающим призракам, словно к нему слетелись ангелы из древней легенды. Он вспомнил обнаруженные агентами Хранилища резные барельефы в затопленных залах на дне фиорда в Скандии, на которых воинственные девы валькирии уносили души погибших в загробную жизнь, к бесконечным пирам и сражениям.
При мысли о девах-воительницах ему стало смешно. Чем он мог бы заслужить их внимание? На щеках выступила теплая влага. Кай поднял руку к одному из гигантов - золотому великану, окутанному мерцающим сиянием.
- Я тебя видел… - произнес он. - В Арзашкуне. Ты появился в моем видении…
- Правда?
- Да, то есть я думал, что это ты. - И без того ослабленное тело уступало под натиском новых повреждений, и его голос перешел в тихий шепот. - Помню, я еще подумал, что у тебя есть тысяча более важных дел, чем разговоры со мной.
- Ты со мной разговаривал?
Золотая фигура наклонилась ближе.
Кай кивнул.
- Ты сказал, что хочешь узнать свое будущее, а я ключ к его пониманию…
- Это действительно так, - с нескрываемым интересом подтвердил голос. - И ты можешь рассказать о нем, как только будешь готов.
- Я расскажу, - пообещал Кай.
Его тело с каждой секундой становилось все легче. Наверно, эти существа как раз этого и ждут. Его легче будет унести, когда он расстанется с физической оболочкой. Но прежде чем они его заберут, Кай хотел задать еще один вопрос.
- Отверженные Мертвецы… - прошептал он. - Почему он сказал, что это подходящее название?
Кай ощутил улыбку золотого гиганта и порадовался, что смог ему угодить.
- Когда-то этот мир принадлежал богам, и люди верили, что молитвы и жизнь по законам безумных пророков помогут им заслужить прекрасную загробную жизнь после смерти. Их похоронят в освященной земле, и в назначенный час они восстанут, чтобы продолжить жить в новом чудесном мире. Но тех, кого проповедники объявляли отверженными, считали недостойными этого благословения, их тела хоронили на заброшенных пустырях, без памятников и склепов. Неглубокие ямы и негашеная известь. Забытые и обездоленные. Они были Отверженными Мертвецами, как и мы.
- Понимаю… - произнес Кай, довольный полученным ответом на свой последний вопрос.
Рядом с золотым ангелом возник еще один силуэт, но его аура сильно потемнела и казалась едва уловимой. Для угасающих чувств Кая она была очень красивой, но больше подходящей какому-то животному, а не человеку.
- Он сможет идти? - спросил призрак волка.
- Нет, - ответил Кай. - Я думаю, со мной все кончено.
По щеке снова прокатилась капля влаги, и чей-то палец ее осторожно смахнул.
- Я плачу? - спросил Кай.
- Нет, - ответил волк-одиночка. - Ты умираешь.
Охотники расходятся по всему помещению, разыскивая малейшие следы, способные подсказать, в какую сторону направились беглецы. Головко мечется, словно разъяренный медведь, проклинает Пожирателя Миров, обнаружившего слежку, а Черные Часовые переворачивают обломки мебели и охапки сгнившего тряпья.
Сатурналий опускается на колени перед влажным участком потрескавшегося пермакрита и касается его пальцем. Его золотая броня сверкает каплями влаги, а красный плюмаж тяжело свисает до самого плеча.
- Они здесь были, будь они прокляты, - ворчит Головко. - А теперь мы их упустили. Кто-то же должен был их заметить, так что теперь придется разбить несколько голов, пока кто-нибудь не начнет говорить.
Сатурналий и Нагасена молча обмениваются взглядами, достаточно красноречивыми, чтобы понять их отношение к высказыванию Головко. Сквозь трещины в плитах капает вода, размеренный стук успокаивает нервы, и Нагасена обходит помещение, словно крадется за добычей. Ноги у него немного согнуты, а голова наклонена набок, как будто охотник прислушивается, не зашуршат ли сухие листья, не треснет ли упавшая ветка.
Нагасена осматривает пролом в стене, потом опускается на пол, наклоняется и ложится, ощущая остатки тепла человеческого тела.
- Проклятье, мы на охоте, а ты решил прилечь! - взрывается Головко. - Они только что были здесь, надо немедленно выяснить, где их теперь искать.
Нагасена игнорирует оклик, и к нему направляются Черные Часовые.
- Ты меня слышишь? - окликает его Головко.
Картоно занимает позицию между ними, и Головко брезгливо морщится.
- Пошел прочь, урод, - бросает он.
- Назови его так еще раз, и я позволю Картоно проучить тебя за грубость.
- Пусть только попробует.
- Улис Картоно - ученик магистра круга Кулексус, - произносит Сатурналий таким тоном, словно обращается к ребенку. - Ты умрешь раньше, чем успеешь поднять свою винтовку, Максим Головко.
Головко сплевывает на пол, но отворачивается, предпочитая ничего не отвечать.
Кустодий опускается на колени рядом с Нагасеной и прослеживает его взгляд.
- Здесь лежал Кай Зулан? - спрашивает он.
- Да, - подтверждает Нагасена.
Сатурналий кивает.
- Я обнаружил у выхода кровь. Кровь смертного, она еще не свернулась.
- Это кровь Зулана, - соглашается Нагасена.
Он просовывает руку под груду обломков пермабетона, неизвестно когда свалившихся сверху. Пальцы осторожно исследуют мелкие камешки и песок, но потом он ощущает холодное прикосновение металла и гладкую поверхность стекла и вытаскивает пару еще влажных оптических имплантатов. С тонких кабелей еще стекает биомасло и слезозаменяющая жидкость.
Нагасена поднимает свою находку, и на лице Сатурналия появляется улыбка.
- Как ты узнал?
- Здесь Ашубха вырвал у Кая глаза, - говорит Нагасена. - Но он левша, и было бы логично искать их с этой стороны.
- Итак, у тебя имеются его глаза. Поможет ли это нам поймать беглецов? - спрашивает Сатурналий.
Нагасена поднимается, отряхивает одежду от пыли.
- Возможно. Это мелочь, по которой ни ты, ни я не сумеем взять след, но, может, сумеет кто-то другой.
- Телепаты?
- Верно, - соглашается Нагасена.
Сатурналий машет рукой Афине Дийос и Хирико, приглашая их войти в полуразрушенное здание. Обе женщины испуганы, и им не нравится ни участие в охоте, ни Город Просителей. Подобное окружение им совершенно незнакомо, и Нагасена не уверен, сумеет ли добиться от них сотрудничества.
Афина Дийос осматривает просевшую крышу, готовую рухнуть в любой момент, а адепт Хирико смотрит прямо перед собой и двигается словно автоматон. Смерть ее коллеги висит на шее женщины свинцовым грузом, но на охоте нет времени для утешений. Нагасена протягивает Хирико вырванные имплантаты, и она невольно морщится.
- Это глаза Кая? - спрашивает Афина Дийос.
- Да, это они, - говорит Нагасена, а Хирико кладет их в руку-манипулятор оракула с такой осторожностью, словно передает пару ядовитых змей.
Астропат подносит аугментические устройства к лицу и напряженно их изучает.
- И что, по-вашему, мы должны с ними делать?
- Я надеялся, что с их помощью вам удастся установить местонахождение Кая Зулана, - говорит Нагасена. - Насколько я понял из вашего личного дела, вы не специализировались в искусстве метрона, но обладаете в этом отношении определенными способностями.
- Возможно, когда-то так и было, - говорит Афина. - Но после катастрофы на корабле Фениксийца я не в состоянии видеть вещи в том виде, к какому привыкла. Вам лучше бы вызвать одного из городских метронов.
Нагасена не в состоянии определить, говорит ли она правду или лжет, поскольку шрам исказил черты лица и обычные признаки обмана не проявляются. Он решает, что астропат хитрит.
- Вам придется сделать попытку прочесть информацию на этих имплантатах, иначе последствия будут ужасными.
- Если вы читали мое личное дело, вы должны знать, что мои психологические способности плохо сочетаются с угрозами.
- Я не имел в виду лично вас, - говорит Нагасена. - Я говорил об Империуме.
- Вы преувеличиваете, - отвечает она, но Нагасена видит, что ее защита дала трещину.
Он опускается на колени рядом с ее креслом и кладет ладонь поверх ее руки. Кожа кажется искусственной, поскольку полностью лишена волосков.
- Вы думаете, что мы охотимся за Каем Зуланом? - говорит он. - Это не так. Мы преследуем семерых воинов, чью опасность переоценить невозможно. Эти преступники убили не одну сотню верных солдат Империума. Кая они захватили в плен и намерены доставить к Хорусу Луперкалю. Вы понимаете? Что бы ни было скрыто в голове Кая, будет известно Воителю. Никто из нас не знает точно, что вложила в его разум госпожа Сарашина, но готовы ли вы рискнуть и предоставить эту информацию нашему злейшему врагу?
- Это действительно так?
Нагасена одним плавным движением поднимается и обнажает свой меч. В сумраке развалин его лезвие слабо поблескивает полированной серебристой дугой, а черно-золотая рукоять скрыта под мягкой кожей, оплетенной медной проволокой. Глаза Афины и Хирико расширяются при виде оружия, но Нагасена достал клинок не ради насилия.
- Это Шудзики, - говорит он. - Много лет назад его создал мастер Нагамицу, и его название на древнем наречии давно исчезнувшего народа означает "честность". До того как меч попал мне в руки, я был глупцом и хвастуном, без моральных устоев, но с неуемным темпераментом. А когда мастер Нагамицу подарил мне этот меч, его правдивость стала частью меня, и с тех пор я никогда не лгу. И сейчас я тоже не лгу, госпожа Дийос.
Он видит, что слова достигли цели. Астропат медленно кивает, а потом перекладывает вырванные глаза из манипулятора в другую руку.
- Хирико, - говорит она. - Мне нужна твоя помощь.
- Конечно, - откликается адепт. - Что я должна сделать?
- Приложи пальцы к моим вискам и сосредоточься на том, что ты узнала от Кая. Вспомни все ваши разделенные видения, все произнесенные слова. Абсолютно все.
Хирико кивает и делает то, что было приказано. Она встает позади Афины и обхватывает руками ее голову с обеих сторон. Пальцы Афины смыкаются на аугментических глазах Кая и ловко перекатывают их, как это делают фокусники. Хлопья высохшей крови остаются на ее коже, и Нагасена гадает, поможет ли это определить местонахождение Кая.
- Сколько времени займет этот процесс? - спрашивает Сатурналий.
- Столько, сколько потребуется, - отвечает Афина. - Может, хотите попробовать сами?
Сатурналий не отвечает, и Афина погружается в транс, ее голова опускается на грудь. Дыхание становится глубже, и Нагасена, ощутив неожиданный холод невидимого царства, куда устремилась ее мысль и которое ему абсолютно непонятно, отходит в сторону.
Пока солдаты Головко вышибают двери ближайших домов и забрасывают вопросами немногочисленных обнаруженных обитателей, Нагасена обводит взглядом жалкое убежище и не чувствует ничего, кроме горького сострадания к судьбе побывавших здесь людей, осужденных за измену.
Нагасена прячет в ножны меч, завидев приближающегося Сатурналия. Хотя их объединяет одна цель, в присутствии кустодия все же не обнажают оружие.
- Как мог Пожиратель Мира догадаться, что за ними наблюдают?
Нагасена пожимает плечами.
- Я не знаю, да это и неважно. Это космодесантники, а я начинаю понимать, что мы их недооценивали.
- Как это?