- Они нам не ровня, но это воины, достойные нести знак орла.
- Так и должно быть, - ответил Бабу Дхакал. - Они достигли величия, стоя на наших плечах. Без нас их бы вообще не было.
- Но они лишь бледная тень по сравнению с нами, - заметил Гхота.
- Нет, это новая ступень в эволюции супервоинов, это мы - бледные тени по сравнению с ними. Да, мы сильнее и крепче, чем они, но наше генетическое наследие недолговечно. Хоть Долгая Ночь и закончилась, для нас наступает новая ночь. Мы были созданы не для того, чтобы жить после Объединения. Тебе об этом известно?
- Нет, мой субадар.
- Наши гены с самого начала несли в себе изъян, хотя я и не могу сказать, было ли это сделано намеренно или стало результатом несовершенства технологии. Я надеюсь на второе, хотя подозреваю первое. Повелитель этого мира легкомысленно относится к своим созданиям. Интересно, знают ли его примархи, что он откажется от них в угоду смертным, едва цель будет достигнута? Боюсь, они, как ангелы древности, не могут допустить даже мысли о такой возможности.
Гхота ничего не ответил, ссылка на древние легенды ему ни о чем не говорила.
- Сколько же воинов там было? - спросил Бабу Дхакал.
- Семеро, но двое уже мертвы, мой субадар, - ответил Гхота. - Так что их осталось пятеро.
- Ты сам убил этих двоих?
- Только одного, второй и так уж был почти мертв.
- Тогда мы должны отыскать их, Гхота, - заявил Бабу Дхакал.
С ближайшего стола он взял металлическое устройство и прикрепил его к верхней части рукавицы. Из многочисленных отверстий с легким жужжанием показались иглы, лезвия и разные другие хирургические инструменты. Бабу Дхакал улыбнулся.
- Мы постепенно умираем, но с их генетическим материалом я смогу найти способ преодолеть неминуемое разрушение наших тел. Ты понимаешь, насколько это важно?
- Понимаю, мой субадар, - сказал Гхота.
Бабу Дхакал кивнул.
- Где теперь могут быть эти пятеро воинов? - спросил он.
- Они отправились на восток, - ответил Гхота. - За ними следят мои люди, и они будут нас извещать об их маршруте.
- Хорошо, - одобрил его Бабу Дхакал. - Мы все сделаем сами, мой ямадар. Ты и я. Мы вырвем из их живой плоти кровоточащие прогеноиды и обретем то, в чем Император нам отказал.
- Жизнь, - произнес Гхота, наслаждаясь вкусом этого слова.
Лунный свет заливает площадь, оставляя только черно-белые тона, но он не может скрыть красноты крови, залившей вывороченные камни мостовой, стены ближайших домов и саму землю. Нагасена изучает кровли домов в поисках притаившейся угрозы, хотя и не ожидает встретить здесь никакого сопротивления. Во всяком случае, со стороны беглецов. С карнизов домов и коньков крыш смотрят вниз железные вороны, а по краям площади виднеются кучи мусора - остатки дневной торговли, как полагает Нагасена.
Наряду с мусором на площади разбросаны мертвые тела. Их не меньше двадцати, возможно, больше, и все убиты без намека на милосердие - застрелены, обезглавлены клинками либо разорваны голыми руками.
- Это дело рук космодесантников, - говорит он, и Сатурналий согласно кивает.
Хирико и Афина потрясенно смотрят на результаты резни и ужасаются, насколько чудовищно может быть изувечено человеческое тело. Они не привычны к проявлениям жестокости, и свидетельство смертоносных способностей космодесантников потрясает их до глубины души.
- Тяжело на это смотреть, не так ли? - не без сочувствия говорит Нагасена.
Хирико поднимает голову и кивает, она сильно побледнела, губы пересохли.
- Я знаю, кто такие космодесантники, - говорит она, - но видеть, как основательно они могут исковеркать человеческие тела, это…
- Ужасно, - заканчивает Афина. - Но они для этого и созданы.
- И для многого другого, - добавляет Нагасена.
Хирико смотрит на него с недоумением, но ничего не говорит.
На эту площадь их привела Афина Дийос. Астропат следовала за невидимой нитью агонии Кая, и, как бы ни было ей неприятно помогать его преследователям, прежде всего она руководствовалась своей верностью Империуму. Она доверяет честному слову Нагасены, но вот ему самому становится все труднее оправдать эту охоту.
Он уже знает, что приведенные хормейстером причины поимки Кая не соответствуют истине, и от этого не становится легче. Особенно после того, как они через оптический канал прослушали разговор Атхарвы с его спутниками. Сатурналий и Головко не придают значения словам мятежников, но Нагасена знает, что человек, осужденный за измену, не обязательно становится лжецом.
Если Каю Зулану известна истина, какое право имеет Нагасена способствовать ее сокрытию?
Он перестроил свою жизнь, положив в основание несокрушимую скалу правды, и на углях старых привычек поклялся никогда не прятаться от истины и не позволять другим ее скрывать. Нагасена не уверен, удастся ли ему сохранить верность своим принципам до конца этой охоты.
- Трупы еще теплые, - говорит Сатурналий. - Мы уже близко.
- Как вы думаете, кто это? - спрашивает Афина и неприязненно морщится, заметив проходящего мимо Картоно.
Она тщательно следит, чтобы он ее не задел. А раб Нагасены вытаскивает из кучи трупов оторванную руку и вытирает кровь с бицепса. К изображению головы быка добавлены скрещенные молнии. Нагасене известно, что жвачные животные когда-то считались священными в этой местности, но на этом его сведения о символе заканчиваются.
- Это метка клана Бабу Дхакала, - говорит Картоно.
- Ты считаешь, это нам о чем-нибудь говорит? - саркастическим тоном спрашивает Хирико.
Картоно ничем не заслужил ее враждебного отношения, но он давно привык к ненависти псайкеров, так что не обращает внимания на ее неприязненные слова.
- Это преступник, - поясняет Картоно. - Он главарь банды, которая контролирует большую часть Города Просителей. Шлюхи, продовольствие, наркотики, оружие и тому подобное - ничто не проходит мимо его внимания.
- Каким же образом эти люди могли столкнуться с беглецами? - спрашивает Нагасена.
- Какая разница? - заявляет Максим Головко. - Они преступили закон Империума, и чем больше их будет убито, тем лучше.
- Посмотри на них, Максим, - убеждает его Нагасена. - Это не обычные люди.
- Это мертвецы, - отрезает Головко, словно больше его ничто не заботит.
Сатурналий хватает Головко за руку и резко разворачивает. Командир Черных Часовых занимает высокое положение, но его полномочия не сравнить с властью Легио Кустодес.
- Слушай, что тебе говорит Йасу Нагасена, - говорит Сатурналий.
Головко кивает и стряхивает его руку.
- И что же в них особенного? - спрашивает он.
- Обрати внимание на их рост, - предлагает Сатурналий.
- Ну, высокие, и что из этого?
- Трудно сказать на первый взгляд, но я не сомневаюсь, что их рост не уступает росту тех, за кем мы охотимся, - говорит Нагасена, мысленно складывая разрозненные части тела в единое целое. - А скрещенные молнии когда-то были символом воинов грома, сражавшихся на стороне Императора в Объединительных войнах.
- О чем ты говоришь? - удивляется Афина Дийос. - Неужели это те самые воины?
Нагасена качает головой.
- Нет, те давно мертвы, но я уверен, кто-то хотя бы частично воспроизвел процесс, превращающий обычного смертного в такого воина.
- Это невозможно, - возражает Сатурналий. - Подобные технологии - прерогатива одного только Императора.
- Очевидно, это не так, - отвечает Нагасена. - И теперь предстоит ответить на вопрос, как эти люди могли столкнуться с нашими беглецами. Я не верю в простое совпадение. Я уверен, что эти люди пришли сюда с определенной целью. А это означает, что их создатель, кем бы он ни был, осведомлен о природе тех, за кем мы охотимся. - Он переводит взгляд на мертвые тела и добавляет: - Или об их способностях.
- Другими словами, мы не одни в этой охоте, - говорит Сатурналий, сделав логический вывод из слов Нагасены.
Головко качает головой.
- Тогда мы напрасно тратим время.
Он приказывает Черным Часовым осмотреть площадь. Солдаты действуют как профессиональные военные, какими они и являются на самом деле. Нагасена идет за ними и сразу намечает цель, как только его взгляд останавливается на еще дымящихся развалинах пристройки, разбитой крупнокалиберными снарядами.
- Это следы болтера, - говорит Сатурналий, распрямляя плечи и опуская алебарду.
Нагасена кивает. Он продолжает идти к разрушенному домику, но на ходу отстегивает винтовку и снимает ее с предохранителя. На земле множество предметов, свидетельствующих о недавней битве: сломанные клинки, клочья одежды и латунные гильзы, достаточно крупные, как для болтера, но очень старые.
После боя остались потеки крови и отпечатки ног, однако побывавшие здесь мародеры уничтожили все улики, по которым можно было бы догадаться о дальнейшем маршруте беглецов. Нагасена доходит до края руин и улавливает запах горящего хаша. На мгновение он вспоминает, как и сам когда-то растворялся в мареве наркотика, лежа в шелковых Домах Дракона в Нипоне, с ружьем в руке и острым желанием приставить его к своей голове.
Он стряхивает мгновенное оцепенение и поднимает винтовку, увидев худого старика, сидящего на высоком стуле - единственном предмете обстановки, уцелевшем после обстрела дома. Старик восседает среди моря стеклянных осколков и курит тонкую самокрутку. Струйка дыма извивается в воздухе, соблазняя запретными наслаждениями.
- Ты хирургеон, - говорит Нагасена.
- Я Антиох, - немного невнятно и рассеянно говорит старик. - Я перекуриваю. Не хочешь ко мне присоединиться?
- Нет, - отвечает Нагасена.
- Ну же, давай, - смеется Антиох. - Я заметил, как ты смотришь на папироску. Я сразу определил, что ты любитель посмолить.
- Был когда-то, - признает Нагасена.
- Всегда, - хихикает Антиох.
К развалинам подходят Сатурналий и Головко.
- Они были здесь, не так ли? - спрашивает Нагасена.
- Кто?
Головко сбивает старика со стула одним движением руки, и Антиох падает в битое стекло. Осколки режут ему кожу, но старик этого как будто не замечает. Он сплевывает кровь и даже не пытается сопротивляться, когда Головко поднимает его на ноги, схватив за ворот грязной ночной рубашки.
- Космодесантники-изменники, - рявкает Головко. - Они здесь побывали, нам это известно.
- Тогда зачем спрашивать? - говорит Антиох.
Головко снова бьет старика.
- Хватит, - останавливает его Нагасена. - Он курит мигойскую смолу и не почувствует твоих ударов.
Головко смотрит на него недоверчиво, но на время оставляет старика в покое. Сатурналий поднимает опрокинутый стол, липкий от крови, и принюхивается, затем кивает.
- Кровь космодесантника, - подтверждает он.
- Они обратились к тебе за помощью, - говорит Нагасена. - Что ты для них сделал?
Антиох пожимает плечами и наклоняется, чтобы поднять выпавшую папиросу. Он тихонько дует на нее, и снова появляется соблазнительный оранжевый огонек. Старик затягивается и выпускает несколько идеально ровных колец дыма.
- Да, - говорит он. - Они были здесь, но что я мог понять в их анатомии? Я ничего не смог сделать для большого человека. Он начал умирать задолго до того, как его привели ко мне.
- Один из них мертв? - спрашивает Сатурналий. - Кто?
Антиох сонно кивает.
- Кажется, они называли его Джития.
- Гвардия Смерти. - Головко удовлетворенно кивает. - Хорошо.
- А что с Каем Зуланом? - спрашивает Сатурналий. - С ними ведь был еще и астропат.
- А, так вот кто он, - бормочет Антиох. - Да, верно, у парня не было глаз. Никогда бы не подумал, что это астропат. Я думал, они все живут в Городе Зрения, разве нет?
- Этот - нет, - отвечает Нагасена. - Он тоже был сильно ранен. Он еще жив?
Антиох ухмыляется и пожимает плечами, словно это его совершенно не волнует.
- Да, конечно, я его подштопал. Промыл глазницы и наложил стерильную повязку. Бесполезное дело.
- О чем ты?
- О том, что он умирает, - сердито бросил Антиох. - Слишком много травм, слишком много боли. Мне приходилось видеть такое, когда служил в армии. Некоторые парни сдаются, когда больше не могут терпеть боль.
- Но сейчас он еще жив? - настаивает Нагасена.
- Был жив, когда я его в последний раз видел.
- Что здесь произошло? - спрашивает Сатурналий. - Почему сюда пришли эти люди, что лежат снаружи?
- Люди Бабу? Я не знаю, но они требовали, чтобы эти вышли и сдались.
Нагасена кивает. Его предположение, что люди Бабу Дхакала знали о космодесантниках, подтвердилось. В таком месте трудно удержать что-то в секрете. Но что заставило главаря бандитского клана вступить в открытую стычку с космодесантниками? Не мог же он не знать, насколько они опасны? Наверняка ему что-то было надо от них, и ради этого он рискнул своими бойцами.
- А они не сдались, - говорит Антиох и начинает дрожать при воспоминании о схватке, несмотря на наркотический угар. - Никогда в своей жизни не видел ничего подобного и, надеюсь, больше не увижу. Я видел, как они разрывали людей Бабу, словно тряпичных кукол. Шестеро против тридцати, и они перебили всех, только Гхота ушел живым.
- Гхота? Это один из людей Бабу Дхакала?
- Да, точно, - подтверждает Антиох. - Большой сучий сын, почти такой же большой, как те, кого вы ищете. Если мне позволено будет сказать, не советую их разыскивать. Хоть их и осталось всего пятеро в живых, мне кажется, у вас недостаточно людей, чтобы с ними справиться.
- Пятеро? - переспрашивает Нагасена.
- Гхота убил воина с белыми волосами, - говорит Антиох.
Нагасена встревоженно переглядывается с Сатурналием. Невысказанный вопрос повисает между ними постыдной тайной. Какой смертный мог убить космодесантника?
- Где они теперь? - требует Головко. - Куда они пошли после того, как ты оказал помощь предателям?
- А, я уже помог вам, но не думаю, что надо говорить что-то еще, - отвечает Антиох. - Мне кажется, это будет неправильно.
- Мы слуги Империума, - заявляет Сатурналий, нависая над тощим хирургеоном, который смотрит на него взглядом непослушного ребенка.
- Может быть, но они хоть были честны со мной, - говорит Антиох.
Нагасена становится между Антиохом и Головко, прежде чем генерал-майор снова применит кулаки, и подзывает адепта Хирико.
- Ты можешь отыскать ответ в его голове? - спрашивает он.
Хирико, осторожно пробираясь среди обломков, подходит к Антиоху. Старик с опаской смотрит на нее, но не возражает, когда женщина прикладывает ладони к обеим сторонам его головы.
- Что она делает? - спрашивает Антиох.
- Тебе не о чем беспокоиться, - заверяет его Нагасена.
Хирургеон ему не верит и подозрительно следит за женщиной, а веко начинает подергиваться.
- Кто она такая? - спрашивает он.
- Я нейролокутор, - отвечает ему Хирико. - А теперь сиди смирно, а то будет больно.
Хирико закрывает глаза, и Антиох напряженно замирает в ожидании боли.
- На что похож разум человека, одурманенного хашем? Можно ли в нем отыскать что-то полезное, или это крепость с открытыми настежь дверями?
Хирико остается неподвижной почти целую минуту, и Нагасена гадает, отразится ли на ее мыслях наркотический морок.
- Ох, - вздыхает она и качает головой.
- Ты что-то нашла? - спрашивает Нагасена.
Она кивает, еще не оправившись от погружения в сознание Антиоха. Старик выглядит напуганным, и Нагасена понимает, что Хирико избавила его от дурмана. Без успокаивающей пелены смолистого дыма, за которым он до сих пор прятался, старику становится страшно в реальном мире.
- Они направляются в место, которое носит название "храм Печали", - говорит Хирико.
- Тебе известно, где это? - спрашивает ее Головко.
Хирико смотрит в глаза хирургеона.
- Да. К востоку отсюда. Теперь я знаю дорогу.
- В таком случае этот предатель нам больше не нужен, - ворчит Головко.
Прежде чем Нагасена успевает его остановить, командир Черных Часовых поднимает пистолет и пускает пулю в голову Антиоха.
Глава 20
ЦВЕТА И ОТТЕНКИ
КОНЕЦ ВСЕГО ХОРОШЕГО
КОМАНДА ЛИКВИДАТОРОВ
Пробуждение удивило Кая неожиданным избавлением от боли и почти невероятным ощущением спокойствия. Подняв голову, он ощутил жесткие металлические грани, впившиеся в живот. Мир вокруг сиял контрастами света и тени, потоками психической энергии и участками мертвых зон. Перед ним отчетливо вставали дома и улицы, весь мир, ясный и зримый, как перед человеком с подаренными природой глазами.
- Стойте, - попросил он охрипшим и прерывающимся голосом. - Остановитесь, спустите меня на землю, пожалуйста.
Несший его гигант остановился, и сильные руки бережно спустили Кая вниз. Перед ним стоял великан, казавшийся еще больше из-за грубых пластин брони, прикрывающих тело, и торчащих из-за пояса пистолетов. Всю его фигуру окружал легкий золотистый туман, тянувшийся следом, словно обрывки облаков за крыльями самолета.
В памяти Кая на мгновение мелькнуло видение, но воспоминание так же быстро рассеялось без следа, оставив ускользающее ощущение чего-то важного. Он лишь смутно помнил доску для регицида и партнера с опущенным на голову капюшоном, но сути видения осознать так и не смог.
- Атхарва? - неуверенно произнес Кай, постепенно возвращаясь в холодную реальность.
- Да, - ответил гигант. - Ты заставил меня беспокоиться. Я не был уверен, что ты выживешь.
- Я до сих пор в этом не уверен, - простонал Кай, нетвердо держась на ногах. Удивительно, что он вообще способен стоять после столь напряженного путешествия. - У меня такое ощущение, будто ты ударил меня в лицо.
- Это не так уж далеко от истины, - признал Атхарва, оглядываясь на заключенную в тяжелую броню фигуру Ашубхи.
Отверженные Мертвецы сильно изменились с тех пор, как Кай видел их в последний раз. Нагрудники из кованого железа, округлые наплечники и архаичные шлемы придавали им сходство с воинами-варварами предшествующей Объединению эпохи, с кровожадными дикарями, правившими Старой Землей до прихода Императора. Шубха даже нес в руке деревянный щит.
Кай всегда знал, что его спутники-беглецы настоящие воины, но теперь, когда он увидел их полностью экипированными для сражений, Кай не мог не вспомнить, что эти люди будут защищать его только до тех пор, пока это согласуется с их целями. Стоит ситуации измениться, и он им больше не будет нужен.
- Где вы раздобыли броню и оружие? - спросил он, заметив причудливый арсенал, которого хватило бы и на втрое больший отряд.
- Какие-то дураки встали у нас на пути, - сказал Атхарва. - Но теперь они все мертвы.
На фоне черного металла, серой стали и коричневых кирпичей каждый из воинов выделялся собственным светом. Кай знал каждого из них по цветам и оттенкам ауры: у Тагоре, Шубхи и Ашубхи преобладали агрессивные пурпурно-красные и убийственно-серебристые тона, Атхарва казался золотым, с пятнами цвета слоновой кости и пурпура, а Севериана как будто окутывала серая грозовая туча. На выступе скалы Кай увидел Кирона и Джитию, остатки их ауры растворялись в воздухе, словно тепло затушенного костра.
- Мы потеряли Джитию и Кирона, - не скрывая искренней печали, сказал Шубха. - Среди атаковавших был один мерзавец, умеющий хорошо драться.