Прихватив журнал наблюдений, Пекка вернулась в кабинет и, активировав хрустальный шар, настроила его на обличье одного из тех, кто с нетерпением ожидал результата. Миг спустя в глубине прозрачной сферы прорисовалось крошечное изображение Сиунтио.
- А-а! - протянул он с улыбкой, узнав Пекку. - И что расскажете?
- Магистр, - промолвила чародейка, - известный лагоанский мореплаватель только что высадился на экваториальном материке.
Приходилось говорить намеками, на случай, если вражеские чародеи подслушивают вибрации эфира. По счастью, Сиунтио понял. Улыбка его сделалась еще шире.
- Да ну? И как, туземцы не съели?
- Все целы и счастливы. - Поразмыслив миг, Пекка расширила немного импровизированный шифр. - Похоже, мореплаватель обнаружил большую часть континента, а не меньшую.
Сиунтио должен был понять, что опыт ее подтверждает более вероятные расчеты Ильмаринена.
Магистр кивнул.
- А знает ли о достижениях вашего мореплавателя тот, кто изобрел компас?
- Нет пока, - призналась Пекка. - Я хотела вначале сообщить вам.
- Вы мне льстите, но ему бы следовало узнать первым, - ответил Сиунтио.
Помахав на прощание рукой, он разорвал эфирную связь между кристаллами.
Потом Пекка действительно вызвала Ильмаринена, воспользовавшись тем же шифром, чтобы передать ему новости. Он понял все с первого раза - меньшего Пекка и не ожидала. Но если Сиунтио, узнав о результатах опыта, просиял, то живые черты его коллеги исказила мрачная гримаса.
- Мы так наловчились искать ответы, - заметил он кисло. - А лучше бы нам поискать другие вопросы.
- Не понимаю, магистр, - искренне удивилась Пекка.
Ильмаринен нахмурился еще пуще.
- Предположим, я ваш дед, - бросил он и продолжил, подпустив в голос немощной старческой дрожи: - Ми-илая, годы меня тяготят. Не одолжишь ли пяток? У тебя-то их много впереди, тебе не жалко… Теперь нам под силу и такое, - заметил он нормальным тоном. - Вашими стараниями. А что начнется, когда богачи возьмутся покупать - хуже того, воровать - годы жизни у бедняков?
Пекка уставилась на него в ужасе. Ей страстно захотелось сжечь немедля все свои заметки. Но было уже поздно. Что открыла она сегодня, завтра обнаружат вновь - в этом она была так же уверена, как и в том, что завтра ненадолго взойдет солнце.
Ильмаринен наставил на нее из хрустального шара указующий перст.
- И ваше заклятие, сударыня, использовало, полагаю, сходящиеся ряды. Иначе вам не удалось бы провести опыт на мышках. - Пекка не успела поправить его, как чародей продолжил: - Попробуйте теперь расходящиеся - только рассчитайте выход энергии, прежде чем начитать заклинание. И да уберегут вас силы горние!
Он махнул рукой, и изображение в кристалле пропало.
Пекка уже сама не знала: с какой радости ей приспичило в юные годы искать абстрактное знание?
* * *
Когда на дороге из Тырговиште показался альгарвейский патруль, Корнелю колол чурбаны. Руки его сами собой крепче стиснули рукоять топора. С какой стати солдаты Мезенцио пожаловали в лесистый центр острова? До сих пор они ограничивались тем, что удерживали порт, а остальную часть Тырговиште оставили в покое.
Бывший моряк не единственный заметил гостей.
- Альгарвейцы! - гаркнул Джурджу, и остальные лесорубы подхватили предупреждение.
- Чего им надобно? - воскликнул Корнелю. - Не партизан же искать?
Сам он пытался отыскать партизан с тех пор, как волны вышвырнули его на берег родного острова. Он встречал многих людей, которые ненавидели альгарвейских захватчиков, - но пока ни одного, кто в ненависти своей взял бы жезл и выстрелил.
Солдаты Мезенцио, верно, думали так же. Они шли походным порядком, без опаски. Если бы в здешних лесах и правда водились партизаны, альгарвейцы и минуты не продержались бы против них, но бригады лесорубов опасаться было нечего.
Старший патрульный - молоденький лейтенант с навощенными в иголочку усами - помахал Джурджу рукой. Здоровяк сделал вид, что не замечает. Корнелю усмехнулся про себя. Джурджу недолюбливал захватчиков, и подводник знал об этом.
- Эй ты! - крикнул лейтенант.
Джурджу прикинулся не только слепым, но и глухим. То была опасная игра: альгарвейцы славились бешеным темпераментом.
- Эй ты, - повторил лейтенант, - медведь страшный!
- Лучше ответь, - вполголоса посоветовал Корнелю. - Доведешь его - спалит не задумавшись.
Джурджу поднял голову, словно только сейчас заметил альгарвейского офицера. Бригадир оказался лучшим лицедеем, чем мог от него ожидать подводник.
- Чо надобно? - пробасил великан таким жутким деревенским говором, что даже Корнелю, родившийся на Тырговиште, едва мог его понять. Для лейтенанта, должно быть, его слова прозвучали полной тарабарщиной, хотя обычно альгарвейцы и сибиане могли понимать друг друга без толмача.
- Мы… ищем… одного… человека, - промолвил лейтенант медленно и внятно.
- Чо ботае? - Джурджу продолжал валять дурака - здоровенного и, надо полагать, опасного дурака, потому что опирался он при разговоре на рукоять топора еще более тяжелого, чем у остальных лесорубов.
- Мы ищем одного человека, - повторил альгарвеец. Видно было, что терпение его на исходе. Он обвел взглядом бригаду. - Есть здесь кто-нибудь, кто владеет альгарвейским или хотя бы внятно говорит на сибианском?
Никто не признался. В других обстоятельствах Корнелю мог бы вызваться добровольцем, но не сейчас. Ему весьма любопытно было, кого ищут солдаты Мезенцио. Едва ли им известно, что он здесь, и все же…
- Чо ботае? - повторил Джурджу еще более невнятно. Мину он при этом состроил самую серьезную - Корнелю просто обзавидовался.
- Деревенские олухи, сударь, - заключил один из патрульных. - Просто безмозглые олухи.
Может, он просто высказал свое мнение о покоренных туземцах. А может, пытался довести сибиан до белого каления, заставив выдать, что они понимают вражеское наречие. А может, и то, и другое - Корнелю не взялся бы отрицать это.
Так или иначе, но лейтенант покачал головой.
- Не-ет, - ответил он с беззаботной улыбкой. - Они просто врут. Прекрасно все понимают - некоторые хотя бы. Так вот, мы заплатим немало звонкого серебра за парня по имени Корнелю. Или сами поймаем. Так или иначе он наш будет. Айда, парни.
Взмахом руки подозвав подчиненных, он направился прочь, в сторону города.
"Так или иначе он наш будет". Альгарвейское высокомерие жгло Корнелю душу. Но лейтенант оказался неплохим командиром. Он посеял в бригаде зерна предательства - как сеял их, должно быть, везде, где побывал патруль. Теперь оставалось только ждать урожая.
Лесорубы вернулись к работе. Корнелю продолжал колоть чурбаки, не поднимая головы. Он редко позволял себе отвлекаться от работы, а сегодня - еще меньше обычного. И всякий раз, когда он, выпрямившись, оглядывал вырубку, он ощущал на себе взгляды остальных работников. Имя "Корнелю" было не самым редким на островах Сибиу… но все же встречалось нечасто.
За ужином - подводник получил большую миску крутой овсянки с рубленой солониной - к нему подошел Джурджу и присел рядом на поваленном стволе.
- Это тебя разыскивают ищейки Мезенцио?
- Не знаю. - Корнелю невозмутимо отправил в рот еще ложку овсянки. - Может быть, да. А может, и нет.
Он пожалел, что не записался в бригаду под чужим именем.
Джурджу кивнул.
- Стоило спросить. Так, как ты дерешься, учат в армии или на флоте. Должно быть, эти горластые болваны захотят допросить бывшего военного.
- Ага. - Корнелю упрямо буравил взглядом овсянку. Смотреть Джурджу в лицо он боялся - да и голоден был настолько, что дурные манеры казались простительными. Все лесорубы наворачивали немудреный ужин, словно оголодавшие волки: работа такая.
- Я не единственный, кто так умеет, - добавил он с набитым ртом. - Вот ты, к примеру.
- Ага, я тоже. - Джурджу мотнул тяжелой башкой, словно вновь прикидываясь дураком. - Но тот альгарвеец не назвал мое имя. Он искал тебя.
В душе Корнелю вскипел гнев.
- Ну так выдай меня! Если речь и вправду шла обо мне, тебе неплохо заплатят. Они же хотят нас умаслить. "Сибиане - тоже альгарвейское племя", - язвительно процитировал он текст плакатов, которые видел на улицах Тырговиште.
- Топор им в жопу, а не одно племя, - буркнул Джурджу. - Если они нас так любят, нечего было к нам соваться. Это я так думаю. Но найдутся и другие… те, что иначе считают.
- Предатели, - горько бросил Корнелю.
Джурджу не стал спорить.
- Они есть, - только и промолвил он. - Закроешь на это глаза - сам поплатишься. - Он поднялся на ноги, возывшаясь над Корнелю, будто башня. - Возьми лишнее одеяло: чую, к утру заснежит.
У Корнелю было такое же предчувствие. Моряк не ожидал такого чутья на погоду у человека, который всю жизнь провел на суше. В это время года погода обыкновенно бывала скверная: Тырговиште омывали студеные южные воды, а холмы в глубине острова были высоки. Даже редкими ясными днями солнце едва поднималось в небо и тут же устало опускалось за окоем. Когда же небосвод заволакивали тучи, невозможно было отличить день от ночи.
Теплых шерстяных одеял у Корнелю было припасено в достатке. Закутавшись в них, как в кокон, подводник устроился поближе к костру. Такими ночами огонь не угасал до зари, несмотря даже на то, что в пламени сгорал прибыток бригады.
Спустя пару часов повалил снег. Буря, должно быть, взбивала белой пеной волны на морях вокруг Сибиу. Корнелю проснулся от сырости, завернулся в одеяло с головой и заснул снова.
К утру мир побелел. Корнелю знал: у моря, в городе Тырговиште, снега не было. Там шел дождь или лежала на улицах слякоть - на взгляд моряка, еще хуже снегопада. И все же он мечтал оказаться там, дома, заняться любовью с Костаке перед горящим камином - и чтобы не рубить самому дрова на растопку. О Бринце он едва вспомнил и с трудом уместил девочку в эту идиллическую картину: пускай спит в колыбельке - или где там положено спать детям ее возраста.
Показалось ему или повар действительно странно косился на него, наваливая утреннюю порцию овсянки? Корнелю не стал долго раздумывать над этим. Он постарался побыстрей запихнуть в себя горячую кашу, чтобы согреться немного изнутри, и выхлебал с той же целью две кружки травяного отвара - редкая гадость, надо признаться.
- Пошевеливайтесь, па-арни! - крикнул Джурджу с напускной заботой. - Там, внизу, наш товар с руками оторвут! Знаю, обморозить пальчики никому не хочется, но вы же у меня храбрые ребятки!
Корнелю не успел за вчерашний день расколоть на дрова все чурбаки, но его позвали на помощь, чтобы свалить здоровенную пихту. Очнеь скоро подводник взмок, невзирая на холодный ветер и снег. Когда дерево с громовым треском рухнуло, подняв тучу ледяной пыли, Корнелю позволил себе довольно хмыкнуть. Ремесло лесоруба имело и свои положительные стороны: он сразу видел, чего достиг своими усилиями.
Подводник прошел вдоль ствола, одну за другой обрубая толстые ветви. В такую погоду приятно было и поработать: иначе в два счета замерзнуть можно. Корнелю раз за разом махал тяжелым топором, глотая пахнущий смолой и хвоей воздух и выдыхая огромные клубы тумана. Увлеченный своим занятием, он трудился, точно заведенный.
За работой он совершенно позабыл приглядывать за своим напарником Влайку. Вспомнил только тогда, когда за спиной захрустел снег под башмаками, - и вовремя. Моряк замахнулся топором на очередной сук… и второй лесоруб набросился на его сзади.
Должно быть, Влайку надеялся сбить Корнелю с ног и связать. В конце концов, моряк уступил в драке Джурджу. Но Джурджу знал все приемы рукопашного боя и вдобавок был сильней и тяжелей своего противника. А Влайку - нет.
Корнелю упал на колени, но не рухнул в снег, а, не выпустив топора, левой рукой отбил захват и врезал локтем Влайку под дых. Удар оказался неточным, однако лесоруб всхлипнул от боли. Корнелю ударил еще раз, извернулся и вскочил на ноги.
Влайку отпрыгнул, едва не споткнувшись, и поспешно схватился за топор. Он легко мог бы прикончить Корнелю одним ударом, но альгарвейцы, судя по всему, готовы были больше заплатить за пленника, и лесоруб попытался взять добычу живьем. Но раз не вышло - что же, можно предъявить и одну голову. Корнелю неуклюже увернулся от удара, которым его могло разворотить, как тот чурбак.
Потом он ринулся вперед, осыпая противника градом ударов. Краем уха он слышал крики спешащих к месту драки лесорубов. Влайку тоже слышал и замахал топором еще пуще. Должно быть, он догадывался, что по голове его не погладят. Пригнувшись, Корнелю ушел от удара и, выпрямившись, врезал Влайку обухом по виску. Лесоруб пошатнулся и рухнул, точно подрубленная ель. Снег окрасился кровью.
Джурджу нагнулся к нему, но тут же встал и обернулся к Корнелю:
- Готов. Ты проломил ему череп.
- Он набросился на меня. Хотел выдать альгарвейцам, - ответил тот.
Но у Влайку были в бригаде приятели.
- Врешь! - крикнул кто-то.
- Убийца!
Другие вступились за товарища. Иные схватились за топоры.
- Стоять! - взревел Джурджу с такой яростью, что лесорубы застыли, не успев наброситься друг на друга. - По мне, так Корнелю правду говорит. Из-за чего им вздорить?
Но приятели Влайку продолжали орать, а было их немало - больше, с упавшим сердцем заметил Корнелю, чем казалось.
Джурджу ткнул пальцем в сторону проселка, что петлями уходил через холмы в сторону Тырговиште.
- Ты всегда хотел вернуться в город. Если у тебя осталась хоть капля соображения, лучше уматывай. А я присмотрю, чтобы никто не вздумал пойти за тобой.
Подводник обвел взглядом искаженные злобой лица. Если он останется в бригаде, то не протянет и часа - не говоря о том, чтобы пережить ночь.
- Слушаюсь, - с горечью промолвил он и, с насмешкой отдав бригадиру честь, вскинул топор на плечо, словно боевой жезл, и двинулся на север, к морю.
* * *
Тальфанг засыпало снегом, и навстречу хлопьям подымались над горящим ункерлантским городком дым и пламя. Теальдо скорчился в дверном проеме, готовый палить во все, что движется. Его рота вслед за остальными была брошена в мясорубку. Солдат не знал, сколько его товарищей еще живы, но был уверен - рота сильно поредеет, пройдя проклятый город насквозь. Если это когда-нибудь случится.
- Может, мы еще дойдем до Котбуса, - крикнул из соседнего дома Тразоне, - если возьмем, наконец, эту вонючую дыру!
- Какими, интересно, силами мы ее возьмем? - поинтересовался Теальдо. - Подкреплений в тылу я что-от не заметил, это точно. И где наши бегемоты? Что-то я их в последние дни почти не видел.
- Видел, как же. Замерзшими на обочинах - позабыл? - отозвался Тразоне.
Теальдо помнил, хотя предпочел бы скорей забыть. Еще он предпочел бы, чтобы его товарищ язвил меньше.
- Я надеялся увидеть их в бою, - ответил он.
- В таком снегу у зверей на ногах словно силы преисподние висят, - промолвил его товарищ. - И как прикажешь наступать в такую погоду? - Он рискнул выглянуть из-за угла: не покажутся ли ункерлантцы? - и снова обернулся к Теальдо. - Не помешало бы еще чучелок порезать, чтобы чародеи нам пособили.
- Тяжеленько их к передовой подвозить, - ответил тот, пожав плечами. - Погода жуткая, да ункеры продолжают рвать становые жилы. Кроме того, Свеммель в ответ зарежет толпу своих, вот и все.
Он так и не узнал, что хотел ответить ему Тразоне, - ункерлантцы выбрали этот момент, чтобы вновь засыпать наступающих альгарвейцев ядрами. Теальдо прижался к дверному косяку, делая вид, будто его тут нет вовсе. К северу от Тальфанга солдаты Свеммеля смогли развернуть батарею мощных ядрометов.
А их противники уже не могли ответить канонадой настолько мощной и своевременной, как несколько недель или даже дней назад. Ядрометам на гужевой тяге тяжело было угнаться по снегу за наступающей пехотой. Теальдо надеялся на поддержку с воздуха, но драконам в буран тоже приходилось нелегко.
Прошло с четверть часа, прежде чем град ядер иссяк столь же внезапно, как и начался. Во внезапно наступившей тишине голос капитана Галафроне разнесся над улицей особенно ясно:
- Вперед, парни! Ункерлантцы еще не изготовились к удару - так врежем им, пока они не очухались! За короля Мезенцио! -
- Мезенцио! - взвыл Теальдо и выскочил из укрытия.
Альгарвейские солдаты посыпались из полуразрушенных домов, как горох. Слышались крики офицеров; за полгода войны они успели усвоить, как действуют их противники. И действительно, ункерлантских вояк они застали, когда те повылезали из укрытий, готовясь к атаке. Сбившиеся в кучу солдаты в белых накидках представляли собою более удобную мишень, чем перебегающие от дома к дому или скрывшиеся в закопченных сугробах.
Теальдо спалил двоих, а от лучей его товарищей пало куда больше - но, вместо того чтобы удрать, остальные ринулись в бой. Скорчившись за припорошенной снегом грудой битого кирпича, солдат пальнул еще несколько раз, подрезав очередного ункера. С отвлеченной точки зрения, он мог бы восхититься отвагой подданных Свеммеля. С самого начала войны их нельзя было упрекнуть в трусости. Их оттесняли все дальше и дальше, но они не сдавались, подобно валмиерцам или елгаванцам. Лучше бы они сдались, мелькнуло в голове у Теальдо. Тогда Альгарве уже выиграла бы войну, а ему не пришлось бы бояться, что его сейчас убьют.
- Вперед! - орал капитан Галафроне. - Прорвемся через Тальфанг, и нас уже ничто не остановит!
Теальдо не знал, смогут ли альгарвейцы прорваться через Тальфанг, - его больше волновало, сколько еще ядер обрушат ункеры ему на голову. Но солдат послушно вскочил на ноги и бросился к следующему укрытию - перевернувшейся посреди улицы телеге, чтобы из-за нее вновь открыть огонь по врагу. Силы противника таяли, как сугробы по весне.
Мимо пробежал Тразоне.
- Пошли! - крикнул здоровяк. - Ты же не хочешь опоздать к балу?
- Да, не годится! - Теальдо перебежками двинулся за ним и только теперь сообразил - что-то изменилось. Он не сразу понял, что, а потом воскликнул от радости: - Снег больше не валит!
- О счастье! - откликнулся уже не Тразоне, а сержант Панфило. - Вот-вот выйдет солнце, и мы все полезем на долбаную пальму, как в долбаной, тварь, Шяулии!
Пару минут спустя солнце действительно выглянуло, хотя пальм, долбаных или нет, Теальдо не заметил - только полуразрушенный ункерлантский городок, ослепительный в снежном уборе, невзирая на его уродство. Впереди простирался широкий заснеженный плац.
- Рынок! - крикнул Теальдо. - Полдороги через город мы одолели!
- Ага, - отозвался Тразоне. - Как раз и нас половина уцелела.
Теальдо кивнул машинально, хотя едва ли расслышал хоть слово. Взгляд его был устремлен на северо-запад, через площадь, поверх развалин Тальфанга - в дальнюю даль.
- Будь я проклят, - вскрикнул он, - если там, - он показал пальцем, - не виднеются шпили, или как это здесь зовется, Свеммелева дворца!
Тразоне замер, вглядывась.
- А ты прав, - промолвил он, и суровый голос солдата смягчился. - Мы прошли дорогу до конца - вот он, руку протяни и бери! - Он и впрямь протянул руку, но тут же встряхнул головом и рассмеялся. - Правда, нам еще мимо двух-трех ункеров осталось пройти.