Страж открыл дверь и так же бесшумно зашагал прочь, не оглядываясь на Тави. Юноша сглотнул, сделал глубокий вдох и вошел в комнату.
Когда он переступил через порог, сквозняк задул его свечу.
Тави оказался в полнейшей темноте. На сей раз по обе стороны от него раздалось низкое рычание, и Тави вдруг понял, насколько он уязвим, и как сильно здесь пахнет мускусом и мясом - хищниками.
Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к темноте, и он начал различать детали глубокого алого света и темных теней. В центре пола, в небольшом углублении, тускло светились угли, а вокруг лежали тяжелые подушки из неизвестного ему материала. Комната формой напоминала перевернутую миску, стены сходились у потолка, до которого Тави мог дотянуться рукой. В нескольких футах от него в тени Тави разглядел еще двух стражей, но в следующий момент понял, что это манекены для оружия - хотя выше и шире, чем те, на которые легионеры надевали свое оружие, когда отдыхали. На одном из них были канимские доспехи, другой оказался пустым.
Со стороны дальней стены доносился тихий плеск воды, и Тави разглядел тусклое мерцание света, отражавшегося от поверхности маленького пруда, по которому бежали равномерные волны.
Тави инстинктивно повернулся и посмотрел в пространство прямо у себя за спиной.
- Посол, - сказал он почтительно, - у меня для вас письмо, сэр.
По комнате снова пронеслось низкое рычание, диковинным образом отразившееся от необычных стен, отчего возникало ощущение, будто оно раздается сразу с нескольких сторон. Примерно в двух футах над головой Тави блеснули два красных глаза, и Варг скользнул из темноты в кровавый свет.
- Хорошо, - сказал каним, который продолжал оставаться в своих доспехах и плаще. - Умелое использование инстинктов и интуиции. Твои соплеменники слишком часто либо становятся их жертвой, либо вовсе не обращают на них внимания.
Тави не имел ни малейшего понятия, как следует реагировать на его слова, поэтому протянул конверт.
- Спасибо, ваше превосходительство.
Варг взял конверт и открыл его одним движением когтя, разрезавшего бумагу с тихим шорохом. Он развернул письмо, прочитал его и снова зарычал.
- Итак. Значит, меня собираются игнорировать.
Тави смотрел на него с бесстрастным выражением лица.
- Я всего лишь посыльный, сэр.
- Правда? - спросил Варг. - Ну что же, в таком случае пусть это падет на их головы.
- Видите, милорд, - прошипел другой, более высокий голос от двери. - Они не уважают ни вас, ни наш народ. Нам следует оставить это место и вернуться в Земли Крови.
Тави и Варг одновременно повернулись к двери, где скорчился каним, которого Тави никогда не видел прежде. Он был без доспехов, но в длинном одеянии глубокого пурпурного цвета. Его похожие на лапы руки показались Тави тоньше и более худыми, чем у Варга, а шерсть - жидкой и нездоровой. Нос тоже был слишком узким и острым, а язык болтался из стороны в сторону.
- Сарл, - прорычал Варг, - я за тобой не посылал.
Второй каним откинул капюшон и склонил голову на одну сторону, изобразив почтительный жест, значение которого Тави неожиданно понял. Каним обнажил горло перед Варгом - очевидно, показывая ему свое уважение.
- Прошу меня простить, могущественный господин, - сказал Сарл, - но я пришел доложить вам, что мы получили известие. Новая стража прибудет через два дня.
Тави поджал губы, он никогда не слышал, чтобы канимы говорили на алеранском языке, по крайней мере, никто, кроме Варга, этого не делал. И он не сомневался, что Сарл обратился к послу на языке, который Тави понимал, не случайно.
- Очень хорошо, Сарл, - прорычал Варг. - Уходи.
- Как пожелаете, лорд, - ответил Сарл и снова, низко склонившись, обнажил шею.
Затем он попятился назад, скребя ногами по полу, и поспешил выскочить в коридор.
- Мой секретарь, - сказал Варг. Тави мог только гадать, но ему показалось, будто в тоне посла появилась какая-то озадаченность. - Он занимается вопросами, которые, по его представлениям, не заслуживают моего внимания.
- Я знаком с понятием "секретарь", - сказал Тави.
Варг раскрыл пасть и показал зубы.
- Да. Наверное, ты знаком. Все, детеныш.
Тави уже собрался поклониться, но тут ему в голову пришла новая мысль. Жест мог получиться у него не совсем правильным с точки зрения канима, но демонстрация уважения, принятая у алеранцев, может выглядеть иначе в обществе, члены которого, точно волки, сражаются друг с другом, разрывая друг другу глотки зубами. Волк, который опускает плечи, а подбородок прижимает к груди, ближе к телу, делает это перед тем, как броситься на врага. Вне всякого сомнения, Варгу известна разница в поведении алеранцев и канимов, и он не принимает поклон за вызов или приглашение к бою, но Тави все равно считал, что невежливо делать жест, оскорбляющий инстинкты посла.
Поэтому он склонил голову набок, повторяя жест, который сам Варг сделал чуть раньше, и сказал:
- В таком случае я ухожу, ваше превосходительство.
Он уже проходил мимо канима, когда тот выбросил перед ним тяжелую руку и преградил Тави путь.
Тави сглотнул и посмотрел на него, на мгновение встретившись с ним взглядом.
Варг смотрел на него, выставив клыки, а затем сказал:
- Прежде чем уйти, зажги у моего очага свечу. Твои глаза плохо видят в темноте. Я не хочу, чтобы ты споткнулся в моем коридоре и визжал, точно щенок.
Тави вздохнул и снова наклонил голову набок.
- Хорошо, сэр.
Варг пошевелил плечами - это движение показалось Тави необычным - и вернулся к пруду.
А Тави подошел к углям и зажег от них свечу, прикрывая пламя рукой. Он видел, как каним наклонился, легко опустившись на все четыре конечности, и напился прямо из пруда. Впрочем, Тави не осмелился стоять и смотреть, хотя это зрелище его завораживало, поэтому он повернулся и поспешил к двери.
Но прежде чем он переступил порог, Варг прорычал:
- Алеранец.
Тави остановился.
- У меня завелись крысы.
- Сэр! - только и смог выдавить из себя Тави.
- Крысы, - прорычал Варг, повернул голову и посмотрел через плечо на Тави, но тот видел лишь блеск его зубов и красные глаза. - Я слышу их по ночам. В моих стенах завелись крысы.
Тави нахмурился.
- О!
- Убирайся, - сказал Варг.
Тави поспешно выскочил в коридор и зашагал назад, в сторону цитадели. Он шел медленно, раздумывая над словами посла. Вне всякого сомнения, сама по себе проблема крыс его не волновала, он говорил о чем-то другом. Грызуны, конечно, могут быть очень докучливыми, но справиться с ними каниму ничего не стоит. Еще больше его озадачило упоминание о стенах. Стены помещений, отведенных для канимов в Черном коридоре, сделаны из камня. Известно, что крысы могут прогрызть все, что угодно, и пробраться куда угодно, но каменные глыбы, из которых выстроены стены, им не по зубам.
Варг, как показалось Тави, принадлежал к категории тех, кто не тратит слов попусту. Тави уже понял, что посол из числа воинов, которые сражаются с простой, но смертоносной эффективностью. Таким образом, можно предположить: если бы у него был выбор, он не стал бы тратить силы на слова, а выбрал бы кровопролитие.
Тави посмотрел на пламя своей свечи. Потом на стены. Затем сделал два быстрых шага, встал около ближайшей стены и опустил руку.
В застоявшемся неподвижном воздухе коридора огонь свечи заморгал и слегка сдвинулся в сторону.
Сердце сильнее забилось в груди Тави, и он последовал в ту сторону, куда наклонилось пламя, медленно двигаясь вдоль стены. Всего через мгновение он обнаружил источник легкого сквозняка - крошечное углубление в стене, которого не видел раньше. Он положил на него ладонь и надавил.
Почти сразу же бесшумно сдвинулась часть каменной кладки, и он заметил прежде невидимые швы в стене. Тави поднял повыше свечу. За потайным входом начиналась лестница, уходившая вниз.
Значит, у канимов есть выход в подземелья.
Тави находился все еще достаточно далеко от входа в Черный коридор и не мог отчетливо видеть стражу, и ему оставалось надеяться, что они тоже его не заметили. Снова прикрыв свечу от ветра, он скользнул на ступени и, стараясь не шуметь, начал спускаться вниз.
Раздавшиеся впереди голоса заставили его остановиться и прислушаться.
Первый голос принадлежал каниму Сарлу - в этом Тави не сомневался, он узнал подобострастные интонации в его рычании.
- А я говорю, что все уже готово. Нам нечего бояться.
- Разговоры ничего не стоят, каним, - сказал человеческий голос так тихо, что Тави едва его расслышал. - Покажи мне.
- Это не входило в наше соглашение, - сказал каним, послышался хлюпающий, громкий звук, словно собака получила кость и принялась ее грызть. - Вам придется поверить мне на слово.
- А если я не поверю? - спросил человек.
- Менять решения уже слишком поздно, - заявил Сарл словно с набитым ртом. - Давайте не будем обсуждать то, что невозможно…
Неожиданно он замолчал.
- Что такое? - спросил его собеседник.
- Запах, - сказал Сарл, и в его голосе появились голодные интонации. - Кто-то рядом.
Сердце отчаянно забилось в груди Тави, и он бесшумно, насколько позволяли уставшие ноги, помчался вверх по лестнице. Оказавшись в коридоре, он чуть ли не бегом бросился к выходу. При его приближении стражи канимы встали и уставились на него своими внимательными глазами.
- Его превосходительство меня отпустил, - задыхаясь, сообщил им Тави.
Стражи переглянулись, затем один из них открыл ворота. Как только Тави выскочил наружу и услышал, как за ним закрылась решетка, в Черном коридоре зашевелились тени и там появился Сарл, который спешил в сторону выхода. Увидев Тави, он прижал заостренные уши к голове, сгорбился и, приподняв губу, показал острые зубы с одной стороны морды.
Тави посмотрел на канима. Ему не потребовалось долго размышлять, чтобы распознать дикую, страшную ненависть, которую он увидел в глазах секретаря посла.
Сарл резко развернулся и скрылся в темноте, двигаясь демонстративно медленно. Тави же бросился бежать, от страха у него дрожали ноги, но он хотел только одного - как можно скорее оказаться подальше от обитателей Черного коридора.
ГЛАВА 15
Амара пришпорила свою лошадь, догнала Бернарда и, несмотря на сияющее утреннее солнце, пробормотала:
- Что-то не так.
Бернард нахмурился и посмотрел на нее. Они возглавляли колонну легионеров из гарнизона. Две дюжины местных гольдеров, ветеранов легиона, ехали в полном боевом облачении, с оружием в руках, в качестве запасного кавалерийского отряда, и еще две дюжины с огромными охотничьими луками, которыми предпочитали пользоваться здешние гольдеры, шагали строем за легионерами. За ними грохотали две тяжелых телеги, запряженные гаргантами, дальше ехал Дорога на своем могучем гарганте, замыкали шествие суровые верховые рыцари, почти все, кто находился под командованием Бернарда.
Сам Бернард надел шлем в дополнение к кольчуге и держал одной рукой лук со стрелой на седле перед собой.
- Значит, заметила.
Амара сглотнула и сказала:
- Оленей нет.
Бернард едва заметно кивнул.
- В это время года наш отряд должен был бы выгонять их из укрытий каждые сто ярдов, - тихо сказал он.
- И что это означает?
Бернард пожал плечами.
- При обычных обстоятельствах я бы подумал, что их уже разогнал другой отряд, который планирует внезапное нападение.
- А сейчас? - спросила Амара.
- Полагаю, эти существа уже выгнали оленей и готовятся к нападению на нас, - ухмыльнувшись, сказал он.
Амара облизнула губы и оглянулась на густой лес, окружавший их со всех сторон.
- И что мы будем делать?
- Расслабимся. Доверимся разведчикам, - ответил Бернард. - Постараемся держать глаза открытыми. Может существовать несколько причин, по которым пропали олени.
- Например?
- Гольдеры Арика убили всех, кого смогли быстро прикончить, готовясь к нашему прибытию, чтобы помочь нам накормить нашу армию. После сражения мне пришлось уничтожить овцерезов, оставшихся в долине. Возможно, один спасся, он мог зимой убить всех оленят, только что появившихся на свет. Иногда они так делают.
- А если ничего этого не произошло? - спросила Амара.
- Тогда будь готова подняться в воздух, - сказал Бернард.
- Я к этому готова с того самого момента, как мы покинули стедгольд, - криво улыбнувшись, сказала она. - Я не очень люблю, когда на меня ведется охота.
Бернард тепло улыбнулся ей, глядя в глаза.
- Я никому не позволю охотиться на меня в моем собственном доме, дорогая графиня. И не допущу, чтобы кто-то устроил травлю моих гостей. - Он кивком показал на колонну воинов, следовавших за ними. - Терпение. Вера. Легионы защищали Алеру на протяжении тысяч лет в мире, где самые разные враги пытались ее уничтожить. Они справятся и с этим испытанием.
- Извини, Бернард, но я видела ситуации, когда Алера подвергалась опасности, а легионы ничем не могли ей помочь, - вздохнув, сказала Амара. - Сколько еще до Арикгольда?
- Мы будем там до полудня, - сказал Бернард.
- Полагаю, ты захочешь взглянуть на лагерь, о котором нам рассказал Арик?
- Естественно, - сказал Бернард. - До наступления ночи.
- А почему ты не хочешь поручить это своим воздушным рыцарям?
- Я знаю по собственному опыту, воздушные рыцари мало что видят под ветками и кустами, поскольку они летают в дюжинах ярдов над ними. - Он снова улыбнулся. - Кроме того, мне хочется немного развлечься.
Амара подняла брови.
- Тебе все это нравится? - возмущенно заявила она.
Бернард пожал плечами и снова принялся внимательно оглядывать окружавший их лес.
- Зима выдалась долгой. А с тех пор как я стал графом Кальдерона, мне не удавалось провести на свежем воздухе, да еще за пределами гарнизона, больше пары часов. Я и не представлял, как сильно мне этого не хватало.
- Сумасшедший, - сказала Амара.
- Да ладно тебе, - сказал Бернард. - Ну согласись, это же настоящее приключение. Загадочное, опасное, незнакомое нам существо, которое представляет угрозу для королевства. Возможность сразиться с ним и одержать над ним верх - что может быть лучше?
- О фурии, ты хуже маленького мальчишки, - вздохнув, сказала Амара.
Бернард рассмеялся, и она услышала в его смехе радость и что-то еще, совсем не такое приятное. Могучие мышцы у него на шее напрягались и расслаблялись в такт движениям лошади, а сильные руки уверенно держали громадный лук. Амара в очередной раз восхитилась его мощным телом и вспомнила, каким он может быть опасным и каким ловким и умелым. В его манере держаться было что-то от волка, а спокойная улыбка - это всего лишь маска, под которой скрывалось нечто гораздо более жестокое, готовое испробовать крови.
- Амара, - сказал он. - Нечто угрожает моему дому. После того, что случилось в прошлом, я знаю, что поставлено на кон. И я не допущу, чтобы кто-то другой покончил с этим врагом. - Его темно-зеленые глаза были похожи на кору деревьев и весенние листья, они сияли, и одновременно в них таилась угроза. - Я охотник. Я непременно выслежу это существо и буду его удерживать. А когда Первый лорд пришлет нам помощь, я его прикончу.
Его слова прозвучали совершенно спокойно и уверенно, в них угадывался лишь намек на прячущуюся за ними ярость, и, удивляясь собственной иррациональности, Амара вдруг поняла, что ей стало не так страшно. Она почувствовала, как отпускает напряжение, плечи расслабляются, а руки больше не дрожат.
- Кроме того, - протянул Бернард, - сегодня прекрасное утро для прогулки по окрестностям в компании с хорошенькой девушкой. Почему бы не получить от этого удовольствие?
Амара закатила глаза и собралась улыбнуться, но вдруг вспомнила слова Серай: "Разумеется, ты должна его оставить".
Она сделала глубокий вдох, надела на лицо маску сдержанного спокойствия и сказала:
- Я думаю, для всех нас будет лучше, если я перестану служить для вас отвлекающим фактором, ваша светлость. Ваши мысли должны быть заняты только исполнением вашего долга.
Бернард заморгал и, не скрывая изумления, посмотрел на нее.
- Амара?
- Прошу меня простить, граф, - вежливо сказала она и покинула строй, предоставив своей лошади возможность пощипать травы и дожидаясь, когда колонна пройдет.
Амара несколько мгновений чувствовала на себе взгляд Бернарда, но сделала вид, будто это ее не касается.
Она дождалась, когда проедут телеги, затем догнала огромного гарганта Дороги. Лошадь отказывалась находиться ближе двадцати футов от огромного животного, несмотря на все уговоры Амары.
- Дорога, - позвала она вождя Маратов.
- Тут я, - крикнул он в ответ и с интересом принялся наблюдать, как она сражается с испуганной лошадью. - Ты чего-то хочешь?
- Поговорить с тобой, - ответила она. - Я хотела… - Она не договорила: нависшая ветка ударила ее в лицо. - Хотела задать тебе парочку вопросов.
Дорога оглушительно расхохотался.
- Гляди но сторонам, а то тебе голову снесет и твой вождь Гай снимет с меня шкуру. - Он едва заметно шевельнул рукой и бросил ей веревку из плетеной кожи, которая повисла в пяти футах от земли. - Иди сюда, наверх.
Амара кивнула и передала поводья своей лошади ближайшему гольдеру. Затем она спрыгнула на землю и побежала, чтобы догнать гарганта Дороги. Схватившись за седельную веревку, она осторожно забралась на спину громадного животного, Дорога взял ее за руку своей громадной ручищей и усадил поудобнее.
- Итак, - пророкотал марат, снова поворачиваясь лицом к дороге. - Я вижу, Бернард съел не тот суп.
- Что? - удивленно моргая, спросила его Амара.
Дорога улыбнулся.
- Когда я был молодым и только взял себе женщину в качестве супруги, я проснулся на следующее утро, подошел к своему костру и поел супа, который там был. Затем я объявил, что это самый лучший суп, какой когда-либо готовила женщина для мужчины. Так, чтобы слышали все в лагере.
- Его сварила не твоя жена? - спросила Амара.
- Точно, - подтвердил Дорога. - Его сварила Хашат. И после нашей брачной ночи следующие семь дней я спал на земле около палатки, чтобы показать жене, что я сожалею.
Амара рассмеялась.
- Представить не могу, чтобы ты такое сделал.
- Я был очень молод, - сказал Дорога. - И очень хотел, чтобы она была со мной счастлива. - Он оглянулся через плечо. - Совсем как Бернард, который желает, чтобы ты была счастлива с ним.
- У нас все иначе, - покачав головой, сказала Амара.
- Иначе. Бернард не знает, что он съел не тот суп?
Она вздохнула.
- Нет, потому что мы не женаты.
- Вы супруги, - фыркнув, заявил Дорога.
- Нет, совсем нет.
- Вы спаривались, - сказал он терпеливо, точно разговаривал с маленьким ребенком. - Значит, вы супруги.
Амара почувствовала, что у нее пылают щеки.
- Мы… ну, да. Это было. Но мы не женаты.
Дорога оглянулся на нее и нахмурился.
- Твой народ ужасно любит все усложнять. Скажи ему, что он съел не тот суп, и покончи с этим.