- Если бы решения принимала я, я бы вам помогла. Но это не так, - ответила Серай, и ее голос был полон сострадания и одновременно твердости. - Я поклялась в верности королевству. Мир Карны - холодное, жестокое место, леди. Он наполнен опасностями и врагами нашего народа. Именно королевство его защищает.
Неожиданно пропитанное горечью презрение опалило Исану, она вздохнула или сдавленно рассмеялась.
- Какая ирония! Человек, которого королевство не смогло защитить, готов пожертвовать другими семьями, служа ему.
Серай отняла у Исаны свои руки, и в ее голосе появился холодный, с трудом сдерживаемый гнев:
- Без королевства не было бы никаких семей.
- Без семей, - резко сказала Исана, - королевству будет нечего защищать. Как вы можете такое говорить, когда, вероятно, способны им помочь?
Голос и манеры Серай оставались холодными и непроницаемыми.
- Вы воспользовались своими собственными возможностями, чтобы вытащить на свет самый тяжелый момент моей жизни и с его помощью заставить меня действовать так, как вам этого хочется, Исана. Не думаю, что вы имеете право меня осуждать.
Исана в отчаянии сжала руки.
- Я всего лишь прошу вас помочь мне защитить мою семью.
- Ценой моей клятвы в верности, - ровным голосом сказала Серай. - Дело не в том, что я не хочу вам помочь, стедгольдер. Или вашим родным. Но в королевстве живет много женщин, у которых есть семьи. И если я смогу спасти десять тысяч из них, пожертвовав вашей, я это сделаю. Это будет плохо, но необходимо. Таков мой долг. Я никогда не предам свою клятву.
Исана выглянула в окно.
- Достаточно, я поняла, - сказала она и через некоторое время добавила: - Вы правы. И я приношу вам свои извинения, леди. Мне не следовало пытаться использовать вашу боль от потери родных как средство, чтобы убедить вас мне помочь.
- Возможно, - сказала Серай спокойно. - А может, и нет. Я похоронила свою семью, стедгольдер. Это больнее, чем я могла себе представить. Наверное, я тоже пошла бы на все, чтобы их защитить.
- На самом деле я в ужасе. А вдруг я не смогу сделать все, что нужно, в одиночку?
Неожиданно Серай улыбнулась.
- Этого можешь не бояться, милочка. - Она наклонилась вперед, и в ее глазах появилось напряженное выражение. - Я исполню свой долг перед хозяином. Но я лучше умру, чем допущу, чтобы твои родные пострадали. Я тебе клянусь.
В ее словах Исана услышала искренность, чистую, серебристую интонацию правды, которую Серай не смогла скрыть.
- Тебе не нужно приносить мне такую клятву, - сказала Исана.
- Тут ты права, не нужно, - не стала спорить с ней Серай, - но в любом случае это ничего не меняет. Я бы все равно не смогла жить дальше, если бы допустила, чтобы беда случилась с другой семьей. Да и не захотела бы. - Она покачала головой. - Я знаю, это не совсем то, что ты хотела от меня услышать, но больше я ничего пообещать не могу. Прошу тебя, поверь мне, я сделаю все, что будет в моих силах.
- Я тебе верю, - тихо сказала Исана. - И спасибо.
Серай с серьезным видом кивнула, и Исана снова перестала улавливать ее чувства, она излучала только сдержанность и спокойствие.
- Дамы, - послышался голос снаружи, и в окне появился один из рыцарей, сопровождавших их, - молодой человек с резкими чертами лица и темными внимательными глазами. Он был небрит и выглядел измученным. - Воздушные потоки могут быть непредсказуемы, когда мы будем спускаться. Пристегнитесь ремнями, так будет безопаснее.
Серай подняла голову и улыбнулась.
- Хорошо, Рольф. Мне кажется, я уже слышала это пару раз - раньше. А где трибун?
Рыцарь ухмыльнулся и кивнул. Затем наклонился поближе и прошептал:
- Спит на крыше. Он очень устал ночью. Чуть не свалился на землю.
- Появиться в столице в таком виде и таким манером было бы чрезвычайно унизительно для великого чемпиона. А разве он не велел вам разбудить его перед тем, как мы прибудем на место? - спросила Серай.
- Это довольно странно, - ответил Рольф. - Я ничего такого не помню. Я ужасно устал. - Он бросил мимолетный презрительный взгляд в сторону крыши паланкина и сказал: - Прошу вас, дамы, пристегните ремни. Осталось совсем немного.
Серай показала Исане, как пристегнуть толстые плетеные ремни, а через пару мгновений паланкин начало подбрасывать, он раскачивался и метался из стороны в сторону, ощущение было ужасным, но Исана закрыла глаза и обеими руками вцепилась в ремни. Потом раздался грохот, и Исана поняла, что они снова на земле.
Серай удовлетворенно вздохнула и убрала свою вышивку в маленькую полотняную сумочку. Они расстегнули ремни и выбрались из паланкина на ослепительно золотой солнечный свет.
Исана с изумлением принялась рассматривать Алеру-Империю - столицу королевства.
Они стояли на платформе из белого мрамора, превышавшей своими размерами Исанагольд. Ветер был таким яростным, что Исане пришлось прикрыть глаза руками. Вокруг нее на платформу опускались другие паланкины, самые большие из них несли дюжины магов ветра. Воздушные рыцари были в роскошных ливреях верховных лордов всех городов королевства, из паланкинов выходили мужчины и женщины в потрясающе богатых одеждах, украшенных роскошными драгоценностями и вышитых золотыми и серебряными нитями. Казалось, бушующий ветер не в силах причинить вред их прическам и костюмам.
Мужчины в коричневых туниках метались между паланкинами, когда те опускались на платформу, с помощью магии поднимали их и поспешно тащили к широкой лестнице, ведущей вниз с платформы, чтобы освободить место для новых. Следом за ними появлялись другие мужчины в коричневых туниках, которые разносили еду и напитки для вновь прибывших рыцарей, многие из которых, включая Рольфа и тех, кто доставил сюда Исану и Серай, сидели прямо на платформе, так сильно они устали.
- Исана, - позвала Серай, стараясь перекричать рев ветра.
Она поднялась на цыпочки и что-то прошептала на ухо мужчине в коричневой тунике, который кивнул и, вежливо поклонившись, взял из рук куртизанки несколько блестящих монет. Серай помахала Исане рукой.
- Исана, идем со мной. Сюда.
- А моя сумка? - крикнула в ответ Исана.
Серай подошла к ней поближе и, наклонившись, прокричала:
- Ее принесут в дом. Нам нужно уйти отсюда, пока кто-нибудь еще не приземлился… Исана!
Неожиданно Серай сильно толкнула Исану в бок, и та, захваченная врасплох, упала - и увидела короткий, тяжелый кинжал, промчавшийся мимо того места, где мгновение назад находилась ее голова.
Раздался громкий треск, перекрывший даже рев ветра, и в их сторону начали поворачиваться головы. Рукоять кинжала ударила в бок паланкина с такой силой, что во все стороны полетели обломки лакированного дерева.
Серай принялась оглядываться по сторонам, потом указала на удаляющуюся спину мужчины в коричневой тунике, который начал спускаться по лестнице.
- Рольф!
Сидевший на полу рыцарь поднял голову, он был так измучен, что не сразу понял, чего она от него хочет, затем, покачиваясь, поднялся на ноги.
- Вороны и кровавые фурии! - послышался громкий рев с крыши паланкина.
Горацио сел на крыше, но заскользил и свалился на землю, громко выкрикивая проклятия.
Рольф побежал по лестнице и начал задыхаться уже через несколько ступенек. Он остановился, пару мгновений вглядывался вдаль, затем повернулся к Серай и с расстроенным видом покачал головой.
- Я лишу вас звания за это безобразие! - вопил Горацио, пытаясь подняться на ноги.
Граждане королевства показывали пальцами на сонного трибуна, улыбаясь или весело хохоча. Мало кто, если вообще кто-то, понял, что была совершена попытка убийства.
Серай побледнела, и Исана видела и одновременно чувствовала ее ужас. Она протянула Исане руку.
- Ты в порядке?
- Да, - ответила Исана. Она споткнулась, потеряла равновесие в налетевшем порыве ветра и чуть не сбила с ног высокую женщину в красном платье и черном плаще. - Извините. Серай, кто это был?
- Я не знаю, - сказала Серай, у которой дрожали руки, а глаза были широко раскрыты. - Я видела пятна на его тунике. Только в последний момент я поняла, что это кровь.
- Что?
- Потом объясню. Держись поближе ко мне.
- Что мы будем делать?
Куртизанка прищурилась, и страх в ее глазах сменился яростным вызовом.
- Мы спешим, стедгольдер, - ответила она. - Будь повнимательнее и иди за мной.
ГЛАВА 14
- Так, хорошо, - рявкнул маэстро Галлус своим брюзгливым голосом. - Время вышло.
Тави резко поднял голову со стола и принялся сонно моргать, оглядывая классную комнату. Почти двести других студентов сидели на полу перед низкими столами и что-то быстро писали на длинных листах бумаги.
- Время, - снова выкрикнул Галлус, и в его голосе появились сердитые нотки. - Прекратите писать. Если вы еще не закончили, пара минут вас не спасет. Положите свои работы слева.
Тави потер губы, вытирая слюну рукавом серой туники. Последние несколько дюймов его листка оставались совершенно пустыми. Он дождался, когда стопка работ доберется до него, положил свою и передал ее Эррену.
- Сколько я проспал? - тихо спросил он.
- Последние два вопроса, - ответил Эррен, ловко поправляя стопку, прежде чем передать ее дальше.
- Как ты думаешь, я нормально написал? - спросил Тави, чувствуя во рту неприятный резиновый привкус, все тело у него ломило от усталости.
- Я думаю, идиот, тебе следовало выспаться ночью, - без обиняков заявил Эррен. - Ты что, хочешь провалиться?
- Это не моя вина, - пробормотал Тави. Они с Эрреном встали и начали выбираться из душного класса вместе с другими студентами. - Поверь мне, я говорю правду. Ну, как ты думаешь, я сдал экзамен?
Эррен вздохнул и потер глаза.
- Возможно. Никто, кроме меня и, может, тебя, все равно не смог бы написать ответы на последние два вопроса.
- Хорошо, - сказал Тави. - Наверное.
- Изучение математики имеет огромное значение, - сказал Эррен. - В определенном смысле - первостепенное значение для выживания королевства. Правильно производить расчеты необходимо для разных вещей.
- Может, я слишком устал, - с иронией ответил Тави, - но в данный момент мне совсем не интересно рассчитывать продолжительность плавания торгового судна или оценивать размеры налогов, которые выплачивают дальние провинции.
Потрясенный Эррен несколько мгновений смотрел на Тави так, словно он только что сказал, будто они должны жарить младенцев и класть их вместо начинки в пироги.
- Ты шутишь, - сказал он. - Ты ведь шутишь, правда, Тави?
Тави вздохнул.
Оказавшись за пределами классной комнаты, студенты принялись громко разговаривать, жаловаться, смеяться, кое-кто пел, и ближайшая дорожка, ведущая в главный двор, превратилась в живую реку из серых туник и усталых умов. Тави потянулся, едва они вышли на свежий воздух.
- В классе слишком жарко после долгого теста, - сказал он Эррену. - А воздух становится каким-то вязким.
- Это называется "влажность", Тави, - сообщил ему Эррен.
- Я не спал почти два дня. Он вязкий.
Гаэль ждала у арки, ведущей во двор, встав на цыпочки и пытаясь разглядеть через головы других студентов Тави и Эррена. Ее лицо озарила улыбка, когда она их увидела, и она бросилась им навстречу, время от времени извиняясь, когда она на кого-то наталкивалась.
- Эррен, Тави. Ну что, трудно было?
Тави изобразил нечто среднее между стоном и ворчанием.
Эррен закатил глаза и сказал Гаэль:
- Как я и предполагал. Ты справишься. - Он нахмурился и принялся оглядываться по сторонам. - А где Макс?
- Понятия не имею, - ответила Гаэль и тоже принялась с беспокойством искать Макса глазами. - Я его не видела. А ты, Тави?
Тави мгновение поколебался, ибо ему совсем не хотелось врать друзьям, но на кону стояло слишком многое. Он понимал: ему не просто придется соврать, но еще и сделать это безупречно.
- Что? - с тупым видом спросил он, дабы заполнить паузу.
- Ты Макса видел? - повторила Гаэль, и в ее голосе появились отчаянные нотки.
- А, вчера вечером он мне что-то говорил про молодую вдовушку, - помахав рукой, ответил Тави.
- Накануне экзамена? - заикаясь, спросил Эррен. - Это… это так ужасно… кажется, мне нужно ненадолго прилечь.
- И тебе тоже, Тави, - сказала Гаэль. - У тебя такой вид, будто ты сейчас уснешь прямо на ходу.
- Он так и сделал во время теста, - сообщил ей Эррен.
- Тави, иди в постель, - заявила Гаэль.
Тави потер глаза.
- Я бы хотел, но не могу. Я разнес не все письма до начала экзамена. Еще одно, и я смогу немного поспать.
- Ты не спал всю ночь, потом отвечал на вопросы теста, а теперь еще должен бегать разносить письма, - возмутилась Гаэль. - Это жестоко.
- Что жестоко? - поинтересовался Эррен.
Тави собрался ему ответить, но налетел на спину другого студента. Он отскочил назад, а тот упал, но тут же с громкими проклятиями поднялся на ноги и повернулся к Тави.
Это был Бренсис. Темные волосы высокомерного юного лорда были спутаны после долгого экзамена. Могучий Ренцо маячил у него за спиной и чуть сбоку, слева замер Вариен, в глазах которого горели злоба и предвкушение развлечения.
- Урод, - заявил Бренсис ровным голосом. - И писаришка. О, и их свиноматка. Мне следовало оставить тебя по шею в выгребной яме.
- Я с удовольствием тебе помогу, милорд, - тут же вызвался Вариен.
Тави напрягся. Бренсис никогда не забудет того, что Макс унизил его накануне утром. А поскольку отомстить Максу ему было не под силу, он вполне мог выбрать себе другую жертву. Например, Тави.
Бренсис наклонился к Тави и прорычал:
- Считай, тебе повезло, урод, у меня сегодня более важные дела.
Он развернулся и не оглядываясь зашагал прочь. Вариен заморгал, но тут же последовал за ним. Замыкал шествие Ренцо, выражение лица которого так и не изменилось.
- Ха, - выдохнул Тави.
- Интересно, - пробормотала Гаэль.
- Ну, такого я не ожидал, - сказал Эррен. - Как вы думаете, что случилось с Бренсисом?
- Может, он наконец начал умнеть, - предположила Гаэль.
Тави и Эррен обменялись скептическими взглядами.
- Ну да, конечно, - вздохнув, сказала Гаэль. - Такое может произойти. Когда-нибудь.
- Пока мы все еще не пришли в себя от изумления, - сказал Тави, - пожалуй, я доставлю последнее письмо, а потом посплю немного.
- Хорошо, - кивнула Гаэль. - А кому ты должен его доставить?
- Хм. - Тави принялся рыться в карманах, нашел конверт и взглянул на него. - О проклятые вороны, - со вздохом выругался он. - Увидимся.
Он помахал рукой и устало потрусил в сторону апартаментов посла Варга.
До цитадели было совсем недалеко, но уставшие ноги Тави отчаянно болели, и ему показалось, что у него ушла целая вечность, чтобы добраться до Черного коридора - длинного прохода из темного, грубо отесанного камня, не имевшего ничего общего с отделанными мрамором покоями Первого лорда. Вход туда преграждали настоящие ворота с такими толстыми и надежными прутьями, какие принято устанавливать на крепостных воротах. Перед ними стояла пара солдат Королевской гвардии в сине-красной форме - совсем молодые парни, в полном боевом облачении и с оружием в руках. Они замерли, стоя лицом к воротам.
По другую сторону от них единственная свеча отбрасывала ровно столько света, сколько потребовалось Тави, чтобы разглядеть двух канимов, сидевших на задних лапах. Они закутались в свои плащи, и Тави видел лишь очертания оружия на плечах и у локтей, блеск металла на рукоятях мечей и наконечниках копий. Головы практически скрывали капюшоны, из которых торчали лишь волчьи носы и зубы, а также сверкали красные, совсем не человечьи глаза. Хотя они сидели на полу, их позы каким-то непостижимым образом казались напряженными, они были настороже и готовы в любой момент действовать, так же как и алеранские гвардейцы, стоявшие к ним лицом.
Тави приблизился к воротам, и его окутал запах канимов - мускусный, резкий и густой, напомнивший ему кузницу в его родном стедгольде и одновременно волчью нору.
- Гвардеец, - сказал Тави. - Я принес письмо его превосходительству, послу Варгу.
Один из алеранских солдат оглянулся через плечо и помахал ему рукой, чтобы он проходил. По другую сторону ворот на своем обычном месте на неровном полу, примерно на расстоянии вытянутой руки от решеток, стояла кожаная корзина. Тави наклонился, чтобы положить туда письмо, мысленно радуясь, что он выполнил поручение, и предвкушая возможность отправиться спать.
Он практически не заметил, как ближайший к нему каним пошевелился.
Страж канимов с нечеловеческой грацией скользнул вперед и длинной рукой схватил Тави за запястье. Сердце Тави сжалось от страха, но он слишком устал, чтобы испытать настоящий ужас. Он мог повернуть руку по кругу и вырваться, но так он подставил бы ее когтям канима. Иными словами, при помощи силы ему было с ним не справиться.
Эти мысли пронеслись у него в голове за долю секунды, он услышал у себя за спиной громкий вздох, когда оба алеранца дружно вытащили свое оружие из ножен.
Тави поднял свободную руку и помахал ею стражам.
- Подождите, - спокойно сказал он и поднял голову очень высоко, чтобы посмотреть каниму в глаза. - Чего ты хочешь, страж? - спросил Тави нетерпеливо и властно.
Каним посмотрел на него непроницаемыми мрачными глазами, потом медленно выпустил его запястье, успев провести по нему когтями, но не причинив Тави никакого вреда.
- Его превосходительство желает, - прорычал каним, - чтобы посыльный доставил ему письмо лично в руки.
- Отойди от него, пес, - рявкнул алеранский страж.
Каним поднял голову и обнажил желтые клыки в безмолвной угрозе.
- Все в порядке, легионер, - спокойно сказал Тави. - Это резонное требование. Посол имеет полное право напрямую получать послания Первого лорда, если таково его желание.
Оба канима издали низкое, прерывистое рычание. Тот, который схватил Тави за руку, открыл ворота, и Тави поразило, с какой легкостью он справился с тяжелой металлической дверью. Затем он сглотнул, взял единственную свечу, покрепче сжал в руке конверт и вошел в Черный коридор.
Страж каним шагал у него за спиной. Тави пошел помедленнее, чтобы видеть его краем глаза. Страж крался за ним, каждый его шаг был уверенным и расслабленным, он разглядывал Тави с нескрываемым любопытством, пока они не добрались до конца Черного коридора. Они миновали несколько открытых дверей, но комнаты заполняла такая густая темнота, что Тави не удалось разглядеть, что находится в них.
В конце коридора находилась единственная дверь, сделанная из толстого, тяжелого дерева какого-то темного цвета, блестевшего в свете свечи красными и пурпурными оттенками.
Страж прошел мимо Тави уверенными, бесшумными шагами взрослого канима и провел когтями по темному дереву. Оно оказалось очень твердым, и его когти не оставили на нем никакого следа.
Из комнаты за дверью раздалось рычание, и от этого звука внутри у Тави все похолодело. Страж издал такой же звук, только немного более высокий. Наступило короткое молчание, затем насмешливое рычание, и голос Варга прогрохотал:
- Пусть войдет.