Внутри у Амары все сжалось от отвратительной, тошнотворной боли, но она постаралась улыбнуться.
- Я подумаю.
- Ха, - не унимался Дорога. - Бернард, может, у тебя в штанах кое-что испортилось?
Бернард стал пунцовым.
- Хм. Нет.
Дорога увидел замешательство графа и громко расхохотался.
- Да, алеранцы. Все совокупляются, - заявил Дорога. - Всем нравится. Но только твой народ делает вид, якобы это не про вас.
Амара с удовольствием смотрела на пунцового Бернарда, хотя боль, которую ей причинили слова Марата, не позволила ей самой покраснеть. Бернард, наверное, подумает, что она слишком искушена, чтобы так легко смущаться.
- Дорога, как ты получил свою рану? - спросила она, чтобы сменить тему разговора и спасти Бернарда. - И что случилось с твоими людьми?
Улыбка вождя Маратов погасла, и он с мрачным видом оглянулся на равнину.
- Я получил свою рану из-за собственной глупости, - ответил он. - Остальное предназначено только для твоих ушей. Давай куда-нибудь отойдем.
Бернард нахмурился, кивнул Дороге и позвал его за собой. Они вместе вошли на территорию гарнизона и направились в кабинет Бернарда.
- Хочешь чего-нибудь поесть? - спросил Бернард.
- После того как поедят мои люди, - ответил Дорога. - И их чала. Животные.
- Я понимаю. Садись, если хочешь.
Дорога тряхнул головой и принялся молча расхаживать по кабинету, взял несколько книг с маленькой полки и внимательно посмотрел на страницы.
- Ваш народ, - сказал он. - Он так сильно отличается от нашего.
- Кое в чем отличается, - не стал спорить Бернард. - Но во многом мы похожи.
- Да. - Дорога пролистал "Хроники Гая", помедлил, разглядывая иллюстрацию в одной из них. - Мой народ почти ничего не знает из того, что известно твоему народу, Бернард. У нас нет этих… как вы их называете?
- Книги.
- Книги, - повторил Дорога. - И рисунков-слов, которые ваш народ использует в них. Но мы старый народ, и у нас тоже есть знание. - Он показал на свою рану. - Порошок из черного корня и песчаной травы снял боль, высушил кровь и закрыл рану. А вам бы пришлось ее зашивать или воспользоваться колдовством.
- Я не сомневаюсь в знаниях и умениях твоего народа, Дорога, - сказал Бернард. - Вы другие. Но это не делает вас хуже нас.
- Не все алеранцы так думают, - улыбнувшись, сказал Дорога.
- Не все.
- У нас есть собственная мудрость, - сказал он, - которая передается из поколения в поколение со времен первого рассвета. Мы поем нашим детям, а они своим, и так мы помним то, что было.
Он подошел к камину и поворошил угли кочергой. Оранжевый свет отбрасывал на его могучее тело тени, казавшиеся живыми, и придавал лицу мрачное выражение.
- Я совершил великую глупость. Наша мудрость меня предупреждала, но мне не хватило ума правильно оценить опасность.
- Что ты имеешь в виду? - спросила Амара.
Дорога сделал глубокий вдох.
- Восковой лес. Ты о нем слышал, Бернард?
- Да, - ответил тот. - Даже бывал около него пару раз. Но никогда не заходил вглубь.
- Ты поступил мудро, - похвалил его Дорога. - Он был смертельно опасным местом.
- Был?
Марат кивнул.
- Теперь это не так. Существа, которые там жили, ушли.
Бернард удивленно заморгал.
- Ушли? Куда? Дорога покачал головой.
- Я не уверен. Пока. Но наша мудрость говорит нам о них и предупреждает о том, что они сделают.
- Ты хочешь сказать, что твой народ уже видел такое раньше?
Дорога кивнул.
- В далеком прошлом наш народ жил не там, где мы живем сейчас. Мы пришли сюда из другого места.
- Из-за моря? - спросила Амара.
- Из-за моря. Из-за неба, - пожав плечами, ответил Дорога. - Мы были в другом месте, а потом пришли сюда. Наш народ жил в самых разных землях. Мы часто перебираемся на новое место. Устанавливаем связи с теми, кто его населяет. Мы учимся. Мы растем. Мы поем песни мудрости нашим детям.
Амара нахмурилась.
- Ты хочешь сказать… именно по этой причине у вас разные племена?
Он удивленно посмотрел на нее, как смотрели бы ее наставники в Академии на слишком тупого студента, и кивнул.
- Чала. Тотемы. Наша мудрость говорит нам, что много лет назад в другом месте мы встретились с чудовищем, которое украло сердца и разум наших людей. Что оно и его выводок расплодились и дюжины превратились в миллионы. Они нас поглотили. Уничтожили земли и дома. Это чудовище уводило наших детей, а женщины производили на свет его детенышей.
Бернард опустился на стул, стоящий у камина, и нахмурился.
- Это демон, который может принимать самые разные обличья, - продолжал марат. - Ему достаточно испробовать чьей-нибудь крови, и он обретает внешний вид своей жертвы. Он производит на свет потомство. Он превращает своих врагов… в существа, которые сражаются за него. Он забирает к себе людей. Убивает. Плодится. Пока не останется ничего, что могло бы ему противостоять.
Бернард прищурился и внимательно посмотрел на Дорогу. Амара подошла к нему и встала у него за спиной, положив руку на плечо.
- Это не сказочка, которую вечером после трудного дня рассказывают солдаты, сидя вокруг костра, алеранец, - тихо сказал Дорога. - И я не ошибаюсь. Чудовище, о котором я рассказал тебе, настоящее. - Могучий марат с трудом сглотнул, и его лицо приобрело пепельный оттенок. - Оно может принимать самые разные обличья, и наша мудрость предупреждает нас, что мы не должны полагаться только на то, что мы видим, чтобы узнать о его присутствии. В этом и заключалась моя ошибка. Я не распознал демона, пока не было слишком поздно.
- Восковой лес, - сказал Бернард.
Дорога кивнул.
- Когда твой племянник и Китаи вернулись после Испытания, кое-кто за ними последовал.
- Ты имеешь в виду восковых пауков? - спросил Бернард.
Дорога покачал головой.
- Кое-что побольше. Нечто другое.
- Подожди, - вмешалась Амара. - Ты говоришь об одном существе или о нескольких?
- Именно, - сказал Дорога. - Это и делает его скверной в глазах Единственного.
Амара с трудом сдержала раздражение. Марат использовал язык не так, как это делали алеранцы, даже когда говорил на их наречии.
- Не думаю, что я когда-нибудь слышала о таком существе, живущем здесь, Дорога.
Марат пожал плечами.
- Ты не слышала. Именно поэтому я и пришел. Чтобы вас предупредить. - Он сделал шаг в их сторону, наклонился и прошептал. - Сюда пришла скверна. Мудрость назвала нам имена его слуг. Их зовут ворду-ха. - Его передернуло, словно даже от одного слова ему стало не по себе. - А еще она назвала нам имя самого существа. Ворд.
На мгновение в комнате повисло напряженное молчание, а затем Бернард спросил:
- Откуда ты знаешь, что он пришел?
Дорога кивком показал на двор.
- Вчера, на рассвете, я сразился с гнездом ворда. У меня было две тысячи воинов.
- И где они сейчас? - спросила Амара.
Марат не сводил взгляда с огня в камине.
- Здесь.
Амара от удивления открыла рот.
- Но у тебя всего двести…
- На лице Дороги застыло мрачное, каменное выражение, когда она не договорила.
- Мы заплатили своей кровью, чтобы уничтожить ворда в его гнезде. Но мудрость говорит нам, что, когда ворд покидает гнездо, он разделяется на три группы и создает новые гнезда. Чтобы размножаться. Мы выследили и уничтожили одну такую группу. Осталось еще две. Я думаю, одна из них находится здесь, в вашей долине, прячется на склонах горы, которая называется Гарадос.
- А где другая? - хмуро спросил Бернард.
В ответ Дорога засунул руку в свою сумку и достал оттуда потрепанный кожаный рюкзак, который бросил на колени Бернарду.
Амара почувствовала, как он напрягся, увидев рюкзак.
- Великие фурии, - прошептал Бернард. - Тави.
ГЛАВА 5
Тучи пыли наполнили конюшни Исаны, и лучи солнца пробились сквозь крышу мягкими золотыми полосами света. Исана смотрела на огромную упавшую балку. Она сломалась и рухнула вниз, в конюшню, без всякого предупреждения в тот момент, когда она вошла сюда, чтобы задать корм животным. Если бы она смотрела в другую сторону или немного помедлила, она лежала бы под ней мертвая вместе с окровавленными телами нескольких несчастных куриц, а не дрожала бы от удивления и ужаса.
Ее первая мысль была о гольдерах. Находился ли кто-нибудь из них в сарае или на сеновале? И, великие фурии, не играл ли здесь кто-нибудь из детей? Исана позвала свою фурию Рилл и с ее помощью создала заклинание, чтобы проверить сарай. В нем было пусто.
Так, скорее всего, и было задумано, решила она. Исана выпрямилась, продолжая дрожать, и подошла к упавшей балке, чтобы ее рассмотреть.
Один конец был сломан, его края были неровными и острыми, другой оказался гладким и чистым. Здесь явно поработали топором или еще чем-то в таком же роде. Дерево, пыльное и рассыпающееся от прикосновения, выглядело так, будто его атаковала огромная стая термитов. Магия, подумала Исана. Причем целенаправленная.
Не случайность. Ни в коей мере.
Кто-то пытался ее убить.
Неожиданно Исана остро ощутила, что она здесь одна. Большинство гольдеров уже в поле - осталось всего несколько дней, чтобы вспахать и засеять землю, а гольдерам хватало забот со спариванием животных, кроме того, они присматривали за появлением на свет телят, ягнят, детей и парочки детенышей гаргантов. Сейчас даже кухня, ближайшее строение к сараю, пустовала, поскольку работающие там женщины отправились перекусить и отдохнуть в центральный зал.
Короче говоря, вряд ли кто-нибудь слышал, как рухнула балка, и, уж конечно, никто бы не пришел, если бы она позвала на помощь. На миг Исана пожалела, что ее брат больше не живет в стедгольде. Но его тут нет, и ей придется самой о себе позаботиться.
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и подошла к стене, где на крюке, вбитом в балку, висели вилы. Она сняла их, стараясь не шуметь, и поручила Рилл еще раз проверить, есть ли кто-нибудь внутри. На магию в данном случае особенно надеяться не следовало - даже если где-то неподалеку прячется убийца, он может держать свои чувства под контролем и тогда Рилл не уловит его присутствия. Но это все же лучше, чем ничего.
Маги дерева могли в случае необходимости пользоваться помощью своих фурий, чтобы скрыть от других людей свое присутствие, если поблизости достаточно растительности. По просьбе такого мага деревья могут спрятать его в тени, трава скроет его, а едва различимая игра света и тени сделает его незаметным даже для очень внимательных глаз. А пол в сарае был почти по колено выложен тростником, чтобы сберечь тепло зимой.
Исана замерла на месте на несколько мгновений, пытаясь уловить хоть какой-то звук, который выдал бы присутствие врага. Терпение и выдержка должны были стать ее помощниками - скоро здесь начнут собираться на обед гольдеры, возвращающиеся с полей. Если тот, кто собирался ее убить, здесь, он уже напал бы на нее, считая, что она бессильна ему помешать. Худшее, что она сейчас может сделать, - это потерять голову и броситься бежать, тогда она обязательно угодит в какую-нибудь ловушку.
Снаружи донесся стук копыт, который приближался к стедгольду, кто-то въехал в ворота. Животное фыркнуло и остановилось, и Исана услышала молодой мужской голос:
- Эй, стедгольдер! Гольдер Исана!
Исана на мгновение затаила дыхание, затем медленно выдохнула и немного расслабилась. Она опустила вилы и сделала шаг в сторону двери, через которую вошла сюда.
Сзади раздался короткий стук, круглый камешек подскочил и упал в солому. Рилл неожиданно предупредила Исану о волне паники прямо у нее за спиной.
Исана повернулась, инстинктивно схватив вилы, и лишь мимолетом заметила смутные очертания человека в полутени сарая. На стальном клинке вспыхнуло солнце, она почувствовала обжигающую боль в бедре. Она подавила крик ужаса, бросилась вперед и, вложив всю силу в удар, выбросила в сторону своего врага вилы. Она прижала его к двери в стойло и ощутила в мельчайших, восхитительных подробностях вспышку боли, удивления и неприкрытого страха.
Вилы с силой воткнулись в деревянную дверь, и магия ее врага рассыпалась в прах - теперь она его прекрасно видела.
Он был не настолько молодым, чтобы считаться юношей, но и не старым, чтобы называться мужчиной. Казалось, он находился в таком опасном возрасте, когда сила, опыт и уверенность сталкиваются с наивностью и идеализмом, когда молодого человека, обладающего магией насилия, можно обманом заставить ее использовать без лишних вопросов.
Убийца смотрел на нее пару мгновений широко раскрытыми глазами. Он уже начал бледнеть, рука, держащая меч, задрожала. Это было необычное, слегка закругленное оружие, а не привычный для алеранца гладий. Он попытался оттолкнуть от себя вилы, но в его руках уже не осталось силы. Один из зубцов разорвал сосуд в животе, с холодным спокойствием подумала Исана. Только это и могло вывести его из строя так быстро. В противном случае, даже несмотря на свою рану, он бы нанес ей еще один удар своим мечом.
Но остальная часть ее существа была переполнена чистой и всепоглощающей болью. Ее связь с Рилл была такой сильной, что она не могла не обращать на нее внимания. Все, что чувствовал враг, проникало в ее мысли, не оставляя места для сомнений и раздумий. Исана ощущала его ужасную боль от раны, дикий страх и отчаяние, когда он понял, что произошло и что его ждет.
Она почувствовала, когда его страх и боль превратились в тусклое, озадаченное удивление, безмолвное сожаление и жуткую, навалившуюся на него усталость. Исана в ужасе попыталась отделить свои ощущения от ощущений молодого человека, мысленно приказав Рилл разорвать связь с юным убийцей. Она чуть не расплакалась от облегчения, когда перестала его чувствовать и смогла взглянуть ему в лицо.
Молодой человек поднял голову и посмотрел на нее. У него были карие глаза и маленький шрам над левой бровью.
Его тело безвольно повалилось на пол, выдернув вилы из деревянной двери. Потом у него опустилась и чуть склонилась набок голова. Глаза стали безжизненными. Исана дрожала, наблюдая за тем, как он умирает. Когда все было кончено, она потянула на себя вилы, но они не желали выходить, и ей пришлось упереться одной ногой в грудь молодого убийцы, чтобы их вытащить. Когда ей это удалось, из отверстий в животе на пол медленно потекла кровь, тело завалилось на бок и мертвые, остекленевшие глаза уставились на Исану.
Она убила молодого человека. Она его убила. Он был не старше Тави.
Это было уже слишком. Исана упала на колени, и ее вырвало. Она обнаружила, что смотрит на пол сарая и дрожит, а все ее существо охвачено отвращением, ненавистью и страхом.
В конюшне раздались шаги, но она не обратила на них никакого внимания. Когда ее желудок немного успокоился, она легла на бок и лежала с закрытыми глазами. Она была уверена только в одном: если бы она не убила молодого человека, он бы убил ее.
Кто-то, имеющий возможность нанять профессионального убийцу, желает ей смерти.
Она закрыла глаза, слишком измученная, чтобы сделать что-то другое, и, не обращая внимания на суматоху вокруг, позволила забытью унести ее боль и страх.
ГЛАВА 6
- Сколько времени она так лежит? - прозвучал густой мужской голос.
"Брат Бернард приехал", - подумала Исана. Другой голос был старым и немного дрожал. Исана узнала спокойную уверенность своей верной компаньонки Битте.
- Почти с полудня.
- Что-то она бледная, - сказал другой голос, более высокий и чистый. - Вы уверены, что с ней все в порядке?
- Абсолютно уверен, Арик, - ответил Бернард и вздохнул. - Похоже, она потеряла сознание оттого, что использовала слишком много магии. Я уже видел, как она доводила себя до изнеможения.
- Возможно, это реакция на то, что ей пришлось сражаться за свою жизнь, - предположила Амара. - Шок.
- Да, с зелеными легионерами такое случается после их первого сражения, - ворчливо согласился с ней Бернард. - Одни только великие фурии знают, как это ужасно - убить человека.
Исана почувствовала, что брат положил свою большую теплую руку ей на волосы. От него пахло лошадиным потом, кожей и дорожной пылью, а в голосе звучала тихая боль и беспокойство.
- Бедняжка Сана. Мы можем еще что-нибудь для нее сделать?
Исана сделала глубокий вдох и заставила себя заговорить, хотя голос ее не очень слушался и ей удалось лишь прошептать:
- Начни с того, что вымой руки, братишка. От них воняет.
Бернард радостно вскрикнул и сжал ее в своих медвежьих объятиях.
- Я бы хотела сохранить свой позвоночник в целости и сохранности, Бернард, - прохрипела Исана, но в следующее мгновение поняла, что улыбается.
Он тут же, взяв себя в руки, осторожно опустил ее на кровать.
- Извини, Исана.
Она положила руку на его локоть и улыбнулась.
- Со мной все в порядке, честно.
- Хорошо. Прочь, все. Уходите. Вам нужно поесть, а я не сомневаюсь, что Исана хотела бы немного побыть одна, - сказала деловым тоном Битте, крошечная немолодая женщина, седая и сгорбленная, но умнее большинства собравшихся в комнате.
Она пользовалась уважением в долине задолго до Первого кальдеронского сражения, не говоря уже о последних событиях. Она встала и принялась махать руками, словно загоняла кур.
Исана благодарно ей улыбнулась и сказала Бернарду:
- Я спущусь через пару минут.
- А ты уверена, что тебе следует… - начал он.
Она подняла руку и более твердым голосом сказала:
- Я прекрасно себя чувствую. И умираю от голода.
- Ладно, - не стал спорить Бернард и вышел из комнаты, шагая впереди Битте, словно послушный бык перед пастушьей собакой. - Только давай поедим в кабинете, - сказал он. - Нам нужно кое-что обсудить.
Исана нахмурилась.
- Как скажешь. Я приду туда.
Они ушли, а Исана встала, пытаясь привести мысли в порядок. Внутри у нее все сжалось от отвращения, когда она увидела кровь на юбке и рубашке, она постаралась как можно быстрее сбросить грязную одежду и тут же швырнула ее в огонь камина. Не слишком разумное поведение, но она знала, что никогда не сможет снова это надеть. Ей будет постоянно мерещиться, как мрак медленно застилает глаза молодого человека.
Исана заставила себя не думать о случившемся и сняла нижнее белье, поменяв его на чистое. Затем она расплела длинные темные волосы и рассеянно заметила, что в них появились новые седые пряди. На комоде стояло маленькое зеркало, и она принялась задумчиво себя рассматривать, одновременно расчесывая волосы. Седины много, но, глядя на нее, определить, сколько ей лет, невозможно. Исана была стройной по современным стандартам, а черты лица как у двадцатилетней девушки - меньше половины того, что есть на самом деле. Если она доживет до возраста Битте, она будет выглядеть как женщина лет тридцати пяти, если забыть о седых волосах, которые она категорически отказывалась красить. Возможно, потому, что на фоне стройного тела и юности, дарованной магией воды, только седые волосы говорили о том, что она женщина, а не девушка. Довольно сомнительное достоинство, учитывая, сколько ей пришлось выстрадать и потерять за свою жизнь, но другого у нее не было.