В отдаленном прошлом Андрэ и его отец промышляли воровством строевого леса у какого-то барона. Прознав об этом, тот явился с отрядом стражников и весьма неосмотрительно возжелал покарать воров собственноручно. Перепуганный Андрэ, которому в ту пору было всего двенадцать лет, схватил бревно и стремительно присовокупил к титулу барона дополнение "покойный". А заодно уложил и часть стражников. Но я был уверен, что прошлое Андрэ надежно скрыто!
- Ну я все-таки руковожу Тайной Канцелярией. Не беспокойтесь, с нашей стороны я могу обещать маркизу д’Карабасу полную лояльность нашей организации. Так вот, представьте себе существо, превосходящее силой нашего дорогого монарха и не наделенное его миролюбием. Таковы тролли. Притом в набеги они отправляются всем племенем.
Я представил толпу разъяренных Андрэ, крушащую все на своем пути, и искренне посочувствовал пограничнику.
- Бедный Йорик!
- Ну маркграф с детства привык к сезонным набегам, к тому, что его родные и друзья постоянно воюют с троллями и редко доживают до старости. Война эта длится уже многие поколения, и все как-то свыклись с таким положением дел. Там у них все просто - коли родился мальчишкой, значит, с детства учишься владеть оружием, сражаешься с троллями, женишься как можно раньше и сразу заводишь детей - чтобы успели запомнить отца. Даже дети там рождаться стали, как рассказывают, сразу крепкими и выносливыми. Только вот Йорик родился выродком по общему тогдашнему убеждению. Слабым, не склонным к военному делу, мечтателем. Правда, необычно умным. Наблюдая за войной со стороны, он пришел к выводу, что люди проигрывают. Медленно, незаметно, но - проигрывают. Во время набегов тролли разменивают одну жизнь на пять, а то и больше человеческих. А размножаются они гораздо быстрее людей. Граница удерживалась только за счет постоянного притока переселенцев из внутренних областей - там всегда есть свободные наделы земли, только сумей их защитить. После очередного набега, унесшего жизнь старшего брата, Йорик стал маркграфом и сразу отправился с посольством в ближайшее племя троллей.
- Что?! - Вопрос прозвучал сразу с нескольких сторон.
- Невероятная смелость! - пробурчал начальник Полицейского Управления. - А вы еще называли его трусом!
- Йорик и в самом деле немного трусоват,- благодушно ответил Герхард.- Но это умная трусость, правильнее даже сказать - осторожность и трезвый расчет. Он все рассчитал и понял, что визит к троллям менее опасен, чем ожидание следующего набега. Рискнул и выиграл - заключил с племенем мирный договор,
- Мирный договор с троллями?! - вновь подал голос каджарский шпион.- Но это невозможно! Они слишком тупы!
- Тем не менее… Конечно, это трудно назвать полноценным договором, у троллей вообще нет такого понятия. Скорее это ближе к найму сезонных рабочих. Маркграф осенью отправляет в это племя несколько телег припасов, а племя защищает границы от своих сородичей из других племен. Поскольку у троллей сильная клановая вражда, подобные стычки для них - дело обычное. Просто им теперь не нужно устраивать набеги ради пропитания, и они защищают свою территорию весьма храбро.
- О, да этот юноша умен! - восхитился Пузорини.
- Да, но в чем тогда конфликт? - Я заглянул в глазок. Граф фон Салбург что-то горячо вещал, время от времени гулко ударяя себя кулаком в бочкообразную грудь. Прислушавшись, я почти ничего не понял - рыцарь щедро пересыпал речь именами святых, так что даже непонятно было, божится он или ругается.
- Сэр Балдуин - представитель вымирающей профессии, - не без ехидства прокомментировал Герхард.- Если только поиск приключений на свою бронированную задницу можно считать профессией. Он, видите ли, странствующий рыцарь. Побеждает разбойников и чудовищ, спасает принцесс. В общем, развлекается. С принцессами, нуждающимися в спасении, в последнее время как-то туго - если какая и попадет в переплет, тут же выстраивается целая очередь из желающих ее спасти героев. Доходит даже до поединков между спасателями. Да и сэр Балдуин уже староват для принцесс, ему в последнее время куда интереснее какое-нибудь чудище затравить. Правда, с чудищами ситуация еще хуже, чем с принцессами, они поумнее, научились хорошо скрываться, а что поглупее - тех другие герои давно истребили. А тут прямо под боком целая Пустошь, заселенная чудищами... ну или почти чудищами. Вот сэр Балдуин и возжёлал совершить подвиг. А сэр Йорик его через свои владения не пропускает и вообще грозит посадить в темницу за браконьерство. Форменный скандал.
- У сэра Балдуина есть шанс победить тролля? - поинтересовался я.
- Ни малейшего! - не задумываясь, ответил Ле Мортэ. - Разве что подкрасться к спящему и убить одним ударом в сердце, чего он, естественно, делать не станет - такой поступок не соответствует рыцарскому кодексу. Но тролли - существа непредсказуемые. Вполне вероятно, что одной этой смехотворной попытки хватит, чтобы нарушить хрупкий мир... Да и сэра Балдуина как-то жалко. Он в целом неплохой человек, просто немного не от мира сего.
- Интересно, как поступит королева? - подумал я вслух.- Она, конечно, всегда руководствуется разумом, но ведь у нёе дядя - странствующий рыцарь, любимый супруг - почти странствующий рыцарь...
- А вот она, кажется, приняла решение! Слушайте!
- Дорогой сэр Балдуин, - мягко произнесла Анна, очаровательно улыбаясь рыцарю.- Мы высоко ценим ваши подвиги и, разумеется, не станем препятствовать вам в совершении очередного великого деяния...
Сэр Балдуиы мгновенно расцвел от этих слов, в то время как сэр Йорик побледнел и даже, как мне показалось с моего наблюдательного пункта, слегка покачнулся. Да, тяжело бедолаге наблюдать, как из-за старого остолопа рушится с таким трудом заключенный мир. Но это он просто не знает нашу королеву!
Анна между тем изобразила на лице искреннюю скорбь и театральным жестом поднесла к глазам платочек.
- Переигрывает,- недовольно проворчал Пузорини.- Балдуин на это не купится.
- Да нет, как раз он-то купится,- возразил Герхард.- В мире его грез королевы именно так себя и ведут.
- На что спорим? - немедленно завелся кардинал,- Ставлю десять золотых!
- Так ведь грех же, ваше преосвященство! - тихо рассмеялся Ле Морт.- Как можно?!
- Не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не спасешься! Ну что вы как монашка ломаетесь, честное слово! Пятнадцать золотых против ваших десяти!
- Неловко вас обдирать, кардинал. Ну да пусть будет по-вашему.
- Что за печаль омрачает ваше прелестное чело, о моя королева?! - Сэр Балдуин, окрыленный "победой", явно решил, что в сказку попал, и теперь томно ворковал, словно начинающий менестрель.- Если кто посмел обидеть вас, только скажите, и я не успокоюсь, пока не брошу голову обидчика к вашим ногам!
- Замечательная идея, - прокомментировал кардинал.- Королева просто всю жизнь мечтала, чтобы к ее ногам бросили чью-то отрубленную голову.
- Ну я думаю, он это образно...
- А я вот не уверен. С него станет явиться во дворец с таким вот "букетом".
- Ах доблестный сэр Балдуин! Нам не хотелось бы отвлекать вас от вашего высокого предназначения. Ведь вас ждут подвиг и слава победителя чудовищ. Разве может с этим сравниться победа над какой-то шайкой пиратов?
- Шайка пиратов? - мгновенно загорелись азартом глаза рыцаря.- Уверяю вас, о моя королева, победы над морскими разбойниками - вполне достойное занятие для странствующего рыцаря!
- Правда? И вы готовы посвятить этому часть своего драгоценного времени? О, я так счастлива! Вы наш спаситель, сэр Балдуин!
- Клянусь, я не покину Гремзольд, пока в его водах остается хоть один пират! - торжественно произнес рыцарь.- Порукой тому мое доброе имя!
Я услышал, как сдавленно хрюкает в своем тайнике Ле Мортэ, и отвлекся от наблюдения за процессом охмурения сэра Балдуина.
- Я что-то пропустил, Герхард? Вроде бы королева выбрала для рыцаря вполне сообразное занятие.
- Пфы-ы-ы! - презрительно хмыкнул начальник Тайной Канцелярии.- Сэр Балдуин влип. У Гремзольда нет выходов к морю, только пара рек и небольшие озера. Ну и пираты соответственно речные. Это даже не пираты, а жалкие оборванцы, по ночам на плотах и лодках подплывающие к баржам и тянущие все, что успевают стащить, прежде чем проснется вахтенный. Переловить их невозможно - господин начальник Полицейского Управления не даст мне соврать. Можно уничтожить одну банду, две, десять - завтра появятся новые. Так что сэр Балдуин увяз в этом деле если не навечно, то до тех пор, пока сможет держать в руках меч.
- Может, назначить его на должность речного полицейского? - задумчиво произнес начальник Полицейского Управления.- И поставить на довольствие? А то неловко как-то...
- Откажется. Он же рыцарь. Да вы не волнуйтесь - Анна придумает, как обеспечить старика материально и морально. Он и не поймет, что его облапошили.
Пока мы обсуждали хитроумную королеву, свои дела изложили еще несколько жалобщиков. Ничего интересного в профессиональном плане я не услышал, да и сами по себе эти дела были скучными: кто-то кому-то припоминал давние обиды, кто-то у кого-то оспаривал какие-то права и привилегии и все в таком духе. Потом потянулись одиночные просители с жалобами и проблемами, которые обязательно требовали вмешательства королевской власти. Выслушивая очередного кляузника, искренне считавшего, что королева каким-то образом должна помешать голубям гадить на фонтан в его дворике и запретить подросткам распевать непристойные куплеты на площади, я искренне посочувствовал Анне. Терпеливо выслушивать все это даже раз в месяц испытание не для слабых духом. Недаром у нее такой усталый вид.
- Понимаете, ваше величество, это наверняка какой-то заговор. Я не знаю чей, но заговор, это точно! Я даже предположил бы чей, но не хочу наговаривать без веских доказательств! Но сами посудите - разбросали не все подряд папки, а только те, в которых данные о жителях, имеющих скандинавские корни. Более того, о тех, кто приехал в Бублинг уже в отроческом возрасте! Это явный след, указывающий.., указывающий...
- На что? - с поддельным интересом спросила королева, подавляя зевок,
- На заговор! выкрутился сухощавый, какой-то весь замшелый мужчина неопределенного возраста. - На что же еще?
- Но какова может быть цель этого заговора?
- Я не знаю! Я ведь просто начальник муниципального архива. Но у вас есть Тайная Канцелярия, и они-то...
- О-о-о нет... Опять он! - простонал Герхард. - Когда-нибудь я не выдержу и подошлю к нему убийцу.
- Он кажется довольно безвредным...
- Вот именно, от него не больше вреда, чем от гвоздя в сиденье стула,- возразил Ле Мортэ.- Вроде мелочь, но вполне способная испортить настроение на целый день. У этого типа мания видеть во всем происки каких-то мифических заговорщиков. Он заваливает мою почтовую службу какими-то совершенно фантастическими доносами еженедельно. Если верить ему, девяносто девять из ста жителей нашей столицы - заговорщики и шпионы, А теперь вот и до королевы добрался.
- Могу предположить, что все эти записи хранились где-то рядом.- Королева продолжала демонстрировать ангельскую выдержку и разговаривала с замшелым господином ласково, словно с ребенком.
- Разумеется! Они ведь классифицируются одинаково - приезжие, осевшие в столице, скандинавские корни. Там всего пять папок, они все хранились в одном ящике. У меня в архиве идеальный порядок, потому я сразу заметил, что ящик лежит на полу и папки рассыпались!
- Думаю, это обстоятельство объясняет все,- заключила королева.- Ящик просто упал. Возможно, его сдвинул кто-то из работников архива или полки пошатнулись...
- Вы! Вы тоже мне не верите! - в отчаянии схватился за голову архивариус.- Вот увидите, я был прав! Но будет поздно!
- Какой нервный господин,- заключил я, провожая взглядом убегающую тощую фигурку.- Тяжело ему с такой манией приходится. Кругом заговоры, враги, непонимание...
- Да уж, не позавидуешь,- согласился Пузорини.- А все потому, что нет в нем истинной веры!
- Как раз, по-моему, веры в нем с избытком , - заметил начальник Полицейского Управления.
- Я же говорю про истинную веру. О! Кстати, там, по-моему, прозвучало ваше имя!
Я прильнул к окошечку. Перед троном уже стоял новый проситель - крепкий, солидный господин в богатых одеждах преуспевающего купца, с которыми никак не вязалось плаксивое выражение плутоватой физиономии.
- Они просто издеваются надо мною! - жалобно ныл купец.- Я плачу налоги! Хочу заметить - немалые! Нет, я не против, я только за - ведь на эти налоги содержится и полиция, которая меня защищает. Но, хочу заметить, разве она меня защищает? Полиция в смысле. Я вот всегда думал, что защищает! А теперь думаю, что нет! И зачем же тогда, спрашиваю я вас, мне платить те немалые налоги и, хочу заметить, даже пошлины?!
- О-о-о нет... Опять он! - повторил недавние слова Ле Мортэ начальник Полицейского Управления.- Так я и знал, что он не успокоится!
- Ваш клиент? - заинтересовался Герхард.- Вроде я его знаю.
- Наверняка знаете. Это Захария Штуц - неофициальный глава цеха торговцев зерном. Та еще заноза в заднице. Прошу меня извинить, ваше преосвященство.
- Ничего, ничего. Мне и не такое доводилось выслушивать на заседаниях курии. А в чем его беда?
- В излишней хитрости! - проворчал полицейский.- Считает себя самым умным.
- Так что же у вас за беда? - невольно повторила вопрос Пузорини королева.
- Это не только моя беда, хочу заметить! Если полиция не выполняет своей работы - это, хочу заметить, беда для всех подданных! Никто не может чувствовать себя в безопасности, если полиция вместо защиты честных граждан насмехается над ними!
- Вы действительно насмехались над ним? - спросил Герхард начальника полиции.- Очень опрометчиво. Этот человек весьма влиятелен.
- Да никто над ним не насмехался! Он явился ко мне с совершенно нелепым делом...
- Обнаружив кражу, я сразу поспешил к начальнику Полицейского Управления Бублинга. Десять мешков пшеницы - это, хочу заметить, не шутка! Это даже для меня не шутка!
- И что вам ответил начальник полиции?
- Он начал задавать какие-то бессмысленные вопросы! - всплеснул руками купец.- У меня даже сложилось впечатление, что он в чем-то подозревает меня!
- А в чем вы его подозреваете? - немедленно поинтересовался Пузорини.
- Сами посудите ваше преосвященство! Этот Штуц прибежал ко мне ни свет ни заря, заявил, что его склад обокрали. Ну человек он и впрямь влиятельный, так что я сам выехал к месту преступления. Осмотрел я его, значит... Не Штуца, а место преступления, я имею в виду... А место это - склад этого самого Захарии Штуца. И вроде как украли у него десять мешков пшеницы. Только вот загвоздка - ключ от склада есть только у самого господина Штуца. Замок я осмотрел - хороший замок, из самых новых и надежных, у нас такие в тюрьме на камеры с ворами-домушниками вешают. Пока ни один взломать не смогли. А на этом даже следов нет - ни царапин тебе, ни надпилов, значит. Конечно, могли копию ключа сделать. Но сам же Штуц божится, что ключ никому не давал. А главное - у него вокруг склада забор, через который и налегке-то запросто не перелезешь, а уж где там десять мешков перетащить?! А на воротах охрана. Я их допросил - ничего они не видели. Воры просто взяли эти десять мешков и растворились в воздухе. В запертом сарае. Но что самое интересное, мешки-то я потом обнаружил!
- Да? - Тут заинтересовался даже я.
Пустые мешки с клеймом Штуца. Но не внутри склада. А за оградой. И порядком втоптанные в грязь - словно их пытались спрятать! И вот скажите мне - зачем было бы их прятать кому-то, кроме самого Штуца?
- С одной стороны, ваши подозрения весьма обоснованны,- задумчиво произнес Герхард.- Но, с другой стороны, он же сам хозяин этого зерна. Зачем ему имитировать воровство у самого себя? Он же ни перед кем не отчитывается.
- Кто его знает! Может, хочет потребовать компенсацию с охранников или даже с Полицейского Управления!
- Не смешите, ей-богу! Он солидный торговец, для него эти десять мешков - капля в море. А вот такая неприличная суета может сильно подмочить репутацию, Он просто сам еще не понял этого, а значит, происшествие и впрямь было для него шоком.
Я молчал, слушая разговор вполуха. Что-то в этом происшествии зацепило в моем мозгу невидимые крючочки и начало вращать колесики и шестеренки. Я еще толком не понимал, что именно привлекло мое внимание, но уже насторожился. Купец, к сожалению, больше ничего интересного не рассказал. Как и несколько последовавших за ним просителей. Вообще солнце клонилось к закату, толпа просителей поредела, среди зрителей вовсю сновали продавцы пирожков и семечек. День Открытых Дверей явно близился к завершению.
И тут с улицы донеслась отборная ругань. Ругалась женщина, и, судя по стремительно нарастающей громкости, женщина эта не менее стремительно приближалась к дворцу. Сколившиеся у входа зрители заоглядывались и инстинктивно прянули в стороны. И вовремя! В следующий момент наименее расторопные были сметены с ног, словно кегли. В зал ворвалась настоящая валькирия, как их изображали в древних мифах. Высокая, выше большинства мужчин, сложенная мощно, словно молотобоец, она оглядела зал, мрачно сверкнула глазами и зашагала к трону. Нельзя сказать, чтобы она двигалась очень быстро, но в походке была такая неумолимая целеустремленность, что стражники нервно перехватили мушкеты на изготовку. Однако "валькирия" не собиралась сносить трон или нападать на королевскую чету. Резко остановившись в положенном месте, она выкинула вперед руку и провозгласила трубным голосом:
- Вот!
- Ух! - выдохнул Герхард.- Впечатляет!
- Да уж,- подал голос кардинал.- Мне сразу вспомнился тот момент из Библии, когда Самсон рушит дворец.
- Что это... - Анна, похоже, совершенно не потеряла присутствия духа.- Вернее, кто это?
Все присутствующие с интересом разглядывали тщедушного мужичка, которого "валькирия" держала за шиворот в вытянутой руке.
- Я больше не могу! - вдруг разрыдалась "валькирия", отпуская свою жертву и закрывая лицо руками.- Не могу! Сволочь! Мерзавец!
Мужичок, к которому явно относились эти нелестные эпитеты, поднялся с пола и, сохраняя остатки достоинства, поклонился королевской чете.
- Позвольте представиться - Зигфрид...
Наверное, не мне одному в этот момент пришла в голову мысль, что мифы здорово приукрасили действительность. Впрочем, мужичок продолжил, рассеивая наваждение:
- Зигфрид Штрипка, к вашим услугам, ваши величества!
- Э-эм, так что, собственно, произошло, господин Штрипка? Что так расстроило эту женщину?
- Это моя жена - Генриетта. На самом деле сущий пустяк и недоразумение, ваше величество! Не стоит вашего внимания! Просто женщины все так драматизи...
- Сволочь! - Рука, которая могла бы конкурировать по мускулистости даже с рукой Андрэ, метнулась к несчастному, и тот, закатив глаза, мешком повалился на пол.- Пьянь!
- Ну вот, я уже боялся, что будет скучно,- прокомментировал начальник полиции.- А тут убийство.
- Да нет, живой,- не очень уверенно возразил Герхард.- Она его вроде открытой ладонью шлепнула... О, смотри - шевелится! Значит, живой.
- Может, это судороги?