- Синельникова? Ты чего здесь?
Юлька сидела на ступеньках Школы, - промокшая насквозь, ежилась, обхватив руками колени, волосы прилипли ко лбу…
- Сдурела, что ли? Ты чего здесь сидишь? Пошли домой!
Я схватила ее за руку, пытаясь поднять - холодная рука была какой-то… бескостной, Юлька не сопротивлялась, но заставить встать я ее никак не могла. Зато она наконец заметила, что рядом вообще кто-то есть. Подняла лицо - и я поняла, что оно мокрое не только от дождя.
- Ты чего, ревешь, что ли? Юль? Что случилось?
Я выпустила ее руку и растерянно присела перед Юлькой на корточки.
- Д-далия… - выдавила Синельникова. Ее зубы постукивали.
- Что - Далия?
- …у-у… - Юлька прерывисто вздохнула, - ум-мерла…
- Чтобы пресечь слухи, - Мадам возвышалась черной мрачной статуей над нами, сидящими в актовом зале, - которые усиленно муссируются в Школе, я должна объявить о результатах вскрытия.
В зале и без того было очень тихо, но после "вскрытия" тишина стала абсолютной. Могильной, сказала бы я в другое время, но сейчас ассоциация была слишком страшной.
- Если перевести термины патологоанатомов на понятный язык, у Далии оказались слабые сосуды головного мозга. После очередного сеанса один из них не выдержал, что повлекло за собой обширное кровоизлияние. Смерть была практически мгновенной.
Кто-то в зале зашмыгал носом. Статуя повернулась в сторону оракулов. Кивнула почти благосклонно:
- Мальчик ничего бы не смог сделать. Никто бы не смог.
Видимо, это было утешение. Или она так давала понять, что ни в чем не винит оракулов.
- Теперь вы - все до одной - пройдете тщательное комплексное обследование. До его окончания практические занятия по предсказанию в школе проводиться не будут.
- Ка-ак! - Влияния мрачной атмосферы зала хватило лишь на то, чтоб Синельникова понизила голос - и только. Она была вне себя. Еще бы - ее лишали самого главного в жизни!
- Прощание и траурный ужин состоятся сегодня вечером в столовой. Преподаватели и старосты курсов, подойдите ко мне. Остальные свободны.
Вставая, я глянула на оракулов. Матвей, сильно ссутулившись, вцепился обеими руками в свои взлохмаченные волосы. Его лица я не видела. Зато Главный сидел совершенно прямо, сложив на груди руки, и наблюдал за Мадам со странным выражением.
Скептичным.
Думаете, кто-нибудь потерял аппетит во время траурного ужина? Черта с два! Сегодня наши повара расстарались, или просто ужин был заказан в другом месте. Даже траурно убранный зал - черные ленты, красные цветы, улыбавшийся портрет на отдельном столе, бледные родители Далии - заставили нас лишь говорить поменьше да потише стучать ложками. Мы потихоньку рассовывали по карманам кексы и конфеты, с которыми не справлялись.
Слухи, презрев указания Мадам, все равно продолжали циркулировать над столами. Бестелесные и разноцветные, они летали над нашими головами, то схлопываясь, то распухая от новых версий.
- Вот скажите мне, - наклонившись через стол, спрашивала Катька, - почему здесь нет никого из оракулов? Парней, я имею в виду, - поправилась она, когда Сара молча ткнула ложкой в сторону тихо беседовавших Матвея с Серым. - Где Далин Павел?
- Говорят, в больнице, - важно сказала Оля. - В неврологическом отделении. Вы ж понимаете, такой удар!
Катя слегка стушевалась, отдавая дань горю молодого оракула. Были они любовниками - никто не знал точно, но что связь пифия-оракул очень сильна, знают все. Даже мы, не имеющие своего постоянного оракула. Или вообще не имеющие шанса его завести…
- Может, ей вопрос достался неподъемный? - Сара с беспокойством поглядывала на старосту, идущую вдоль стола. У нее уже было замечание по дисциплине, и если нас еще засекут за "недозволенными речами", Кольчужную вполне могут послать ступени мести. - С чего кровоизлияние-то?
Мы попыталась представить вопрос, который не "потянула" бы Далия. Воображения не хватало.
- А может… - я вспомнила разговор с Матвеем. - А может, она переборщила со снадобьями? Превысила дозу?
- Мы тут что тебе, наркоманки, что ли, какие?! - оскорбилась Сара.
Рыжая Алиска - мы, конечно, зовем ее "Лиса Алиса", или просто Лиска - сдвинулась к нам поближе. Уронила значительно:
- Контракт с клиентом!
- А? Что? Ты о чем?
- Может, она нарушила контракт с клиентом? Отказалась отвечать, мозг и не выдержал?
- Бред! - в полный голос сказали за моей спиной. - Т-тупость какая!
Мы круто развернулись, от неожиданности чуть не попадав с мест. Синельникова удостоила нас своего драгоценного внимания! Синельникова вступила в обсуждение слухов!
- КАК пифия может отказаться отвечать? Она же ПИФИЯ!
Лиска смешалась.
- Ну… а если она до транса… ну, то есть узнала вопрос и отказалась входить в транс?
Костлявые кулаки Юльки сжались. Ярость прямо-таки брызгала из ее фиолетовых глаз.
- Нет! Только не Далия! Нет! Вы дуры, дуры, дуры! - она топнула на нас ногой, повернулась, и понеслась к выходу, размахивая руками. Я была готова поклясться, что Юлька плачет - от горя.
Или от досады, что впервые в жизни проспорила…
Мы переглянулись, переводя дух.
- А ты сама о таком когда-нибудь слыхала?
- Не слышала, - Лиска, вытянув шею, опасливо глядела вслед убегающей Юльке. - Но такое ведь возможно? Вон и Синельникова согласилась…
- Получается - возможно! - решительно сказала Сара.
- У кого бы узнать? Елизавета, поди, смолчит…
- Ты у Мадам еще спроси!
Сара с Олей переглянулись и дружно повернулись ко мне.
- ГГО! - потребовала Сара.
Я занервничала.
- В смысле?
- Поговори-ка со своим дружком, Цыпилма, - ласково предложила Оля.
- О! - у Кати и Лиски загорелись глаза. - У тебя появился парень, Цыпилма? И кто он?
- Главный Оракул, - сладко сообщила им Сара.
Я ее когда-нибудь просто убью!
Я осталась убирать со столов. Дежурные, испуганные таким невиданным энтузиазмом, с вопросами не приставали, доверяя таскать стопки грязной посуды до мойки. Мало-помалу я перемещалась к столам педагогов. Пифии переговаривались высокими нервными голосами, но умолкли, едва я подошла собрать тарелки.
- Надо проводить родителей Далии, - сказала Мадам. - Матвей?
Матвей поднимался тяжело, сдвигая стул и стол. Взмахнув рукой, уронил рюмку - Брель молча подхватил ее. Кажется, наш школьный оракул здорово перебрал. Или горе его так подкосило? Ведь Далию все любили.
Стайка черных ворон - наставниц и наставников - скорбной процессией потащилась вместе с родителями Далии к выходу. И я вдруг подумала: а ведь Далия никогда больше не переступит порог школы… Здесь станет еще мрачней и темнее. Куда девается человеческий свет, когда человек умирает? Куда исчезло сияние Далии?
- Что ты хотела мне сказать, Цыпилма?
Брель никуда не пошел, сидел, сложив на столе руки. В темноте зала его глаза казались сумрачными и глубокими.
- Сказать? Нет, ничего… я спросить хотела.
- Спрашивай.
- Отчего умерла Далия?
Короткая пауза.
- Ты же слышала, что сказала госпожа директриса.
Я перестала бесцельно двигать по столу посуду.
- Но ведь вы ей не поверили, так?
На скулах Оракула горели красные пятна. От выпитого, наверное…
- С чего ты это решила?
- Догадалась!
- Послушай, - Оракул тоже встал и оперся о стол напротив. Он был лишь на голову меня выше. - Думаю, что у тебя и у твоих подруг возникло немало версий случившегося. Но поверь, в жизни порой все куда проще и обыденней. Далия умерла, но мы постараемся сделать так, чтобы с вами этого не произошло…
- Цыпилма!
Мы одновременно оглянулись на появившуюся Мадам. Она казалась разозленной - во всяком случае, ее голос был ледяней и пронзительней февральского ветра.
- Почему ты до сих пор не в своей спальне?
Я поспешно схватила ложки и потрясла ими, как объяснением:
- Я посуду убираю!
- Так убирай, а не чеши языком! Господин Оракул, ваша машина вас ожидает!
Ого, вот и Главного Оракула отправляют в спаленку! В его маленькую детскую кроватку. Кажется, и Брель просек юмор ситуации. Так улыбаются античные статуи - одними губами.
- Мы скоро увидимся и обо всем поговорим.
- Пифии умирают по всей стране.
Главная сидела в кресле, положив на подлокотники белые руки. Несмотря на возраст, руки были все еще красивы - гладкая кожа, ухоженные длинные ногти, тонкие ровные пальцы. Сильные пальцы. Хищные пальцы.
Когти хищной птицы…
- Все смертны, оракул, - произнесла отстраненно. - Пифии - не исключение.
Оракул сидел напротив. Он даже не пытался копировать ее невозмутимый вид. Да ему бы это и не удалось - и опыт и возраст были на стороне пифии. Обычно полусонные глаза его сейчас были напряженными и внимательными. Крепко сцепив руки, он даже подался через стол к своей собеседнице. Прежним остался только голос - размеренный, практически без интонации, голос.
- Разумеется, это не бросается в глаза. Мне пришлось поднять статистику последних трех лет.
- Трех? Почему именно этот срок? Не пять и не десять? - спросила пифия с вежливым любопытством.
Если бы взгляд оракула не был таким пристальным, вряд ли б он заметил, что пальцы пифии вздрогнули - еле-еле. Поэтому оракул и предпочел ускользнуть от ответа:
- На то у меня имелись свои причины.
Не признаваться же, что эта цифра была взята им, что называется, от фонаря…
- И что же показали… изыскания?
- То, что потом подтвердили и наши аналитики. Если отбросить… естественную убыль, связанную с состоянием здоровья или возрастом, каждый год в стране умирают в среднем три пифии. У меня есть список, могу зачитать их имена, - он потянулся за мультифорой, Главная остановила его небрежным движением руки.
Сказала прохладно:
- Спасибо, но я слежу за судьбой выпускниц нашей Школы. Итак, вы заметили… тенденцию к уменьшению поголовья пифий на один квадратный километр территории. И что с того?
- Во всех этих смертях есть два совпадения. Как минимум.
Поощренный слегка приподнятой бесцветной бровью пифии, оракул продолжил:
- Пифия умирает во время или после транса…
- Первое, - кивнула Главная.
- Второе - умирает не обычная рядовая, а старшая или даже главная пифия храма. - Оракул сделал паузу. - Истинная пифия.
Главная помолчала. Поднесла к губам сложенные "домиком" пальцы.
- Сколько истинных теперь выпускает Школа? Одну в пятилетку? Я опять же обратился к статистике - некоторое время назад такая была в каждом выпуске.
- И каков же ваш вывод, сыщик-оракул?
- Мой вывод таков - через некоторый, вероятно, очень короткий период времени в стране просто не останется Истинных пифий.
- Я хочу работать с тобой.
Мне показалось, я ослышалась.
- Что вы сказали?
Брель мельком взглянул на меня и вновь уставился в окно. Что там можно рассмотреть, кроме дождливой темноты и размытых огней улицы?
Он вновь встречал меня у салона, но сегодня предложил завернуть в кафе. Вспомнив наш обычный школьный ужин, я немедленно согласилась. Тем более, что платить буду не я - Оракул. Или вообще президентская бухгалтерия. Чтобы слегка разорить Президента, я назаказывала кучу горячих круассанов с разной начинкой и увлеченно их поглощала, пока Брель не огорошил меня вот этим…
- Я хочу работать с тобой.
Оракул двинул по блюдцу туда-сюда крохотную чашечку. Я бы давно ее уже допила, а он почти не притронулся, наверное, кофе заледенел уже… Я с усилием проглотила непрожеванный кусок, запила соком. Спросила недоверчиво:
- В смысле?
- Как с… пифией.
Почему он не смотрит на меня? Если б посмотрел - я бы точно поняла, смеются надо мной или нет. Хотя… разве Главный Оракул хоть раз улыбнулся в моем присутствии, может, он вообще не умеет этого делать? Я с недоверием рассматривала его греческий профиль. Ни одного умного вопроса в моей обалдевшей голове просто не возникало.
- Какая я вам пифия? - сказала я растерянно. - Я же вообще ничего не умею! Я в транс-то впала всего один раз, да и то случайно!
Брель перевел глаза на меня. Глядел, как всегда, сосредоточенно, серьезно.
- Ты - пифия, Цыпилма. Истинная пифия.
У меня внезапно закружилась голова - я даже наклонилась, разглядывая плиточный пол под ногами. Грязный…
Истинных очень мало. В отличие от обычных пифий, они помнят свои предсказания. Их невозможно воспитать или научить. Ими надо родиться: Главной, Юлькой, Лорой… Далией.
Мной?
Я вздернула голову, сказала убежденно:
- Этого не может быть, вы понимаете, просто - не может - быть! Чтобы вот так вот… столько лет… а потом раз, и…
Бред, конечно, но Оракул меня понял.
- Рождение случается по-разному, ваша директриса может подтвердить. Юлия стала Истинной в три года, ты - сейчас. В этом нет ничего плохого. Разные цветы распускаются в разное время.
Оракул, похоже, и правда… поэт.
- Хотя, если б ты тогда не коснулась Юлии, ты бы, возможно, никогда не узнала, что такое транс. Так что Юля, в некотором роде, - твоя крестная мама.
А вы мой крестный папа?
- А-а-а, - жалко проблеяла "новорожденная", - почему вы выбрали меня? Не Синельникову, например? Она же давно все уже умеет и знает!
Оракул взял ложечку, покрутил ее перед глазами и вновь бросил на блюдце. Кофе ему сегодня явно не хотелось.
- Я хочу работать с тобой.
На этот раз до Школы он проводил меня сам. И не зря: в холле нас ожидала сама Мадам. Я от неожиданности даже попятилась, а вот Брель переступил порог без колебаний. Он как будто был готов к этому.
- Добрый вечер.
- Добрый… - повторила я за ним писклявым эхом.
Скрестив на груди руки, Главная молча взирала на нас.
- Был добрый, - со вздохом обронил возникший из-за ее плеча Матвей. - Не промокла, сорока?
- Мы на машине, - отозвался Оракул, продолжая смотреть на Мадам.
- На машине, значит, - повторил Матвей и тоже взглянул на директрису.
- Идите за мной. Оба, - процедила та, повернулась, мантия взметнулась черным мрачным крылом. Только тут Брель позволил себе быстро провести ладонью по мокрым волосам, кинул на меня невидящий взгляд и направился за Главной. Я плелась еле-еле, и, конечно, отстала бы и потерялась в закоулках Школы, но след в след за мной шел Матвей.
Кабинет директрисы маленький и мрачный. Не думаю, что она проводит здесь заседания педсовета, но экзекуции - наверняка. Я попала сюда в первый год пребывания в Школе и с тех пор счастливо избегала повторения такой чести. Матвей втолкнул меня внутрь, зашел следом и плотно закрыл дверь.
- Объяснитесь, господин Главный Оракул, - услышала я голос Мадам. От этой интонации любая девочка Школы растеряла бы все слова. Вместе с последним разумом.
Оракул оказался покрепче.
- Что именно вас интересует, госпожа директриса?
- Вас второй вечер видят в компании воспитанницы моей школы.
- Это запрещено законом?
- Я отвечаю за девочек.
- Отвечайте и дальше. Или вы, - в голосе Оракула проскользнула легкая ирония, - подозреваете меня в неких порочных наклонностях?
Как они говорят! Не говорят - изъясняются! Просто девятнадцатый век какой-то! "Чистый Версаль!"
Матвей потянул меня за локоть, и мы осторожно, как воробьи, готовые вспорхнуть при первой же тревоге, присели на стулья у стены. Хотя стулья скрипнули, никто из дуэлянтов не обратил на нас внимания.
- Я уверена - почему-то! - что вы не совращаете несовершеннолетних, - с преувеличенной сердечностью сообщила Мадам. - Но кроме психических или сексуальных отклонений существуют еще и пороки профессиональные.
Оракул, стоявший к нам спиной, склонил голову набок.
- Как то?..
- Как то? - Главная оперлась о стол, подаваясь к противнику. - Например, склонность идти вслед за пифией в ее транс… Конечно, это очень разнообразит серые будни оракулов, но в их же кодексе расценивается как один из признаков профессиональной непригодности… порок, сравнимый с тяжелой наркоманией. Как же печально им будет узнать, что их нынешний лидер подвержен этой прискорбной слабости!
Оракул шагнул ближе и тоже оперся об стол - кулаками.
- Если уж говорить о профессиональной компетенции… не далее чем неделю назад у меня на глазах в Школе родилась новая истинная. И что же? Вместо того чтобы изо всех сил готовить, просвещать и обучать такую редкую по нынешним временам пифию, ее посылают на практику куда? В гадательный салон!
- Вы не имеете никакого права вмешиваться в методы нашего обучения! - прошипела Мадам.
- А вы не имеете права игнорировать одну из самых своих талантливых пифий! - парировал Брель. - Или что - вы хотите ее от кого-то спрятать?
- Один-один! - неожиданно объявил Матвей рядом со мной и похлопал в ладоши. - Брэк!
Оракул оглянулся - я увидела, что лицо у него пошло красными пятнами. Главная оттолкнулась от стола.
- Это что еще… она здесь?!
- Вы же сами ее позвали! - услужливо напомнил Матвей.
Я привстала, села, и все-таки окончательно встала.
- Мне можно идти?
- Иди уже, - утомленно сказала Мадам, опускаясь в свое кресло с высокой спинкой.
Главный Оракул тоже сел - на стул напротив. Снял и кинул очки на стол. Спор еще явно не закончился.
- Спокойной ночи, - буркнул мне Матвей.
Я отошла, на цыпочках вернулась и припала ухом к двери. Ничего не было слышно - или трое просто-напросто молчали? Пришлось плестись в свою комнату.
Я вяло отовралась потерявшим меня девчонкам: "С Матвеем заболталась". Вяло вымылась, вяло упала на кровать. Уснула сразу, но когда проснулась среди ночи, в голове продолжало крутиться:
…Я хочу работать с тобой…
…идти вслед за пифией в ее транс…
…от кого вы хотите ее спрятать?
"Спокойной ночи!" Матвей точно надо мной издевался.
Школьный оракул подкараулил меня после завтрака.
- Давай-ка прогуляемся.
Я выглянула в окно и сморщилась: сухо и ясно, но видно, как сильные порывы ветра треплют голые ветки деревьев.
- Холодно же, Матвей!
- Зато не пойдешь на физкультуру.
Довод! Я быстренько утеплилась, и мы с оракулом отправились на променад. Матвей в свитере с капюшоном походил сейчас на гнома-переростка - колпак, нос и торчащая борода.
Я запрыгала вниз по ступеням. Крикнула сквозь ветер:
- Ну и как вы там вчера? Чем все закончилось?
Допрыгала до конца и подняла голову. Матвей стоял надо мной.
- Мадам Главного не порешила, если ты об этом, - проворчал Матвей. - Но не потому что ей этого не хотелось…
- А чего она так разозлилась?
- Слышала такое слово: "субординация"?
- Угу.
- Сергей прыгнул через голову Мадам - сразу предложил тебе работать с ним.
- Н-ну… я же не сказала ни да, ни нет.
Матвей вздохнул:
- Ну и слава те… хоть в этом он не соврал.
- Матвей, так я буду работать с ним или нет?
Матвей мрачно глядел на меня сверху.
- А ты сама-то как хочешь?