* * *
– Значит, тебя создали для того, чтобы попасть в Лабиринт?
– Да, – зеленоватая мерцающая тень на стене кивнула головой. – Я уже забыла, ведь это было так давно…
Крысенок перевел дух. Он сумел, постоянно отвлекаясь для объяснения Тени самых простых и понятных на взгляд человека вещей, рассказать ей всю историю, предшествующую появлению четверки людей в подземельях. А затем самоуверенно попробовал расспросить Тень о том, что представляют из себя подземелья и что такое она сама, Тао. Обрадованная обитательница пещер вывалила неожиданному собеседнику все, что знала, и у Крысенка немедленно голова пошла кругом. Все же он сумел извлечь из вороха пестрых сведений несколько драгоценных крупиц, могущих принести пользу.
Во-первых, страшных существ со свиными рылами Тень именовала Стражами и утверждала, что они совершенно безмозглы и беспрекословно подчиняются Хозяевам. Во-вторых, Хозяева, которых она постаралась описать, но Вайд все равно ничего не понял, не были настоящими хозяевами, а слушались еще кого-то, бывшего настоящим Хозяином Лабиринта. В-третьих, Тень без всяких раздумий узнала карту, запомненную Крысенком, и без колебаний заявила, что этот план сделала она.
После такого заявления Крысенок на какое-то время потерял дар речи, озадаченно почесал в голове и, запинаясь, попросил Тень повторить сказанное. Тао добросовестно повторила, добавив, что теперь припоминает – ее создал какой-то человек, специально для того, чтобы поместить в подземелья. Крысенок сосредоточился, вспомнил, как выглядел Вальдрио и "показал" его Тени воспринимавшей, как оказалось, мысленные образы. Тень отрицательно помотала головой – старый зингарец был ей незнаком. Почуявший запах невероятных тайн Крысенок вцепился в Тень, как клещ в лошадиную шкуру, выспрашивая малейшие подробности и заставляя вспоминать, как она оказалась здесь.
Растерявшаяся от подобного напора Тао сумела составить мысленный портрет, и теперь пришел черед ломать голову Крысенку. Показанный ею человек напоминал стигийца, и вид у него был таков, что Вайд очень не хотел бы даже случайно оказаться на пути этого человека, не говоря уж о том, чтобы стать его врагом. Тень, поразмыслив, вынуждена была признать, что после того, как она обошла весь Лабиринт и создала карту, ее создатель просто-напросто забыл о ее существовании, бросив на произвол судьбы.
– А зачем ему нужна была карта? – в который раз спросил у самого себя и у притихшей Тени Крысенок. – Раздобыть ту спрятанную вещь? Тогда почему он не пришел за ней? Или пришел?
– Не пришел, – уверенно сказала Тао. – Теперь я понимаю. Люди, которые пробираются сюда, ищут… э-э… волшебные вещи старых хозяев. Лабиринт не пускает к себе умеющих самостоятельно делать похожие, только обычных людей.
– Какие еще "старые хозяева"? – взвыл окончательно сбитый с толку Крысенок. – Ты же говорила, что здесь уже есть Хозяева!
– Есть, но те были раньше. Они ушли, оставили тут… как их… золото и вещи. И большую змею.
– Каменная, черная? – сообразил Крысенок. – В короне, с красными глазами?
– Она самая, – подтвердила Тень.
– Это Сет. Ему поклонялись люди-змеи, валузийцы. Когда ты появилась здесь, змееногих уже не было?
– Не было. Одни Стражи и Хозяева.
– Ничего не понимаю, – обреченно сказал Крысенок. – Ну хорошо, а что такое может храниться в сокровищнице, ты знаешь?
– Ключ, – неуверенно предположила Тень. – Ключ от Лабиринта.
– Какой ключ? Зачем в пещерах какие-то ключи, что ими открывают?
– Ничего.
Крысенок застонал и в очередной раз спросил себя, зачем, зачем он во все это впутался? Сидел бы в Кордаве, никому не мешал, никого не трогал…
– С тобой все в порядке? – заботливо спросила Тао.
– Да! Хорошо, давай объясняй заново, может, я что-то недопонял? Ключ, которым ничего не открывают, так?
– Так, – жалобно сказала Тень, не на шутку испугавшись, что понравившийся ей человек сейчас скажет, будто она тупее Стража, а потом возьмет да уйдет. – Ключ, он не для того, чтобы открывать, а чтобы узнать…
– Что узнать? – перебил Крысенок.
– Кого. Того, кто нужен Лабиринту.
– Зачем? Для чего нужен?
– Не знаю…
В голосе Тени звучало такое неподдельное отчаяние от сознания своей тупости и сожаления о невозможности просто и понятно ответить на вопросы, что Крысенок махнул рукой:
– Не переживай. Если ключ есть, значит, должна быть и какая-то дверь для него. Главное, мы теперь точно знаем, откуда карта и… Погоди, погоди, а как же вышло, что я ее помню?
– Ты неправильный! – радостно сказала Тао. Наконец-то она хоть одно поняла и знает точно! – Как и я. Я неправильная тень, а ты неправильный человек.
– Это с какой радости я неправильный? – растерялся Крысенок. – Всю жизнь был человек как человек, а тут…
– Конечно, неправильный, – стояла на своем Тень. – Ты слышишь меня, ты помнишь карту, ты можешь ходить по Лабиринту. Приходившие сюда раньше, этого не умели, они даже меня не видели, хотя я проходила рядом с ними, представляешь?
– Очень хорошо представляю, – пробурчал Крысенок. В самом деле, ну кто, кроме него, пребывая в здравом уме, решил бы остановится и поболтать с тенью? Нет, в некотором Тао, безусловно, права – слишком уж тут много странностей, и чем больше пытаешься понять, что тут к чему, тем глубже увязаешь в загадках и недомолвках. Тень, конечно, рассказала ему все, что знает, и не ее вина, что чего-то он не понял. Ясно одно: Тень, ее неизвестный создатель (наверняка стигийский маг!), карта, Лабиринт со всеми его Стражами и Хозяевами накрепко связаны между собой. Если бы удалось отыскать хоть кончик той нитки, потянув за которую, можно распутать весь этот смотанный в невероятно давние времена клубок…
Когда вымерли валузийцы – две тысячи лет назад, три? Однако здесь, в джунглях, они, спрятавшись от всего мира, могли протянуть еще долго. Судя по словам Тени, она не застала людей-змей в Лабиринте, но покинули они его совсем недавно. Только вот что такое "совсем недавно" для Тао, которой, похоже, все равно – сто лет прошло или тысяча? Было бы намного лучше, если эту историю выслушал кто-нибудь умный и сказал, как тут быть… Кстати, что с капитаном и остальными?
Две зеленые и белая точки уверенно двигались прочь от красной стрелки, желтый огонек, забравшийся в самое сердце подземных хитросплетений, не сдвинулся с места. Значит, они уже побывали в сокровищнице или что там такое отмечено стрелкой? Интересно, нашли они этот загадочный ключ?
– Тао, а как выглядит ключ?
– Не знаю… Я его могу узнать, если увижу, но на что он похож… Ой, смотри!
На карте творилось что-то странное – возле трех быстро перемещающихся точек образовалось наливающее красным облако.
– Что это? – не надо быть чрезвычайно умным, чтобы понять – творится что-то неладное. – Что происходит?
– Хозяева натравили Стражей, – объяснила Тень. Ее спокойный зеленый цвет начал меняться на тревожный багровый. – Их там много… Они наверняка убьют твоих людей.
– Что-о? – Крысенок спрыгнул с камня, на котором сидел, и заметался по пещерке. – С чего ты взяла?
– Стражи всегда убивают тех, кто им попадется. Они постоянно хотят есть, – растерянно отозвалась Тао. – Хозяева велят им, они и убьют. Так всегда бывает…
– Пошли, – решительно сказал Вайд. У него не было ни малейшего представления, что он собирается делать, и что вообще можно предпринять в такой ситуации, но одно он знал совершенно точно – прятаться в углу он больше не станет. – Да пошли же быстрее!
* * *
Вернуться в зал со множеством дверей удалось без всяких помех, но по дороге завязался ожесточенный спор – была ли в действительности тварь, вылезавшая из бывших ворот или нет? Молчун, неожиданно разговорившийся (видимо, под влиянием еще не схлынувшего азарта стычки), начал доказывать, что никакого зверя и в помине не было, он им всем троим вовсе померещился. Двери сокровищницы были изрублены в щепки, никто не спорит, но ведь никакого пролома на них не осталось! А каждый видел, что тварь, выбираясь наружу, ломала доски, значит, следы ее работы должны были непременно сохраниться! Спрашивается, где же они?
Фелле едва не ударилась в крик, повторяя, что тварь была, была, была! С кем же они, в таком случае, дрались?
Ни с кем. Предположим, в хранилище имеется неприметная дыра или щель, в которую в нужный миг пустили дым сожженных листьев того же пурпурного лотоса. Для такой простой работы, как поджечь несколько листочков и направить получившийся дым в отверстие, сгодится и местный кабанчик. Они надышались, и, как результат, увидели чудовище, рвущееся из дверей. Поскольку все ожидали от подземелья какой-нибудь гнусной каверзы, то, особо не рассуждая, бросились делать из явившегося монстра отбивную, не сознавая, что на самом деле рубят дверь. Потом дым постепенно рассеялся, все пришли в себя, а побежденная тварь, соответственно, исчезла. Капитан, ну разве я не прав?..
– Всем показалось одно и то же? – недоверчиво переспросил Конан. – Я понимаю, если бы мы нанюхались лотоса, то могли бы и Сета вживе увидеть! Но чтобы троим померещилось одинаковое – не бывает такого! А вот что нам головы морочили и заставили поверить, будто ворота превратились в чудище – такое вполне могло случится. Но, по моему, зверь действительно там был. По живому ведь били, не по дереву.
С предположением, что мысль о лезущем непонятно откуда звере могла быть внушена со стороны, Метос согласился, но тотчас же задал вопрос – какой подлец учинить подобную вещь? Не здешние же волосатые хрюшки?.. Кстати, а вдруг искатели сокровищ, сами не зная того, прихватили из хранилища нечто весьма ценное для обитателей пещер? Может, ту самую загадочную вещицу, из-за которой все и началось? Хотя в основном брали камни…
– А если она и есть камень? – спросила Фелле. – Я столько слышала про магические кристаллы…
– Нам бы колдуна какого завалящего, – в шутку сказал Молчун. – Посмотрел бы на камешки и опытным глазом определил – этот волшебный, а тот можете идти и смело продавать. Но ведь обязательно надует, зараза, не проверить же никак… Капитан, как отличить магический кристалл от обычного?
Киммериец, поразмыслив, ответил:
– Очень просто – загнать все подряд, а потом послушать, какие сплетни поползут по городу…
Конан был уверен, что Вайд, поджав хвост и скуля, как побитая собака, будет ждать их в зале, где они так внезапно разминулись. Зал пустовал – раненые звери исчезли, даже пятен крови на полу не осталось, Крысенок продолжал где-то шляться. Он не отозвался на крики, хотя на этот раз звали его долго и все вместе, а Метос уже не на шутку встревожился:
– Это же ребенок, в конце концов! Уличный, но ребенок, с ним может случиться, что угодно!
– Я точно знаю, что с ним случится, когда он попадется мне на глаза, – мрачно сказал киммериец. – Душу выну, чтоб в следующий раз думал, что делает…
Следовало как-то пробираться к выходу из подземелья. Северянин без труда мог определить нужное направление в любом лесу, не говоря уж о горах и море, или, на худой конец, городе. С пещерами дело обстояло гораздо хуже – приметные места в кромешной темноте особенно не разглядишь, а коридор, по которому люди попали в зал, наглухо закупорен. Был он вот здесь, и вел вроде как с заката. В этой же стене прорублены входы в еще три туннеля, и идут они вроде туда же, куда и ныне запертый. Дорогу, по которой они добрались сюда, было не так уж сложно запомнить, но никто же не предполагал, что проводник исчезнет в самый нужный момент… Убить за такое мало!
Все понимали, что надо бы поскорее убираться из подземного лабиринта, пока на непрошеных гостей и грабителей не свалилась новая клыкастая-зубастая напасть, и все же не торопились уйти из ставшего почти знакомым зала с бледно светящимися ветвистыми кораллами на стенах. Из мешков были извлечены и употреблены по назначению оставшиеся припасы съестного, потом подремали вполглаза, и, наконец, стало ясно, что дальше тянуть нельзя. Если Крысенок еще жив – пусть теперь старается и догоняет, если мертв – тогда и ждать бесполезно.
Факелов осталось совсем мало, и их старались по возможности не зажигать, благо в приглянувшемся для дальнейшего пути коридоре по стенам пышным цветом разрослась блекло светившаяся плесень. Туннель, прямой как стрела, шел, никуда не сворачивая и не разветвляясь, пол в нем ощутимо поднимался иногда то вверх, то вниз. Неясные тени трех людей метались по стенам, причудливо изгибаясь на выступах камней. По подсчетам Конана они прошли уже больше пяти сотен шагов, когда коридор внезапно раздался в стороны, образовав маленькую пещерку. Поначалу показалось, что это тупик, но в стене пещерки тускло светилась узкая щель.
За щелью находилась ровная гладкая стена, отвесно уходившая глубоко вниз, туда, где, переливаясь живым светящимся перламутром, бурлила на перекатах подземная река, и взлетевший над пропастью мост. Узкий, едва ли не в шаг шириной, каменный мост без всякого намека на перила. На другой стороне он упирался в темнеющий проем широкой арки. Река была довольно бурная, но до стоявших наверху людей долетал лишь еле различимый отдаленный плеск волн.
– Если свалишься, то костей уж точно не собрать, – Фелле выглянула из трещины в стене и с опаской посмотрела в заполненный колеблющимся серым туманом провал. – Пойдем туда или обратно вернемся, поищем другую дорогу?
– Пройти-то нетрудно, – киммериец отодвинул девушку в сторону и прикинул, какое расстояние придется преодолеть над бушующей рекой. – Идем мы пока вроде в нужную сторону, так что чего возвращаться? Главное – вниз не смотреть и топать, не останавливаясь, но и не торопиться.
Мост чуть подрагивал, ноги предательски скользили по гладко обтесанным камням, влажным от оседающих на них капель тумана и далекой воды. Где-то внизу глухо шумела река, пробираясь между камнями к одной ей известной цели. Мост казался бесконечным, но внезапно он оборвался, разлившись в широкую площадку, выложенную зелеными и черными плитами. Вырубленная в скалах площадка не имела других выходов, упираясь в зеркально отшлифованную каменную дверь. На черной поверхности причудливым узором были разбросаны крупные неограненные самоцветы дымчатого цвета.
– Ну вот, я же говорила… – заикнулась было Фелле, но, поймав мрачный взгляд Конана, сразу замолчала, Молчун подошел поближе к загадочной плите и озадаченно осмотрел ее сверху донизу:
– Слушайте, но это же дверь, так? Ни замка, ничего…
– Створки с секретом, – предположил не менее озадаченный киммериец. – Может, надо встать на какое-то определенное место, а может, постучать…
Услышавшая его слова девушка немедленно постучала – сначала кулаком, потом, повернувшись к двери спиной, несколько раз изо всех сил пнула блестящую черную плиту каблуком.
– Даже не шевелится, – сердито сказала она. – Только ноги отобьешь. Пошли обратно, в самом деле!
– Погоди, – Метос присел и тщательно осмотрел вставленный в мелкозернистый камень полупрозрачный темно-серый кристалл с неровными гранями. – Зажги лучше факел.
– Зачем? – удивилась Фелле, доставая из своей котомки обмотанную паклей палку и начиная черкать кресалом. – У нас факелов, между прочим, кот наплакал…
– Свети сюда, – Молчун не обратил на ее ворчание никакого внимания, едва ли не обнюхивая камни с видом напавшей на след гончей. – Пониже, ага, вот! Конан, ты в стигийских буквах разбираешься?
– Совсем спятил? – соболезнующе спросил киммериец. – От их закорючек сам Сет, если что-то понять захочет, загнется… Что ты там углядел?
Молчун отобрал у недоумевающей девушки факел и торжественно поднес его поближе к двери. Внутри темного кристалла замерцала тонкая золотистая нить, скрученная в замысловатый узор. С соседним освещенным камнем случилось похожее, только завитки оказались другими.
– Если это не стигийский алфавит, то пусть меня повесят! – уверенно заявил Молчун. – В Кордаве, возле Морского Рынка! Ну, кто прав?
– Ты, – признал Конан. – Но нам-то что с этого?
– Как что? – возмутился бестолковостью капитана Молчун. – Если буквы, значит, они складываются в некое слово, а слово наверняка отпирает дверь…
После этого он погрузился в сосредоточенное молчание, по очереди освещая камни и что-то бормоча себе под нос. Северянин и Фелле помалкивали, терпеливо ожидая, подтвердится или нет догадка Молчуна. Наконец, Метос еще раз оглядел все камни и с несколько растерянным видом обернулся к своим спутникам:
– Может, я где ошибся, но получилось вот что – три "А", то ли "Д", то ли "Т", затем точно двойная "Л", "Х", "Б" или "П", и еще "М", а вот что это может значить – ума не приложу… У кого есть догадки?
– "Сет – червяк"… – состроив серьезную физиономию, предположила Фелле и фыркнула. – А вдруг это ничего не означает, нарочно сделали для таких вот умных, чтобы сидели и до конца жизни думали?
Молчун преувеличенно разочарованно вздохнул и обратился к киммерийцу:
– Если дверь, как и статую, сделали валузийцы, то какое слово они могли использовать, а?
– Откуда я знаю? Наверняка что-нибудь про своего дорогого змея…
– А как еще называют Сета? – не отставал Молчун.