Вот этой искренности в хриплом тихом голосе, вероятно, поверю больше, чем холодной вежливой маске, приросшей к нему годы назад. И легкому подрагиванию кончиков пальцев, аккуратно обводящих контуры лица. Потому что очень хочется. Но:
- В последний раз, Даан, в последний раз… - И это обещание я сдержу.
Прикрыв глаза, позволила себе ответное объятие, сцепив руки за спиной Даана. Тихо, тепло, спокойно. Правильно. Да. Так - правильно.
Ветер завывал в туго натянутых вантах, от холода лицо онемело, а защитные очки просто примерзли к коже.
- Ключ на двадцать! - крикнула я в люк, привстав на локте, и, обернувшись, протянула руку.
Едва не упустила здоровую тяжелую железку, пальцы в толстой перчатке плохо гнулись. Сама я лежала на тонкой перепонке, натянутой между гондолой и заклинившим движком. Второй рукой намертво вцепилась в стропу, одну из сотни фиксирующих баллон. А ключ нужен, чтобы отвинтить заслонку и вытащить заснувшего, видно, духа, подававшего тепло в топку.
Не продумали мы этот конструкторский момент…
А вот тот, кто сказал, что в воздухе женщинам не место, сейчас сидит в маленьком, рассчитанном на пятерых всего, пассажирском салоне и… ну к воплощениям его!
Пленка эта никого тяжелее меня просто не выдержит! Ага-ага, я совершенно незаменима!
И не думать, не думать о том, что подо мной полтора километра пустоты, а внизу, совсем внизу, на глубине, от которой меня отделяет тонкая пленка подкрылка, заледеневшие леса. И мы стремительно летим вперед, чтобы молодого перспективного мага Света доставить туда, где он очень нужен…
Хорошо, что пока не падаем!
Раз, два, три… холодная гайка поддается с трудом, но все же скручивается, давая возможность сдвинуть щеколду. Дверца распахивается.
Ну да, дух, сидящий в запаянной капсуле, едва мерцает. Алая искорка на последнем издыхании.
- Готовьте горячего! - прокричала я назад, отдавая ключ.
Подползла ближе, едва не получив по голове тяжеленной железной дверцей. Протянула руку…
И тихо пропищала что-то, когда мы неожиданно провалились в яму. А-а-а…
На миг у меня руки-ноги отнялись, внутренности взболтались, а в голове стало пусто-пусто и легко!
Выдохнув, снова протянула руку, щелкнула зажимом и выдернула капсулу из пазов.
- Тяните!!! - заорала, выпуская стропу.
Две пары рук, все это время придерживающие меня за ноги, потянули в гондолу. Ребята обняли, растерли и сунули в ладони что-то восхитительно обжигающе-горячее в железной кружке.
Глоток, другой… тепло растекается по телу. Протерев лицо мохнатым полотенцем, я снова двинулась к выходу в ветреную ледяную пустоту…
Усталость затаилась где-то совсем рядом, но… Но!
Но главное, самое главное здесь и сейчас - мы летим, летим!
И пусть весь мир завидует!
У меня было три пути: смириться, бороться или плыть по течению. И, выбрав борьбу, я ни разу об этом не пожалела. Да, было трудно, порой невыносимо. Опасно, страшно… Но ни разу я не пожалела о том, что свернула с проторенной дорожки, потому что знала, что именно в борьбе я найду себя, свое дело, свое счастье. Что именно эта дорога приведет меня домой. Сюда, в уютное кресло у очага, в объятия человека, признающего мою силу, мои знания, мой выбор. И сейчас он снова предлагает мне, осознанно, честно, понимая, что я и кто я, разделить с ним жизнь. Вместе с серебряными обручальными браслетами, лежащими на раскрытой ладони и буквально извергающими в пространство магию.
Я этого хотела? Да. Признания, понимания того, что я личность со своими желаниями, идеями, а не безропотная последовательница облагодетельствовавшего меня благородного господина.
Ну и Даана, конечно, навсегда и в полное владение.
Хотя это шутка. Над собой.
Аккуратно взяла один браслет, щелкнула замочком, раскрывая половинки. Всмотрелась в измученное лицо Даана, сосредоточенно ожидающего моего ответа. И улыбнулась, кивая:
- Я согласна, уважаемый Шен, но с условием…
Консул настороженно замер, не дыша, губы застыли в полуулыбке. Шагнув вперед, защелкнула на его запястье браслет и судорожно вцепилась в рукав, вдруг испугавшись, что происходящее мне просто снится. И второй браслет, сейчас куда более желанный, чем прежние мои Оковы, исчезнет, осыплется пеплом.
- Условие, - тихо напомнил Даан, осторожно, как тончайшую стеклянную вазу, обнимая меня за талию.
- А… - Руки мелко подрагивают, а я тщетно пытаюсь вспомнить, что хотела сказать. - Да… я никогда, никогда не буду носить платья, сшитые по вашей лесной моде.
- Да будет так, - прошептал Даан, быстро защелкивая на моем запястье замочек зачарованного серебряного браслета.
Нас окутало теплое мягкое сияние. Серебристый туман поднялся к потолку и осел вниз пушистой волной, клочьями расползаясь по столу, по креслам, по деревянному полу. Но, заставив нас вздрогнуть от холода, он бесследно истаял, оставив после себя только широкий ореол вокруг всколыхнувшегося свечного пламени.
Воцарилась тишина.
Сколько мы стояли, обнявшись, не знаю. Я, прижавшись к груди Даана, слушала, как бьется его сердце. Мерно, умиротворенно. И как приятно было осознавать, что теперь я могу делать это на совершенно законных основаниях, не оглядываясь на приличия, традиции, отсутствие или наличие силы… Споры, сомнения, одиночество, непонимание - все это не исчезнет. Но!
Равный брак, господа, равный брак. Для заключения которого не надо ходить в магистрат, давать объявления в газетах и расписываться в толстых амбарных книгах. А нужны всего-навсего два тонких серебряных браслета, зачарованных магом стихии Разума. И искреннее желание быть вместе…
Вот с последним у нас все в порядке.
"А про то, откуда взялись браслеты, спрошу завтра", - решила я, подняв голову и встретив безумно усталый, отсутствующий взгляд Даана. И как он сюда попал? Но этим я у братьев поинтересуюсь… Консул, похоже, до решительного разговора удерживал себя от падения в бессознательное только силой воли и сейчас, исполнив задуманное, просто проваливался в сон. Но рук, сцепленных на моей талии в замок, не расцеплял, не давая сделать и шага в сторону.
- Ты спишь уже… пойдем, - извернувшись, потянула я своего консула прочь из гостиной. - В постель.
Даан непонимающе мотнул головой, пытаясь отбросить с лица волосы.
Вздохнув, погладила его по впалой щеке. Воплощения ради! Уж теперь могу я пожалеть загнанного проблемами до состояния нежити человека? И не думать, сколько в этом моей вины… Запрятанная так глубоко, что я уж забыла куда, нежность пригодится.
Хотя, если честно, нервов мы друг другу портили много и взаимно! За двадцать лет-то!
- Мы конечно же поженимся. Сколько можно в конце концов скрываться, притворяться, маскироваться. Да и родственники что-то… забеспокоились. Пришло письмо с последней почтой, просят вернуться из Приюта Драконов в столицу…
Приют Драконов - это старый замок, где мы сейчас живем. Мы - выпускники летной школы, испытывающие высотные дирижабли, мастера, кураторы. Я - мастер. Шен - куратор, один из многих на самом деле…
Я стояла у окна, всматриваясь в затянутые туманом просторы. Было немного лень, не хотелось идти к себе, собираться, будить учеников, а хотелось снова лечь в постель и спать, спать, спать… Полночи было потрачено совсем не на отдых…
Но скоро прибудет наемный дилижанс из ближайшего городка, следующий до Шан-гири, степного форпоста, где в последнее время базируется первый порт подскока. Пара адекватных огневиков, администратор-менталист, и ура! Пересадочный пункт, созданный для разведки заброшенных после большой войны территорий, почти укомплектован…
Не вслушиваясь в монолог Даана, я высматривала в долине, лежащей у подножия гор, хоть какое-то движение. Серебристые влажные клочья неровным покрывалом оседали на дороге, на каменистых откосах, поросших низким кустарником, на желто-оранжевой листве редких деревьев и на невысоких стенах из бурого булыжника, делящих долину на лоскуты. Небо, подсвеченное восходящим солнцем, клубилось золотом облаков.
- Но летную школу тебе придется оставить и вернуться в Благородный дом, вот в Рисаэоне есть неплохой, хотя возраст… Но ведь не подобает супруге наследника Шенов…
Вот это я услышала. Поняла. Потратила пару ударов сердца на осмысление. И меня словно ледяной водой окатило. Я резко развернулась.
- Что? Ты? Сказал? - переспросила четко, ровно, очень спокойно, придавив на корню мгновенно вспыхнувшую ярость.
Как смела я надеяться? На то, что мои желания…
Нет. Не думать. А то клубок, в секунду вспухший из нитей магии, силы Оков и ведовского чутья, просто взорвется.
- Мы поженимся… - Даан недоуменно вздернул брови, собирая пепельные волосы в низкий хвост.
Я взглянула на него, напоследок впитывая образ. Тонкий, какой-то хищный профиль, вечную уверенность в своих силах, своих поступках и решениях. Окончательную и бескомпромиссную.
- Ты оставишь свою летную школу, потому что не подобает женщине так рисковать, тем более…
Взмахнув рукой, оборвала его слова:
- Прости, но нет.
- Что?
Оковы налились тяжестью, натянулась цепь долга.
"Это развилка", - с ужасом поняла я. Нет, я не готова, нет!
Но судьба и знание тянут прочь из тихой, удобной и ласковой ловушки. Знание… Оно, а не Оковы заставило меня сказать:
- Нам, кажется, просто не по пути. Прости…
Сожалеюще качнув головой, я попятилась от Даана, в смятении шагнувшего вперед. Подхватила халат и просто-напросто сбежала из спальни… уже год как нашей общей спальни. Быстро, опасаясь сдаться, смириться, принять главенство…
Но нет. Я так не смогу. И даже не потому, что Равновесие не позволит… Нам не по пути. То есть я могу пойти по этому пути, смогу найти нить, способную удержать мир и в этом варианте. Но буду ли это я?
Как же холодно…
И не согревает знание того, что все сделано правильно, что неожиданная развилка пройдена. Без потерь…
Без потерь?
Ну… личная жизнь не в счет.
Нет уж. Не буду переживать.
Пусть мне холодно, зато у меня все еще есть небо…
Я долго лежала с закрытыми глазами, вслушиваясь в дыхание глубоко спящего мужчины. В тихие шорохи дремлющего жилого дома. В звуки пробуждающегося города. В шелест ветра между карнизов и флюгеров.
Небо очень долго было единственным смыслом моей жизни. И право слово, я об этом не жалею. Я сделала все, чтобы небо стало доступнее и ближе для всех остальных, я летала по миру, я видела воплощения в последней схватке, я спасла мир…
Но у каждой истории есть начало и конец, и теперь, когда выплачены долги, мир обрел целостность, небесные тихоходы бороздят вечно покрытое облаками небо, время начать новую. Например, семейную.
Я улыбнулась. Странно, но рядом с Дааном не страшно закрывать глаза, опасаясь кошмаров. Это всего лишь сны, сны о прошлом. О том, что осталось позади…
А впереди новое… неизведанное… необычное…
Я заснула под утро, прижимаясь к боку Даана.
Рой ворвался в комнату, когда я задумчиво крутила в руках стеклянный шар, покрытый морозными разводами. Швырнул на кресло плащ, под стол - большой саквояж и рухнул на кушетку.
Зол, испуган, раздражен.
- Что случилось? - Только бы не начал скандал!
Аккуратно отложив на подставку едва не выскочившую из ладоней сферу, я уставилась на сыплющего искрами брата.
- Огненный Вирр опять пал пустил! По городку в горах. И Шен, плюнув на директивы, отправился его гасить!
Рой сгорбился, спрятав лицо в ладонях. А у меня внутри все просто заледенело от осознания перспектив. Шен, наш Шен! Гасить? Город или огненного? Эту тварь, лишенную ограничителей, тормозов и ответственности за совершаемое… Боги, если вы есть, пусть он вернется! Живой! Мы же не успеем к нему, даже если я сейчас "Быстрого" подниму. До гор полсуток лета!
- Не один?
- Да нет, они всей командой… по пневматике почта срочная пришла… - буркнул Рой и замолк. Покопался в карманах брюк и швырнул на стол бумажный свиток.
Я тоже молчала, бездумно рассматривая глубины серебристой сферы. Внутри нее все быстрее и быстрее кружились золотые искры.
Точно будут огненного гасить…
Развернув бумагу, погладила торопливые неровные строчки.
Вернись, братец. Вы все возвращайтесь. Из Кри-вента… где бы это ни находилось.
Мы онемело молчали. И в тишине бесконечного ожидания новостей рождалась идея, подогретая ужасом возможных потерь и нитью ведовского знания. А сила… силы у меня хватает. Дурной.
Ведь бесконтрольные воплощения - угроза миру, его спокойствию, развитию, равновесию. Их надо укоротить, заточить…
А я имею право, знание и силу. Ведь если задуматься, здесь и сейчас я воплощение Равновесия…
- Рой, послушай, Рой… - медленно проговорила я.
Испугалась своего сиплого от долгого молчания голоса, глянула в окно и отстраненно отметила, что уже наступил вечер. Солнце село…
Названый брат тяжело поднялся, удивленный тихим торжественным шепотом. Неуклюже шагнул вперед, опираясь на спинку кушетки.
- Рой, как ты думаешь, не пора ли решить вопрос великих воплощений раз и навсегда?
Между пальцев разгоралось золотое сияние, разгоняя сумрак кабинета, добавляя красок потертым портьерам, тяжелой темной мебели и старому паркету.
- Но как? - Я расслышала в его голосе безумную надежду.
Пожалуй, половину родной силы он готов сейчас отдать если не за возможность быть рядом с братом, так хоть за то, чтобы в будущем никогда не сидеть в беспомощном ожидании.
- О, есть у меня пара идей…
Мир затянул меня в бесконечный водоворот.
Я воплощение, я могу все.
Вот только не забыть бы, что я еще и человек.
Но если что, мне есть кому напомнить… О небе и о любви.
Каждая история имеет свое начало и свой конец, но в то же время круговорот бесконечен.
Помните об этом и не пытайтесь раньше положенного начать новый виток.
Часть третья. МОЗАИКА ДУШИ
Глава 1 РИТУАЛ
Боль скрутила и обожгла даже сквозь наркоз. Ощущения и звуки неожиданно накатили, пробиваясь через призрачную пелену бессознательного, сквозь сонную тяжелую дрему.
Неразборчивые резкие слова, выкрики, приказы. Агрессивные и, кажется, отчаянные.
Странное режущее чувство внутри… ведь его не должно быть?
Будто тело и душу терзают огромные когти, а тонкие оголенные нити горящих нервов, до последнего момента соединяющие их в единое целое, рвутся со звонким, пронзительным звуком, словно струны гитары.
Горячо, горячо, горячо, горячо! Больно!
Но окутывающий тело и разум сумрак затягивал все глубже, отстраняя от ощущений тела. Но не разума…
Звуки еще прорывались в гаснущее сознание, складываясь в слова, отрывки фраз, но уже не осознавались. Не собирались во что-то цельное, что подвигло бы на борьбу. С болью, забвением, смертью…
А боль, горячая, рвущая, тяжелая, вспышками расползалась по непослушному телу, придавливая, выдирая из забвения. И уже непонятно, с чем бороться…
…теряем…
Серость накатила волной, высветляя в погружающемся в темноту разуме отрывки воспоминаний, раскатывая сознание в белесую горячую полосу, свивая его в клубок, все быстрее катящийся куда-то… В свет, ледяной, маревом застилающий бело-голубую искру, разрастающуюся в воронку…
Еще одна резкая вспышка боли, и…
…голоса…
…разряд! Разряд!..
Светлая линия уходящей в воронку тропы внезапно оборвалась, сворачиваясь неаккуратным серпантином, дернулась, смялась и запуталась. Ломая сознание, выдирая его из тела, обрывая последние связи, ощущения, мысли…
Боль, звуки, свет, тьма - все растворилось в бесконечности, в огромном ничто. Долгий-долгий миг не было ничего. Только мягкая, словно пуховое одеяло, и такая же душная тишина, окутывающая туманом. Потом появился ветер, легкий прохладный бриз, овеивающий обрывки измученного сознания. Он все усиливался и наконец, подхватив серые полупрозрачные лохмотья души, куда-то потащил, раздергивая их на нити.
Рывок, кружение, еще и еще, пока последние искры разума не погасли, затягиваемые цветным водоворотом.
И снова боль, боль, боль, горячей волной захлестывающая… что? То, что осталось.
И долгий полет сквозь бесконечность, что-то ласково шепчущую клубку мятой вуали. Расправляющую ее холодными мягкими прикосновениями, разглаживающую, пускающую по коже холодные мурашки…
По коже…
Мурашки?
Я мерзну?
Тело, у меня есть тело?
И оно мерзнет. От холода… настоящего, заставляющего трястись мелкой дрожью, пытаться свернуться клубком, сжаться в комок, укрыться.
Но нет, нет… не получается.
Тело не движется. Нет сил приподнять раскинутые руки, шевельнуть сведенными судорогой пальцами.
Нет возможности двинуться. Запястья зафиксированы толстыми широкими браслетами, такими же холодными, как и ложе… Да, под спиной гладкий камень, а перед распахнутыми глазами пляшут огни свечей. Тусклых оранжево-красных огоньков много, очень много, и они скорее скрывают все, что окружает меня, чем…
Огни складываются в узоры, резкие, ломаные, постоянно меняющиеся, почти… живые?
Как странно, нет ни удивления, ни страха, словно все эмоции остались где-то там… Где? Там, где остались яркий белый свет ламп, шелест бумаг, которыми набита медкарта, звяканье стали о сталь, голос анестезиолога, велящий считать… зачем? Ни страха, ни любопытства, серая полоса, ничто… Память - как полустертое полотно.
Равнодушие. Словно из души вырвали кусок, оставив пустое место с неровной кривой заплаткой, пришитой на скорую руку.
А тело… оно было. И пока этого довольно.
Ноги будто горели, горячие искры бежали от кончиков пальцев по нервам, собираясь в огненный ком где-то в животе, в обжигающем очаге, а потом накрывали с головой, возвращая ощущения полнее и ярче с каждой волной.
Вот только не шевельнуться, никак.
Живительный ток прерывался в лодыжках, закованных в каменные колодки, леденящие кожу.
Голова тяжелая, внутри от виска к виску железный шарик перекатывается и бьется, бьется о кости черепа. Губы сухие, во рту мерзкий железистый привкус. А перед глазами все так же пляшут огоньки.
Это… раздражает. Неожиданная эмоция, такая яркая, словно открыла какой-то шлюз. В сознание хлынули звуки.
Потрескивание свечей, стук, звяканье, завывание ветра где-то далеко и… голоса.
Голоса.
Разговор где-то там, за преградой из свечей. Людей не видно, но различимы слова, складывающиеся во фразы.
И странно, незнакомые, чужие уху звуки почему-то понятны, складываясь в предложения, речь течет, наполненная смыслом, настроением, интонациями.
Собеседников трое, и их голоса легко различимы. Шелестящий и вкрадчивый, но, очевидно, привыкший повелевать, другой - полный спокойной уверенности профессионала, чуть глуховатый, еще один - хриплый, нервный и суетливый.
Диалог вился тонкой нитью по краю сознания.
- Ну вот, видите, господа, - это нервный, - все в порядке. Жива, дышит, на внешние воздействия не реагирует…
- Но объяснит ли мне кто-нибудь, отчего эта девица почти умерла? - резко спросил вкрадчивый. - Вы гарантировали качество ритуала?