- Ну вот, теперь мы можем поговорить без этого наушника моего папаши, - отсмеявшись, сказала Оливия. - Ешь вишню. Вкусная. А заодно расскажи мне о себе в подробностях.
Я неожиданно смутилась:
- Рассказывать особо нечего.
- Ну, ты же училась в пансионе, среди целой кучи девчонок! У тебя были там подруги?
- Нет, ни одной.
- Как? И ты ни с кем не сплетничала, не болтала о том о сем, не мечтала, что вот приедет прекрасный юноша высокого рода и сделает тебя своей супругой и хозяйкой богатого поместья?
- Ну, другие девочки об этом трещали с тех пор, как научились выговаривать такие слова. Но я не дружила с ними. Мне было неинтересно.
- А что тебе было интересно?
- Путешествия и приключения в неизведанных землях. Ты читала книгу росского мореплавателя Базиля Головина о кругосветном путешествии на шлюпах "Богиня утра" и "Да ладно!"? Как я им завидую! Они видели закаты и восходы в открытом океане, швартовались у земель, где живут только дикари, открыли Золотой город вымершего племени чича-ица… В общем, я, наверное, зря родилась девчонкой. Надо мне было родиться мальчиком в благородной семье, и тогда я точно стала бы капитаном фрегата или бригавеллы и покоряла морские просторы…
- Чушь.
- Что чушь?
- Твоя судьба не зависит от места рождения. Если тебе суждено быть капитаном, ты им будешь.
- А, ты поклонница философии Неизменяемой Судьбы? А если мне суждено родиться уборщицей отхожих мест в каком-нибудь трактире?
- Тоже вариант. Но пока ты здесь в роли моей компаньонки. А там поглядим.
Глава шестая
Я так и не узнаю, что такое фестинг, зато…
Я ратую за здоровый образ жизни.
Людей, которые впадают в излишества, я рекомендую немедленно высылать на лесоповал или другие полезные обществу работы.
Из проповедей Его Высокоблагочестия, т. 107
Я потихоньку приживалась в замке. Здесь так же, как и в пансионе, все подчинялось строгому расписанию: завтраки, обеды, ужины, встречи с герцогом (он много работал над новой поэмой, но иногда выкраивал время на встречу с дочерью, а я неизменно должна была присутствовать при этом). Не могу сказать, что моя работа и мое особое положение в замке были мне в тягость. Я очень интересовалась жизнью Оливии, насмешливой девочки-уродца, как, наверное, интересовалась бы каким-нибудь редкостным экземпляром таракана. Нет, вы не подумайте, что во мне не пробуждалась иногда жалость к Оливии, так обделенной Исцелителем! Но Оливия чуяла жалость к себе за сто миль и могла за это врезать будь здоров, так что, общаясь с нею, я скорее чувствовала калекой себя.
Знаний в области астрономии, алхимии, физики и географии у Оливии действительно было больше, чем у меня. Несмотря на всю свою скандальность и ершистость, она обожала проводить время в большой библиотеке, открытой для всего населения замка. Я узнала, что в одном из старых донжонов устроена малая библиотека, называемая скрипторий, и пользовался ею только герцог Альбино, там же он работал над своими гениальными стихами. Иногда я по целой неделе не встречалась с ним. Зато кого хватало в замке, так это всяких, непонятного происхождения и возраста, гостей, и дворецкий герцога по этому поводу пребывал в постоянной меланхолии. Оно и понятно: гости, без коих вполне мог обойтись замок, ели и пили как отряд голодных рейтаров и за милую душу могли опустошить запасы винных подвалов и продуктовых кладовых. Однажды даже я стала свидетельницей того, как милейшая и терпеливейшая Сюзанна ругается на чем свет стоит - оказывается, с визитом к герцогу прибыло семейство из шести родственников - очень дальних, очень бедных, очень нахальных и очень прожорливых. Да, но именно с прибытием этих родственников в замке закрутилась такая история…
Одним из незваной шестерки был восемнадцатилетний троюродный или даже четвероюродный племянник герцога, носивший имя Себастьяно Монтанья, нахальный, высокомерный, заносчивый и требовавший от слуг, чтобы к нему обращались не "синьор", а "мессер", хотя на последнего он никак не тянул. Я подробно опишу его, ибо в моей жизни он сыграл очень интересную роль…
Однажды… Что поделать, с этого простого слова начинаются порой самые забористые приключения. Так вот, однажды мы с Оливией решили попробовать курить кальян.
Оливию пирогами не корми, а дай узнать что-то новое и желательно запретное. Кальян, а также набор кубков и подносов из чеканного серебра, платки яркой расцветки и большой пестрый ковер на днях привезли герцогу в подарок от какого-то богатого поклонника поэзии из далекого и жаркого Аравийского халифата. Я из прочитанных по географии книг знала, что Аравийский халифат - страна вечной жары, песчаных барханов, смуглых мужчин и женщин, с ног до головы закутанных в черную тафту, ибо так им велит их вера. Хотя я думаю, что вера тут ни при чем, и это причуды вкуса тамошних мужчин.
Подарки - кроме посуды и ковра - оставили в большой библиотеке, поскольку именно там суждено было скапливаться всем диковинам и редкостям, подаренным великому поэту. Оставили - и тут же о них забыли, но Оливия (как, впрочем, и я) обладала великолепной памятью на подобные штуки и шустро поскакала на костылях в библиотеку, так, что я еле за нею поспевала.
Войдя в библиотеку, мы огляделись. Никого. Гости герцога не стремились повысить свой интеллект за счет книжных томов, прекрасный Юлиан (ах-ах-ах!) помогал герцогу переписывать набело страницы очередной поэмы, а значит, нашему предприятию сопутствовал успех свыше.
Аравийские дары лежали на низеньком столике из черного дерева. Для очистки совести мы сначала порассматривали узоры на шелковых платках и поудивлялись на черный наряд, который должно было носить истинной аравийке, а потом наши любопытные руки потянулись к продолговатой коробке с надписью на языке этой жаркой страны.
- А вдруг тут не кальян? - спросила я Оливию. - Вдруг тут скорпионы или змеи?
- На какого дрына посылать их моему папаше? - хмыкнула Оливия.
- Ну, чтобы погубить великого поэта. Как ты не понимаешь! Наверняка у него есть враги и завистники. Помнишь, была в древней стране фараонов прекрасная царица Клеопудра? Ей соперница велела сунуть руку в корзинку со змеями! Правда, потом выяснилось, что змеи были дохлые, но все равно неприятно…
- Успокойся, - презрительно отмахнулась Оливия. - Я умею немного читать по-аравийски. Тут написано что-то вроде: "Благословенное устройство, с которым можно узреть сады гуппи".
- Гуппи? - удивилась я. - Это ж вроде рыбки такие, махонькие. Их для красоты держат в больших стеклянных вазах.
- Ну, не знаю, - отмахнулась Оливия. - Может, аравийцам с их пустынным климатом за счастье узреть сады и рыбок в вазах. А может, это вообще подводные сады. И там можно плавать вместе с гуппи. Хватит болтать! Я открываю коробку!
Мы затаили дыхание. Оливия отогнула зажимы и сняла крышку. Под ней оказался слой шелковой ткани. Сбросив и его, мы узрели набор лакированных палочек, небольшой стеклянный сосудик с носиком и…
- Ой, змея! - пискнула ваша покорная слуга.
- Дура, - оценила мой писк беспощадная Оливия и потянула из коробки длинный и гибкий… - Это каучуковый шланг. Видишь, внутри он полый. Значит, он соединяет что-то с чем-то, и нам только осталось выяснить, что и с чем. Ты когда-нибудь собирала кальяны?
- В аббатстве Святого Сердца они не были в употреблении, - хихикнула я. - Смотри, тут еще коробочка с надписью, причем на нескольких языках, даже на нашем: "Волшебная трава". А вот еще сосудик, и на нем написано "Волшебная вода".
- Как же он собирается? - задумчиво вертела в руках шланг Оливия.
- Тут наверняка должна быть инструкция. Ага, вот смотри, целый свиток! Тоже на нескольких языках.
- Читай, что написано.
- О, вот. "О, плешивый неверный! Если ты желаешь воспользоваться Благословенным Кальяном и попасть в сад райских гуппи (смотри, насчет гуппи мы не ошиблись!), то точно соблюдай инструкцию. Прежде всего возьми сосуд А и прикрепи к его верху устройство Б".
- Так, - Оливия явно была сообразительней меня. - Все просто. Это сюда, это - туда, а шланг присобачить сбоку. Что там еще?
- "Разогрей уголь с волшебной травой в чаше Ц и просто добавь волшебной воды в сосуд А. Когда узришь клубы благодатного дыма, возьми в рот шланг Д и равномерно втягивай дым в гортань и выдыхай его маленькими облачками во славу Священной Книги и ее пророка. Соблюдай при этом меры противопожарной безопасности, о неверный пес! Да поразит Единый и Милостивый всякого иноверца!"
- Ух ты! - только и сказала я.
Кальян выглядел, как сказали бы галльцы, "юн де шик". Вода забулькала, и немного запахло волшебными травами.
- Чур, я первая попробую, - заявила Оливия. - Я дочь герцога и вообще…
Я не нашлась, что возразить.
Оливия с некоторой опаской в лице взяла трубку и затянулась. В кальяне забулькало. Надув щеки, Оливия смотрела на меня, как царица Клеопудра на корзинку с дохлыми змеями.
- Вдохни, - посоветовала я.
Она послушалась и тут же разразилась адским кашлем. Почему именно "адским"? Ну, согласно учению святой юстиции, в аду ужасно холодно, просто сплошные ледники с вмерзшими в них грешниками. А чтобы грешникам было совсем невыносимо, они постоянно болеют простудой, кашляют, чихают, заливаются слезами и соплями. А в самом последнем круге ада, говорят, еще и снег заставляют чистить, а он постоянно сыплется. Ну, это для особо неблагочестивых. Так вот, Оливия кашляла, как тот самый грешник.
Я похлопала ее по спине и взяла трубку.
- Будем следовать инструкции, - сказала я и втянула в рот горьковато-сладкий дым. Вдохнула. Легкие наполнились сплошным безобразием, и я тоже приобщилась к обществу простуженных грешников.
- Это по первости, дальше привыкнем, - сипло сказала Оливия. - Давай еще по паре затяжек.
- Может, хватит?
- Я хочу в райский сад с гуппи, - капризно сказала Оливия. - Я дочь герцога, мне можно!
Ну, сад так сад, гуппи так гуппи.
Мы по очереди принялись жадно затягиваться волшебным дымом.
- Ой, - сказала вдруг Оливия.
- Что?
- Никогда бы не подумала, что пальма в углу библиотеки может так классно цвести! Зацени!
- Оливия, там нет никакой пальмы.
- Протри глаза! Это самая настоящая пальма, веернолистная, классическое название - "пальмум суперпулерум". Растет… Да, растет по преимуществу в библиотеке моего отца…
- Дрын мне в зад, если я вижу там пальму! Оливия, там настоящая мраморная беседка. И в ней сидят гуппи! О, я узрела райских гуппи!
- Дура обкуренная, как рыбки могут сидеть?
- Не-не-не! Волшебная трава открыла мне истину: гуппи - это не рыбки! Это такие де-е-евушки…
- Да ладно!
- Присмотрись сама. Вместо ног у них хвосты. А вместо груди две здоровенные ракушки. И от них жутко воняет рыбой! Фу! А ты все пальмы, пальмы… Да, надо еще затянуться… Первая справа гуппи в таком классном розовом… э-э, наряде на голове. И у нее розовая сумочка. Она мне улыбается!
- Кто, сумочка?!
- Сумочка - это само собой, мне еще улыбается прекрасная гуппи.
- Дай-ка я затянусь покрепче. Я хочу, чтобы это лето не кончалось, и мне тоже улыбались гуппи.
- А при чем здесь лето?
- К слову пришлось. Ф-фух… О да! Слушай, компань-пань-онка, с чего ты взяла, что гуппи - это женщины?
- А?!
- Это же нормальные мужики с жабрами и здоровенной чешуей на… хм, ногах.
- У них есть ноги?
- У них все есть. Они даже одеты по моде жителей Древней Старты: юбочка из водорослей, белые носки, и поверх носков - каучуковые сандалии. Ты же знаешь - в Древней Старте были очень суровые нравы, и там все мужчины были обязаны носить носки и сандалии, кто не соглашался - падал со скалы…
- И превращался в гуппи… Ой!
- Что?
- Герцогиня, я даже не знаю, как сказать.
- Да говори уже!
- Все пропало.
- Что "все"?
- Ну, беседка, пальмы, стены. Слуш-те, мы это, посреди моря на маленьком и очень необитаемом острове!
- Как он может быть необитаемым, если на нем мы? Где твоя логика, тупая ты коза?..
- Я не коза! Я не блею и не даю молока! Логично? Да! Так что и с логикой у меня все в порядке! И оставьте нас в покое с моим кальяном, герцогиня! Мы х-тим спать и видеть сны.
- Не спи, замерзнешь! Разве ты не поняла?! Это не остров, это огромная льдина! Мы в Северном океане! Смотри - прямо по курсу черная точка!
- Она приближается! Это корабль!
- Это не просто корабль! Это "Ботаник"! Он сейчас врежется в нашу льдину, получит пробоину и затонет!
- О нет! Эта история всегда разрывала мне сердце!
- Потому что там была дурацкая несчастная любовь?
- Нет, потому что на "Ботанике" везли сто тысяч фунтов золота и алмазов, и все это сгинуло в пучине морской! Мы должны помешать крушению, тогда золото и алмазы будут наши!
- А прекрасный художник Леонардо Ди Ванчик влюбится в меня, а не в эту дуру с корабля! Раздувай кальян! Мы будем сигналить им дымом из наших ртов! Давай!
Мы очень добросовестно сигналили легендарному трехмачтовому баркасу "Ботаник", так что он в нас не врезался. Врезались мы. В стену. Мы не договорились с Оливией, что это будет за стена и откуда она взялась на нашем боевом и полном приключений пути, но, ощупав стену как следует, я поняла, что это ноги.
- Исцелитель, твоя воля! - сказали ноги. - Да эти зассыхи обкурились!
- Да как вы смеете! - тут же заорала Оливия. - Я не зассыха, а герцогиня крови! Я вызываю вас на ду-ду-ду…
- Так, - сказали ноги. - Мне нужна помощь Фигаро.
Мне почему-то стало смешно.
- Фигаро! - запела я баритональным басом. - Ди квалита! Ди квалита!!! Дульче коза чи респоза! Экселенс! Пэр фаворе еще затяжечку!
Дальше я ничего не помню. Я начала осознавать реальность некоторое время спустя, и реальность предстала мне в виде медного корыта, доверху наполненного ледяной водой и мной. Общество ледяной воды я нашла крайне неприятным, о чем и не преминула немедленно заявить громкими, душераздирающими криками.
- А ну тихо! - услышала я крайне суровый голос. - Сидеть! Куда из ванны!
- Мне холодно! - запищала я. - Сюзанна! К чему эти муки?
- Ах вы, дрянная девчонка! Молчите и терпите, пока не придете в себя окончательно! Вы накурились всякой гадости, так извольте теперь терпеть мое водолечение!
- Ой… - только и простонала я и погрузилась в корыто с головой, ибо та начала немилосердно болеть.
Однако ледяная вода в сочетании с кислющим ревеневым взваром, влитым в меня госпожой Сюзанной, сделали свое благородное дело. Я пришла в себя. Голова болела, но уже не настолько сильно, чтобы я хотела разбить ее о ближайшую стену. Сознанию же было безнадежно стыдно, но не потому, что я накурилась, как бычок в томате, а потому, что меня на этом застукали в самом неприглядном виде.
- Больше никогда, - выдохнула я в трезвеющее пространство.
- То-то же, - сказало пространство голосом госпожи Сюзанны. - Давайте-ка, я помогу вам вылезти из ванны. Вот, закутайтесь в полотенце, я его нагрела перед камином. Так, ну смелее. Немудрено, что вы шатаетесь, как пьяный матрос на побывке. Садитесь вот сюда. Я приготовила вам целебный напиток - в Яшмовой империи его называют драконовым чаем. Пейте, не обращая внимания на горечь, - сразу станет легче: и согреетесь, и голова перестанет болеть.
После третьего глотка горячего и нестерпимо горького "чая" я ожила и приободрилась настолько, что смогла понять, где нахожусь. Это была моя комната. На комоде стоял подсвечник с зажженными свечами, окно было занавешено.
- Который час? - поинтересовалась я.
- Скоро семь пополудни. Госпожа Оливия и вы не явились к обеду! Слава Исцелителю, что экселенс в отъезде и ваше отсутствие взволновало лишь мессера Фигаро и меня! Мы немедленно принялись вас искать, и если бы не мальчишка Монтанья…
- Кто?
- Родственник герцога, Себастьяно Монтанья. Он посоветовал искать вас в библиотеке, и при этом его физиономия была насмешливой, как у рыночного вора! Ставлю свою будущую пенсию, что прежде он насладился созерцанием двух обкурившихся…
- Зассых, - немедленно всплыло в памяти нужное наименование.
- Совершенно верно. Надеюсь, в этом негоднике достаточно порядочности, чтобы не доводить до ушей герцога и прочих замковых жителей это прискорбное происшествие.
- Это я сомневаюсь… А Оливия у себя?
- Да, но ей пришлось потяжелее, чем тебе, детка. На ужин она получит только овсянку и ревеневую настойку, и завтрашний день ей лучше провести в постели.
- Я пойду к ней? - полувопросительно глянула я на Сюзанну.
- Само собой. Одевайтесь, сударыня, и выполняйте свои обязанности.
- Сюзанна, прошу вас, будьте со мной на ты.
- Хорошо, так и быть. - Сюзанна улыбнулась. - Что ты хотела бы на ужин?
- Избавиться от тошноты.
- Понятно. Значит, это будет овсянка и взбитые белки. Имей в виду, дорогуша, я еще не до конца пресытилась мщением за такое безобразие, поэтому буду тебя немного терзать.
- Ой, терзайте, только бы голова перестала кружиться.
Сюзанна помогла мне одеться и проводила до дверей комнаты Оливии. Из-за двери раздавались протяжные стоны.
- Бедняжка, - покачала головой Сюзанна. - Прошу, детка, больше не занимайтесь таким безобразием. Это не только вредно для здоровья, но и выглядит так неэстетично! Вы же девушки, а девушкам полагается вести себя крайне благопристойно. Именно это отличает настоящую девушку от какой-нибудь там лахудры с разбойничьего квартала.
- Какие вы знаете слова - "лахудра", - пробормотала я. - В замке мой тезаурус обогатится просто неимоверно. Кстати, отличная рифма: "пудра - лахудра". Надо будет подкинуть герцогу. Пусть напишет "Песнь о лахудре". Анапестом.
Да уж, Сюзанна тоже не просто экономка. Не удивлюсь, если она тоже по выходным пишет сонеты какие-нибудь или триолеты… Поэзия пропитала этот дом насквозь, как чернила - промокашку. Вот только я какая-то непоэтичная. И Оливия, кстати, тоже.
В комнату герцогини я сначала постучалась для приличия, в ответ услыхала глухой удар чего-то об дверь, по звуку и силе удара вычислила, что это подушка, и спокойно вошла. За время моего пребывания компаньонкой у Оливии я неплохо изучила некоторые ее повадки. В том числе и швыряние многоразличных предметов в дверь. Иногда это были тарелки, вазы, фрукты, книги. Подушки - редко, это означало, что у Оливии совершенно отвратительное настроение и она устала бороться с жестокостью окружающего мира.
Окружающий мир в лице меня вошел в ее комнату.
- Приветствую вас, экселенса, - церемонно поклонилась я, быстренько передвигаясь за кресло у камина. Между прочим, это тот еще талант - одновременно прятаться за креслом и почтительно кланяться.
- Уйди, зараза, - простонала Оливия. - Ой, как мне плохо!
- Мне помог крепкий и горький чай. Отрава на кошачьих какашках. Думаю, это он сервирован на вашем столике.
- С чего это ты мне выкаешь?
- Мало ли. Все-таки мы так накурились…
- Что это произвело необратимые изменения в моем сознании. Чушь. Я бы еще курнула. Гуппи были классные. И "Ботаник".
- Оливия, ты неисправима.