Процессия замерла ровно настолько, чтобы шляхтич успел увидеть выскочившую из придела Сколопендру. В следующий миг стражи, по-видимому, получившие какие-то особые указания, не пошли на оборуженную разбойницу, а окружили Казимира, с грохотом сомкнув щиты. Вельможа закатил глаза, и кулем рухнул под ноги полудриады.
Перепрыгнув через бесчувственного мужчину, Сколопендра перехватила клинок обеими руками и, уперев ноги в пол, уставилась на стражей. Соваться к бронированной, щетинящейся мечами "черепахе" мог только безумец, смертельно заскучавший ходить по земле. Держа комеса в середине, стражники попятились, отступая к началу коридора.
Ухмыльнувшись, Каля сделала шаг вперед, остановилась и, круто развернувшись, что было мочи саданула по двери в тронный зал.
Многочисленные придворные зашумели, стоило Сколопендре пройти внутрь. Со всех сторон к той ринулись стражники с оружием наперевес. Славяна, с улыбкой обернувшаяся к распахнутым дверям, гневно вскрикнула и вытянула унизанную драгоценностями руку, указывая на Калю.
- Снова эта грязная девка! - хорошенькое личико принцессы искривила злобная гримаска, тонкие пальцы сжались в кулачки. - Убейте её! Немедленно!
Окруженная стражей Сколопендра бросила меч и повернулась к Стреху.
- Милости, великодушный король! - крикнула Каля, разводя руки в стороны. - Выслушай меня прежде!
Бряцающая оружием "черепаха" вползла в зал, рассыпавшись и выпустив Казимира, тотчас взятого под стражу. Между комесом и разбойницей теперь тоже стояли латники короля Стреха.
- Хочу, чтобы её немедленно убили! - выкрикнула Славяна. - Она мне весь обряд испортила! Отец!
- Делай, как хочешь, мудрый Стрех, - возвысила голос Сколопендра, схватывая острие меча, упершегося ей под грудь обеими ладонями. - Токмо прежде глянь на башню!
Пока вельможи, ближе всего стоявшие к стрельчатым окнам, высовывались наружу, охали и шепотом передавали соседям об увиденном, Сколопендру оттеснили к стене, держа на расстоянии вытянутого меча - как раз настолько, чтобы после приказа короля не мешкать долго с его приговором.
- Чертополох, - докатилось и до Стреха с Радовидой. - Во дворе замка чертополох!
Не выдержав, Славяна подбежала к узкому оконцу, и выглянула наружу.
Гигантский зеленый стебель грузно перевалился через стену и пустил усики во дворе. Башня, почти скрытая под колючими листьями, высилась над замком, но еще выше, развернув к солнцу яркий венчик, кивал, раскачивался сиреневый цветок чертополоха.
- Колдовство! - обернувшись к матери, сказала Славяна.
Сколопендра ухмыльнулась, страж дернул рукой и, болезненно ойкнув разбойница убрала ладони от меча.
- А знаишь ли, мазелька, что в геральдике означает чертополох? - спросила Каля, не отводя глаз от короля. Взбалмошной принцессе недосуг было забивать хорошенькую головку рыцарскими премудростями, зато Каля торопилась высказаться, пока стражники не проткнули её мечами. - Никто не тронет меня безнаказанно. Ты мудрый король, Стрех! Неужели захочешь вражды с лесным народом? Пока мы тут канителимся, цветок все кивает, показывает, где требуется помощь! Можете лишить жизни меня, но ужели ты, король, решишься на вражду с дикими дриадами? Не позволишь мне и словечка вымолвить в свое оправдание?
Помрачневший лицом Стрех думал с минуту, затем махнул рукой. Мечи отодвинулись от разбойницы, но остались вне ножен.
- Благодарствуй, добрый король, - Сколопендра оправила на себе доспех, отступила от все еще настороженных стражников. - Выслушай меня и ты, принцесса. Я пришла за Казимиром.
- Видите! - кусая губки, перебила Славяна.
- Дура ты, девка, - с сожалением произнесла Сколопендра. - Ить не любит он тебя. Как жить с таким будешь?
- Стерпится - слюбится! - не отступалась Славяна, бросая взгляд на мрачного, точно туча, Казимира. - Он пришел за мной...
- Он пришел, - перебила Каля, - потому как спешим мы кратчайшим путем в земли отца его! Я вызвалась проводить комеса через Выжью Сечь, и это я привела его к замку. К тебе, Стрех, взываю: отпусти нас с миром. Не проливай крови лесных существ, позволь вернуться рыцарю Казимиру в родную вотчину. Война идет, король, - прибавила Каля уже немного тише, - большая война между людьми. Казимиру надо быть со своими воинами, кто, как не ты, можешь это понять? Отпусти нас с миром, Стрех, и не будет вражды ни между нами, ни между тобой и дриадами!
Слушая речи "грязной девки" Славяна переводила гневный и нетерпеливый взор с нее на задумчиво-сурового отца. Затем, словно вспомнив, у кого она может просить защиты, бросилась к ногам матери.
- Матушка! Клянусь, этот рыцарь мне дороже всех на свете! Я... я убью себя, если он не станет мне мужем!
Королева ахнула, прикрывая рот рукой. По рядам придворных пронесся ропот.
- Мы не допустим этого, дитя мое, - твердо пообещала Радовида, отнимая ладонь. - Скажи, благородный Казимир, - обратилась она к помалкивающему комесу. - Если не любовь влекла тебя в наш замок, и не желаешь ты жениться на моей дочери, отчего не прошел ты мимо? Неужели ты не знал о силе проклятия, наложенного на всех нас? И о том, что лишь чистый душой отважный рыцарь, всем сердцем более всего на свете желающий соединиться с заколдованной королевной, мог ее разбудить? Ты не желаешь жениться на Славяне, это понятно всем, но ты разбудил ее. Почему не подумал ты о том, что теперь ты - самой судьбой наречен быть ей мужем? Зачем позоришь ты мою дочь и свои имена?
Слушая рассудительные и спокойные речи королевы, Казимир все более краснел. Время от времени он поглядывал на Калю, которая, в первый раз поймав его взгляд, далее скромно опустила глаза в пол, разглядывая укрывавшую его мозаику.
Радовида умолкла. Все взгляды устремились на него. Казимир поднял голову и твердо взглянул ей в глаза.
- Ни один благородный рыцарь не оставит даму в беде, - проговорил он так, чтобы слышали все. - Не мог я пройти мимо, зная, что многие века в замке спит девица, которую способен разбудить один лишь поцелуй. Но не могу я жениться сейчас, не исполнив обета моего, о котором говорил вчера. И в помощи не могу отказать королю моему, Болеславу Златоусту. Проводница моя права, быть большой войне и земли наши, твои да мои, благородный король, аккурат на пути вражьего войска. Нужен я в своем замке, не сегодня-завтра нужен. И разум мой должен быть светел, свободен от тоски любовной по девице, пусть даже это будет королевна. Да и... прости, любезная принцесса, - он склонил голову в стороны Славяны. - Не пара я тебе. Уж ты мне поверь.
Стрех мрачнел лицом, слушая разговоры Казимира. Рыцарь, чьи владения соседствовали с его землями, пришелся и ему по нраву. Родовитости было ему не занимать, как, впрочем, и богатства - король помнил, что много веков назад соседние земли славились хорошей торговлей и плодородием. Да и сам комес был еще молод, неглуп и хорош собой. Хотя отчего-то не по нраву пришлась ему Славяна, да так, что невольный гость даже пытался бежать ночью через окно - только бы не быть женату на ней. С чего бы это? Неужто его сердце занято другой? Только так и можно было толковать странное поведение соседа - ведь дочка также родовита, богата и красива, а характер ее муж мог окоротить. Была бы охота.
Охоты не было. И это огорчало немолодого короля. Именно такого мужа он желал бы для Славяны.
- Я не вижу причины, почему бы ты не мог жениться на моей дочери, - король, наконец, разомкнул уста, вынося свое решение. - Нет у тебя любовного томления по ней, и разум твой не затуманится. Земля наша рядом лежит, не будет беды, когда после смерти моей объединишь ты все под своим началом. А до того - быть мне вассалом твоим, как и было говорено меж тобой да Славяной сначально. Дочь моя права - стерпится-слюбится. Как много дворян живут по любви? А если не женишься ты - великий позор навлечешь на нее и на всех нас. Или к проводнице своей, этой дерзкой дриаде, питаешь ты нежные чувства? С чего бы она защищала тебя, если это не так? Какое ей дело до свадьбы твоей? Чем ей помешает жена твоя, комес?
Сколопендра в сердцах сплюнула на пол.
- Спаси и охрани, - буркнула разбойница, косясь на Казимира. - Комесу нашему я поперек горла как рыбья кость. Моя здесь вина, Стрех. О вас ведь, почитай, четыре столетия сказки да легенды складывают. И про крестную с её смертельным подарком, и про сон колдовской - всё знают. Не думала я токмо, что пуще всего захочется вам комеса привязать к Сечи. Оттого и против.
Королева смерила ее взглядом. Властвующая женщина вновь приготовилась заговорить, но тут руку поднял Казимир, впервые попросив слова сам.
- Благородный король, - медленно, словно делая над собой усилие, обратился он к Стреху. - Мы можем еще долго воду в ступе тут толочь, а можете прямо сейчас насильно обручить меня с дочерью вашей. Только счастья это не принесет ни ей, ни мне. Дозволь сказать тебе два слова, но так, чтобы кроме тебя, более их никто не слышал.
Король и королева переглянулись. Стрех мрачно кивнул.
- Отойдем к окну, благородный комес, - процедил он, поднимаясь.
Придворные расступились, давая им дорогу. Король, а следом Казимир направились к большому узорчатому окну, рядом с которым не было ни стражи, ни прочих. В недоумении глазел люд на то, как заезжий рыцарь, метнув взгляд обжигавших, как уголья, глаз в их сторону, склонился к самому уху короля и о чем-то быстро заговорил. От услышанного лицо Стреха сперва заинтересованно вытянулось, а затем замерло в выражении изумленного страха. Под конец он даже отпрянул от говорящего рыцаря, и жестом заставил того умолкнуть. Слов Казимира не слышал никто, зато до всеобщего слуха ясно донесся гневный голос короля.
- Почему не сказал мне того ты ране, рыцарь? Святое небо, я же мог отдать за тебя свою дочь! Ты мог навлечь проклятие и позор на весь мой дом!
Комес в ответ пожал плечами.
- А ты бы сказал кому о таком? - едва слышно переспросил он.
Стрех не ответил. Он отвернулся от своего несостоявшегося зятя и стремительно прошествовал обратно к трону. Казимир также вернулся на место подле Кали. Молодой рыцарь был бледен, как рассветное небо зимой.
- Отец! - просящее начала было Славяна, но король прервал ее жестом.
- Этот человек не может быть тебе мужем, - громко, на весь зал, возвестил он. - Рыцарь Казимир дал два обета, и пока он не исполнит их, он не может сочетаться законным союзом ни с одной женщиной, будь то дочь короля, или девка из леса, - он на миг обратил взор на недоумевающую Калю. - Посему повелеваю соседу моему, рыцарю Казимиру, и его провожатой немедля покинуть мои владения. Вам дадут все необходимое. Это мое слово!
- Дозволь и мне молвить, благородный король, - бросил Казимир, гордо выпрямленный несмотря на нотки презрения, скользящие в голосе Стреха. - Ты давал клятву. Но если ты нарушишь ее и еще хоть кто-нибудь узнает от тебя о моем втором обете - мои владения больше твоих, воины многочисленнее, и казна богаче. Помни об этом, благородный король, и будь разумным соседом!
Казимир круто развернулся и пошел прямо на сражу. Угрюмый король махнул рукой. Воины расступились перед рыцарем, и он прошел, даже не глядя на них. Сколопендра не отставала от него ни на шаг. В гробовой тишине они покинули зал и, не останавливаясь, заспешили во двор замка.
***
... Сплетни и слухи роднит одна черта - и первые, и вторые летят быстрее степного ветра. На широком мощеном дворе замка от Казимира шарахались, точно от чумного. Слуги пробегали мимо, опустив глаза, стражи, замерев на своих постах, глядели перед собой, не решаясь встречаться со шляхтичем взглядами.
Ни одна живая душа не знала о сказанном комесом королю Стреху, но придворный, высунувшись из окна зала, махнул платком, давая знак стражникам. Скрещенные алебарды разомкнулись прежде, чем Казимир и Сколопендра спустились вниз, ко главному входу в замок. Приказ короля был отдан, и стражники повиновались, не препятствуя уходу заезжих гостей.
На конюшне Сколопендра выбрала для себя смирную гнедую лошадку. Казимиру достался крупный жеребец темной масти, с белыми гривой и хвостом. Пока конюхи седлали лошадей, комес стоял поодаль, скрестив руки на груди. На Калю он не смотрел, да и та, перебирая сухое сено в кормушке, молчала.
Проехав под воротами, всадники подстегнули лошадей. Сколопендра обернулась посмотреть на замок. Гигантский цветок развернулся к солнцу, оплетенные зеленью стены выглядели грозно, словно предупреждая путного или проезжего подумать, стоит ли просить крова в этой твердыне. Сколопендра вздохнула, подогнала лошадь, и поравнялась с Казимиром.
- Шляхтич?
Комес молчал, правя к лесу.
- Моя вина пред тобой, Казимир, - глядя в сторону, негромко проговорила Каля. - Прав ты был...Простишь ли дурной девке и язык её, и мысли глупые? Я...
Покачнувшись в седле, Сколопендра вдруг закрыла глаза и упала вперед, ткнувшись лицом в шею лошади. Казимир, который до этого лишь слегка поводил головой в ее сторону, встрепенулся и поддержал тело сомлевшей девушки до того, как Каля успела соскользнуть на землю.
Замок уже скрылся за поворотом лесной дороги, и только оплетенная чертополохом башня грозно возвышалась над древесными кронами. Здесь Казимир спешился не без неудобства для себя и, вынув девушку из седла, уложил ее на траву. Чуть поколебавшись, склонился над ней. Каля казалась спящей, и только ярко проступившие веснушки говорили о необычной для нее бледности, словно от страшной утомы.
Рыцарь присел рядом и положил голову девушки на свои скрещенные колени. Накапав из дорожной фляги прямо на ладонь, обтер тонкое лицо. Ресницы Кали едва заметно дрогнули. Комес снова взялся за флягу, но уже было протянутая рука замерла в воздухе. До сей поры ему ни разу не доводилось видеть эту полудриаду спящей. Лицо Кали утратило свое обычное уверенно-насмешливое выражение. Теперь она слегка походила на Славяну до пробуждения - та же нежность и невинность юных черт, которые были столь притягательны в облике злой принцессы. Не знай он ее, и не будь на Кале ее воинского доспеха, можно было б принять спутницу за благовоспитанную девицу благородных кровей, стыдливую и беззащитную, из тех, коим слагают серенады и за один взгляд которых самые трусливые рыцари бесстрашно отправляются на битвы с свирепыми драконами. Вспомнив сцену в таверне, где Каля на пару со своим полюбовником-эльфом вырезала цельный отряд оборуженных до зубов рабодельцев, Казимир усмехнулся и незаметно для себя погладил толстую тяжелую косу. Потом спохватился, устыдившись, и, вымочив в воде край дорожного плаща, как следует вытер ей лицо.
Сколопендра открыла глаза, в которых отразилось небо и склоненные над ними кроны деревьев. Порывисто вздохнув, застонала, пошевелившись на коленях Казимира, но умоститься поудобнее у нее не хватило сил.
- Сил нет, - словно в тон мыслям Казимира прошептала разбойница, прикрывая глаза. - Дай... дух перевести. Ить я ж не дриада полностью, - прошелестела Каля едва слышным голосом. - Так...четвертинка... меня ж и свои за сродственницу не принимают. Ты не бойся, комес, я выдюжу... дай токмо отлежаться чуток. Нету у меня... колдовской силы. Не чародейка я...
- Но чертополох вырастила, - заметил Казимир, страшно обрадованный тем, что его невольная ласка не была замечена. - Как, если не колдовством?
Сколопендра закашлялась, судорожно потянула воздух сухими губами.
- Вырастила... - наконец вымолвила она. - Токмо всех сил мне энто стоило. Я, ить, по малёху пользовалась прежде. В друидов круг сжульничать, подмогнуть цветку, сорняками заглушенному подняться... да... а на большее не способна. Сродичи мои, дриады, силу свою из земли черпают. От деревьев. А я не умею, не могу, хоть под рукой цельный ключ живой Силы будет. Так што не жди от меня теперь чаровства. Не смогу и семечко передвинуть еще с добрых три месяца.
- Клянусь небом и землей, я и не ждал, - искренне отозвался шляхтич, умащивая девушку так, чтобы тугая кожаная складка на его сапоге не слишком давила ей в бок. - Откуда мне знать было, что ты - чаровница? Карту в игре притянуть опыт поможет, на моих глазах которые и не то вытворяли. Но с духами изъясняться... Да тебе удобно ли?
- Удобно, - слабо улыбнулась Сколопендра, закрывая глаза. - Стал быть, прощаешь меня, добрый комес? Не держишь зла?
Казимир усмехнулся. За те дни, что провел он вместе с лесной разбойницей, Каля только и делала, что высмеивала его, вызывая непреодолимое желание отходить насмешницу кнутом. Вот и в старую сказку его вначале втравила, а теперь прощения просит.
- Не думаешь ты умом вовсе, - ответил Казимир, опираясь плечами о шершавый ствол. - Не мне, конечно, говорить такое после Русты, однак... Тебе-то то одна крайность, то другая. Вот и в башню полезла, явно не думая. Воинов у Стреха хватило бы и на десяток таких, как ты. Убили бы тебя, как бы я до дому добрался?
Сколопендра пошевелилась, открыла глаза, глядя на Казимира снизу вверх.
- Так я, вельможный комес, чай не совсем дуришша деревенская, - хихикнула она. - Никто ж не ждал меня в замке. Неожиданность, шляхтич, есть одно из первейших достоинств битвы, как говаривают люди военные, бывалые. Окромя того, местечко в том коридоре оказалось самое лучшее: узко, как в перчатке, пошевелиться особливо негде, знай себе тесни стражников. Тебя, канешна, в оборот взяли, а так - справилась бы я, уж как бы справилась, тебя, славный комес, вызволяючи.
- Да ты никак оживаешь? - без привычного раздражения против самоуверенности лесной девки, осведомился Казимир. Сколопендра снова начинала дерзить, а значит, её здоровью и жизни ничего не угрожало.
- Никак, - согласилась Каля, не торопясь вставать. - Дай еще чуток времени, снова будешь волком на меня смотреть. Только скажи прежде - будет ли мне прощение твое?
Казимир открыл было рот, но замер на полуслове. Сомкнув губы и так ничего и не сказав, он с полминуты вглядывался в глаза разбойницы, устремленные на него снизу вверх, словно вдруг в мысли ему пришло нечто, чем сей же час стоило поделиться.
Каля удивленно подняла брови. Никогда еще мрачноватые глаза Казимира не искрились таким лукавством. Словно с чего ни возьми, комес решил сыграть какую-то шутку. Нежданно пришла мысль о том, что, будучи вместе с ней Казимир чувствовал себя так беспрерывно, ожидая обидной шутки или слова с ее стороны.