- Уверена на все сто. Этот музыкальный инструмент всегда приводил меня в транс.
- А меня - мужчины в килте, - сообщил ей победитель Пифона.
Оба рассмеялись. Зевс выказал свое презрение глухим рокотом, вырвавшимся из омфалоса, который слегка задрожал на своем основании.
ГЛАВА 26
"Я все еще в Дельфах, - решил Клеман, очнувшись. Он лежал в центре круглой площадки, плиты которой покрывала тонкая белая пыль. Вокруг виднелись фрагменты скульптур и памятников. В обломках, образовывавших кольцо высотой в полсотни метров, угадывались лица разбитых колоссов. - Или уже умер".
О чем он вспоминал? О чудовищном ускорении, об уменьшающейся Земле, о сгущающейся тьме. Фурия-амазонка прикончила его, и Эфир завладел его духом. Он ощупал себя в поисках раны от кинжала, но не нашел ее. Встал, ощутил невероятную легкость. Чувства не исчезли. Он ущипнул себя... Нет, дезинкарнации не произошло, скорее наоборот. Он крикнул:
- Эй! Кто-нибудь есть?
Ни одно даже самое ничтожное божество не соизволило ответить.
- - Ну и ладно. Не буду же я сидеть здесь, как желудь в земле, ожидая второго пришествия.
Проем в кольце позволял выбраться наружу. Он бросился в сторону провала, взлетел и пронесся метров десять над землей, потом его ноги вновь коснулись почвы. Он инстинктивно присел, чтобы не воспарить во второй раз. И застыл, ожидая, пока успокоится сердце. Потом, сведя ноги вместе, оттолкнулся, как лягушка, и пролетел намного большее расстояние.
- Проклятие! - радостно воскликнул он. - Это называется носить семимильные сапоги!
Он запрыгал, совершая опасные кульбиты, размахивая руками и ногами и двигаясь по дороге, которую охраняли разбитые статуи. Он был счастлив. В голове билась лишь одна мысль - он умер и вскоре встретится с Сюзи Бовенс, конечно, если допустить, что потусторонний мир существует.
Стены разошлись, и перед ним открылась равнина в виде полумесяца. Ее окружала совершенно гладкая стена. В центре стены темнела дверь - узкая, прямая, гигантская. Клеман понял это, оказавшись вблизи. Дверь была высотой с башню Переписи. Ее охраняло мифологическое существо. Оно стояло, скрестив руки на груди, и ждало.
Бычья голова на человечьем тулове... Мартино тут же вспомнил о Минотавре. Но существо ростом вдвое выше Клемана было из бронзы. Мартино приземлился в нескольких метрах, упер руки в боки, надеясь, что существо оживет. Колосс не шелохнулся. Клеман откашлялся и с пафосом заговорил:
- Привет тебе, хранитель, привратник, цербер, кто бы ты ни был! Я - Клеман Мартино из Базеля. Дорога к тебе была усеяна препятствиями.
Существо встряхнулось, со скрипом сделало два шага вперед и ответило на том же языке, на котором говорил гость:
- Я - Талос, хранитель кратера. Войти может лишь хозяин.
Потом отступил и опять застыл на своем посту. Мартино смотрел на него, не зная, как поступить. Потом приблизился к Талосу, поскольку тот назвался именно так.
- Открывай, жестяное пугало! Я хочу войти! Я проделал весь этот путь не из простого любопытства!
Мартино умолял, угрожал, поносил существо, даже ударил ногой по лодыжке Талоса, ощутив, как вспыхнула боль в пальцах. Тщетно. Существо не сдвинулось ни на миллиметр. В конце концов Мартино, обессилев, уселся на некотором удалении. Звезды над головой поменяли расположение. Но свет в этом мире оставался белым, если не считать отблесков от панциря Талоса, а дверь оставалась такой же темной. Мартино застрял в преддверии рая. И ощущал голод.
Снял рюкзак, порылся в нем, отыскал бутылку воды и три пшеничных хлебца. Проглотил скудный ужин, пока недвижный Талос следил за ним. Прошло десять, пятнадцать минут. Ни одного нового визитера не появилось. "Все же странно, - пробормотал Клеман, оглядывая безбрежность. - Здесь должна быть бездна народа. Быть может, есть еще один вход".
Он обследовал стену в обе стороны, прыгая, как антилопа. Преграда как слева, так и справа упиралась в две отвесные скалы, по которым нельзя было вскарабкаться. Удрученный Мартино вернулся на прежнее место. "А если я не умер? - спросил он себя. - Но тогда где я?"
Он уселся прямо перед Талосом и от нечего делать извлек из рюкзака футляр со своим колдовским древом. Стрела амазонки оставила на нем царапину. Сама стрела потерялась в пути. Не важно.
Роберта передала ему пергамент еще до их размолвки. Драгоценный документ был одной из тех редких вещей, которые всегда путешествовали с ним. Он развернул свиток и стал пальцем отслеживать ответвления древа, значки, нанесенные пером Роземонда, пытаясь разгадать тайну начала и конца...
Отпечатки основателя династии и отпечатки последнего ее представителя, самого Клемана, совпадали, но были зеркальными отражениями. Роберта, рассказывая ему о древе, не упомянула об этой странности. Молодой человек подозревал, что она не заметила этого. Он нарисовал свои значки в пыли перед собой - X, похожий на растяжки каменщиков, ракушку, машину с двумя антеннами, инструмент непонятного назначения, опрокинутую букву М и изображение Луны в начале цикла. Стер изображение ладонью и нарисовал значки основателя династии, те же, но в обратном порядке, и столь же таинственные, как отображение в зеркале.
Он готовился стереть рисунок, когда заметил уголком глаза движение, и застыл. Талос сдвинулся с места, Он шел прямо на Мартино, который из осторожности встал. Человек-бык присел на корточки перед отпечатком основателя династии и провел шарнирным пальцем по рисунку. Потом выпрямился. Его металлические глаза без зрачков уставились на молодого человека.
- Наконец вы вернулись, хозяин.
- Что? - выдавил Клеман,
Талос вернулся к двери, уперся в нее. Циклопические створки с визгом разошлись в сторону. Движение воздуха подняло вихри пыли вокруг Клемана, двинувшегося к проему.
- Что это за бред? - пробормотал он, увидев то, что защищала стена.
Храмы, пирамиды, монументы, колоссальные статуи. В кратере был возведен настоящий город. Над ним висел металлический купол тончайшей выделки. Сквозь него просматривались звезды и бело-голубая планета, висящая на горизонте прямо перед ним.
- Дом, - простонал Мартино, узнав Землю,
ГЛАВА 27
- Луи Ренар не растерялся. Заделал пробоину и отвел подлодку в безопасное место. Опасность миновала после окончательного погружения Джайсалмера.
- Мой брат - отличный мореплаватель, - подтвердил Клод Ренар. - В нашем братстве многие обязаны ему спасением, Он вытаскивал нас и из более опасных ситуаций.
- В любом случае вам больше не придется встречаться с Основательницами с глазу на глаз, - проворчал Грегуар. - На следующей встрече я буду рядом.
Томас Ван дер Деккен, нарушив обычай, обедал вместе с ними. Светлые вьющиеся волосы, императорская бородка, подчеркивающая подбородок, и китель командора придавали ему мушкетерский вид. Но самым удивительным было то, что никто не мог назвать его возраст.
На маленькой эстраде в глубине ресторана квинтет китайцев-скрипачей и аккордеонистов наигрывал меланхоличные мелодии. На обед подали только что выловленную сельдь. Ван дер Деккен сосредоточенно созерцал свою тарелку.
- Проклятый кухарь, - процедил он сквозь зубы.
- Почему? - удивилась Роберта, уже два раза подкладывавшая себе новые порции. - Восхитительно.
- Эта сельдь напоминает мне исчезнувшую Голландию. Он подал знак официанту. Тот подошел с бутылкой в руке.
- Лагуна взяла с низких земель слишком большую плату, - объяснил он, глядя, как красная влага медленно наполняет бокалы.
- Зато теперь вы ходите по ней в любом направлении, - продолжила Роберта. - Вы бродите по спине зверя. Можно сказать, что вы его оседлали.
- Пока да.
Китайский оркестр затянул новую мелодию.
- Мне знакома эта музыка, - сообщил Роземонд.
- "В мистической стране Египет" Кетельби, - сказал капитан. - Мои люди сегодня полны вдохновения.
- Музыканты входят в состав экипажа? - удивилась Роберта,
- На сцене - команда рулевых. В полном составе.
- А кто же наверху?
- Мы стоим на якоре с начала обеда, мадам. Иначе я не позволил бы себе сидеть вместе с вами.
Грегуар пытался накормить пюре Лилит и начал терять терпение. Девочка упрямилась, сжимала губки и отворачивалась от ложки. Потом сменила тактику, заметив, что отец вот-вот рассвирепеет. Ухватила ложку зубами и заерзала на стуле. Грегуар повысил голос.
- Прекрати!
Она уставилась на него, выпятила губки и разревелась. Роберта взяла Лилит на руки. Девочка отчаянно отбивалась, требуя, чтобы ее опустили на пол. Потом упала и завопила, заглушая оркестр. Ван дер Деккен ухватил ее за пижаму, как котенка, и усадил на стол рядом со своей тарелкой.
- Если тотчас не съешь свое пюре и не перестанешь терзать нам уши, закончишь обед в плетеной корзине на большой рее, - пообещал он.
Лилит тут же успокоилась, и ее вернули Роземонду. Она, не издав ни звука, закончила еду, не сводя с капитана испуганных глаз.
- Какой чудесный метод! - восхитилась Роберта.
- Плетеная клетка? Малайская пытка. Она позволяет приструнить даже самых несокрушимых.
Лилит принялась тереть глаза.
- Простите, я уложу ее, - сказал Грегуар. - В кроватку и никаких сказок сегодня вечером. - Слезы полились еще отчаяннее. - Ну ладно, "Три поросенка", - - уступил усталый Грегуар. - Но они сразу окажутся в каменном домике.
Отец и дитя удалились к великой радости некоторых пассажиров, чьи уши не переносили детских криков.
- У малышки есть характер, - сообщил Ван дер Деккен, закуривая сигару, предложенную Клодом Ренаром.
- Вернее, дурное настроение после посещения Джайсалмера.
- Хлодосвинда ничего не смогла для нее сделать? - осведомился капитан.
Роберта внимательно посмотрела на него, перевела взгляд на Клода Ренара. Тот пожал плечами.
- Томас - друг, - сообщил пират между двумя затяжками сигарой. - Ничто иррациональное его не страшит.
Колдунья мысленно обругала себя. Какой смысл беспокоиться, Смерть два раза едва не унесла девочку, но это не повод забывать друзей, рвать старые и новые дружеские связи.
- Хлодосвинда дала мне лекарство, но оно не панацея.
- А! - Он стряхнул пепел в пепельницу. - Клод сказал, что вы рассчитываете добраться до метеора?
- Там должно быть жилище хозяйки Эфира.
- Думаете, она поможет лучше остальных?
- Не думаю, - с излишней резкостью ответила колдунья, - Просто делаю все возможное, чтобы спасти... свою дочь.
Ее заминка была едва ощутимой.
- Вы знаете, что метеор находится в сердце океана Чудес и к нему не приближается ни одно судно? Правила мореходства здесь очень строги.
- Как, впрочем, и здравый смысл.
- А что такого ужасного в этом океане Чудес? - воскликнула Роберта. - Я слышала много чего по этому поводу.
Капитан оперся локтями о стол и окинул взглядом фрески, на которых в разноцветной лагуне плескались тритоны и нереиды.
- Ужасного? Ничего особенного. Если не считать, что там становятся явью все сны и кошмары. Я туда не сунусь за все золото мира. Слишком много видений наполняют мою старую башку. - Ван дер Деккен постучал по голове сигарой, уронив пепел на золотой галун командорского кителя. - Но уверен в одном: никто из тех, кто осмелился проникнуть в океан Чудес, оттуда не вернулся.
Роберта размышляла над словами капитана, когда к их столу подошли супруги Мартино. Они были веселы, уверены в себе, как всегда, требовательны.
- Робер Мартино из "Цемента Мартино", - представился Робер. - Моя супруга Клементина. - Капитан встал, здороваясь с ними. - Вы не сочтете дерзостью, если мы на несколько мгновений присядем к вашему столу?
- Дерзайте, - пробормотал голландец.
Робер подвинул стул жене и усадил ее рядом с Робертой. А сам втиснулся между Ренаром и Ван дер Деккеном, которым пришлось подвинуться, чтобы освободить ему место.
- Беби отправилась почивать? - начала словоохотливая Клементина. - Слишком поздно для маленькой девочки. Я укладывала Клемана в постель в восемь часов вечера. А если он просыпался, ему давали немного поплакать...
Сидящий напротив Робер Мартино, с удовольствием раскуривший предложенную сигару, допрашивал капитана.
- Скажите, наше путешествие действительно закончится на берегах Новой Зеландии?
- Пункт назначения пока не менялся.
- У наших друзей широкомасштабные проекты? - Роберта перебила Клементину, не дослушав рецепт бульона для успокоения капризных детей. - Строительство плотины? Подъем города?
Предприниматель прищурился и глянул на нее. Неужели она его забыла? Он беседовали в Теночтитлане. Роберта задумалась, вспомнила посещение пентхауса Мартино, макет в кабинете инженера...
- Город Верн, - воскликнула она. - Он стоит у берегов Новой Зеландии?
- Город Верн? - удивился Ван дер Деккен.
- Плавучий город, задуманный как для полного штиля, так и сильных штормов, где будут собраны все артефакты главных изобретений великого Жюля, - просветил всех Робер.
- Верна, - позволила себе уточнить Клементина. - Игрушка моего мужа. И будущая вторая резиденция Клуба состоятельных.
- Э-э... Он плавает? - спросила Роберта.
- Еще как! - завелся Робер. - Осталось уточнить некоторые моменты, касающиеся поведения судна в неспокойном море, по поводу которых, дорогой друг, - он повернулся к Ван дер Деккену, - я хотел бы с вами побеседовать. "Тузитала" - удивительный образец остойчивости...
- У нас будет время побеседовать до прибытия на место, - суховато перебил его капитан, скрестил руки на груди и спросил: - Скажите мне... Этот круиз соответствует вашим ожиданиям?
- Э-э... хм... - замычал остановленный на скаку Робер. Ему на помощь бросилась Клементина.
- Настоящий сон наяву. - Она загадочно улыбнулась. - Если не считать нескольких происшествий, которые, как бы сказать, подпортили наше путешествие.
- Вы говорите об Антиохии?
- С пожаром быстро справились, а жертв было немного, - напомнил Ренар.
- А Джайсалмер, - сказала Клементина. - Ужасающее зрелище, когда тонет город.
Никто не возразил, а Роберта вновь вспомнила о событии, непосредственной участницей которого была.
- Сервис вас удовлетворяет? - настаивал капитан. - Вы довольны круизом?
- Безусловно. - Робер энергично закивал.
- Подтверждаю, - присоединилась к нему Клементина, поджав губы.
- Кстати, а как ваша партия в шаттлборд? - с невинным видом осведомилась Роберта. - Когда состоится второй раунд?
Робер и Клементина переглянулись и безмолвно решили, что тему развивать не стоит. Возникла неловкая пауза, которую поспешил заполнить Ван дер Деккен:
- Можно бороться с непогодой, невоспитанным экипажем или плохо построенным кораблем. Но не против сглаза. Мне приходилось управлять проклятыми кораблями, путешествия на которых оборачивались истинным кошмаром. У нас, моряков, есть хорошее выражение для описания подобной ситуации. Хотите услышать его?
- Вы нас заарканили, - воскликнул Робер, и его подбородок содрогнулся от смеха.
- Мы говорим, что... - капитан набрал воздуха в легкие, - на борту Дьявол!
- Иисус-Мария-Иосиф, мать всех святых! - воскликнула Клементина.
Откинулась на стуле, чтобы перекреститься, и опрокинула бокал с вином. Все пораженно глядели на нее. Она встала и, сурово глянув на мужа, велела ему следовать за ней. Инженер извинился и двинулся за своей властной половиной в другой конец ресторана. Грегуар, довольный тем, что успешно уложил ребенка спать, посмотрел им вслед и поставил на стол малыша-прослушку Густавсона, который поспешил своим шершавым язычком вылизать винную лужицу.
- Надеюсь, не я виноват в их бегстве? - спросил он.
- Нет, нет, - успокоила его Роберта.
- Ох уж эти суеверия! - вздохнул Ван дер Деккен и улыбнулся. Повернулся к Ренару и продолжил разговор на прежнюю тему; - Вы же не станете сопровождать своих друзей до самого метеора? Если не ошибаюсь, вы собираетесь вскоре покинуть нас, направившись к югу от Никобара?
- Действительно, мы с Луи продолжим путь на восток. К полюсу приближаться не будем.
Ему очень не хотелось расставаться с колдунами на пороге опасного этапа. Но Эрнст Пишенетт уже должен был прибыть на Тонгу. Пираты спешили добраться до острова, чтобы воссоединить кварц.
- Вы нам очень помогли, - поблагодарила его Роберта и хитро добавила: - Куда бы вы с братом ни направлялись, хотя бы держите в тайне свой маршрут. Но нам предстоит новая встреча, чтобы отпраздновать нашу победу.
- Я предоставлю в ваше распоряжение катер и все, в чем вы нуждаетесь, - припасы, аппаратуру и прочее, - пообещал капитан. - Он за несколько дней доставит вас к метеору. Если только вам не встретятся препятствия.
- Сновидения и кошмары еще никого не останавливали, - сказал Грегуар. - Вы о чем-то умалчиваете?
Ван дер Деккен бросил взгляд на Ренара, потом тихим голосом сообщил:
- За нами от Джайсалмера следует гигантский сом.
- Луи обнаружил его с помощью радаров, - так же тихо подтвердил Клод.
- Гигантский сом? - удивилась Роберта.
- Данные радара не оставляют сомнений, - добавил пират, - Но чудовище держится на отдалении.
- Длиной двести футов, не так ли? - спросил капитан.
- Около того. Самый крупный экземпляр из занесенных в каталоги. Он может запросто нас опрокинуть,
"Теперь и морское чудовище!" - подумала колдунья. К лицу внезапно подкатила жаркая волна. Надо было вдохнуть свежего воздуха, Грегуар встал вместе с нею, предложил руку и вывел на палубу. Они молча прошли на нос. Тихая ночь успокоила ее.
- Гигантский сом, - пробормотал Грегуар, закуривая сигарету. - Жаль, что Пленк...
- Никаких сомов, никаких метеоров, никаких плавучих городов, только пять минут нормальной жизни, пожалей меня, - простонала колдунья.
Вдали у Коромандельских берегов разразилась гроза, небо осветилось яркими вспышками. Ветер переменился, донеся до них звуки концерта, продолжавшегося в ресторане. Классику уже не играли. Китайцы перешли на рок-н-ролл.
- Битлы, первый период, - узнал мелодию Грегуар, бросая сигарету в черную воду. - Неужели Ринго обуздал музыкантов?
Сын Ганса-Фридриха унаследовал от отца битломанига. И никогда не упускал возможности наполнить мозг окружающих одной из мелодий битлов. Роберта даже не замечала внушения. А Грегуар, похоже, вообще не реагировал на подобные ментальные пытки. Что касается Лилит, то, реши она создать девичью группу во время трудного подросткового периода, ей обеспечена квалифицированная поддержка. Грегуар ощупал карманы.
- Забыл Ринго на столе! Надо сходить за ним.
Роберта облокотилась на ограждение. Она пыталась пронзить взглядом мрак, когда до нее донесся странный и жалобный звук. "Тузитала" не могла быть его источником. Она немедленно подумала о самом худшем и вцепилась в Грегуара, когда тот вернулся. Ее спутник вслушался в стон, доносившийся из лагуны.
- Думаете, это сом? - прошептала она, тесно прижимаясь к профессору истории.
Он успокоил ее, погладив по спине, и через некоторое время ответил:
- Думаю, это - волынка.
"Скажу даже больше, это "Мисс МакЛеод О'Ресси", исполняемая на манер Гордонов Шотландских", - просветил их Ринго. И погрузился в презрительное молчание, не желая обсуждать столь устаревшую музыку.