…Ибо путь воина означает смерть. Когда для выбора имеются два пути, выбирай тот, который ведет к смерти, своей или чужой, это не важно. Не рассуждай! Просто направь мысль на путь, который ты предпочел, и иди!…
Я горько рассмеялся.
Услышать слова о воинской чести от кочегара, не смешно ли? Бусидо не одна сотня лет, но кто его знает в нашей стране? Я сам прочитал о нем не так давно, мне всегда нравилось подобное, в словах древнего трактата есть странность.
Но откуда Роман мог о нем узнать?
Он был серьезен, да и в глазах читалось нечто такое, что заставляло относиться к нему с уважением. И то, что он продекламировал, не являлось обычной фразой, которую заучивают для того, чтобы создать ощущение того, что человек многое знает - это была истина, с которой живут.
Что же такое разглядела в нем Ольга?
После этого разговора я начал понимать, что этот парень был явно не тем, кем хотел казаться. А в бою и любви нельзя недооценивать соперника - закон старый, как мир.
Правда, наше с ним соперничество уже закончилось. Ольга мертва, а ее закрытый гроб подносят к могиле.
Я подошел ближе, стараясь держаться чуть сзади и в стороне - давняя выработанная привычка никому никогда не мешать…
Роман бросил горсть земли на гроб, низко поклонился матери и отцу Ольги. Что-то негромко произнес и ушел. Мать Ольги перекрестила его унылую спину.
Я влился в унылую череду людей, бросающих землю на гроб. Мать и отец выглядели ужасно: его лицо было бледно-синим, он держался прямо, кусая губы, она покачивалась от слабости и, если бы женщину не держал сзади за плечи кто-то из родственников, давно бы упала.
После того, как все отошли от ямы, подъехал небольшой трактор и опрокинул на гроб волну земли. Трое рабочих быстро заработали лопатами, создавая могильный холмик, на который тут же навалили венки. На этом все закончилось, и люди пошли к автобусам.
На поминки, конечно, не мог собраться весь город, да и не по средствам это было бы ее родителям, тем не менее, маленькое кафе не смогло вместить всех желающих, и часть столов вынесли на улицу. Я остался внутри, хоть по- прежнему держался в стороне от людей, но уже по другой причине: обычно не употребляю спиртное, со мной что-то происходит после этого.
Но выпить мне в этот тоскливый день хотелось, потому что сердце болело и рвалось из груди.
Я держался довольно долго.
Но когда мать Ольги вскрикнула и упала в обморок, а отец, пытаясь ее поднять, упал на нее, я потянулся к стопке…
С этого момента действительность для меня растворилась в прозрачной мерзкой жидкости.
День похорон, а возможно, и не только он, закончился пустотой и забвением…
Я осознал себя в детском саду, на своем рабочем месте - с пересохшим горлом, помятым лицом и жуткой болью в желудке. Обычно это ощущается, как возвращение из небытия. Появляешься из ниоткуда с черной дырой в памяти, с больным телом и мутным сознанием.
Я разделся и пошел в бассейн, в котором купаются малыши.
Пусть меня простят брезгливые мамаши, но другого у нас нет, а воду я меняю сам, это входит в мои обязанности. Вреда детям не приношу, потому что всегда промываю бассейн после себя.
Я упал в воду, пахнущую антисептиком, и долго впитывал каждой клеткой кожи так необходимую организму влагу.
Это всегда помогало, подействовало и на этот раз. У меня даже руки почти не дрожали, когда я одевался. Не могу сказать, что взор прояснился, но чувствовал себя, несомненно, лучше.
После бассейна лучше всего занять себя какой-нибудь работой, чтобы не обращать внимания на свое жуткое состояние. Для начала я перемыл котлы, заодно подчищая из них все, что осталось, бросая объедки в рот.
Потом начистил картошки для малышей на обед, подмел садик и площадку перед входом, сменил воду в бассейне, принял душ и сел ждать заведующую, глядя на поднимающееся над деревьями ярко-желтое солнце.
Осень начиналась очень скоро, если не обманывал висевший на стене календарь. Я немного загрустил, потому что лето любил больше, чем все остальные времена года.
Уносит ветер клена лист
Приходит осень.
И дождь стирает лето с асфальта за окном…
Я сидел и щурился на солнце, как кот, краешком глаза разглядывая редких прохожих, спешащих на работу. Число их понемногу увеличивалось, часть уже начала сворачивать в наш двор. Мамаши и папаши сдавали своих отпрысков появившейся из боковой калитки воспитательнице. Она приветливо помахала мне рукой.
Хорошая девушка, умная и образованная, но… об этом можно даже не думать. Я - изгой, больной человек без прошлого и будущего.
Рабочий день у меня закончился, смену, как говорится, сдал.
Заведующая пришла последней, как и положено. Взаймы не дала, пообещав через пару дней выдать полностью зарплату, а заодно и отпускные. Последнюю фразу я не понял, но переспрашивать не стал. Раскланиваясь с воспитателями, нянечками и поварами, вышел из садика через открытые ворота, и тут дорогу мне перегородил черный джип.
Говорят, такие машины съедают столько горючего, что вслед за ними обычно идет бензовоз для дозаправки в пути.
Интересно, что же я натворил спьяну? Похоже, обидел не простых людей, а состоятельных, убивать будут…
Из джипа вышел высокий хмурый парень, я его знал: учились в одной школе. Родители у него были вполне обычные люди, не сволочи, а имя он носил легкое - Костя.
- Привет, Макс, - деловито сказал он, однако не протягивая руки. - Садись в машину, с тобой хотят поговорить серьезные люди.
- А ты сейчас на Болта работаешь, если судить по тачке? - беззаботно улыбнулся я. - Разбогател на крови невинно убиенных?
Хорошее солнце, жить хочется, а тут вот такая встреча. Я попытался разглядеть, кто находится в джипе, но ничего не увидел, стекла были тонированы.
- Лучше на Болта работать, чем как ты, сторожем, - ощерился ровными керамическими зубами Костя. - Помогло тебе в жизни высшее образование?
Замечание было верным.
- Зато у тебя, вижу, все сложилось замечательно: джип, перстень с бриллиантом, - я говорил все это, мучительно раздумывая над тем, кому же понадобился.
Неужели обидел бандитов? Тогда точно зароют…
- И не бомжую, как ты, - Костя брезгливо сморщился. - Сколько дней в запое?
Я развел руками:
- Может, день, может, месяц, а может и год. Кого это волнует? Сегодня впервые смотрю на мир ясными глазами, поэтому пока ничего не знаю. А дня через два, глядишь, вспомню, сколько пил, когда и с кем…
- Был такой фильм со Шварцнегером, "Вспомнить все", - Костя кому-то кивнул, из джипа вышли двое с пустыми обмороженными глазами. Двигались они со странной медлительностью, едва передвигая ноги: похоже, обкурились травки. - Садись в машину, и, пожалуйста, без скандала. Убежать - не убежишь, можешь даже не пытаться - если помнишь, у меня разряд по бегу, - а ребята тебе ноги переломают, они у нас большие специалисты по ломке…
- Увидят люди, как меня увозят, - произнес я не очень уверенно. - И если что потом со мной случится, расскажут милиции, как вы меня силой в джип сажали. Машина заметная, таких в городе всего десяток наберется…
- Ты все такой же наивный, как был, - одноклассник толкнул меня в руки наркоманам. - Никто слова не скажет, потому что своя рубашка ближе к телу. Да и менты никого расспрашивать не станут, для этого их и подкармливают. Садись, и желательно - молча. Может, еще останешься живым. Здоровья не обещаю, близнецы что-нибудь все равно отобьют…
Куда повезете? Вы бы хоть объяснили…
Один из наркоманов ударил меня снизу хорошо поставленным ударом. Похоже, бывший боксер, перворазрядник или даже выше…
Все закружилось, содержимое желудка подступило к горлу, а дальше ничего не помню.
…Как быстро проходит жизнь.
Открываешь глаза, ты уже стар,
А еще вчера лепетал в колыбели…
Лишь ветер все так же
Сметает листву.
Да запах исчезнувшей жизни…
Ветер? Запах?
Я открыл глаза, облизал окровавленные губы и огляделся. Антураж до боли знакомый по телевизионным сериалам: подвал, батарея, на запястьях наручники.
Эти сериалы, похоже, специально снимают как учебные пособия для братвы…
Футболка и джинсы были мокрые - видно, меня отливали водой. Желудок опять скорчился в судороге, выдавливая остаток детсадовских макарон пополам с желчью. Очень противный вкус… и запах. Скорее убили бы, что ли…
Что-то мне совсем плохо стало. Даже когда очнулся в садике, чувствовал себя лучше…
- Выпить хочешь? - спросил с левого боку равнодушный голос. Я повернул голову и едва разглядел в полумраке "Филю", одного из подручных Болта. Он был одет в спортивный костюм. У братвы это как рабочая одежда: движений не стесняет, а в крови перепачкаешь, выкинуть не жалко…
Похоже, правда собрались убивать, раз одеты в униформу…
Что им от меня нужно?
Филя жил в другом районе, я был плохо с ним знаком. Знал, что уже лет с пятнадцати он загремел в зону, а теперь служил у Болта специалистом по отъему ценностей и собственности. Может, они решили забрать мою квартиру? Но она оформлена на сестру, без ее подписи не продашь…
- Ответишь сам, или ребят позвать? - специалист по отъему ценностей подошел ближе, крутя в руках резиновую дубинку. - Бить мне тебя не хочется - новый костюм забрызгаешь, а он дорогой. Кстати, нравится?
Филя крутнулся передо мной на одной ноге, демонстрируя обновку, при этом дубинка с размаха ударила меня по ребрам, вряд ли это было проделано случайно…
Милицейская резина хорошо бьет, кости ломает с легкостью, у меня была такая когда-то. Может, и сейчас где-то валяется на антресолях, только она мне без надобности, людей не бью…
- Не надо никого звать, - я облизал пересохшие окровавленные губы, когда боль немного утихла. Противный вкус. - Не пью, не хочется, а костюм и в самом деле хорош…
- Давно не пьешь? - Филя закурил, от сигаретного дыма мне стало еще хуже. Табак был хорошим, возможно, английским, только его запах смешивался со зловонием моей рвоты, поэтому я едва сдерживался, чтобы не испортить дорогой костюм. - Ты не знаешь, почему я тебе не верю? Вот хочется поверить, а не могу…
- С сегодняшнего утра в завязке… - прошептал я. - Водички не дашь? Во рту пересохло, даже плюнуть в тебя нечем…
- А до этого пил? - Филя пропустил мимо ушей мой жалкий пассаж о плевке, а я так старался, придумывал…
На его работе чего только не наслушаешься, должно быть, каждый обещает его удавить, прибить, застрелить. Только аллея жертв на кладбище от этих угроз длиннее становится, а Филя - вот он, и сейчас живее всех живых. - Если пил, то с кем? Кто подтвердить сможет?
Допрос велся профессионально, вот кого у нас в органах не хватает. Все хорошие специалисты ушли в банды, а у этого опыт, самого не раз допрашивали…
- Ничего не помню: ни с кем, ни сколько, ни когда, - выдохнул я устало. Ребра, наверное, треснули, боль никак не проходила. - А чем вас так заинтересовало мое пьянство? Хотите записать в общество трезвости, или отправить на принудительное лечение?
- Не собираемся мы тебя никуда записывать, ты нам вообще без надобности, - вежливо пояснил Филя. - Но если настаиваешь, можем помочь. Сегодня вечером и закопаем. Средство проверенное, на людях испытанное, все довольны, никто еще не жаловался. И врач тебе больше не понадобится. Мы люди добрые, готовы забесплатно работать и с гарантией. Квартиру нам отпишешь, и все, считай себя уже мертвым и без вредных привычек…
- Спасибо за заботу, - прошептал я. Что-то мне снова стало дурно, да и настроение испортилось. Самое смешное, что Филя легко мог исполнить свои слова, даже не особо задумываясь. - Но лучше не надо, поживу еще. К тому же квартира записана на сестру…
- Поживешь, не поживешь, это вопрос скорее философский, - Филя с размаху ударил дубинкой по трубе, звук мне показался очень неприятным, а ребра содрогнулись от предчувствия. - Дело в том, что "Шарика" вчера убили, а мы не знаем, кто. Думали, расскажешь нам все добровольно, а ты нас работать заставляешь, бить тебя, а мы это не любим…
- Его убили, а я тут при чем? - еще раз облизал пересохшие губы. - Интересно, кому могло в голову придти, что это я его? Любить его не любил, это точно, но и убивать бы не стал. Мы с ним еще в детстве все между собой решили - я его не трогаю, а он меня…
Шарика я знал хорошо. Длинный и узкий шрам на ноге я получил от него, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Он сколачивал свою первую банду, я отказался в нее вступить, пришлось драться.
Мне повезло: по дворовому закону мы дрались до первой крови. А другого паренька из нашего двора нашли потом в реке ниже по течению с множеством ран на теле, поэтому лично я плакать по Шарику не буду…
- Ты, я думаю, ни при чем, но проверить все равно надо. - Филя зевнул. - Если повезет, то информация, как говорят, не подтвердится.
Хороший тогда у тебя сегодня будет день, счастливый, можно сказать, день твоего рождения, а все потому, что я добрый. Сейчас ребята с твоей квартиры приедут, проверят, действительно ли пил, узнают с кем, может, сразу и отпустим…
- Узнать бы еще имя хорошего человека, который так захотел моей смерти, - я посмотрел на яркую лампу над головой, свет резал глаза. - Этот нехороший человек направил вас ко мне, заставил работать, бить дубинкой. Вы бы мне его имя сказали, а я бы направил ему отдельную благодарность от вашего имени…
- Благодарность ему твоя ни к чему, но в память о Шарике кое-что скажу. Он как-то высказался, что ты нормальный парень, не трус.
- Так оно и есть, - согласился я. - Только о Шарике я такого сказать не могу, хоть и дрались часто…
- Тебе бы лучше помолчать, - недобро усмехнулся Филя. - О покойниках либо хорошо, либо ничего. А подсказали нам добрые люди, что был ты вчера в роще, где Ольгу убили.
Имен не назову, ни к чему тебе они - морду им бить не пойдешь, характером не вышел, хоть и говорили о тебе всякое, но у меня глаз наметанный - слабак ты!
- А я там действительно был? - меня снова начинало лихорадить, еще немного и пальцы начнут дрожать так, что звяканье от наручников станет слышно не только в подвале, но и во всем доме.
- Это я у тебя спрашиваю. Если заходил в рощу, то с какой целью?
- Обманывать не стану, может, и заходил, - выдохнул я устало. Меня снова начало мутить. - Только ничего не помню, свойство у меня такое - как выпью, так без памяти…
Мог ли Шарика убить? Не знаю. Но причины его убивать у меня не было. Наши дороги с ним уже лет десять не пересекались…
- Подтверждаю, - донесся с другого боку откуда-то из темноты голос Кости. - Стоит этому придурку выпить грамм сто, никогда потом ничего не помнит. Ребята как-то квасили с ним вместе, так он один пятерых так отделал, что те в больницу попали, а на следующий день все забыл…
- Было такое? - Филя снова ударил по трубе, у меня внутри от этого все заурчало. Зря это он так близко ко мне стоит. Понимаю, напугать хочет, но все равно зря. Еще немного, и не выдержу…
Потом же не отмоется, а запах рвоты - очень стойкий, дорогого мыла много переведет…
- И этого не помню, хоть рассказ об этом слышал, - покивал я. - Но знаю, меня лучше не поить.
- А если ничего не помнишь, то может, в долг нам дашь? - ухмыльнулся Филя. - Всегда хотелось у кого-нибудь занять, а потом не отдавать. А то и квартиру подаришь? Я тебе налью, к нотариусу съездим, ты мне бумаги подпишешь, а завтра ничего и не вспомнишь…
- Подарит все, что у него есть, - подтвердил Костя. - Только нет у него ничего, квартира записана на сестру. Недействительны будут бумаги. Мы проверяли, хотели сами его раскрутить…
- А… все равно нормально, - заржал Филя. - Если ему сейчас в глотку грамм сто влить, то он даже и не вспомнит, что мы его в подвале держали, так, что ли?
- В этом не сомневайся! - кивнул Костя. - Проверено. И не вспомнит, а если ему сказать, что он твой кулак своей кровью испачкал, еще и станет извиняться.
- Прикольно, - ухмыльнулся Филя. -
Испробуем обязательно, только пацанов дождемся.
Почти сразу же в темноте послышались тяжелые шаги, из-за угла к лампочке вышли двое наркоманов-близнецов, что вталкивали меня в машину. У одного удар хорошо поставлен - бывший боксер.
- Квартиру осмотрели, воняет в ней, словно кошка неделю назад сдохла, - пробурчал он. - Соседи подтверждают: вечером уходил на работу, утром возвращался, а сам как лунатик, ничего не соображал, и так все три дня. Но приходил и уходил один, собутыльников к себе не водил.
- А на работе?
- Подтверждают. Сменщик говорит, что этот за него две ночи отработал, только вряд ли об этом вспомнит. Так что не он однозначно. Да и Шарик этого алкаша одним пальцем бы раздавил…
- Может, и так, наше дело проверить, - пожал плечами Филя. - Влейте ему грамм двести водки, я знаю, у вас есть, и отвезите домой. Проведем следственный эксперимент: вспомнит потом хоть что-нибудь или нет…
- Не повезем! Он всю машину нам заблюет, - нахмурился бывший боксер. - Проще здесь его замочить. О нем и не вспомнит никто. Бросим на рельсы, все решат, что сам под поезд попал…
- До паровоза его на чем-то все равно везти надо, - резонно заметил Филя. - К тому же шеф предупредил: пока не узнаем, кто наших ребят мочит, аккуратнее с трупами. А то, говорит, замучаемся разбираться со всеми, кто на нас обиду держит… - Да на нас весь город обиду держит… - хохотнули близнецы. - Всех прижали, кого могли.
- Болт узнает, пожалеете о своем базаре…
- Нам-то что… - отвернулись обиженно близнецы. - Только алкаша живым в своей машине не повезем. Да и зачем мы его вообще сюда везли? Сам сказал, поговорить надо, а мы ему даже рожу не разбили…
Мне прикольнее напоить, ухмыльнулся Филя. - Гожу-то мы ему всегда разобьем, а вот посмотреть, как он потом ничего не вспомнит, смешнее. Рож я много разбитых видел, а о таком цирке в первый раз слышу…
- Не стоит водку в меня вливать, - вздохнул я. - Только сегодня очнулся, худо мне будет, тем более что денег на восстановление нет…
- Деньги я тебе дам, - Филя сунул мне за пазуху пару тысячных бумажек. - Так сказать, получи моральную компенсацию и отметь свой новый день рождения, не забудь за меня выпить, только за здравие…
- Ты чего? - встрепенулся Костя. - У тебя деньги лишние? Так лучше мне дай, а не этому уроду.
- Учить ты меня будешь, кому давать, а кому нет… - нахмурился Филя. - Кстати, насчет своих ограничений по жмурикам нет. Например, тебя можем оприходовать прямо сейчас. Близнецы?
Те сделали шаг к Косте и зловеще усмехнулись.
- Да запросто зароем, он давно уже нам надоел со своими претензиями: то одно ему не нравится, то другое…
- Я только спросил… - Костя испуганно отодвинулся от Фили и близнецов в дальний угол. - С деньгами у меня туго, машину новую купил, а она бензина жрет много…
- А мне прикольно на него посмотреть, к тому же мой следственный эксперимент еще не закончен. - Филя повернулся к близнецам. - А вы его можете до дома не везти, где захотите, там и бросьте. Главное, чтобы не меньше пары кварталов отсюда.
- Это его дружок, а не наш, - наркоманы кивнули на Костю. - Он наколку на него давал, пусть и везет.