* * *
- Что вы здесь делаете? - смело спросил солдат компаунда Логана, направив на него свое оружие. - Вы знаете правила. Все здоровые мужчины, должны быть со своими подразделениями. Мне кажется, вы достаточно здоровы.
У Логана было два выбора. Он мог солгать о своей принадлежности компаунду и надеяться, что стоящие перед ним мужчины поверят ему, или он мог сказать им правду и надеяться, что они позволяют ему идти своим путем. Сейчас все они смотрели на него, большинство из них с поднятым оружием. Это был опасный момент; все были на грани из–за стонущего горна и усиливающегося предчувствия чего–то плохого.
- У меня нет подразделения, - сказал он. - Я не живу здесь. Я всего лишь гость. Меня пригласили посмотреть казнь мальчика и девочки.
- Пригласили посмотреть? - говорящий изучал его. - Кто?
Логан не мог вспомнить имя лидера компаунда. Он пожал плечами.
- Руководство.
- Эй, не вы ли были ранее у ворот, спрашивая разрешения увидеть мальчика? - спросил один из них.
Логан стиснул зубы.
- Я знал его раньше. Знал его семью. Я оставил сообщение от них.
Никто ничего не говорил, но он мог понять по их лицам, что они не поверили ему.
Если что–нибудь случится, он сделает кое–что похуже. Однако у него не было большого выбора. Он не мог позволить им взять его в плен.
- Я - Рыцарь Слова, - сказал он им. - Я пришел сюда по причинам, о которых я рассказал Вам, верите ли Вы мне или нет. В любом случае, я не принадлежу этому месту; я принадлежу улицам. Ваш компаунд в опасности. В гавань прибывают войска вторжения. Вместо того, чтобы держать здесь оборону, мы должны спуститься в доки, чтобы попытаться остановить их.
- Не пытайтесь говорить нам о нашей работе! - сердито огрызнулся первый говоривший. - Мы ведь вами не подчиняемся?
- Опустите оружие, пожалуйста, - спокойно сказал ему Логан.
Люди замедлялись, поскольку они видели это противостояние, чувствуя, что происходит что–то неправильное. Через мгновение, проходы будут так плотно забиты людьми, что не будет места Логану, чтобы убежать. И он уже знал, что ему нужно бежать, если он должен убежать.
- Если Вы знаете что–то о мальчике, Вы могли бы знать что–то и о том, что произошло на стенах, - заявил говоривший, все еще держа оружие на уровне живота Логана. - Я думаю вам лучше рассказать все это нашему командиру, а уж он сможет решить, что с вами делать.
Черный посох был горячим в сжатом кулаке Логана, вертикально стоя перед ним, щит, который ничто не могло пробить. Его магия уже струилась по нему, столь же горячая и жидкая, как кровь. Руны, вырезанные на твердой деревянной поверхности посоха, начинали слабо пылать.
- У меня нет на это времени, - сказал он говорившему. - Разрешите мне пройти.
Оружие осталось нацеленным на него, и он услышал щелчок и треск освобождаемых предохранителей и взведенных курков. Глупец, мысленно произнес он, думать и об этих людях, и о себе самом.
Его рука быстро развернулась, магия уже отклоняла пули, выпущенные в него, в то же самое время оттесняя напавших назад расширяющейся волной, словно порыв ветра. Он повернулся и побежал через толпу, которая рассеялась при его приближении, оставив всякую идею попытаться пробиться через главные ворота, направляясь вместо этого к туннелям, которые привели его сюда. Некоторые попытались остановить его, но он легко раздвинул их в стороны, немного замедлившись, попал под прикрытие лестничной клетки и рванулся вниз.
За пару секунд он достиг нижних уровней и помчался вдоль коридоров, ведущих к туннелям. За спиной он мог слышать выстрелы и крики, звуки начавшегося преследования. Он мог слышать топот ног, спускающихся за ним по лестнице. Он не замедлялся. Он сожалел, что не смог воспользоваться шансом осмотреть главные ворота, отыскать какой–либо след Ястреба и Тессы. Но теперь это было невозможно.
Кроме того, он сердцем чуял, что независимо от того, что с ними случилось, это было из тех явлений, которые не оставляют подсказок. Магия как эта - а к этому моменту он был убежден, что это была магия, - стирала начисто все, чего касалась.
Он достиг входа в подземные туннели и вошел в них, замедлившись из–за внезапной темноты, освещая свой путь свечением рун посоха. Мрак был плотным, но не абсолютным, и его глаза быстро адаптировались. Он двигался по туннелям как можно быстрее, однако ему требовалось время, чтобы удостовериться в правильности направления. Он удостоверился, что никто его не преследовал. Учитывая это, он размышлял над решением более важных дел. Например, как найти способ остаться в живых.
В конце туннеля и около двери, ведущей на автобусную остановку, он остановился прислушаться, чтобы удостовериться, что никто не подстерегает его. Затем он выскользнул наружу, поднимаясь по ступенькам туда, откуда он мог осмотреться и увидеть, что происходит.
Открытые пространства, окружающие компаунд, были заполнены мужчинами, которые выходили из ворот и спускались по улицам к береговой линии, все тяжело бронированные и вооруженные. Пара Скорпионов, древних транспортных средств для атаки, пыхтела позади них, выставив вперед свои орудия. Он не видел таких машин с тех пор, как был с Майклом, думал, что все они уничтожены. Они стреляли бронебойными и разрывными снарядами. Они могли потопить любую из приближающихся лодок единственным выстрелом, но, чтобы это имело хоть какое–нибудь значение, потребовалось бы очень много таких выстрелов.
На открытых водах залива продолжался бой барабанов, устойчиво пульсируя в ночи.
Он на мгновение понаблюдал эту активность, направленную в другую от него сторону, а затем скользнул из убежища и двинулся по усыпанной обломками земле туда, где он наказал Ягуару дожидаться его. Черный посох слабо пульсировал в его руке, а тепло магии все еще волновалось внутри. Он ощущал жар и холод в одно и то же время, как результат смеси эмоций, сталкивающихся внутри него. По крайней мере, его не вынудили причинить кому–нибудь боль. Он хотел только, чтобы люди в компаундах прислушались к его предупреждениях о демонах и выродках. Это не было его проблемой, но он хотел этого так или иначе. Было довольно тяжело разыскивать и уничтожать рабские лагеря без осознания того, что тех, кого он освобождал, могли легко заменить мужчинами, женщинами и детьми компаундов, свежим фуражом истребляющей машины Пустоты.
Ему ненавистно было даже думать об этом. Мир стал безумным, а люди оказались жертвой. Но, может быть, мальчик Ястреб, странствующий морф, рожденный дикой магией, сможет что–то изменить.
Он достиг края Площади Первопроходцев, полагая найти Ягуара, но не было никакого признака его присутствия. Он тихо позвал его по имени, зная, что жители компаунда, вероятно, не смогут его услышать, даже если бы он прокричал, но осторожность никто не отменял. Никакого ответа. Он огляделся. Никакого движения.
Он стоял один на пустой улице, задаваясь вопросом, что же делать теперь.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Воробышек стремительно пробежала по крыше их здания, намереваясь достичь лестницы и спуститься на улицу как можно быстрее. В тот момент, когда она поняла, что за огни были на воде, она поняла также и опасность, в которой они все находились.
Захватчикам потребуется некоторое время, чтобы добраться до берега, но как только они сделают это, они отправятся на охоту на таких бездомных, как она. Она слышала истории от своей матери и видела результаты. Охотники на людей были безумными тварями, зверями с когтями и зубами и волосами, хищниками. Уличные дети были любимой добычей. Нужно предупредить других Призраков.
Но как только она достигла лестничной клетки и приготовилась спускаться, она услышала шаги вверх. Они были тяжелыми и грубыми, и не предпринималось никакой попытки скрыть их приближение. Она остановилась там, где была, прислушиваясь. Шаги не принадлежали Призракам или даже Рыцарю Слова. Или любому человеку, добавила она быстро.
Она отступила от отверстия, обе руки напряженно обхватили тонкую металлическую полосу прода. Потом она услышала глубокие, гортанные голоса в темноте внизу, голоса, достаточно резкие, чтобы перебить звуки тяжелых шагов, и она похолодела.
Хрипуны.
Ее ум метался в попытках придумать, что же делать. Она не хотела пробивать свой путь мимо хрипунов. Они были медлительными и не особо умными, однако чрезвычайно сильными. Если они схватят ее, с ней будет покончено. Она вгляделась в черноту лестничной клетки и сделала несколько мелких шагов назад. Она не знала, должна ли она рискнуть, попытавшись спуститься на нижний этаж, где можно было бы получше спрятаться, или остаться там, где была. Если бы ей сопутствовала удача, то они могли потерять интерес и уйти. В противном случае, если они все поднимутся, она будет в беде. Она быстро огляделась. Крыша была открытой и главным образом плоской, за исключением горстки небольших механических конструкций и развалин их дренажной системы. Почти негде было укрыться. Она беспомощно обернулась к лестнице. Никакого другого пути с крыши не было.
Или был?
Она помчалась к стороне здания, которая выходила на переулок, и посмотрела вниз. Пожарная лестница была прикручена к бетону тяжелыми болтами, узкая металлическая лента, почти невидимая во мраке. Она взглянула на нее, затем посмотрела на воду, где приближались огни прибывающих лодок. Барабаны продолжали свой бой в устойчивом ритме, объявляя о своем приближении тем, кто находился в захватываемом городе. Ворота компаунда уже распахнулись, и команды защитников прокладывали свой путь к докам. Вскоре там начнется битва. Когда это случится, Призракам будет лучше находиться как можно дальше.
Она поворошила копну своих цвета соломы волос и глубоко вздохнула. Она ненавидела высоту, но ничего предпочтительнее, кроме столкновения с хрипунами, не было. Она перекинула петлю ремня от прода через плечо на спину, шагнула на узкую плоскую поверхность верхней ступеньки, схватилась за изогнутые перила и начала спускаться.
Она хотела закрыть глаза, но только пристальнее стала фиксировать взгляд на стене, и свое внимание сосредоточила на поиске устойчивого положения на каждой ступеньке по мере спуска. Ее усилия сделались легче благодаря темноте ночи, которая стала почти полной из–за узкого каньона переулка. Даже свет факелов от компаунда и воды не проникал сюда. Она стала твердой, думая о своей матери–воине, о том, как она руководила побегами такого типа очень много раз, когда Воробышек была маленькой.
Ее мать рассказывала ей о некоторых из них, а ближе к концу Воробышек участвовала в нескольких. Она поражалась спокойствию матери перед лицом такого мучительного давления. Это научило ее не терять самообладание, знанию, что наихудшей опасностью, с которой вы сталкиваетесь, является ваша собственная неуверенность.
Она держала это в первую очередь в своих мыслях, пока спускалась по стороне здания, муха против стены во мраке, стараясь не думать о том, каковы будут ощущения при падении.
Спуск прошел гораздо быстрее, чем она ожидала, и ее ноги коснулись земли прежде, чем она осознала это. Она отступила от лестницы, сняла с плеча прод и сдержанно осмотрелась. Она ничего не смогла увидеть или услышать. Переулок был пуст. Быстро пройдя по всей его длине, она достигла улицы и всмотрелась в ночь. Она была сейчас у боковой стены здания, улица вела от Площади Первопроходцев к береговой линии. Повсюду, казалось, в ответ на факелы и барабаны перемещались тени.
Быстрый взгляд на крышу ничего не обнаружил.
Она двинулась по улице к площади, чтобы добраться до других Призраков и предупредить их об опасности. Она не была уверена, что они смогут что–то сделать с этим до тех пор, пока не вернется Рыцарь Слова с Ястребом, но, по крайней мере, они будут подготовлены к тому, что, она это знала, произойдет. Она крепко выразилась своим уличным языком тринадцатилетней по поводу хрипунов, которые вынудили ее без промедления спуститься по лестнице. Что, вообще, хрипуны делали в ее здании?
Они знали правила. Они никогда прежде так не поступали, даже не смели пытаться. Они, должно быть, увидели, что Призраки уезжают, поняли, что они оставляют здание. Это было желанным жилищем, защищенным и безопасным. Они просто решили прийти сразу же, как только Призраки съехали.
Однако они не могли бы подождать день или два?
Она достигла начала улицы, где она пересекалась с площадью, осторожно передвигаясь, внимательно вглядываясь в темноту, зная, что если хрипуны были внутри здания, они, вероятно, были и снаружи тоже. Но площадь оказалась пустынной, поэтому она двинулась на север по Первой в том направлении, куда ушли остальные, когда она услышала, как ее окликнули.
- Воробышек? Подожди!
Она повернулась на звук голоса Ягуара, наблюдая, как он бегом передвигался по пустой улице, пригибаясь среди груд мусора, его прод болтался на сгибе руки, а дыхание его было слышно даже с того места, где она стояла. Он, должно быть, бежал весь путь от компаунда. Что–то должно было случиться, чтобы он так возвращался. Что–то плохое.
Она хотела было спросить, что случилось, но потом увидела темные формы, волочащиеся за ним, все еще сзади, но было ясно, что они преследовали его. Еще хрипуны.
- Чертовы хрипуны! - сердито выпалил он. - Преследуют меня всю дорогу от конца…
Она шикнула на него, предупреждая.
- Потише, Ягуарчик! Они еще и внутри!
Слишком поздно. Тяжелые тела появились из дверного проема их здания, поворачивая глаза в их сторону. Рваные образы с буравящими глазами, ногти превратились в когти, а зубы заострились как у диких животных.
Воробышек в расстройстве пихнула Ягуара.
- Ну вот ты сделал это, большой рот. Пошли скорее!
Они поспешили через площадь, хрипуны приближались с обоих концов улицы.
Факелы и барабаны, казалось, никак не воздействовали на них. У них были свои собственные интересы, на которые они обращали внимание, и Воробышек знала, что большая часть этих интересов вращалась вокруг пищи.
- Где Ястреб? - спросила она, пока они бежали к зданиям, стоявшим у них на пути. - Почему ты вернулся один?
- Я не знаю ничего о Ястребе. Не знаю и об этом Рыцаре, также. Он оставил меня на краю площади, наказав ждать, пока он не вернется. Он не вернулся, зато появились эти хрипуны и мне пришлось прервать ожидание. Они везде вокруг. Ты видела огни на воде?
Она взглянула на его темное лицо.
- Я видела их с крыши. Лодки, полные захватчиками. Если это те, о ком я думаю, то мы в большой беде. Мама часто рассказывала мне о них. Она называла их выродками. Они все разрушают, убивают всех кроме тех, кого забирают в рабские лагеря. Хуже ополченцев. Нам нужно предупредить остальных и убираться отсюда.
- У меня нет никаких возражений.
Внезапно он замедлился, схватив ее за руку.
- Ух- ох.
Пара хрипунов появилась из зданий перед ними, блокируя им путь к спасению.
- Да что с ними происходит? - с яростью прорычал Ягуар. - Мы неделями не видим их, а затем они вдруг все появляются! Откуда они взялись?
Воробышек бросила беглый взгляд вокруг. Еще несколько минут и хрипуны будут прямо над ними.
- Мы должны проскочить мимо этих двух, - сказала она. - Выберешь того, что слева. Только не делай глупостей.
Не ожидая его ответа, она рванулась на того, что был справа, держа палец на курке и поставив уровень электрического разряда на полную силу. Она воткнула конец прода в ногу хрипуну, и хрипун начал бесконтрольно дергаться и трястись. Воробышек не отступала, держа прод воткнутым в его ногу, зная, что, если она уступит, он будет на ней через секунду. Слева от неё она мельком увидела Ягуара, двигающегося вблизи, он с такой силой воткнул свой прод в горло другого хрипуна, что тот пробил твердую кожу.
Хрипун задыхался и пытался извлечь смертельный наконечник, но Ягуар применил всю свою силу, чтобы опрокинуть его на колени.
За секунды оба хрипуна лежали в конвульсиях на бетоне. Воробышек схватила Ягуара за руку и потянула его к переулку между зданиями.
- Хватит пялиться на них! Бежим!
Держа проды наготове, они исчезли в темном коридоре переулка.
* * *
Тому Логану потребовалось еще несколько минут, чтобы осмотреть обломки, где он сказал Ягуару ждать его, а затем сдался. Он не знал, что случилось с мальчиком, но у него не было времени выяснить это. Он должен был вернуться к другим уличным ребятам и понадеялся, что Ягуар найдет дорогу обратно. Может быть, что–то испугало его. Это не было похоже на Ягуара, но кто знает, что может быть. Во всяком случае, сейчас его здесь не было.
А если он был здесь, но не мог ответить…
Логан не хотел останавливаться на этой возможности, но и не мог отставить ее в сторону. Ему не хотелось думать о том, что он, возможно, каким–то образом потерял этого мальчика, что он, возможно, привел его сюда, чтобы только найти его убитым. Он многие годы жил с чувством вины за то, что никогда не был способен сделать многое для детей в рабских лагерях. Он не хотел добавлять еще одно имя к этому списку. Забавно. Он знал Ягуара меньше двадцати четырех часов, а казалось, что гораздо дольше. Ему понравился этот капризный, своевольный мальчик - понравилась его агрессивность и готовность идти на все. Может быть, из–за того, что он восхищался твердостью в уличных детях, ему так понравился Ягуар.
Или, возможно, потому что он напомнил ему себя самого.
Он пошел обратно по улице от Площади Первопроходцев, преследуемый звуками барабанов в заливе и марширующих в доки защитников компаунда. Ему не нравилась мысль об этой новой ответственности, заботе о Призраках, доставке их туда, куда он предполагал добраться. Потеря странствующего морфа была главным промахом его обязанности защищать его. Довольно трудно защищать что–то, что было проглочено шаром света и находилось теперь кто–его–знает–где. Но остаться с семьей морфа.
Он остановил себя, переосмысливая эту фразу.
Остаться с семьей Ястреба, с пачкой уличных детей, чтобы заботиться о них, раздражало. Это ограничивало свободу передвижения. Что он собирался делать с этими детьми, стариком и этим волкодавом, в то время как пытался выяснить, как найти Ястреба?
Он осознал, что до тех пор, пока он не столкнулся лицом к лицу с морфом, он никогда не думал о нем, как о ребенке. Даже при том, что вначале он и был таковым во время Джона Росса и Нест Фримарк, даже при том, что он никогда не выглядел кем–либо еще после тех первых недель, он никогда не думал о нем таким образом. Он на самом деле не имел ни единой мысли насчет этого. Когда Два Медведя попросил его найти морфа, он увидел в этом способ убежать от того, что делал так много лет: нападения на лагеря, убийство защитников, освобождение заключенных, и - он поколебался прежде, чем закончить эту мысль, - уничтожение результатов экспериментов, которые однажды стали бы демонами. Детей. Он думал, что все это останется позади. Он думал, что освободился от этого.
Он никогда не мог представить, что обнаружит себя связанным с кучкой уличных детей.
Но, как со многими вещами в своей жизни, оказалось, что и здесь ему не повезло.
Он двигался вперед в тени зданий и темного каньона Площади Первопроходцев и старался не оглядываться назад.