* * *
Пауки!
Это была первая мысль Совы. Все их сообщество, живущее в этих проржавевших остовах машин. Это был необычный выбор места обитания. Пауки предпочитали подвалы или подземные туннели с десятком входов и выходов. Застенчивые и скрытные, они в основном держались подальше от других обитателей города. Обычно они никому не были угрозой. Но, несмотря на это, она дрожала. Было что–то жуткое в пауках - этот способ, которым они двигались, присев на все четыре руки и ноги, непонятно на что именно; их волосатые тела и удлиненные конечности, непропорциональные и кривые; их плоские лица, которые почти ничего не выражали.
Они были уродами, как и другие, мутантами, рожденными разрушенным миром, людьми, превратившимися во что–то новое и неестественное. Рационально, поняла она это.
Интуитивно, ей было трудно принять это.
Пока она смотрела, как эта группа выползала в поле зрения, не представлявшая пока ничего, кроме невыразительных темных пятен во мраке, она старалась придумать, что должны сделать Призраки. Они могли развернуться и поискать убежище в зданиях наверху автострады, ожидая там Логана Тома. Или они могли продолжить продвигаться вперед и попытаться пройти мимо пауков туда, где была припаркована машина Рыцаря Слова. Если они будут придерживаться противоположной стороны шоссе и сумеют не проявлять враждебность, то возможно все будет в порядке. Может быть, они смогут даже объяснить, что они…
Она похолодела. Первая из темных форм появилась в слабом свете, образованном отдаленными огнями компаунда и далеким свечением звезд, проглядывавших через покрывавшие небо облака. По мере того, как их лица выплывали из темноты, она увидела, что они не были пауками вообще.
Они были уличными детьми.
Но они были также и чем–то еще.
В то время как их все еще можно было распознать как людей, было ясно, что яды, проникавшие повсюду, повлияли и на них. Их лица были искажены, кожа обожжена и усеяна ранами. У некоторых из них отсутствовали глаза, носы и уши. Некоторые держались так, что было понятно, что они не могут двигаться как обычные люди. У одних вообще не было волос; у других, наоборот, волос было так много, что их можно было принять за пауков. Они были облачены в рваную одежду, которая едва прикрывала их искалеченные тела. Она никогда не видела таких уличных детей, искривленных и переломанных. Она не понимала, как они могли жить так близко, что Призраки не знали о них.
Затем ее осенило, что эти дети вообще были не отсюда, а пришли откуда–то еще.
Они были кочевниками. Вот почему они жили на автостраде в брошенных автомобилях, а не в здании, где они могли быть лучше защищены.
- Кто они, Сова? - спросил неуверенным голосом Мелок за инвалидным креслом.
- Дети, - ответил она ему, - как ты. Только им пришлось пережить гораздо больше. - Она поглядела на других Призраков. - Не делайте ничего, что может угрожать им. Оставайтесь поближе ко мне. Делайте то, что я скажу.
Несмотря на ее приказ, Медведь уже вынимал тяжелую дубинку, которая ему нравилась для ближнего боя, старую корявую палку, которая могла сломать череп единственным ударом. Другие выглядели неуверенными, бросая взгляды друг на друга и обратно на приближающиеся контуры. На ее коленях Белка беспокойно пошевелился во сне. Она подумала было передать его кому–нибудь другому, но отказалась от этого. Ему было безопаснее там, где он находился.
- Свеча? - позвала Сова. - Ты что–нибудь чувствуешь?
Маленькая девочка со сверхъестественными чувствами обернулась к ней.
- Я не уверена. Не могу сказать, хотят они нам навредить или нет.
Сова поколебалась, затем сказала:
- Выдвини меня вперед, Мелок.
Мальчик начал толкать ее вперед, но она смогла ощутить его нежелание. Он провез ее инвалидное кресло мимо Медведя с его повозкой, и Винтика с Речкой с их носилками и остановился. Вперед, странная коллекция уличных детей продолжала приближаться. Она обняла Белку на коленях и погладила его прекрасные волосы.
- Кто вы? - позвала она.
Приближение немедленно прекратилось. Мгновение никто ничего не произнес.
Затем сильный голос ответил:
- А вы кто?
- Мы Призраки, - сказала она, произнося слова приветствия. - Мы преследуем руины мира, который разрушили наши родители. Этот город наш дом; мы живем у воды. Но армия вторжения высадилась, чтобы напасть на один из компаундов, и мы уходим, - она сделала паузу. - Вы тоже должны уходить.
- Все так говорят нам, - ответил голос, приправленный горечью. Теперь она могла сказать, кто вел разговор, высокая фигура в передовой части группы. - Возможно вы, как и все другие, говорите нам неправду, чтобы заставить нас уйти.
- Я не знаю как насчет других, но я говорю вам правду. Мы все в опасности. Вам нужно уходить. Если вы хотите остаться, то хотя бы дайте нам пройти. Нам нужно идти дальше вниз по шоссе и ждать нашего руководителя, который придет за нами.
Говоривший за новоприбывших выступил вперед и встал непосредственно перед ней, худой, оборванный мальчик со шрамами повсюду, правая сторона его лица была так сильно изуродована, что, казалось, ее окунули в расплавленный воск. Его рука покоилась на рукояти странного черного оружия, вероятно, пистолета, который он заткнул себе за пояс.
- Я вам не верю, - сказал он. - Может быть, вам развернуться и вернуться обратно.
Те, кто был рядом с ним, снова начали приближаться. Сова поглядела на них. Их было очень много, если дело дойдет до драки, даже несмотря на то, что они кажутся наполовину калеками. Другие Призраки уже напряглись. Медведь отступил от повозки.
Речка и Винтик опустили носилки с Погодником и достали свои проды. Даже Мелок подошел к ней сзади, чтобы защитить. Если она не найдет способ успокоить их всех, то все может быстро выйти из–под контроля.
Именно в такие моменты, она хотела бы не быть ограниченной инвалидным креслом, а хотела бы ходить, как все остальные.
- Мы не пришли сюда искать неприятности, - сказала она говорившему. - Может быть, вам следует подумать о том, куда это приведет.
- Может быть, вам следует отдать нам то, что вы везете в повозке, - ответил тот. - Тогда мы могли бы позволить вам пройти.
И он вытянул оружие из своего пояса и нацелил его на нее.
* * *
- Ягуар! - прокричала Воробышек голосом, полным отчаяния.
Он рискнул быстро оторвать взгляд от своего собственного сражения. Один из хрипунов схватил ее сзади и прижал к столбу. Она пыталась достать его наконечником своего прода, чтобы встряхнуть его, но он держал ее одной рукой, а другой рукой душил ее.
Он оказался рядом с ней за секунды, ведя борьбу с двумя другими, пытавшимися заманить его в ловушку, его прод изрыгал электрические разряды, расстреливая металлические поверхности ряда мусорных контейнеров. Он опустил крышку одного из них со всей силой на голову хрипуна, и тот отшатнулся, ослабив хватку. Ягуар схватил Воробышка за руку и потянул ее за собой, пытаясь найти свободное место, куда убежать, так как из мрака появлялись другие хрипуны.
Сражение передвинулось в низ перекрестка и на пути тех, кто поднимался от береговой линии. Внезапно, все они оказались в гуще толпы, здесь были ящерицы и пауки, еще хрипуны, а также уличные ребята. Вокруг вопили, кричали, рычали, и Ягуар не мог сказать, с кем ему надо бороться. Воробушек вцепилась в него так, как будто он был спасательным кругом, ее прод пропал, а ее лицо было забрызгано кровью и было таким же бледным, как у Мелка. Он никогда не видел ее испуганной, но сейчас ей было страшно.
- Держись! - прокричал он сквозь звуки толпы.
Он использовал свою силу и вес, чтобы как бык прорваться на противоположную сторону подъема, в поисках свободного местечка, где можно было отдышаться. Он больше не мог сказать, преследовал ли их кто–либо, или что–либо.
Когти ящериц рвались к горстке хрипунов, которые пересекли их путь и по глупости решили напасть, но хрипуны быстро исчезли из поля зрения. К своему удивлению Ягуару показалось, что он увидел Логана Тома посреди рассеянной кучки уличных ребят, но тот почти мгновенно исчез из вида. Неспособный больше смотреть, Ягуар продолжил прокладывать путь сквозь толпу. Воробышек плотно прилипла к нему до тех пор, пока они не прорвались и не смогли найти убежище в дверном проеме.
- Чертовы безмозглые чурбаны! - сердито выкрикнул он. - Эй, кажется, я видел этого парня, Рыцаря как его там?
- Неважно. Хрипуны все еще идут! - прокричала Воробышек.
Он взглянул туда, куда она указала, вытирая грязь и пот со своего темного лица.
Горстка хрипунов проталкивалась сквозь толпу, зафиксировав на них глаза.
- Проклятье! - произнес он.
Воробышек схватила его за руку и потащила по тротуару в другой переулок.
Свободные от толкотни толпы, они пробежали по всей его темной длине, нашли отверстие в одном из зданий и стали пробираться через путаницу коридоров, обходя груды сломанных ящиков и мусора. Воробышек задала темп, понеслась, как от пожара, несмотря на напряжение.
- Не так быстро! - Ягуар задыхался, поскольку такой темп начал сказываться на нем. В настоящий момент он был утомлен. - Полегче, Воробышек!
- Еще один–два квартала и мы достигнем шоссе, - отозвалась она через плечо. - Давай, вперед!
Они вырвались из здания и очутились на перекрестке менее чем в сотне ярдов от продолжавшей нелегкий подъем толпы. Ягуар резко выдохнул с облегчением, а затем спустя мгновение у него перехватило дыхание. Снова появились хрипуны, вышли из толпы как крысы из мрака с блестящими глазами и острыми, готовыми к бою, когтями и зубами.
Ягуар взглянул на датчик своего прода. Почти пустой. Он посмотрел на Воробышка. Они смогли бы убежать, но только в противоположном направлении от их цели. Если они хотели присоединиться к остальным, то должны были найти путь мимо хрипунов.
Он взглянул в глаза Воробышка.
- Я готова прорываться, - объявила она, как будто прочитала его мысли, как будто знала, что он хотел услышать.
Не говоря ни слова, они повернулись к наступавшим.
Затем внезапно позади них из темноты вырос поток белого огня, направившись в хрипунов и расширившись по всей ширине улицы.
Ягуар не ошибся. Логан Том нашел их.
* * *
Сова уставилась на короткий черный ствол пистолета и старалась оставаться спокойной. Она увидела провода, отходящие от рукоятки и ведущие к блоку солнечной батареи, закрепленной на поясе мальчика. Какой–то вид электрошокера, вариация прода. Он не стрелял, а поражал зарядом. Возможно, мог и убить. Во всяком случае, она не хотела испытать это на собственной шкуре.
Вокруг нее другие Призраки замерли, никто не желал сделать что–нибудь, что могло заставить ребенка с оружием причинить ей боль. Но они не будут стоять так вечно.
Она сделала глубокий вдох и сказала:
- Как тебя зовут?
Он нахмурился.
- Разве это имеет значение?
- Просто скажи мне, я хочу знать.
- Тебе не нужно знать мое имя. - Он выглядел смущенным, его искаженное лицо еще больше напряглось. - Так вы собираетесь отдать нам повозку или нет?
- Меня зовут Сова, - сказала она, игнорируя его. - Я мать Призракам. Моя работа защищать их. Как и твоя работа защищать тех, кто путешествует с тобой. Иногда люди делают эту работу очень трудной. Иногда они заставляют нас чувствовать себя глупыми, слабыми и даже беспомощными. Они делают это, угрожая навредить нам, потому что мы не нравимся им. Именно это и случилось с вами, не так ли? Именно об этом ты говорил, когда сказал, что все прогоняют вас.
Она ждала, что он что–нибудь ответит, но он просто глядел на нее, крепко держа оружие в руке.
- Скажи ему прекратить целиться в тебя, - сказал Мелок возле нее.
- Суть, - продолжала она, не спуская своих глаз с лица мальчика, - в том, что вы делаете с нами то, что с вами делают другие. Вы поступаете точно так же, как они, говоря нам делать то, чего делать мы не хотим. Вы крадете у нас и говорите нам развернуться и уйти. Почему Вы делаете это?
Снова никакого ответа, но она смогла увидеть смущение и злобу в одном нормальном глазу мальчика.
- Разве ты не видишь, что вы не лучше тех людей, которых вы не любите, если вы сделаете это?
- Хватит болтать! - вдруг крикнул он.
Все напрягались. Медведь вышел на несколько шагов вперед, пока не показался между повозкой с их добром и уличными ребятами, которые желали забрать это добро.
Он ничего не сказал, но она смогла увидеть в его глазах решимость. Некоторые из уличных ребят с тревогой наблюдали за его маневром.
- Чего вы ожидаете от нас? - спросила она мальчика с оружием. - Вы ждете, что мы просто будем стоять и позволим вам забрать все, что у нас есть?
- Все забирают всё, что у нас есть, - сердито произнес он. - Все называют нас уродами! Но мы не уроды!
- Тогда не действуйте…
- Не говори мне, что делать!
Слева от нее произошло какое–то движение, и он в ответ переместил свое оружие. Сова подняла свою руку, чтобы остановить его, говоря: "Нет!". Мальчик вздрогнул, обернулся к ней так же быстро, как и отвернулся. Увидев ее поднятую руку и неправильно истолковав ее намерение, тревога залила его лицо.
Затем он выстрелил в нее.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Способ, который так внезапно все изменил, больше всего шокировал Ястреба.
Одно мгновение он падал со стен компаунда, отправленный в долгий полет руками своих тюремщиков, желудок и внутренности пытались вывернуться наружу, пока он изо всех сил пытался найти что–нибудь, за что можно было зацепиться. Взглядом он уловил ждущие его внизу обломки, четкие очертания кирпичей и кусков цемента, ясно различимые даже в сумерках заката. Он заметил Тессу, падающую следом за ним, болтая ногами и руками, как ветряная мельница, однако ее стройное тело было вне его досягаемости. Он хотел закрыть глаза, чтобы не видеть эту картину, но не мог заставить себя сделать это.
Мгновение спустя он был окружен светом, обволакивающим белым свечением, как мягким одеялом в колыбели. Он ни стоял, ни сидел, а растянулся, его мышцы размякли и налились свинцом, разум улетал к таким далеким местам, о которых он не имел представления. Он больше не падал, ничего больше не делал. Тесса исчезла.
Компаунд и его тюремщики, город и закат, весь мир исчезли.
Он не знал, сколько длилось это оборачивание в кокон, потому что потерял ощущение времени. Его мысли были такие же мягкие и безмятежные, как свет, который окружал его, и он не мог заставить себя думать. Все, что он мог сделать, это упиваться ощущением света и радоваться надежде, что каким–то образом он избежал гибели. Он ждал, что произойдет дальше, что свет очистит и покажет его судьбу, что мир вернется - что все вернется - однако его еще больше расслабило, он закрыл глаза и уснул.
Когда он проснулся, свет пропал.
Он лежал на лужайке из травы такого яркого цвета, что глазам было больно смотреть на нее. Солнечный свет струился с чистых небес, которые простирались вдаль до бесконечности. Его окружали сады с многообразием цветов, форм и ароматов. Он моргнул, не веря в это, и приподнялся на локте, чтобы осмотреться. Куда бы он ни посмотрел, это был не Сиэтл, он никогда в своей жизни не был в подобном месте. Он видел картины садов в книгах Совы и слушал, как она читала их описания Призракам.
Он представлял их в уме, расширяя границы страниц, которые обрамляли их в книжных картинках.
Но он никогда не представлял ничего подобного.
И все же…
Он вгляделся вдаль, туда, где из поля зрения исчезали сады, продолжаясь грубым ковром растений и кустарников, лепестков и стеблей, их цвета были настолько яркими, что они мерцали на горизонте мягкой дымкой.
И все же что–то очень знакомое было в этом.
Он нахмурился в замешательстве, присев для лучшего осмотра, пытаясь понять, что он чувствовал. Его разум сейчас прояснился, конечности и тело посвежели и отдохнули. Вялость пропала, рассеявшись вместе со светом. Он чувствовал себя, как будто долгое время спал, но не мог сказать, сколько именно. Все изменилось настолько сильно, что не было никакой возможности ощутить это. Это была магия, вдруг подумал он, но он не мог представить, откуда такая магия могла появиться.
Он знал, что не от него.
И не от Логана Тома, Рыцаря Слова.
Его замешательство взорвалось вопросами. Почему я жив? Что спасло меня от падения со стены компаунда? Как я оказался здесь?
Затем он вспомнил Тессу, и посмотрел вокруг, пытаясь отыскать ее, в хаосе внезапного страха и отчаяния.
- Она все еще спит, - голос прозвучал позади него.
Говоривший оказался настолько близко и подошел к нему так тихо, что Ястреб инстинктивно подскочил, так бывает при езде на велосипеде, когда вы наклоняетесь, чтобы избежать опасности даже не думая, что делаете. Тяжело дыша, подняв перед собой руки в оборонительном положении, он взглянул в лицо старика, стоявшего возле него.
Старик даже глазом не моргнул.
- Не нужно меня бояться, - сказал он.
Он был древним по любым стандартам, сгорбленным от времени, его тело было обмотано белыми одеждами, скрывавшими все, кроме абсолютной худобы скелета. У него была густая белая борода, но волосы были редкими, почти невидимыми, а череп был испещрен пятнами. Черты его лица были изможденными, щеки ввалились, лоб весь в морщинах. Но все это перестало что–либо значить для Ястреба, когда он посмотрел в глаза старика, ясные, голубые и наполненные добротой и состраданием. Взгляд в эти глаза чуть не заставил мальчика заплакать. Казалось, они были отражением всего, что было доброго и хорошего в этом мире, все собранное в прекрасное видение, яркое и истинное.
- Кто вы? - спросил он.
- Тот, кто знает тебя еще до твоего рождения, - ответил тот, улыбаясь так, будто Ястреб, стоящий перед ним, был самым желанным. - Тот, кто помнит, как важно это было, - его глаза не отклонялись от лица Ястреба. - Не имеет значения, кто я, важно, кто ты. Здесь и сейчас, в это время и в этом месте, в этом мире настоящего. Ты знаешь ответ?
Ястреб медленно кивнул.
- Думаю, да. Рыцарь Слова рассказал мне, когда я был заключен в компаунде. Он сказал, что я странствующий морф и что у меня есть магия. Я видел кое–что, о чем он говорил, в видении, когда дотронулся до… до костей пальцев моей матери, - он поколебался. - Но я до сих пор не знаю, верю ли я в это.
Старик кивнул.
- То, что он рассказал тебе, правда. Или, по крайней мере, часть правды, та, что известна ему. Мне предоставлено рассказать тебе остальное. Пройдемся.
Он двинулся, и Ястреб не думая последовал за ним. Они вместе шли по тропинкам и полоскам травы, которые расчерчивали сады, проходя мимо рядов клумб, цветущих кустарников и решеток цветущей виноградной лозы. Они шли без цели и какого–либо определенного направления, просто прогуливались, сначала в одну сторону, а затем в другую, границы садов - если таковые были - никогда не приближались, даже не попадали в поле зрения. Они продолжали идти в течение долгого времени, старик, идущий медленно, но целеустремленно, и Ястреб, подстраивающийся под его темп, пока он пытался собраться с мыслями и задать наводнившие голову вопросы. Споры и мельчайшая пыльца витали в воздухе вокруг него, переливаясь необычным блеском.