- Не так быстро, крошка, - отрезал старик, хлопнув ладонями. - Разве вас не учили ценности терпения?
Но Эрише совсем не было интересно знать о ценности терпения. Также и Кирисину, который к этому моменту чувствовал все большее нетерпение. Они хотели как можно быстрее услышать, что узнал старик, но еще им не рассказал. И ждать это было для них пыткой.
- Итак, кое–что было в одной из этих книг? - надавил он.
Калф одарил его еще одной ужасной улыбкой.
- Действительно, кое–что. Очень важная ссылка на синие Эльфийские камни, которые вы ищете. Давайте посмотрим.
Он поднялся, исчез на несколько минут во мраке, а затем вернулся с тонкой, потрепанной книгой в выцветшем и потрескавшемся кожаном переплете.
- Дневник, - сказал он. - Один из целого ряда, ведомых различными авторами на протяжении столетий. Они хранятся в корзинах в самых дальних уголках этой комнаты. Это неофициальная запись жизни и смерти королевской семьи, написанная тысячи лет назад человеком, служившим их личным помощником. Я называю его дневником, потому что это - частные воспоминания того человека, записанные не для официального использования, а в личных целях. Я нашел его недавно, когда реорганизовывал библиотеку, но не обратил на него внимания. Когда же ваш отец поднял вопрос об Эльфийских камнях, я вспомнил о нем. Проведя поиски, я раскопал то, о чем хочу вам прочесть.
Он сел между ними и с осторожностью открыл книгу на самой последней странице.
- Он написан на древнем языке, старом диалекте эльфийского языка, поэтому мой перевод довольно грубоват. Но он передает суть того, о чем здесь говорится:
"В этот день я помог похоронить Панси Ролт Круэр, Королеву ее народа и мать семьи, которая служила эльфам долго и прекрасно. С ее уходом я оставляю свою должность и удаляюсь в Хибблинг Оэр, чтобы прожить там остаток своих дней."
- Затем кое–что еще, что я смог разобрать:
"Это запись будет последней. Она покоится в недрах Ашенелла с камнями, зашитыми в ее одежде, согласно ее решению, принятом годы назад в начале ее правления. Это решение было следствием размышлений о том, что старая магия изжила себя, что время Волшебства осталось в прошлом, а настоящее и, вполне возможно, будущее будет временем Человека. Магия уступает дорогу науке, а этот путь отличается от нашего собственного. Твердым убеждением Королевы было то, что использование магии теперь подвергает опасности наш народ. Она не будет частью этого. Но это решение было принято без консультации и в тайне, и запись об этом для будущих поколений следует изъять".
- Что–то еще, что–то еще, затем:
"Мир изменяется, и никто не знает, какое будущее нас ждет. Поэтому я оставляю это место".
Старик поднял свое высохшее лицо.
- Он заканчивается здесь. Больше ничего нет. Но он говорит нам, где находятся Эльфийские камни. Вшиты в одежду мертвой Королевы, которая похоронена где–то в Ашенелле.
- Место погребения наших умерших! - взволнованно воскликнула Эриша. - Нам просто нужно пойти туда и найти ее могилу!
- Да, довольно просто, казалось бы, - с гримасой ответил Калф. - Я подумал точно так же. Я даже пошел в Ашенелл, чтобы поискать. Тайно, конечно, чтобы Ваш отец не узнал, что я пытался сделать. Я нашел семейный участок Королей и Королев Круэр, но ни одна надпись не носила ее имя.
Эриша уставилась на него, затем взглянула на Кирисина.
- Как такое может быть? - нахмурился Кирисин и покачал головой, что–то еще больше растревожило его разум. - Вы не упомянули "Путеводную звезду". Однако Король ясно дал понять Эрише, что он что–то знал об этом камне, и это настолько обеспокоило его, что он запретил своей дочери использовать его, чтобы помочь Эллкрис. Что вы рассказали ему, раз он так отреагировал? Что вы обнаружили?
Калф заколебался, взгляд его острых глаз стал неуверенным.
- Мы заключили соглашение, когда начали этот разговор. Оно ведь все еще в силе? Все, что мы говорим или услышим, останется в этой комнате?
Кирисин и Эриша обменялись быстрым взглядом.
- Соглашение в силе, - подтвердил Кирисин.
- Тогда я скажу вам, что Король либо знает что–то, чего не знаю я, либо предполагает наихудшее. - Лицо Калфа сжалось. - Я не нашел о "Путеводной звезде" ничего больше того, о чем рассказал вам: неопределенное упоминание и общий комментарий, данный в контексте основной ссылки на Эльфийские камни. Я нигде не нашел ничего, что объясняло, чем она была и для чего нужно "Путеводная звезда". Я не нашел ничего, что говорило бы об опасности применения "Путеводной звезды" для того, кто ее использует. Ни в хрониках, ни в дневниках, ни в личных журналах. Нигде.
Наступило долгое молчание, пока мальчик и девочка переваривали эту информацию.
- Тогда почему он запрещает Эрише даже думать о ее применении? - спросил Кирисин.
Калф покачал головой и пожал плечами.
- Вам следует спросить его. Эта часть умозаключения идет не от меня и не от того, что я смог сказать ему. Это - его собственное заключение, и мне хотелось бы самому узнать о природе его происхождения.
- Я не понимаю, - тихо произнесла Эриша.
Кирисин тоже не понимал, и это была тревожащая тайна. Именно из–за нее Ариссен Беллоруус хотел защитить свою дочь от опасности, обнаруженной из прочтения хроник или из личного опыта. Именно ею объясняется сфабрикованная угроза, исходящая из ничем не обоснованных страхов и сомнений. Однако, чем еще можно было объяснить его странное поведение в этом деле? Без всякого знания о способе действия "Путеводной звезды", без какой–либо хроники, подтверждающей его мнение, он решил, что этот Эльфийский камень представляет опасность для его дочери, и поэтому запретил ей использовать его. Это была не очень хорошая реакция, исходящая от отца, но еще худшей она становилась, исходящей от Короля. Как Короля, его первой ответственностью были его люди, поддержание их здоровья и безопасности. А благосостояние эльфов зависело, кроме всего прочего, от здоровья Эллкрис.
- Ну, не имеет значения, что он думает, - решился Кирисин. - Мы знаем, что нам нужно делать, и мы собираемся сделать это. Разве не так, Эриша?
Он смотрел прямо на нее, пока говорил, чтобы определить ее реакцию. Он должен быть уверен, что она не передумает о своем желании помочь.
- Ты не должен спрашивать меня об этом, - жестко ответила она. Ее глаза мгновение задержались на нем, затем повернулись к Калфу. - Думаю, мне и Кирисину нужно посетить Ашенелл и самом взглянуть на все. Я не знаю, принесет ли это пользу, но точно это не сможет навредить. Может быть, свежий взгляд обнаружит что–нибудь, что вы упустили. Ведь это возможно, не так ли?
Старик пожал плечами:
- Конечно, возможно. На самом деле, я пойду с вами. Позднее сегодня, если вы оба сможете прободрствовать так долго. Восход солнца всего через три часа, а вы еще не ложились. Но не думаю, что вам нужно спать столько же, как и мне. Давайте встретимся в полдень. Меня после всего этого ничего здесь не удерживает. Король не заметит.
- Вы не должны быть вовлеченным в это, - предложил Кирисин. - Вы и так уже оказали нам большую помощь.
Калф засмеялся:
- Немного поздновато для меня решить не ввязываться, вы так не думаете? Куда уж больше мне увязнуть в этом вопросе? - он покачал головой; внезапно его старческое лицо стало серьезным. - Я сделал свой выбор в этом деле. Я мог бы доложить о вас Королю. Я мог бы сохранить при себе все, что узнал об Эльфийских камнях. Но мне приходится признать, что вы знаете, о чем говорите. Вы не прошли бы все это, если бы только лишь вообразили, что она говорила с вами. Я не хочу вспоминать о том, что я мог бы сделать, чтобы вам помочь, когда будет уже слишком поздно.
- Спасибо, Калф. За то, что рискуете с нами, - улыбнулась Эриша.
Его острые глаза посмотрели на нее:
- Не благодари меня так быстро, крошка. - Он жестом указал в направлении двери подвала. - Идите спать, хотя бы на несколько часов. Это дело не станет легче, если вы все время будете на ногах.
Ни Кирисин, ни Эриша не сделали никаких возражений, они поднялись и направились обратно тем же путем, каким пришли сюда, беспокоясь о начале нового дня.
* * *
Они стояли рядом во мраке за дверью, через которую Кирисин вошел в дом Беллорууса часами ранее, укрытые стеной густых кустарников, и шептались.
- Он оказался гораздо более полезным, чем я думала, - сказала Эриша. - Я знала Калфа еще будучи маленькой девочкой и никогда не слышала, чтобы он добровольно предлагал свою помощь. Он редко даже с кем заговаривает.
- Может быть, он чувствует, что это важно, - ответил Кирисин. Он с тревогой огляделся, ему не хотелось, чтобы кто–нибудь заметил их и подошел достаточно близко, чтобы услышать, о чем они говорят. - Он сказал, что сделал свой выбор. Возможно, в этом и отличие.
- Ну, он сильно рискует по отношению к моему отцу. Если отец узнает, то отправит его в ссылку. Он не будет думать дважды.
- Твой отец ничего не узнает, если мы не скажем ему.
Эриша бросила быстрый взгляд в его сторону:
- Он знает многое, что люди хотят от него скрыть. У него везде есть уши. Мы должны быть осторожными, Кирисин. Мы не можем даже рассказать другим Избранным. Никому из них. Это остается только между мной и тобой.
- Они все равно не поверили бы мне. Не поверили бы и о Эллкрис.
Они какое–то время помолчали, прислушиваясь к ночным звукам, вглядываясь в темноту. Кирисин смог услышать жалобный крик совы где–то рядом. Он смог услышать звук потока, текущего по скалам.
- Что–то беспокоит меня, - сказал он.
- Что ты имеешь в виду? - эльфийская девочка посмотрела на него.
- Я имею в виду, что что–то не так. То, как действует твой отец. То, как Эллкрис говорит нам, что нам нужно для нее сделать. То, что нам нужно для нее сделать. То, что в хрониках не хватает написанного и о синих Эльфийских камнях, и о "Путеводной звезде", - он покачал головой, расстраиваясь, что не способен объяснить лучше. - Не кажется ли странным, что нигде ничего не написано, учитывая, насколько важны Эльфийские камни?
Она взглянула на него без ответа, затем сказала:
- Может быть когда–то что–то и было записано, но было потеряно.
- Для меня это выглядит очень большим совпадением. - Кирисин провел пальцами по своим спутавшимся волосам и протер глаза. - Но я сейчас слишком устал, чтобы ясно думать об этом.
- Скорее всего мы оба устали, - сказала Эриша, пожав его руку.
Они снова затихли, а затем Кирисин сказал:
- Я хочу, чтобы ты знала: я горжусь тобой за то, что ты делаешь это. Для этого требуется большая храбрость. Ты могла бы просто сделать, то чего хотел твой отец.
Она покачала головой, опустив глаза:
- Я знала, что поступаю неправильно, слушаясь своего отца. Я знала, что Эллкрис нуждается во мне, а я покинула ее. Мне просто нужно напоминать. - Она посмотрела на него. - От тебя потребовалось больше смелости, чтобы выстоять в споре со мной, а затем пойти к моему отцу, хотя все советовали тебе не делать этого. Ты - храбрец.
- Мне особо нечего было терять.
- Может быть, и было.
Он улыбнулся:
- Я рад, что мы находимся на одной стороне в этом. Я рад, что мы снова друзья.
- У нас с тобой были добрые времена, не так ли? - усмехнулась она. - Помнишь, как мы прятались в моем доме пока все думали, что мы потерялись где–то в лесу? Мы за это поплатились, но все же это было весело. - Она с сожалением покачала головой. - Я утратила это. Иногда мне хочется, чтобы я могла просто остаться в том возрасте навсегда.
Он пожал плечами:
- Ну, может быть, в своем сердце. Может быть, мы оба это можем. И должны. Это могло бы помочь нам пройти остальную часть того, что нам нужно сделать для Эллкрис.
- Нет, - мрачно сказала она, - я думаю, мы должны расти. - Она приблизилась к нему и поцеловала в щеку. - Спокойной ночи, кузен. Увидимся через несколько часов.
Она исчезла в доме. Кирисин постоял еще немного, думая о том, как быстро некоторые вещи меняются в жизни, а затем шагнул в темноту ночи и направился домой.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
С разъяренным воем демона, эхом отдающимся в ушах, и заставляющем холодеть уверенностью в преследовании, которое было слишком быстрым на шоссе, Анжела Перес вела на север сквозь ночь "Меркьюри 5". Она ехала с головокружительной скоростью, выжимая все, что возможно из солнечных аккумуляторов, игнорируя опасности столкнуться и застрять в брошенных автомобилях и грудах мусора, с единственной мыслью оказаться как можно дальше от ее немезиды.
Одна мысль появлялась в ее голове снова и снова, преследуя ее с ужасной настойчивостью.
Она слишком сильна для тебя.
Она никогда не думала о таких вещах прежде, но не теперь. Она знала с бросающей в холод уверенностью, что если они снова встретятся и она будет вынуждена сражаться, она умрет. Она не знала, в какого монстра превратилась демоница, все более становясь зверем, но понимала, что та была сильнее и гораздо опаснее, чем прежде, и вряд ли сможет победить ее.
- Анжела, помедленнее! - умоляла Эйли с того места, где она сидела - позади нее, вцепившись в ее плечи, причем Анжела чувствовала, как крошечные пальцы впиваются ногтями в ее кожу. Ее резаные раны от сражения с демоном пульсировали и горели там, где на них давили пальцы Эйли, а все тело ныло после пережитой битвы. Но ничего из этого не могло развеять красный туман ее страха.
- Анжела!
На этот раз она услышала Эйли и поняла, что вышла из–под контроля, мчась к почти предопределенному столкновению, ведущему к ее собственной гибели. Она притормозила машину, борясь и с ней, и со своими эмоциями, пытаясь взять себя под контроль.
- Что случилось, Анжелита? Ты никогда так себя не вела!
Голос Джонни вспыхнул резким, быстрым предупреждением в ее голове, предостережением, которое она не могла перепутать. Она стиснула зубы, крепче сжала руки на руле, и вернула стальную решимость, которую видели в ней в стольких страшных сражениях.
- Не будь такой трусихой! - на сей раз ее собственный голос, ее собственное уничижительное замечание. Она лучше поняла. Она позволила себе запаниковать из–за вероятности, а не на каком–либо серьезном основании. Это была слабость, которую она могла терпеть только в других, но не в себе.
Она свернула "Меркьюри" на обочину и припарковалась со все еще работающим двигателем, делая глубокие вдохи, чтобы привести себя в норму, ощущая, как тяжело бьется сердце в груди. Она почувствовала, как сзади нее Эйли откинулась на сиденье, разомкнув хватку. Она почувствовала, как в ее тело резким приливом возвращается боль, настолько сильная, что заставила ее передернуться.
- Я извиняюсь, - сказала она Эйли, не глядя на нее.
Она отключила двигатель и неподвижно сидела в наступившей тишине, вдыхая ночной воздух, чувствуя как уменьшается жар ее тела и успокаивается дикий клубок эмоций. Слева черной лентой лежало шоссе, простираясь с севера на юг насколько хватало глаз, пустое от всего, включая хлам, которого во всех других местах было в избытке. С обеих сторон шоссе окружали горы, их пики четко вырисовывались на фоне неба рассеянным светом звезд и серпа луны.
- У тебя была причина бояться, - тихо произнесла Эйли.
Анжела сжала губы и согнула плечи от напряжения.
- У меня была причина бояться, но не повод для паники. Паника - это дорога к гибели, а я хорошо знаю, чем оборачивается этот путь, - она резко выдохнула. - Демону удалось заставить меня запаниковать, но снова этого не будет. Это я могу обещать.
- Я верю тебе, - сказала Эйли.
Она слезла с сиденья и прошла в переднюю часть машины, откуда она могла видеть лицо Анжелы. Бродяжка был пучком белой марли и бледной плоти, которая мерцала с призрачной прозрачностью. Ее светящиеся глаза застыли на Анжеле.
- Я все время боюсь, - сказала она.
Анжела взглянула на нее:
- Почему? Чего ты боишься?
Пристальный взгляд бродяжки не дрогнул.
- Всего. - Темные глаза мигнули. - Я боюсь всего, Анжела. Это состояние, вызвано природой моего существования. Я живу только короткий промежуток времени, и я знаю, что другие существа живут гораздо дольше. Если бы я не думала и не знала о продолжительности жизни, если бы я была насекомым, возможно, это не имело бы значения. Но я думаю и я знаю, и поэтому могу оценить, как драгоценно мое время. Не помогает и то, что я знаю, что нахожусь в постоянной опасности из–за того, чему и кому я служу. Демоны ненавидят таких существ как я. Поэтому я боюсь, даже когда я не хочу быть, или даже когда я не должна быть.
- Звучит очень неприятно, - Анжела обхватила себя руками. Бродяжки жили как мухи, их жизни редко продолжались более тридцати дней. Они были и исчезали в мгновение ока. - Никто не хочет бояться. Даже время от времени, уж не говоря про все время.
Эйли кивнула:
- Я научилась жить с этим. Я научилась не стыдиться или не сердиться на это. Я поняла, что некоторые вещи являются просто условиями нашей жизни и мы не в силах этому помочь.
Анжела скривила свои губы:
- Ты говоришь мне, чтобы я больше походила на тебя. Я не должна стыдиться или сердиться на свой страх. Я должна принять его.
Улыбка Эйли была миниатюрной и привлекательной на ее мрачном лице.
- По крайней мере, ты смогла подумать об этом.
Анжела улыбнулась в ответ.
- Полагаю, да, маленькая совесть.
Эйли снова взобралась на сиденье сзади Анжелы.
- Думаю, нам лучше поехать. Мы нужны эльфам.
- Эльфам, - кивнула Анжела. Она взъерошила свои плотные черные волосы. - Я все еще не могу к этому привыкнуть. Но думаю, привыкну.