* * *
Как только меня развязали и дали возможность одеться, я рванула в маленькую комнатушку. Меня трясло от холода, волнения, страха. Полный набор. Хотелось снова выпить и превратиться в алкашку, чтобы не видеть и не слышать этот мир. Совсем.
Уже стемнело, поэтому побег в лес стал невозможен. Так я и сидела в холодной комнате, кутаясь в лоскутное одеяло. Его нашла там же в сундуке, как и нательную, но чистую рубашку.
Джинсы и блузка вымокли, потому сохли на одной из табуреток Долго сохнуть будут, но вариантов нет. Маленькое оконце заиндевело от холода, изо рта появился пар. Около пяти градусов на улице, не больше. И несмотря на холод, зелёные деревья и трава.
Разжечь печку или зажечь свечи я даже не пыталась. Спичек не нашла. Оказалась полностью неприспособленной к деревенской жизни. К средневековой - так точно! Ну ничего. Дождусь рассвета - и сбегу.
Я сидела на кровати, сжавшись в комочек, перебирая в памяти события прошедшего дня: поездку, встречу с красавцем-колдуном, его внимательный, проникающий в душу взгляд. Никогда не забуду, обязательно нарисую, и, наверно, не раз. А какая у него интересная лошадь! Словно из сказки… Мимолётом в воспоминаниях пронеслись шумный и гулкий базар, бесноватая кротиха и её мамаша, и даже Михи с плетью возле столба.
Качнула головой… Вот женишок нашёлся! Невесту готов выпороть. Ох, Евка! Как же тебе повезло, что сбежала от такого мерзавца! Мне вот тоже повезло - могли бы жестоко побить.
Я раскрыла ладонь и посмотрела на мерцающий знак.
- Спасибо, - тихо прошептала ему.
Как ни крути, отметина спасла меня от мести и злости самоуверенной дуры.
В сенях раздался шум. Двери со скрипом раскрылись, и на пороге вырос предатель со связкой дров и явно тяжёлым свёртком.
- Евка? А я смотрю, окна инеем покрылись!
Его встретило угрюмое молчание. Да-да. Обычный бойкот.
- Я тут дров да еды принёс. Сидишь в темноте, на холоде и голодная, - разворчался мужик.
Сбросил свёрток на стол, а сам завошкался возле печки.
Через несколько минут разгорелся огонь. Я сидела на месте, исподлобья наблюдая за Михи. Быстро потеплело, но конюх не унимался. Продолжал подкидывать дрова, точно делал это в последний раз.
- Сейчас будет тепло, - бурчал мужлан, - очень тепло.
- Уже жарко! - произнесла я, сначала скидывая с себя одеяло, а чуть позже - и шубу.
- Евка, так надо.
Я приподняла в недоумении брови, с интересом наблюдая за лесорубом, но Михи уже оставил печку в покое. Подошёл к полке с домашней утварью, покопался, достал старые кружки, слегка погнутую жестянку. Кружки добрались до стола невредимыми, а вот жестянка вылетела из неловких рук, с шумом брякнулась на пол.
- Да что ж такое-то! - Конюх наклонился за ней и в конце концов поставил на печь. - Сейчас взвар вскипятим.
Я смотрела на Михи. Что-то было не так. Мне показалось, или он действительно суетится? Странная нервозность, похожая на испытываемое человеком чувство вины. Осталось только понять его и простить. И отпустить куда подальше.
- Садись, поешь, - развернул свёрток Михи, вытаскивая из-за пазухи бутылку.
- Нальёшь? - Это было единственное, чего мне действительно хотелось.
- Крепкое! Но если чуть-чуть…
И он плеснул в кружку.
Я подошла к столу. На нём лежала сёмга, картофель, пара овощей, похожих на обычные помидоры.
Михи налил себе вторую кружку доверху и залпом выпил. Выдохнул в кулак, вытер бороду. Его пристальный взгляд мне не понравился. Уж очень он был тёмный, излишне тяжёлый. Сердце ёкнуло. Предчувствие подсказывало: надо бежать. И как можно быстрее. Так обычно смотрят голодные до баб мужики. Этот - точно голодный. В таком-то обществе, где женятся с разрешения хозяев!
- Скоро приду, - произнесла я, накидывая тёплую шубу.
Я почти подошла к двери, как вдруг мужчина преградил дорогу.
- Постой, Евка, - отрывисто произнёс Михи. - Не пущу тебя к нему! - вдруг брякнул он и сгрёб меня ручищами.
- Пусти! - взвыла я, когда почувствовала на шее колючие волосы и тёплые мокрые губы.
- Не ломайся, Евка. Не ломайся, - бормотал Михи, подтягивая меня к лежанке. - Мы скоро поженимся, точно тебе говорю.
- Пусти меня, чёрт бородатый! - выкрикнула я, но тут же оказалась распластанной на кровати. Огромная мозолистая ладонь закрыла мне рот, пока вторая зашарила по рубашке, ощупывая грудь.
Дыхание Михи сбилось, а запах алкоголя вызывал едва ли не рвотные позывы, когда этот мужлан лез целоваться. Попытки высвободиться или как-нибудь его успокоить закончились полным провалом.
Это уже ни в какие ворота! Полностью бессильная повлиять на события, я чувствовала, как в бедро упирается возбужденный орган, и тихонько постанывала от досады и злости. Нет, на самом деле там не было ничего примечательного, видимо, всё в плечи да в рост ушло, но одна мысль о том, что сейчас это… этим… вот так просто… без разрешения… вызывала ужас.
Мои силы стремительно иссякли. Извернувшись, я умудрилась укусить его за руку. Хлестанула наотмашь по щеке, но какой там - дровосек был просто непрошибаем.
- Евка. Евка. Евка… - как в полубреду шептал конюх, задирая подол рубашки, затем стягивая собственные штаны.
И в последний момент, отделяющий меня от насилия, мы вдруг… замёрзли. В натопленный дом пришла стужа. Такой силы, что всё вокруг резко покрылось льдом. Огонь в печке погас, стены заскрипели. В деревянных швах появилась изморозь. Стало холодно! От полного замерзания нас спас заранее натопленный дом.
Михи замешкался, в глазах мелькнул страх. Этого мне хватило, чтобы соскочить с лежанки.
- Она предупреждала! - ликующе возопил Михи, а затем снова кинулся ко мне. - Ничего страшного. Колдун не явится. Всё быстро закончится, и руна навсегда пропадёт.
Я взвизгнула, отпрыгнула от загребущих рук, а потом входная дверь открылась, и на пороге вырос мужик. Тот самый, с неудачной рожей и выдающейся челюстью. Он зашёл в горницу и, выдыхая стылый воздух из лёгких, громко произнёс:
- Евка! Собирайся. Тебя хозяйка ждёт!
Фу-ух! Я нервно хихикнула, не обращая внимания на недовольный стон Михи. Тот пытался напялить рубаху.
- А что это вы тут делаете? - уточнил спаситель.
- Не твоё дело, - с досадой ответил Михи, а я посмотрела на руну. Та горела синим огнём.
Оставив незадачливого героя-любовничка наедине с совестью, если таковая у него имелась, я в сопровождении Дара пошла в большой дом. Определённо, руна представляла интерес для Валюны, а чудесное избавление от сексуальных домогательств Михи заставило меня почти проникнуться благодарностью к местной королеве.
Другой вопрос, что имел в виду Михи, пытаясь овладеть мной. Кто и о чём его предупреждал? Неужто кто-то надоумил дровосека изнасиловать невинную девку? То бишь меня? Я ухмыльнулась. С невинностью я рассталась ой как давно, а вот с честью и достоинством чуть не попрощалась сегодня.
Хозяйский дом был погружён во тьму. Переступив порог, я зашла в тёплое, щедро натопленное помещение с вполне приличным ремонтом. Дом оказался деревянным, как и флигели с комнатушками, где проживала домашняя прислуга. Изнутри приятно пахло деревом, стояла громоздкая мебель: лавки, столы и комоды, видавшие руки краснодеревщиков.
Я шествовала за Даром, пока не остановилась перед резными дверями. Мужчина распахнул их, впуская меня в комнату, пожалуй, самую интересную из всех. Стены были отделаны голубым бархатом. Сразу видно: дорогое удовольствие. До сих пор я видела только брус.
Висели картины, в углу стоял музыкальный инструмент, похожий на маленькое пианино. Там же находился небольшой столик с резными ножками и, под стать ему, два кресла, обитые золотистой парчой. Как некая отсылка на статус и благополучие, когда хочется повыделываться перед соседями, а денег особо нет. Ну и показать культурный уровень. Угу.
- А вот и ты! - вскинула подбородок Валюна. - Надо поговорить.
- Там эта… - Дар помялся на пороге.
- Что ещё? - В голосе Дилирис отчётливо слышалось недовольство.
- Михи Евку ссильничать хотел… - сдал конюха со всеми потрохами мой спаситель. - Евка орала и боролась.
Она воззрилась на меня.
- Это правда?
- Он не успел.
Моя улыбка была смиренной. Как вариант, конюх явился по указке самой Дилирис.
- Тебе же нравился Михи! - удивилась Валюна.
- Нравятся достойные, никак не насильники, - мягко парировала я.
- Иди! - махнула рукой мужику Дилирис. - Всыпь завтра утром Михи двадцать плетей за самоуправство. А ты… - Она посмотрела на меня и указала на стул: - Садись.
Кивнув хозяйке, я разместилась на краешке. Буду играть роль Евки. Покорной, смиренной девушки. Не мешает оценить обстановку. Незнакомая и жестокая женщина представлялась мне коварной, опасной змеёй. Раз она с лёгкой руки может запороть любого подневольного, то чего от неё ждать - неизвестно.
Об отношениях между рабыней и хозяйкой я могла только догадываться. Михи ничего вразумительного не рассказал. Да, работа. Да, серчала хозяйка. Так все когда-нибудь злятся. И порют регулярно слуг за провинности. И Евке доставалось, и ему.
- Где ты достала те тряпки? - вдруг спросила Валюна. - Синие портки, что даже мужик не наденет, и короткую рубашку? Я таких раньше не видела. Срамно так ходить по двору, даже под шубой! - Она хитро прищурилась. - Новая мода в городе?
Я вздохнула. Как можно объяснить одежду моего мира - здесь? Расскажешь правду - в лучшем случае поднимут на смех. Утаишь - неизвестно, какая шлея попадёт Валюне под хвост.
- Нашла свёрток на площади около телеги.
- Украла? - тут же сузила глаза хозяйка.
- О нет! - Я вскинула руки к груди. - Нет!
- Смотри мне! - пригрозила Валюна, а затем приказала: - Ну-ка, покажи руну!
Пришлось подчиниться. Дилирис взяла мою руку, стала рассматривать мерцающий знак. Взгляд медленно скользил по аккуратным завиткам, перемещаясь к пальцам.
- Ну-ка, другую дай!
Пришлось протянуть левую. Сердце забилось чаще. Что-то было не так. Валюна касалась моих пальцев, холмиков на ладони, разглядывала линии. Вдруг подняла на меня глаза, посмотрела в сторону. Задумалась. И меня словно молнией пронзило: Евка была дворовой девкой.
Стирка, да не где-нибудь, а на речках. Мытьё посуды, да не просто, как мы привыкли, а с золой и песком. Уборка… Да у неё руки должны быть сухие, твёрдые, покрытые трудовыми мозолями! Не в пример гладким и нежным моим! Евка, скорее всего, покорно снесла бы побои от своей хозяйки, а я полезла драться. И эта одежда…
Я вздохнула, заставив Валюну улыбнуться.
- Ты не Евка, и мы обе это знаем.
Валюна явно проявляла чудеса дедукции, коренным образом отличаясь от недалёкого народа, с которым я общалась до сих пор. Быстро сообразила, что некоторые мои особенности совершенно не совпадают с её представлениями о рабыне, и пыталась найти ответ, вызывая меня на откровенность.
Что оставалось делать? Начну юлить - неизвестно, чем закончится. Видно, что руна имеет для неё какую-то ценность, иначе не миновать мне наказания. А тут не только отпустила, а ещё и в дом привела.
- Так где ты достала те тряпки? - переспросила она.
- Вы не поверите.
- А ты попробуй, - неожиданно ласково улыбнулась хозяйка.
Мы молча смотрели друг на друга ещё несколько минут. На лице Валюны проносились эмоции удивления, недоверия, радости… ещё чего-то, недоступного мне. Увы, я не читала чужие мысли.
- А Евка где?
- Понятия не имею. - Я пожала плечами, размышляя, стоит ли рассказывать Дилирис о себе. - Может, там, где было моё место?
- А где было твоё место?
- Другой мир. В далёком прошлом он был похож на ваш. Можно сказать, я из будущего.
После этих слов Валюна стала рассматривать меня с ещё большим вниманием. Пристально. Скользя взглядом по рукам, фигуре, лицу. Я пыталась найти логические оправдания проницательности и хладнокровию этой женщины.
Наверно, дело в мире, в котором колдовство считается нормой. В моём после подобных умозаключений вызвали бы неотложку с тремя санитарами. Но не тут. Тут волшебство находилось перед глазами на ладони, мерцая голубым.
- Говорят, в наших королевствах существуют двери миров, - произнесла Дилирис. - Открываются они очень редко, и только те, что до сих пор не забыты. О них ходят легенды. И люди пропадают… Как правило, их находят позже. Мёртвыми. Но ты… Кто ты?
- Случайная принцесса из хорошей семьи. Мне просто не повезло.
- Да, - довольно улыбнулась Валюна, откинувшись на спинку. - Твои слова могут быть правдой.
- Вы поможете вернуться? Здесь мне делать нечего, - убедительно произнесла я.
- Да. Ты - другая, - кивнула хозяйка. - Я сразу поняла, но сомневалась. Только как ты вернёшься обратно?
- Пойду в лес, откуда пришла.
- Хм… Хорошо, - она кивнула. - Помогу. Только понимаешь… У меня была рабыня. Она стоила дорого. При всех моих любопытстве и симпатии к тебе, чужемирянке, убытки никто не покроет.
- Ох… Мне жаль, но я ничем не могу помочь, - вздохнула я.
- Можешь, - улыбнулась Дилирис. - Твоя руна - это знак Знак того, что тебя признал могущественный колдун нашего мира. Давай договоримся. Ты поедешь в город и примешь участие в отборе, который устраивает Альросский. За это я получу неплохую сумму от лорда. Твоё дело простое: пройти пару-тройку испытаний. Шанс, что тебя выберут, совсем маленький. Даже если выберут, без твоего согласия никто тебя неволить не будет. Таков закон. Ты вернёшься домой, - она улыбнулась, - сюда. И в первый же вечер отправишься восвояси. Обещаю.
Я встала и подошла к музыкальному инструменту.
- Можно? - спросила разрешения потрогать его.
Валюна кивнула. Тогда я провела по нему рукой, ощупывая лаковую гладкую текстуру дерева. Нажала клавишу, услышала фальшивый звук. Пианино оказалось расстроенным.
- У тебя будет возможность поговорить с лордом Альросским. Больше о дверях миров могут знать лишь колдуны. Возможно, для того, чтобы пройти через врата, требуется заклинание или какие-то особые действия, - продолжала говорить Валюна. - Будет обидно не воспользоваться его знаниями и могуществом. Потому что если врата не откроются, я ничем не смогу тебе помочь, а шанс уже будет упущен.
Складные слова Валюны не были лишены смысла. Покровительство и вечная дружба - в обмен на услугу. Конечно, в дружбу верилось мало, все наверняка объяснялось материальным интересом, но она казалась искренней в своём желании погасить связанные с Евкой убытки, и в этом я её понимала. В моём мире всё построено на деньгах. Странно полагать, что в этом богом забытом месте будет иначе.
Дилирис меня почти убедила. Нет, можно согласиться, а рано утром сбежать. Впрочем… Никто не знает, откуда я появилась. Просто устрою прогулку. Ничего страшного, если Валюна останется без отбора и компенсации. Какой с меня будет спрос, когда я вернусь в свой мир? А если не получится, тем более надо разговаривать с колдуном.
Размышления остались размышлениями. Но кое-что беспокоило. Недолго думая, спросила:
- А колдун не побрезгует вашей рабыней?
- Не побрезгует, - кратко ответила Валюна. Она всё ещё наблюдала за мной. На её губах играла лёгкая, почти нежная улыбка. - Но завтра ты станешь моей названой дочерью.
- Даже так? Зачем?
- Моё имя защитит тебя от произвола, кражи, а также позволит получить все привилегии согласно статусу рода Дилирис.
- Когда отбор?
- В следующую субботу поедем в столицу. Дорога длинная. Там находится дворец лорда.
- Договорились, - произнесла я. - Могу идти?
- Куда - на ночь глядя? - всплеснула руками Валюна, поднимаясь с кресла. И вдруг заорала: - Вайка! Ну-ка иди сюда! - И уже тише добавила: - Приятно иметь дело с умной девушкой…
Пауза была довольно красноречивой.
- Меня зовут Ева.
Поднятая с постели рёвом госпожи, прискакала та самая рыжая девчонка-подросток.
- Отведи леди Еву в гостевую спальню. Приготовь постель. Согрей воды. Накорми и впредь прислуживай ей, как мне и леди Кротте. Возьми платья Кротты, а завтра приедет портной.
- Слушаюсь! - Глаза рыженькой вспыхнули с интересом, но она быстро потупила взгляд. - Идёмте, леди Ева.
- Чувствуй себя как дома, Ева, - раздалось вслед пожелание Валюны.
Я оглянулась. Главное - не забывать, что в гостях. Одно дико обрадовало. Едва ли не заставило прыгать от счастья. Меня ждала горячая ванна! Об этом можно было только мечтать.
- Что-то ещё? - хозяйка вопрошающе приподняла брови.
- Пожалуй, дождусь новых платьев. Не хочу стеснять Кротту. Пусть принесут сундук Евки.
- Не должна леди ходить в обносках рабыни.
- Я не гордая, - скромно потупилась я. - И это ведь ненадолго? Один-два дня?
- Ну… Хорошо, - кивнула Валюна. - Пусть будет по-твоему.
- Не хочу новых ссор!
Мой ответ вызвал на её губах понимающую улыбку.
Не то чтобы мне претило выряжаться в дорогие тряпки Кротты. Скорее, не хотелось играть на нервах белобрысой курицы. Ведь если кто и подговорил Михи прийти ночью, то это она. И так придётся ждать новых пакостей. Кто знает, на что способен извращенный ум.
А Михи… Его было не жаль. Двадцать плетей за то, чтобы научился думать верхней головой и самостоятельно принимать решения, - лучший способ воспитания для таких, как он.
Вайка отвела меня в тёплую, вполне приличную комнату. Там же нашлось несколько смежных. Гардероб, ванная, спальня, место для приёма гостей… Барские хоромы.
Пока я осматривалась, внесли Евкин сундук. Два мужика на полусогнутых втащили тяжёлый ящик, из которого я достала последнее платье и чистую ночную рубашку. Вокруг суетилась прислуга, наливали купель. Когда всё было готово, я выгнала народ из спальни, сказав, что справлюсь сама. Проследила, чтобы предварительно приготовили мыло, мочалку, какую-то тягучую, вкусно пахнущую жидкость, налитую в большую деревянную ложку (как выяснилось, аналог нашего шампуня), и пару тёплых, прогретых простыней.
С наслаждением скинула рубашку и встала перед зеркалом. Прошлась по телу взглядом, заскользила руками. Да. Это я. Вот родинка на правой ключице, на животе возле пупка, но… Я остолбенела, не веря глазам. Шрама от аппендицита не было от слова "совсем". Наклонилась, пытаясь найти шрамы на голени, на коленке… Они остались, когда я с велосипеда слетела. Тщетно. Чистая, девственно-чистая кожа. Чёрт! Я смотрела на себя, пытаясь сообразить, я это или не я.
Что-то громыхнуло за дверью, тогда и очнулась, быстро залезла в купель. Ну подумаешь, шрам! Как вариант - у меня вырос аппендикс. Делов-то. Кто ж нас, попаданцев, разберёт? Главное - вернуться домой. А перед этим - нормально выспаться.
Я сидела в купели и тихонько мурлыкала себе под нос. Усталость навалилась быстро, сменяя боевое настроение на апатию. Сильно захотелось спать.
Чтобы не уснуть прямо в воде, я вылезла, завернулась в ещё тёплые простыни и упала на мягкую, такую же тёплую кровать. Счастье. Я ощутила счастье, взглянув по-новому на блага родной цивилизации. Всего лишь мелочи, к которым мы привыкли, забывая, что их надо ценить.
Меня словно укачивало на волнах. Здесь, под крылом Валюны, я была в относительной безопасности, потому стремительно провалилась в сон.