Свет отражался от стеклянных фильтров, закрывавших его глаза. Он сказал:
- Пожалуй, неблагоразумно с моей стороны болтать, но, полагаю, это все равно дошло бы до вас. У меня есть для вас сообщение… дословное сообщение, если ортеанцы, служащие в Башне, говорят правду. От Чародея. Из ваших старых отчетов следует, что вы и прежде получали подобные сообщения.
- Дугги, Бога ради, что они сказали ?
- Сообщение следующее: "Придите, потому что вы помните комнату в Цитадели, в городе-острове Таткаэре".
Я осторожно остановила все мысли, все ощущения. Солнце обжигало, как раскаленное добела железо, где-то кричали рашаку . В воздухе слышались приглушенные голоса находившихся в дюжине ярдов от меня ортеанцев из хайек .
- Дуг, идемте к Башне.
Возле входа стояли двое бледнокожих ортеанцев с рыжевато-бурыми гривами, в коричневых мантиях мешаби . Я ощущала под ногами теплую пыль, доходившую почти до лодыжек, запах лапуура и кацсиса , по-паучьи преодолевая свой темно-красный путь по высившейся передо мной стене из коричневого кирпича.
- Приветствую вас, - сказал мужчина. Его тень, черная, как яма, лужей лежала у него под ногами.
Женщина стояла спиной к металлической плите около десяти футов высотой и около семи шириной, представлявшей собой единственное нарушение кирпичной кладки. Плита была вмонтирована в простую кирпичную арку и имела цвет ила.
Дуг прикоснулся к наручному коммуникатору.
- Я буду связываться с вами через каждые пять минут. Дайте им понять, что это связь, налаженная с орбитальной станцией через "челнок". Линн, я бы хотел, чтобы обошлось без этого.
Его резервный коммуникатор был закреплен на моем левом запястье, и это казалось мне постоянным неудобством. Я на миг положила Дугу руку на плечо, а затем двинулась вперед. Металлическая плита скользнула вверх, открыв находящийся за нею коридор с ровными стенами. Входя, я не оглянулась.
Что-то в сухом воздухе заставило смолкнуть разговор. Это был мягкий звук, с которым опустилась обратно металлическая плита, отсекая жару и белый солнечный свет. Рядом со мной стояли двое в коричневых мантиях. Я протянула руку и провела пальцами по стене. Сухой камень, блеклый, без каких-либо стыков. Да. В Башне есть определенные места, которые иногда видят ортеанцы. И там не видно ничего, что их могло бы беспокоить.
- Идемте, шан'тай , - сказала женщина. Оба показались мне молодыми, чуть старше двадцати.
Идя за ними, я ощущала действующий на подсознание гул, мощность которого была чуть ниже порога восприятия. Я подумала: "Уходила ли я когда-нибудь отсюда? Последние десять лет могли быть просто сном. Но это тело - не тело молодой женщины, а что касается меня…"
Наконец мы пришли в комнату, некогда знакомую мне. Она была одною из немногих, где были окна, и белый свет Звезды Каррика наклонно падал внутрь, обесцвечивая и без того бледные стены. Комната была невелика, ее затемняли полки, занимавшие почти каждый свободный участок пространства; на этих полках громоздились свитки, связки книг, бумаги, карты. Я шла вперед, терзаясь желанием узнать, есть ли здесь все-таки большой стол перед камином.
- Вам не нужно тешить мои нежные чувства, - сказала я, - мне известно, что в Архивах Башни больше техники, нежели перо и чернила…
Мир отодвинулся. Разум отказывался верить, но тело реагировало: я ощутила головокружение, озноб, потрясение.
За столом сидела и что-то писала стройная ортеанка. Белая сорочка и черные брюки, сильно выпуклые ступни босы. Взглянув на меня, она повернулась, закинув руку на спинку кресла. Рукав был небрежно закатан, демонстрируя пыльную, цвета антрацита, кожу предплечья и длинные пальцы, державшие палочку для письма. Другой рукав был пуст, ткань завязана простым узлом ниже плеча.
Я не верю…
Грива, словно крыло ворона, падала ей на лоб, где (наполовину прикрытая) виднелась черная кожа, сморщенная шрамом от старого ожога. Клеймо изгнания. Выжженное в камере под Цитаделью в городе-острове Таткаэре. Теперь этому продолговатому лицу за сорок. Его пропорции слегка неверны: скулы делают лицо слишком широким, а челюсть - слишком узким. Она быстро прижала тыльную сторону запястья к носу и губам, и глаза ее, когда с них соскользнули мигательные перепонки, прояснились. Печальные, непоколебимые глаза, желтые, как солнечный свет; они почти светились в тени этой комнаты. Стройная стареющая женщина: небрежная, облеченная достаточной властью, молчаливая.
Она бросила на стол палочку для письма и встала, резко отодвинув кресло, все это - одним движением. И застыла в позе птичьего равновесия, нахохлившись, глядя на меня.
- Рурик, - сказала я. Смогла лишь сказать. Амари Рурик Орландис. Постаревшая, но я узнала бы ее и из десяти тысяч.
И, поскольку мне нужна была уверенность, что это не только воспоминание, я шагнула вперед, протянула руки и схватила эту шестипалую руку, эту сухую, горячую кожу.
- "Рурик"… - ортеанка покачала головой, затем сказала: - Кристи, я хотела бы быть, кем была… хотела бы быть вся Рурик, вся Орландис, но нет. Теперь я Чародей.
Глава 15. Зеркало, увиденное в тумане и жемчуге
Там, куда через окно падал белый свет Звезды Каррика, стояла простая деревянная скамья. Я устроилась на ней. Пылинки в солнечном свете были яркими, отчетливыми. Ортеанка стояла рядом со мной, положив мне на плечо свои длинные пальцы и снимая ими часть пережитого мной потрясения.
Ты не можешь быть кем-то другим, а потому должна быть…
- Рурик?
Она подошла к столу, села на край, подтянув одну ногу, и налила вездесущего чая из арниака с привычной, несмотря на увечье, сноровкой.
- Я вынуждена просить вас сохранить эту тайну Башни. В Ста Тысячах не должны узнать, кто Чародей. - Женщина поставила бокал, откинула назад нависшую гриву. Клеймо представляло собой зубчатую линию, проходившую от брови до виска, светло-коричневую на черной коже: рельефная полоса плоти. Клеймо изгнания. На мгновение тонкая сеть морщин вокруг желтых глаз разгладилась: она могла быть молодой Рурик, Т'Ан Командующей армии, Т'Ан Мелкати.
- Полагают , что вы мертвы.
В моем голосе прозвучала некая претензия. Женщина ухмыльнулась.
- Сожалею, что не могу сделать вам такого одолжения. Вы были бы не единственной, кто при этом ощутил бы разочарование.
- Я не имела этого в виду.
- Разве? Вы, тем не менее, испытывали те же чувства.
Полуденный свет делал ее тенью, черной на черном. Стройная сорокалетняя ортеанка с молодой улыбкой. Как узнать, связано ли происшедшее с ней изменение с тем, что она Чародей, или с тем, что она стала старше на десять лет?
- Если вы Чародей… - В таком случае я говорю с тем стариком, которого встретила в Башне, когда Рурик Орландис устраивала заговоры и интриговала в Таткаэре… Я помню его голос: "И когда она будет говорить с вами, она будет помнить это так же, как я сейчас, и будет мною ".
Женщина опустилась на корточки перед скамьей, и я встретилась со взглядом ее желтых глаз.
- Да, я Чародей. Кристи, вы полагаете, будто понимаете, что я под этим подразумеваю. Но вы не понимаете.
- Как вы можете так говорить? Вы знаете, что мне известно!
Она состроила гримасу, встала, прогнула спину. Расстегнутая белая сорочка с вырезом на спине демонстрировала ее небольшие высокие груди и вторую пару рудиментарных сосков на расположенных ниже ребрах. Она повернулась, и я увидела, что черная грива, образуя V, спускалась вдоль спины к пояснице.
- Нет харур-нилгири , - удивленно сказала я. - Пожалуй, вы уже убедили меня. Ортеанец из телестре без харура , да к тому же Рурик Орландис…
Она резко повернулась ко мне, сверкнув глазами.
- Они изгнали меня, но это не значит, что у меня нет земли!
Помещение в Цитадели в Таткаэре…
- Рурик Орландис, прежде Т'Ан Командующая, а теперь Т'Ан Мелкати, именуемая прежде "Однорукой" и "Желтым Глазом", кого отныне и навеки будут называть убийцей, заговорщицей и платным предателем Ста Тысяч.
И сами эти слова, написанные предателем.
Я встала, нетвердо держась на ногах, и подошла, чтобы взять бокал с арниаком . Она наблюдала за мной. Темно-красная жидкость была едва тепловатой, и я выпила ее залпом.
- Прежде всего, я хотела поговорить с вами. - Она посмотрела вниз. - Я послала мои коричневые мантии, чтобы пригласить сюда правительственного посланника и двоих инопланетян из "ПанОкеании".
- Вы позволите им войти внутрь Башни?
- Башне нужно посоветоваться с Землей. Я планировала это. Проблема заключается в вас, Кристи… - Ортеанка помедлила и кисло сказала: - Я думала, что никогда более не произнесу этого имени. Проблема в вас. Вы мутите воду. И я не вижу иного способа решения вопросов.
В открытое окно дунул горячий воздух, зашелестели бумаги на полках, легко постукивала о кирпичный свод лоза кацсиса . Рурик Орландис дотянулась и придавила лежавшие на столе бумаги керамическим бокалом.
- А как именно я делаю мутной воду?
- Разглашая нечто, во что вас заставил поверить мой предшественник… нет, не стану лгать. Нечто, во что он заставил вас поверить. Умышленно.
В этот момент с удвоенной и утроенной силой полностью вернулись страх и ощущение зыбкости, какие я испытывала в Махерве, а потом стали медленно убывать. Я внимательно изучала лицо Рурик.
- Возможно, с годами я поглупела, Рурик. Расшифруйте же то, что вы сказали.
Я увидела, как она сделала вдох. Это резкое движение выгнутых ребер не характерно для землян. Мигательные перепонки скользнули вниз, прикрывая глаза.
- За это я не отвечаю. Тогда меня даже не было здесь. Кристи, мне стыдно. - Она потерла лоб. Когти на ее шестипалой руке были аккуратно подстрижены. Потом бросила на меня резкий, жесткий взгляд. - О, Мать-Солнце! Нелегко мне с вами. Тогда вот что. Чародей, носивший этот титул до меня… Так вот, это все наркотики, как вы их называете. И способы, рождающиеся иногда во внутреннем городе, посредством которых кого-нибудь заставляют видеть или слышать нечто нереальное. Кристи, не верьте ничему из того, что, как вы считали, произошло с вами, когда вы были здесь прежде! Он лгал вам, как Башня всегда лжет про память, но он заставил вас в это поверить.
Рурик помолчала, а затем, наконец, добавила:
- Как мне объяснить, что я очень сожалею об этом? Тогда меня даже не было здесь. Не знаю, что побудило его это сделать и знал ли он, что это причинит вред обитателю другого мира, как причинило вред вам. Было сделано недоброе дело.
Я с изумлением смотрела на нее.
- Нет. Нет, я знаю. Я помню …
И снова та же кривая улыбка.
- Я не жду, что вы поверите моим словам или словам кого-то из Башни. Это еще одна причина того, почему я приглашаю и других инопланетян. Им также понадобится доказательство. Доказательство того, что вы… дезинформированы. Вы наполовину убедили этого мужчину, Клиффорда.
- Ради Бога, я пережила последний месяц не только для того, чтобы… я знаю , что я знаю! Рурик, это было довольно трудно преодолеть. Я знаю, я уверена.
И тут я снова подумала о темногривой женщине с Побережья, Хавот-джайр. Ей причинили вред. Мое воспоминание о том, как это произошло, было четким, ясным… и неточным. Это не я приговорила ее к подобному, то была Эвален Керис-Андрете (хотя я могла остановить ее). Если это воспоминание - никакое не воспоминание…
Времени на раздумья не было. Рурик повернулась: в дверь комнаты вошел слуга в коричневой мантии; она коротко обменялась с ним несколькими словами и кивнула.
- Мне сказали, что здесь находится правительственный посланник.
В состоянии полного неверия и смущения я смогла лишь сказать:
- Как вы можете впускать в Башню посторонних?
- Потому что они посторонние. Я не могла позволить войти сюда своим людям. В Башне есть кое-какие вещи, если даже это и совсем не то, что, по-вашему, здесь есть. А Земле и мне нужно поговорить, - тихо сказала Рурик. - Если я еще что-то и изучила за восемь лет, так это природу проблемы. На сей раз я не стану стараться решить ее огнем и харур ом. Кристи, минуло много времени, но поверьте в одно: я по-прежнему не стану зрителем, наблюдающим, как ваши люди губят Орте.
"Это невозможно понять, - подумала я. - "Он лгал вам, как Башня всегда лжет про память, но заставил вас в это поверить".
…уверяю вас, что это великая честь, - спокойно сказал Дуг Клиффорд, когда ортеанцы в коричневых мантиях ввели его в небольшое помещение библиотеки. Он огляделся с неодобрением, затем скрыл его.
- Приветствую вас, - сказала Орландис. - Необычная встреча, наконец, Т'Ан Клиффорд. У меня были косвенные дела с вами и вашим правительством… теперь уже шесть лет назад.
- Чародей. - В его голосе звучал едва слышный вопрос. Достаточно ли он знаком с моими старыми отчетами, чтобы понять, кто она? Потом я заметила на лице Дуга любопытство, которого не могла скрыть даже его дипломатичность, и поняла: да, он знает.
Рурик отошла в сторону, чтобы переговорить со светлогривым мужчиной в коричневой мантии Башни. Пока она разговаривала, ее глаза цвета золота, прикрытые перепонками, ловили мой взгляд.
Дуг тихо проговорил:
- Линн, вы хорошо себя чувствуете?
- Нет, но погодите немного.
- Я не ожидал этого, - сказал он. - Я отправил через "челнок" на орбитальную станцию сигнал временной тревоги. Если мы не выйдем отсюда в течение приемлемого времени…
- Предупредить людей о том, что мы здесь, - одно. Выйти же отсюда - возможно, нечто совсем иное.
Частью сознания я отметила, что это разумное замечание, учитывая мое душевное состояние. Остальная часть моего "я" была в панике.
Человек в коричневой мантии ушел, и Рурик повернулась, глядя нам в лицо.
- Скоро здесь будут двое инопланетян из Компании "ПанОкеания". Я узнала кое-что и должна сказать вам об этом до их прихода сюда. Т'Ан Клиффорд, вы и Линн Кристи имеете влияние, насколько это касается Орте; вы за политику невмешательства…
- Могу ли я спросить, как вы пришли к такому заключению? - с подчеркнутой вежливостью осведомился Дуг.
- Слухи. Внутренний город. - Она посмотрела на меня. - "Я буду действовать как внутренний источник информации". И прочее.
Я наблюдала за нею и ждала. Она прошла к окну и протянула вверх руку, чтобы наполовину закрыть арку окна металлическим ставнем с резными украшениями. Ослепительный полуденный блеск уменьшился. Тень пятнами падала на белую дел'ри -ткань ее сорочки. Кожа и грива исчезли, смешавшись с тьмой.
- Я знаю, что вам сказала Кристи. Важно, что мы начинаем говорить начистоту, - сказала Рурик, - не веря в ложь и полуправду. Т'Ан Клиффорд, в Башне хранят науку Народа Колдунов. Но это не то, о чем вам рассказывала Кристи. Мы должны вместе поработать для Орте. Мы должны верить друг другу. И потому мне нужно показать вам, чем в действительности являются Архивы Башни.
Сделав шаг и перейдя границу тени, отбрасываемой ставнем, она оказалась на свету Звезды Каррика. В этом белом ослепительном свете ее лицо выдавало возраст.
- Что бы я ни выбрала, во всем есть риск. Привести инопланетян внутрь Башни, сказать им правду, которой не знают люди моей планеты… опасно. Позволять вам верить в ложь - еще большая опасность. Особенно с тех пор, как нам может понадобиться помощь Земли. - Выражение ее лица изменилось, когда она посмотрела на меня. - Мне не хотелось бы, чтобы вы находились сейчас здесь. Но я в долгу перед вами. За то, что сделал последний Чародей. И за ложь, которую я однажды сказала вам.
Все, что я смогла сказать, лишаясь воспоминаний десятилетней давности, было:
- Как можно верить вашим словам?
Ее глаза, как янтарная смола, излучали чистый и неясный свет.
- Я ни от кого не жду веры. Не было ли сказано: кроме вас?
- Идемте, - решительно сказала она. - То, каким будет ваш отчет, я предоставляю решать вам, Т'Ан Клиффорд. Не говорите об этом лишь людям моей планеты.
Клиффорд втянул носом воздух, одна бровь поползла вверх.
- Мое правительство поддерживает невмешательство в чужую культуру. Поэтому оно следует, скажем так, практике нераспространения внутренней информации…
Я поднялась со скамьи, чувствуя слабость в ногах. Запах старой бумаги и пергамента мгновенно стал таким сильным, что у меня закружилась голова. Клиффорд взял меня за локоть. Несмотря на завесу многословия, он нервничал; его рука дрожала. Мы оба последовали за ортеанкой в коридор. Я подумала, что знаю дорогу…
Здесь не было солнца, лишь тусклый свет, отраженный зеркалами. Вот мы спустились глубже внутрь Башни, цвет и структура стен изменились, став гладким коричневым веществом. Мне подумалось, что теперь все кажется мне не таким большим, как десять лет назад. Но память выкидывает подобные шутки. В тупиковом коридоре мы с ортеанкой одновременно остановились, только Дуг Клиффорд был недостаточно бдителен.
Он взглянул на меня, на ортеанку и снова на меня. В выражении его лица угадывалось примирение с ситуацией. В данный миг он, пожалуй, поверил бы в невозможное: в мою историю.
Что она может показать нам, чтобы изменить это? Мне хотелось знать. Я настолько погрузилась в размышления, что едва заметила знакомое повторение входа в более глубокие уровни под Башней: стену, раздвинувшуюся и отошедшую в сторону, небольшую камеру, в которую мы вошли, давление под ногами, когда она пошла вниз. Я не могла сосредоточиться, пока кабина не остановилась, и стена снова не раздвинулась, выпуская нас наружу. Здесь, говорила память.
Я вышла за ними в прохладный зал с высоким потолком. Свет здесь был слабым, сиреневым. Стены - из серо-голубого хирузета . А менее чем в шести ярдах от того места, где я стояла, находился первый из ряда объектов в форме саркофагов. Саркофаги из хирузета . Достаточно большие, чтобы в них мог поместиться ортеанец или инопланетянин…
- Дугги, не это ли я видела? Помните, я говорила?..
Невысокий мужчина подошел и встал рядом со мной.
В лазурно-розовом свете цвет его лица казался нездоровым. На лбу выступили капли пота.
- Да. Что-то напоминающее зиирам . Я думаю, подобное могла создать цивилизация такого же уровня развития. - Он взглянул назад. - Как вы рискуете помещать кого-либо внутрь этой установки, Чародей?
- Т'Ан Клиффорд, я не хочу, чтобы Башню разорвали на части обитатели иного мира, ищущие Древнюю Технику. Я знаю, что "ПанОкеания" делает с каналами вокруг Махервы. Необходимо, чтобы они знали, что для них здесь нет ничего полезного.
Темнокожая ортеанка прошла мимо нас к походившему на саркофаг ближнему устройству. Пальцы ее единственной руки деликатно прошлись по его резной кромке. Внутри корпуса из хирузета появилась слабая иридесценция.
Но это не то, что произошло, когда я…
В корпусе саркофага почти неслышно зашептал голос и возникло изображение. Слабое, неподвижное. Неподвижное изображение.