– Ты мог бы хотя бы улыбнуться ей, Игрушка, – промолвила Туон, поднося кружку к носу, чтобы понюхать, и поморщилась. – Она очень хорошенькая. А твоя каменная мина, наверное, напугала бедняжку. – Она пригубила эль и удивленно распахнула глаза. – Да это же вкусно!
Мэт вздохнул и сделал большой глоток темного вина с легким цветочным ароматом. Ни на его собственной памяти, ни на памяти всех остальных мужчин, никому еще не довелось понять женщину. Ну, какие-то отдельные моменты – да, но вот чтобы целиком и полностью…
Туон мирно отхлебывала из кружки маленькими глоточками, – Мэт не собирался говорить ей, что обычно эль пьют большими глотками, а то еще чего доброго решит напиться, чтобы полностью прочувствовать атмосферу притона. Он не хотел, чтобы с ней сегодня что-нибудь случилось. И во все остальные дни тоже. Делая глоток после каждого предложения, эта головокружительная маленькая особа расспрашивала Мэта об обычаях. Объяснить правила поведения в притоне несложно. Не высовывайся, не задавай вопросов. Если есть возможность, садись спиной к стене и выбирай местечко поближе к двери, на случай, если придется убираться по-быстрому. Лучше вообще туда не соваться, но если это необходимо… Однако Туон быстро перешла к обычаям, заведенным при дворе и во дворцах. В этом Мэт оказался не очень искушен. Он мог поведать о традициях королевского двора Эарона, или Шиоты, или еще сотни исчезнувших народов, но вот о современном положении дел ему было известно немногое. Кое-что он знал о Кэймлине и о Тире, еще чуть-чуть о Фал Дара, в Шиенаре. Ну, еще кучка сведений о Эбу Даре, но о нем его собеседница и без того неплохо осведомлена.
– Так значит, ты много путешествовал и видел не только Таразинский дворец, – подытожила Туон и допила эль из кружки. У Мэта еще оставалось полстакана вина, а Селусия вообще едва прикоснулась к своему. – Но ты не знатного происхождения, да? Мне так казалось.
– Ты права, – подтвердил он. – Знатные, они…
Он оборвал фразу и откашлялся. Вряд ли стоит ей говорить, что все знатные – тупицы, задирающие нос выше крыши и не желающие смотреть, что творится у них под ногами. Что ни говори, она была и остается той, кем родилась.
Несколько секунд Туон флегматично изучала его, а потом отодвинула пустую кружку в сторону. Не сводя с него глаз, она махнула рукой через левое плечо, и Селусия громко хлопнула в ладоши. Несколько завсегдатаев удивленно оглянулись.
– Ты утверждаешь, что ты игрок, – проговорила Туон, – и мастер Меррилин называет тебя самым удачливым человеком в мире.
Подбежала Джера, и Селусия вручила ей пустую кружку.
– Принеси еще одну, и поскорее, – приказала она, причем не самым строгим тоном.
Однако все это произносилось с крайне величественным видом. Джера поспешно присела и бросилась исполнять заказ так, словно на нее накричали.
– Ну, мне иногда везет, – осторожно ответил Мэт.
– Давай проверим, повезет ли тебе сегодня, Игрушка, – Туон посмотрела в сторону стола, откуда доносился перестук игральных костей.
В этом нет ничего плохого. Он скорее выиграет, чем проиграет, и вряд ли кто-нибудь из торговцев станет проверять его удачу с помощью ножа. Мэт не приметил, чтобы кто-нибудь имел при себе длинный кинжал, наподобие тех, что носили на поясе на юге. Вставая, он предложил Туон руку, и она благосклонно положила легкую ладошку ему на запястье. Селусия оставила стакан вина на столе и последовала за госпожой.
Два алтарца, один тощий и лысый, – его голый череп украшала лишь темная челка, – а другой – круглолицый, с тремя подбородками, нахмурились, когда Мэт вежливо поинтересовался, нельзя ли чужеземцу присоединиться к игре. Третий, седеющий коренастый малый, с выпяченной нижней губой, сидел неподвижно, словно заборный столб. Однако тарабонка оказалась более любезной.
– Конечно-конечно. Почему бы нет? – сказала она, слегка смазывая слова. Лицо ее раскраснелось, а улыбка казалась какой-то безвольной. Судя по всему, она одна из тех, кто легко хмелеет. Видимо, партнеры по игре стремились всячески угодить ей, поэтому хмурые взгляды тотчас улетучились, только седеющий мужчина так и остался сидеть с деревянным лицом. Мэт принес от ближайшего стола два стула для себя и Туон. Селусия предпочла занять пост за спиной у госпожи, что к лучшему. Шестерым за столом будет тесно.
Вернулась Джера и, почтительно пробормотав "миледи", с поклоном вручила Туон полную кружку эля. Появилась еще одна официантка – седеющая мадам, не сильно отличающаяся по комплекции от госпожи Хейлин, – и заменила кувшин с вином на столе игроков. Улыбаясь, лысый до краев наполнил стакан тарабонки. Они хотели, чтобы она была довольна и пьяна. Та одним разом втянула в себя полстакана и, хихикая, вытерла губы кружевным носовым платком. Засунуть его обратно в рукав ей удалось отнюдь не с первого раза. Сегодня у нее вряд ли получится заключить выгодную сделку.
Мэт немного понаблюдал и вскоре узнал игру. Вместо двух игроки использовали четыре кости, но это точно какая-то вариация Пири или "Повтори", популярной еще за тысячу лет до подвигов Артура Ястребиное Крыло. Напротив каждого игрока лежала небольшая кучка серебра, кое-где поблескивали золотые монеты. Мэт положил на середину стола серебряную марку, чтобы перекупить кости, пока толстяк собирал выигрыш с предыдущей комбинации. Мэт особо не беспокоился насчет купцов, но они явно будут куда благосклоннее, если станут проигрывать серебро, а не золото.
Лысый поддержал ставку, и Мэт, погремев красными кубиками в стакане, запустил их по столу. Выпали четыре пятерки.
– Это выигрышная комбинация? – спросила Туон.
– Нет, если я не смогу снова выкинуть ее, – пояснил Мэт, собирая кости обратно в стаканчик, – не выбрасывая четырнадцать очков или Глаза Темного.
Попрыгав внутри стакана, кости снова покатились по деревянной столешнице. Четыре пятерки. Удача по-прежнему с ним. Мэт придвинул к себе одну монету, а вторую оставил лежать на прежнем месте.
Вдруг седеющий тип резко отодвинул стул и встал.
– С меня хватит, – пробубнил он и принялся сгребать свои монеты в карманы камзола. Два алтарца недоверчиво воззрились на него.
– Ты уже уходишь, Вэйн? – поинтересовался лысый. – Прямо сейчас?
– Я же сказал, с меня хватит, Камрин, – проворчал седой и покинул таверну. Камрин хмуро посмотрел ему вслед.
Тарабонка, качнувшись, подалась вперед, отчего бусинки на ее косичках застучали об стол, и погладила толстяка по руке.
– Значит, я куплю у тебя всю посуду, мастер Костелле, – заплетающимся языком выговорила она. – Я и мастер Камрин.
Все три подбородка Костелле заходили ходуном – он смеялся:
– Это верно, госпожа Алстейнг. Это верно. Правда, Камрин?
– Видимо, – мрачно отозвался лысый. – Видимо.
Он подвинул серебряную марку, чтобы ответить на ставку Мэта.
Кости снова завертелись. И выдали четырнадцать очков.
– Ой, – разочарованно протянула Туон. – Ты проиграл.
– Я выиграл, Сокровище. Если ты только что вошел в игру, это считается удачной комбинацией, – Мэт снова оставил свою исходную ставку в центре стола. – Еще разок? – ухмыльнулся он.
Его извечная удача ему не изменила, он ощущал ее присутствие сильнее чем обычно. Ярко-красные кости плясали по столу, иногда ударяясь о разбросанные монеты, и раз за разом показывали четырнадцать очков. Мэт выкинул четырнадцать очков всеми возможными способами. Одна-единственная монета превратилась в солидную кучку серебра. Половина посетителей собралась вокруг игрового стола и наблюдала за происходящим. Мэт улыбнулся Туон, и она кивнула в ответ. Как он соскучился по всему этому! Игра в кости в общем зале таверны, звон монет, волнение, долго ли удача будет на его стороне… И красотка, следящая за его игрой. Мэту хотелось смеяться от удовольствия.
В очередной раз встряхнув стаканчик с кубиками, он поймал на себе взгляд тарабонки. Вовсе не пьяный взгляд. И тут Мэту резко расхотелось смеяться. Лицо женщины снова расплылось в вялой ухмылке, а глаза подернулись пьяной пеленой, но лишь пару мгновений назад она была трезва как стеклышко. Она куда более стойка по части выпивки, чем ему показалось вначале. Видать, не суждено Камрину и Костелле всучить ей некачественный товар или еще как-нибудь облапошить. А самого Мэта эта женщина подозревает в жульничестве. Если припомнить, она не поставила против него ни монеты. Оба алтарца просто угрюмо поглядывали на соперника и дулись на невезение. Тарабонка, видимо, решила, что Мэт нашел способ мухлевать. И не важно, что эти кости принадлежат самим торговцам или вообще таверне. За жульничество и купцы могут отходить дубиной. Людям редко нужны доказательства в таких делах.
– Еще разок, – сказал он, – и хватит. Госпожа Хейлин?
Хозяйка тоже стояла среди зрителей. Мэт вручил ей горсть только что выигранных серебряных монет.
– Чтобы отметить мою удачу, принесите пока всем присутствующим по чарочке.
Послышались одобрительные возгласы, и кто-то даже приятельски хлопнул Мэта по плечу. Человек, пьющий твое вино, не сразу поверит, что ты купил его на нечестно выигранные деньги. По крайней мере будет время вытащить отсюда Туон.
– Не может же ему все время везти, – проговорил Камрин, поскребывая лысый череп. – Что скажешь, Костелле? Пополам? – Выудив из горки монет перед ним золотой, он положил его рядом с серебряной маркой Мэта. – Раз уж это последний раз, то сделаем ставочку повыше. Как известно, за удачей всегда идет неудача.
Костелле помедлил, задумчиво потирая подбородки, но потом кивнул и тоже поставил золотую крону.
Мэт вздохнул. Он может отказаться, но такой поворот событий лишь подтвердит сомнения госпожи Алстейнг. Как и выигрыш. Он без особой охоты подвинул вперед кучку серебряных марок, чтобы сравняться. Рядом с Мэтом остались лишь две монетки. Прежде чем пустить кубики по столу, он хорошенько потряс стаканчик. Вряд ли это что-то изменит. Мэту просто захотелось так сделать.
Красные кубики прокатились по столу, натыкаясь на монеты, покрутились и наконец остановились. Каждая кость показывала одну-единственную точку. Глаза Темного.
Весело посмеиваясь, будто не их собственные деньги вернулись к ним, Камрин и Костелле принялись делить выигрыш. Зрители стали расходиться, поздравляя двух победителей и бормоча слова сочувствия Мэту. Кто-то поднимал за здоровье проигравшего кружки с выпивкой, которую он так щедро оплатил. Госпожа Алстейнг, присосавшись к своему стакану, наблюдала за Мэтом и казалась пьяной, как гусыня. Едва ли она теперь считает его жуликом, ведь в результате ему удалось выиграть всего одну марку. Вот так неудача превращается в удачу.
– Так что твое везение не бесконечно, Игрушка, – провозгласила Туон, направляясь обратно к их столику. – Или тебе везет лишь в мелочах?
– Никому не может везти постоянно, Сокровище. Ну а я думаю, что последняя комбинация оказалась одной из самых удачных, что мне выпадали.
Он рассказал ей о подозрительной тарабонке и объяснил, почему купил всем выпить.
Мэт отодвинул для девушки стул, но Туон осталась стоять, вперив в него испытующий взор.
– А ты можешь хорошо показать себя в Синдаре, – наконец выдала она, вручая ему свою пустую кружку. – Присмотри за ней, пока я не вернусь.
Мэт обеспокоенно выпрямился:
– А куда ты собралась?
Он верил, что Туон не станет сбегать от него, но вот вляпаться в его отсутствие в какую-нибудь историю может запросто.
Туон состроила страдальческую гримаску. Даже так она была прекрасна.
– Раз уж тебе так нужно знать, я хочу справить нужду, Игрушка.
– Ох. Хозяйка покажет тебе, куда идти. Или кто-нибудь из официанток.
– Спасибо, Игрушка, – сладким голоском отозвалась она. – А то я бы не догадалась.
Туон пальцем поманила Селусию, и обе направились в глубь зала, активно жестикулируя и хихикая.
Усевшись, Мэт хмуро уставился в свой стакан. Женщины обожают выставлять мужчин дураками. И он уже практически женат на одной из них.
– А где наши дамы? – спросил Том, опускаясь на стул подле Мэта и ставя на стол почти полный стакан. Старик хмыкнул, выслушав объяснения, оперся локтями о столешницу и, наклонившись поближе к Мэту, тихо заговорил: – У нас неприятности. И с заднего и с переднего фронта. Пока они далеко и вряд ли побеспокоят нас здесь, но все же лучше уйти отсюда, как только дамы вернутся.
Мэт выпрямил спину:
– Что еще за неприятности?
– Несколько торговых караванов, проходивших здесь в последние дни, привезли весть об убийстве в Джурадоре, которое случилось после нашего отъезда. День или два спустя, точно сказать сложно. Мужчину со вспоротым горлом нашли в его собственной постели. Только вот крови было мало.
Мэт сделал большой глоток. Проклятый голам все еще идет по его следу. Как он узнал, что Мэт путешествует вместе с цирком Люка? Но если при черепашьей скорости каравана их все еще разделяет пара дней, то тварь не скоро до него доберется. Мэт нащупал под камзолом серебряный медальон в форме лисьей головы. Тем более у него есть способ управиться с этой мерзостью. У нее и так есть памятный шрам от этой штуки.
– А что за неприятность поджидает нас на переднем фронте?
– На границе с Муранди стоит армия Шончан. Как им удалось стянуть туда силы без моего ведома… – он хмыкнул в ус, раздосадованный своей оплошностью. – Ладно, не важно. И всех, кто хочет пройти через кордон, они заставляют выпить чашку какого-то травяного чая.
– Чая? – недоверчиво переспросил Мэт. – А что такого страшного в чае?
– Просто от этого чая у женщин часто подкашиваются ноги, и сул’дам без лишних сложностей надевают на них ошейник. Но это еще не самое худшее. Они усиленно разыскивают худую темноволосую шончанку.
– Понятное дело, разыскивают. А ты ожидал чего-то другого? Это разрешит самую главную загвоздку, Том. Мы подберемся поближе, покинем цирк и скроемся в лесу. Туон и Селусия останутся на попечение Люка. А Люка наверняка понравится роль героя, вернувшего Шончан их Дочь Девяти Лун.
Том мрачно покачал головой:
– Они ищут самозванку, Мэт. Ту, что выдает себя за Дочь Девяти Лун. Она очень похожа по описанию. Шончан не говорят об этом открыто, но всегда находится тот, кто не прочь выпить, а значит, и тот, кто не прочь поболтать за стаканчиком-другим. Они собираются убить ее, как только найдут. Чтобы вроде как смыть пятно позора.
– Свет! – выдохнул Мэт. – Как такое возможно? Каждый генерал в армии должен знать ее в лицо, разве нет? И офицеры, на мой взгляд, тоже. Должны же быть знакомые с ней аристократы.
– Это не очень-то ей поможет. Даже самый простой солдат, обнаружив ее, перережет ей горло или проломит череп. Я слышал это от разных торговцев, Мэт. Но даже если они все врут, станешь ли ты рисковать?
Мэт, конечно, не станет, и, потягивая вино, они вдвоем стали соображать, как же лучше поступить. Нельзя сказать, что они сильно налегали на выпивку. Том вообще редко напивался, несмотря на регулярные посещения таверн и общих залов, а Мэт хотел сохранить ясность в голове.
– Люка устроит истерику, если мы позаимствуем у него нужное нам количество лошадей. Сколько бы ты ему ни заплатил, – заметил Том. – А если мы уйдем в лес, то потребуются еще и животные для поклажи и провианта.
– Тогда я уже начну все это закупать, Том. К тому времени, как настанет момент ехать, у нас уже все будет. Готов поспорить, мне удастся найти пару пристойных коней уже здесь. И у Ванина тоже наметанный глаз. И не волнуйся. Я удостоверюсь, что он заплатит за товар.
Том с сомнением кивнул. Он не был до конца уверен, что Ванин действительно отошел от дел.
– Алудра тоже поедет с нами? – удивился седоволосый собеседник некоторое время спустя. – Она же захочет забрать с собой всю свою бутафорию! В таком случае нам понадобится больше вьючных лошадей.
– У нас есть время, Том. До границы с Муранди ехать еще долго. Я предлагаю свернуть на север, к Андору. Или на восток, если Ванин знает дорогу через горы. На восток даже лучше.
– Ванин наверняка знает какую-нибудь потайную тропу контрабандистов и конокрадов. Там у нас больше шансов избежать ненужных встреч. Шончан можно теперь встретить по всей Алтаре, а путь на север пролегает в опасной близости от их армий.
Из глубины зала появились Туон и Селусия, и Мэт встал, подхватив плащ суженой со спинки стула. Том последовал его примеру и взял плащ Селусии.
– Мы уходим, – объявил Мэт, пытаясь пристроить ткань на плечи Туон. Селусия выхватила плащ у него из рук.
– Но я еще не видела драки, – громко возмутилась Туон. Несколько торговцев и официанток обернулись на ее голос.
– Объясню все на улице, – тихо пообещал Мэт. – Подальше от лишних ушей.
Туон воззрилась на него. Мэт знал, что эта женщина спуску не даст, но она такая маленькая, словно хорошенькая куколка, и порой создается впечатление, что одно неверное движение – и она сломается. И он был готов сделать все, чтобы только не подвергать ее риску быть сломанной. Чего бы это ни стоило. Наконец, Туон кивнула и позволила Селусии поспособствовать ей с одеждой. Том тоже попытался помочь светловолосой женщине одеться, но Селусия деловито забрала у него плащ и завернулась сама. Мэт никогда не видел, чтобы она позволила кому-то поухаживать за ней таким образом.
Народу на извилистой улочке не оказалось. Тощий рыжий пес осторожно покосился на них и тут же скрылся за ближайшим поворотом. Мэт повел своих спутников в противоположном направлении, на ходу объясняя причину столь поспешного ухода. Если он ожидал увидеть удивление или испуг, то его ждало разочарование.
– Должно быть, это Раваши или Чималь, – задумчиво проговорила Туон.
Как будто бы то, что целая армия Шончан жаждет убить ее, – сущий пустяк и безделица.
– Это две мои сестры-ровесницы. Аурана слишком юна, ей, кажется, еще только восемь. Четырнадцать, по-вашему. Чималь не особо амбициозна, а вот Раваши всегда считала, что это она должна была получить титул Дочери Девяти Лун, ведь она старше. И в случае моего исчезновения, скорее всего, именно она поручит кому-нибудь распустить такой слух. Надо признать, очень умный ход. Если это все ее рук дело.
Она говорила об этом так, будто бы обсуждала, будет завтра дождь или нет.
– И этого не случилось бы, если бы Верховная Леди находилась в Таразинском Дворце, где ей и положено быть, – выдала Селусия.
И тут с лица Туон пропало всякое безразличие.
Ох, ее лицо окаменело, словно лицо палача. Она повернулась к горничной и принялась так быстро сплетать пальцы в понятные только ей и Селусии знаки, что казалось, вот-вот посыплются искры. Селусия побледнела, упала на колени, опустила голову и сжалась. Она коротко что-то отвечала. Наконец, Туон уронила руки и, тяжело дыша, воззрилась на обтянутую шарфом макушку Селусии. Пару мгновений спустя, она наклонилась и заставила служанку встать на ноги. Они стояли совсем близко друг к другу; Туон произнесла нечто совсем короткое на их безмолвном языке. Селусия молча ответила, а Туон повторила свою беззвучную реплику. Женщины обменялись робкими улыбками. Слезы блестели у них на глазах. Слезы!
– Не поведаете мне, что вот это только что было? – поинтересовался Мэт.
Обе повернулись к нему.