Меллар напрягся и замедлил было шаг, но затем прибавил ходу и чуть не врезался в дверях во входившую Бергитте. Он поспешил прочь, даже не попытавшись извиниться, и Бергитте проводила его хмурым взглядом – по узам пробежала искорка гнева, но быстро потухла, уступив место нетерпению, которого до этого не было. Она захлопнула дверь и встала за стулом Илэйн, положив руку на спинку. Ее толстая коса после сушки волос выглядела не так аккуратно, как обычно, но форма Капитан-Генерала сидела идеально. Сапоги на каблуках делали ее выше Гомайзена. Когда нужно, Бергитте умеет произвести внушительное впечатление. Наемники поклонились – уважительно, если даже не почтительно. Что бы они ни говорили поначалу по ее поводу, вид Бергитте, стоящей на стене и пускающей одну за одной стрелы из лука, развеял все сомнения.
– Вы говорите, словно знали Капитана Меллара прежде, Капитан Бакувун, – проговорила Илэйн ровным голосом, лишь слегка изменив интонацию на вопросительную. Через узы чувствовалось, что Бергитте старается напустить на себя уверенность, но настороженность и беспокойство все время прорывались наружу. И постоянная усталость. Илэйн сжала челюсти, чтобы сдержать зевоту. Бергитте просто необходимо отдохнуть.
– Я встречался с ним пару раз раньше, миледи, – осторожно ответил доманиец. – Раза три, наверное. Да, не больше. – Он слегка наклонил голову и чуть ли не искоса взглянул на Илэйн. – А вы знаете, что когда-то он шел той же тропой, что и я?
– Он не пытался скрыть этот факт, Капитан, – сказала она, будто бы устав от предмета разговора. Если бы он обмолвился о чем-нибудь любопытном, она вызвала бы его для разговора наедине и хорошенько расспросила бы. Однако важно не переусердствовать, иначе Меллар проведает о том, что о нем расспрашивали. И тогда сбежит раньше, чем ей удастся выяснить все, что хотелось.
– А нам действительно нужны Айз Седай, миледи? – спросил Бакувун. – Другие Айз Седай, – уточнил он, покосившись на Кольцо Великого Змея на пальце Илэйн. Он помахал серебряным кубком, и одна из служанок бросилась его наполнять. Обе девушки оказались хорошенькими. Возможно, не самый удачный выбор для такого случая, однако Рин особенно не из кого выбирать. Служанки по большей части были либо слишком юны, либо, наоборот, стары и уже не столь проворны, как прежде. – Пока мы ждали вас, они только и делали, что пытались запугать нас силой и могуществом Белой Башни. Как и любой другой, я уважаю Айз Седай. Да-да, это так. Но, прошу прощения, эти запугивания, уже набили оскомину. Клянусь вам, миледи, так и есть.
– Мудрый человек всегда страшится Белой Башни, – спокойно заметила Сарейта, поправляя коричневую шаль, чтобы лишний раз привлечь к ней внимание. На ее смуглом, немного квадратном лице еще не было печати безвозрастности, но она признавала, что хотела бы это исправить.
– Только глупец не станет опасаться Башни, – поддержала Сарейту Кареане. Зеленая сестра была фигурой внушительной – шириной плеч она могла потягаться со многими мужчинами – и не нуждалась в лишних уловках для привлечения внимания. Ее лицо цвета меди служило подтверждением тому, что символизировало кольцо на указательном пальце правой руки.
– До меня дошли слухи, – мрачно ответил Гомайзен, – что Тар Валон в осаде. И что Белая Башня раскололась на два лагеря, поддерживающих двух разных Амерлин. Еще говорят, в Башне господствует Черная Айя. – Храбрый мужчина, раз решился упомянуть про эти слухи в присутствии Айз Седай, но все же он поежился, произнося подобные слова. Поежился и продолжил: – Так кого же нам все-таки бояться?
– Не верьте всему, что слышите, Капитан Гомайзен, – произнесла Сарейта безмятежным тоном, словно озвучивала прописные истины. – У правды множество оттенков, гораздо больше, чем вы полагаете, а расстояние превращает ее в нечто, сильно отличающееся от фактов. Однако ложь о сестрах, Приспешницах Тьмы, повторять опасно.
– А во что вам надлежит верить, – добавила так же спокойно Кареане, – так это в то, что Белая Башня всегда была и всегда будет Белой Башней. И вы стоите перед тремя Айз Седай, Капитан. И поэтому должны следить за своими словами.
Гомайзен провел тыльной стороной ладони по губам, в его глазах читался вызов. Однако его загнали в угол.
– Я только повторил то, что говорят на улицах, – буркнул он.
– Мы собрались здесь обсуждать Белую Башню? – хмуро поинтересовался Кордвин. Перед тем как продолжить, он осушил свой кубок, словно предстоящий разговор не вызывал у него восторга. Сколько он выпил? Он уже не совсем твердо держался на ногах и немного комкал слова. – Башня торчит в сотне лиг отсюда, и то, что там творится, нас не касается.
– Это верно, друг мой, – согласился Бакувун. – Верно. Наше дело – мечи. Мечи и кровь. А это подводит нас к низменной причине нашего визита… – Он взмахнул унизанной кольцами рукой. – Золото. Ежедневно мы теряем людей. День за днем, и конца этому не видно. А в городе нет подходящих новобранцев для замены.
– Я вообще никого не нашел, – пробормотал Кордвин, любуясь на служанку, наполнявшую его кубок. Девушка покраснела под его взглядом и постаралась управиться поскорее, отчего пролила немного вина на пол и заставила госпожу Харфор нахмуриться. – Те немногие, кто хоть как-то подходил, записались в Гвардию Королевы.
Так и есть. Списки с каждым днем становилось все больше и больше. Такими темпами Гвардия Королевы скоро станет внушительной силой. Однако, как это ни печально, на то, чтобы обучить этих людей обращаться с мечом так, чтобы они не отрубили себе ногу, потребуются месяцы, и еще больше времени пройдет, прежде чем их можно будет использовать в сражении.
– Ты прав, друг, – сказал Бакувун, – прав. – Он широко улыбнулся Илэйн. Возможно, он хотел казаться дружелюбным или даже благоразумным, но скорее напоминал человека, пытающегося продать кота в мешке. – Даже после того как здесь все закончится, людей нам будет найти нелегко, миледи. Подходящих ребят не находят в капусте, вовсе нет. А чем меньше у нас воинов, тем меньше плата за следующий найм. Такова жизнь. И поэтому мы полагаем, что заслуживаем скромную компенсацию.
Илэйн охватила злость. Значит, они считают, что она в отчаянном положении и поэтому станет цепляться за них до последнего! Но что самое неприятное – они правы. Эти трое представляют почти тысячу воинов. Даже с учетом тех, кого привел Гайбон, это будет ощутимая потеря. Особенно если после этого остальные наемники начнут думать, что ее дело проиграно. А наемники не любят проигрывать. Они побегут, как крысы от пожара, лишь бы избежать этого. Злость кипела внутри Илэйн, но она старалась держать ее в узде. Правда, узда эта была толщиной с волосок. Но все же в голос проникли презрительные нотки:
– А вы думали, что война бывает без жертв? Что вы просто поработаете стражниками и получите за это золото, даже не обнажив мечи?
– По контракту вы получаете свое золото ежедневно, – вступила Бергитте. Она не стала называть точную сумму, потому что каждый отряд заключал собственную сделку на своих условиях. Сейчас только не хватало, чтобы наемники передрались между собой из зависти к чужим контрактам. И так половина драк, которые разнимали Гвардейцы, происходила между соперничающими отрядами наемников. – И сумма является неизменной. Это значит, чем больше вы потеряете людей, тем больше каждый получит на руки.
– Ах, Капитан-Генерал, – мягко возразил толстяк. – Вы забываете о посмертных выплатах, которые мы обязаны отдавать вдовам и сиротам.
Гомайзен чуть не подавился, а Кордвин недоверчиво уставился на Бакувуна, а потом попытался спрятать лицо за кубком, опустошив его в очередной раз.
Илэйн охватила дрожь, она судорожно вцепилась в подлокотники. Нет, она не позволит гневу вырваться наружу. Нет!
– Я настаиваю, чтобы вы придерживались контрактов, – произнесла она ледяным тоном. Что ж, по крайней мере, она не набросилась на них. – Вам заплатят столько, сколько было оговорено ранее, включая положенное вознаграждение после моей коронации в случае победы, и не пенни больше. Если же вы хоть ненадолго покинете стены города, то я решу, что вы переметнулись к Аримилле, и тогда мне придется арестовать вас и ваши отряды, а потом выставить за ворота без оружия и лошадей. – Девушка, наполнявшая кубок Кордвина вином, внезапно вскрикнула и отскочила в сторону, потирая бедро. Гнев, тщательно сдерживаемый Илэйн, забил белым фонтаном. – И если еще хоть раз кто-то из вас посмеет тронуть моих служанок, он сразу же окажется за воротами вместе со своим отрядом без оружия, лошадей и без сапог! Я ясно выразилась?
– Предельно ясно, миледи, – в голосе Бакувуна тоже чувствовался холод, наемник поджал губы. – Предельно. А сейчас… раз уж наша… беседа… кажется, подошла к концу… мы можем удалиться?
– Хорошенько подумайте, – внезапно проговорила Сарейта. – Кого Белая Башня захочет видеть на Львином Троне – Айз Седай или такую, как Аримилла Марне?
– Посчитайте, сколько Айз Седай находится во Дворце, – добавила Кареане. – Сосчитайте, сколько их в Кэймлине. В лагере Аримиллы нет ни одной. Взвесьте и решите, на чьей стороне благосклонность Белой Башни.
– Взвесьте, – подтвердила Сарейта, – и помните, что недовольство Башни может привести к фатальным последствиям.
Сложно поверить, что одна из них может оказаться Черной сестрой, но тем не менее иначе быть не могло. Если только это не Мерилилль. Илэйн надеялась, что это не так. Ей нравилась Мерилилль. Но и Сарейта с Кареане тоже. Не так, как Мерилилль, но все же. С какой стороны не посмотри, одна из симпатичных ей женщин является Приспешницей Тьмы и заранее приговорена к смерти.
Когда наемники поспешно откланялись и госпожа Харфор приказала девушкам унести остатки вина прочь, Илэйн откинулась на спинку стула и вздохнула:
– Я справилась ужасно, да?
– Наемников надо держать в ежовых рукавицах, – ответила Бергитте, но в узах присутствовало сомнение. Сомнение и беспокойство.
– Если мне будет дозволено высказаться, миледи, – раздался скрипучий голос Норри, – я не вижу другого выхода. Мягкость только раздразнила бы их аппетит.
Он вел себя так тихо, что Илэйн уже и позабыла о его присутствии. Моргая, он напоминал журавля, недоумевающего, куда же подевалось его родное болото. В отличие от всегда опрятной госпожи Харфор его камзол и руки постоянно были заляпаны чернилами. Пухлая папка, которую он сжимал в руках, вызывала у Илэйн только отрицательные эмоции.
– Будьте добры, оставьте нас, Сарейта, Кареане, – попросила она. Айз Седай немного помедлили, но им ничего не оставалось, кроме как склонить головы и, словно лебеди, выплыть из комнаты. – Это относится и к вам, – добавила она через плечо, обращаясь к телохранительницам. Но вот они даже не пошевелились!
– Вон отсюда! – скомандовала Бергитте, тряхнув головой так, что ее коса хлестнула по воздуху. – Живо!
О! На этот раз парочка даже подпрыгнула! И чуть ли не бегом бросилась к двери.
Илэйн хмуро наблюдала, как за ними закрывается дверь.
– Чтоб мне сгореть, сегодня я не хочу слушать плохие новости! Не хочу знать, сколько провизии, доставленной из Тира и Иллиана, испортилось по дороге. Не хочу слышать ни о поджогах, ни о муке с долгоносиками, ни о канализации, где крысы плодятся быстрее, чем их травят, ни о тысячах мух, которые делают Кэймлин похожим на грязную конюшню! На сей раз мне хочется услышать хоть что-нибудь хорошее. – Сгореть ей на месте! Да она капризничает! И более того, отдает себе в этом отчет. И как же это бесит! Как можно пытаться заполучить трон и при этом вести себя, как избалованный ребенок?
Мастер Норри и госпожа Харфор переглянулись, но это только подбавило масла в огонь. Старик со вздохом сожаления погладил свою папку. Он любил бубнить всякие цифры, даже если они были просто ужасающими. По крайней мере, эти двое больше не устраивали перепалок и докладывали о состоянии дел сообща. Правда, не совсем. Ревностно относясь к своим обязанностям, каждый следил, как бы другой не пересек невидимую границу, и когда такое происходило, немедленно указывал на оплошность. Однако это не мешало им удачно управляться с дворцовыми и городскими сложностями.
– Нас никто не подслушивает, миледи? – спросила Рин.
Илэйн набрала в легкие воздуха и выполнила успокаивающее упражнение для послушниц, – такое ощущение, оно уже давно утратило свой успокаивающий эффект, – и попыталась обнять Источник. Как ни удивительно, ее тут же окружило сияние саидар и наполнило радостью жизни и благодушием. Это сразу подняло Илэйн настроение. И так случалось постоянно. Злость, печаль или беременность могли помешать обнять Источник, но как только это удавалось, эмоции сразу прекращали свой бешеный танец. Она ловко сплела Огонь и Воздух, добавив прядь Воды. Однако, завершив плетение, не стала отпускать Источник. Чувство наполненности Силой дарило чудесные ощущения, но, помимо этого, Илэйн теперь была уверена, что не разрыдается без причины и не станет кричать по малейшему поводу. И она не настолько глупа, чтобы зачерпнуть слишком много.
– Теперь нас никто не подслушивает, – подтвердила она.
Что-то коснулось охранного плетения. Кто-то попытался подслушать разговор, причем уже не в первый раз. Во Дворце слишком много женщин, способных направлять, и было бы странно, если все вели бы себя честно. Жаль только, что нет способа понять, кто же стоит за этим. Поэтому Илэйн опасалась говорить о важных вещах, не установив стража от подслушивания.
– Мои новости вряд ли можно назвать хорошими, – произнесла госпожа Харфор, приподняв папку, но не открыв ее. – Они от Иона Скеллита. – Цирюльник усерднее всех доносил до Аримилле сведения, предварительно одобренные Рин, и по возвращении рассказывал о том, что узнал в лагере за городской стеной. В стане врага его доносы выслушивала Ниан Араун, а поскольку та была ярой сторонницей Аримиллы, информация Скеллита, несомненно, достигала нужных ушей. К сожалению, все, что ему пока удавалось выведать, особой ценности не представляло. – Он говорит, что Аримилла и другие поддерживающие ее Опоры Домов собираются первыми въехать в поверженный Кэймлин. Похоже, она постоянно этим похваляется.
Илэйн вздохнула. Аримилла и ее сторонники всегда держались вместе и непрерывно перемещались по лагерю без особой системы – по крайней мере, у Илэйн никак не получалось ее разгадать, – и масса усилий ушла на то, чтобы выяснить заранее, куда же они направятся в очередной раз. Если бы это удалось, то отправить туда солдат через портал было бы достаточно просто, они схватили бы всех сразу и обезглавили бы вражеский лагерь. Ну, это просто настолько, насколько можно назвать простой такую операцию. Даже в самом лучшем случае погибнут люди, кому-то из Опор Домов удастся скрыться, однако захват Аримиллы положит осаде конец. Эления и Ниан публично откажутся от притязаний на трон, а это вспять уже не повернешь. Эти двое могут продолжать поддерживать Аримиллу и даже разгуливать на свободе. Но если Илэйн удастся схватить саму Аримиллу, то останется только заручиться поддержкой еще хотя бы четырех Великих Домов. Будто бы это совсем несложно. Пока что все усилия в этом направлении успеха не приносили. Быть может, сегодняшний день изменит что-нибудь, но эта новость снова оказалась бесполезной. Если Аримилла и остальные планируют въезд в Кэймлин, то это значит, что город на грани сдачи. И самое неприятное, раз Аримилла этим похваляется, то она полагает, что это произойдет очень скоро. Эта женщина совершила много глупостей, но нельзя ее недооценивать. Она не заварила бы всю эту кашу, если бы была круглой дурой.
– И это – хорошие новости? – протянула Бергитте. Но она увидела в сказанном некоторую зацепку. – Намек – где они планируют въехать, может оказаться полезным.
Рин развела руками:
– Однажды Аримилла собственноручно вручила Скеллиту золотую крону, миледи. Он отдал ее мне в качестве доказательства того, что исправился, – старшая горничная поджала губы. Скеллит спас себя от виселицы, но о прежнем доверии не могло быть и речи. – Это единственный раз, когда ему довелось оказаться шагах в десяти от нее. Сейчас ему приходится бродить по лагерям и сплетничать с солдатами. – Рин помолчала. – Ему очень страшно, миледи. Солдаты в лагерях уверены, что они возьмут город в ближайшую пару дней.
– Ему так страшно, что он не прочь переметнуться в третий раз? – спокойно поинтересовалась Илэйн. Больше сказать было нечего.
– Нет, миледи. Если Ниан или Аримилла узнают про то, чем Скеллит занимается, то он – покойник, и он сам отлично понимает это. Но сейчас он опасается, что они наверняка узнают об этом, когда город падет. Мне кажется, он скоро сбежит.
Илэйн уныло кивнула. Наемники – не единственные крысы, готовые бежать от пожара:
– А еще какие у нас хорошие новости? Мастер Норри?
Главный Писец стоял тихо, ковыряя пальцем свою тисненую кожаную папку, и делал вид, что не слушал Рин.
– Думаю, у меня есть новости получше, чем у госпожи Харфор, миледи. – В его улыбке было что-то триумфальное. В последнее время ему нечасто удавалось похвастаться добрыми вестями. – У меня есть человек, который, как мне кажется, сможет проследить за Мелларом. Можно его пригласить?
Вот это – отличная новость. Пятеро человек погибло, пытаясь выследить Дойлина Меллара, когда тот ночью выбирался в город, и всякий раз "совпадение" выглядело довольно натянутым. Первый парень, судя по всему, наткнулся на шайку разбойников, и Илэйн, не увидев в этом ничего странного, просто выписала его вдове пенсион. Гвардейцы старались хоть как-то контролировать преступность – поджигатели совсем отбились от рук, – но грабители продолжали заворачиваться в темноту, словно в плащ, и идти на дело. Еще четверых, похоже, постигла участь первого: все они погибли от удара ножом, их кошельки оказались пусты. Но как бы ни были опасны улицы ночью, подобное совпадение кажется весьма сомнительным.
Когда Илэйн кивнула, худой старик поспешил к дверям и, открыв одну створку, высунул голову наружу. То, что он говорил, слышно не было – охранное плетение работало в обе стороны, – но секунду спустя рослый Гвардеец ввел, подталкивая перед собой, шаркающего мужчину в кандалах на руках и ногах. Пленник выглядел абсолютно… заурядным. Он был ни худым, ни полным, ни высоким, ни низким. У него были темные волосы, но назвать точно какой-то оттенок Илэйн затруднялась, и столь же неопределенного цвета глаза. Его лицо было таким обыкновенным, что описать его вообще не представлялось возможным. В этом мужчине не было вообще ничего, что отличало бы его от других. Одежда на нем была такая же незаметная: коричневая куртка простого покроя и штаны из обычной шерсти, ни плохой, ни хорошей – кое-где на них налипла грязь – еще тисненый ремень с металлической пряжкой, у которой могло оказаться десять тысяч близнецов в Кэймлине. Короче говоря, позабыть этого типа не составит никакого труда. Бергитте приказала Гвардейцу оставить пленника в нескольких шагах от ряда стульев и отправила его ждать снаружи.
– Очень надежный человек, – заметил Норри, глядя Гвардейцу вслед, – Африм Хансард. Он преданно служил вашей матери и умеет держать язык за зубами.
– А к чему цепи? – спросила Илэйн.