- А ведь я недооценила вас. Поздравляю, доктор. Тут возможно соединение умений врача, а они у вас уже есть, и способностей, пусть даже скромных… очень интересное сочетание. Да, если способности вообще имеются, то они лишними в вашей профессии не будут. А та проверка, о которой я говорила - она из дешевых, ей честная цена один ваш рубль. Но есть очень серьезное препятствие. Крайне серьезное.
Глаза молодки из чужих краев приобрели хирургическую жесткость.
- Даже если природная склонность обнаружится, то она не может уцелеть здесь. Точнее, долго прожить не сможет. Одна лишь встреча с человеком, способным гасить их - и все.
Уж чем-чем, а замедленностью мышления хирург не страдал.
- Так ведь я наверняка уже встречался с такими личностями. Вблизи меня тысячи проходили: ученики, больные, коллеги…
- Совершенно верно, Николай Иванович, но эти способности (если они были), можно восстановить. Не навсегда, а лишь до встречи с еще одним… ну, вы понимаете.
- А сколько раз можно так чиниться?
- Да сколько хотите. Но чтобы сохранить способности надолго, нужна защита, такая же, какая есть у меня. И в придачу умение обращаться с… этой защитой. А это само по себе требует способностей, о которых я говорила. Да, задача интересная: приспособить чуждую специализацию к лечению…
На Пирогова снизошло божественное вдохновение:
- Мария Захаровна, а ведь решение этой задачи может стать темой вашей диссертации.
Эти слова оказались ударом страшной силы. Молодая женщина широко распахнула глаза, открыла рот, попыталась (безуспешно) хоть что-то сказать, потом с видимым усилием справилась с собой:
- Да, вы правы: может, - тут в глазах Мариэлы загорелся хорошо знакомый Пирогову исследовательский огонь, - а давайте, сразу же и проверим. У меня есть кое-что с собой.
С левой руки женщина-врач с истинно хирургической скоростью и ловкостью сняла массивный серебряный браслет с крупным прозрачным камнем.
- Старайтесь сидеть неподвижно, Николай Иванович… на вашу руку не налезет, ну и не надо, - бормотала она, - на три пальца уж точно пойдет, а большего и не потребуется. Ну-ка… он ведь накапливает… должен подействовать… давно же я этим не занималась… тут Тифора бы…
Мариэла произнесла несколько слов, но, судя по интонации, то были не заклинания, а ругательства. К такому Пирогов был готов.
Последовала пауза. Удивительное дело: хирург не смог оценить ее длительность, хотя обычно время он чувствовал превосходно.
Наконец, действие закончилось. Серые молодые глаза глянули прямо в лицо хирургу.
- Не порадую.
- Поясните, будьте так любезны.
- Есть у вас способности, Николай Иванович. Будь вы уроженец моего… то есть моей родины, я бы вас поздравила. Но…
- …не к врачебной деятельности?
- Именно. Электричество - это да. Молниями швыряться, например…
Эти слова были приняты за шутку.
- …а еще вода. Кстати, для врача очень даже неплохо. Справляться со скоплением воды в полостях… кровотечение остановить… многое можно тут сделать. Но учить я вас не буду. Пока что.
- Но почему?
- Так как же, Николай Иванович! Защита нужна. Пока я ее закажу, пока получу… Но вот после этого - да. Конечно, если у нас с вами будет на то время.
- Ох! Вы правы, голубушка, правы кругом. Да, я вот подумал, что и называть-то вас так не comme il faut. А как? Госпожа учитель?
К некоторому удивлению собеседника, Мариэла задумалась, потом подняла голову.
- Когда мы с вами наедине - "наставница", а на людях - по имени и по отчеству. Мне кажется, так лучше. Но лишь после того, как я в самом деле стану вашей наствницей.
- И опять ваша правда.
Двумя часами позже Пирогов напросился к Нахимову "на чай". Сказать правду, тот напиток был порядочно разбавлен добрым берлинским ромом. Стоит заметить: в словах доктора не проскальзывало ни капли зависти.
- Павел Степанович, верьте чести: глаза тому матросику выжгло! Клянусь крестом животворящим! А она их вылечила за… ну, и часу труда не положила. Как перед господом! И руку Белых спасла! Об ожогах и вовсе ни слова не говорю. Ну, тут бы я тоже… кхм… кое-что мог, но ведь после и шрамов никаких! Да тот, с глазами, проснется с такой чистой рожей - хоть сразу под венец! Эх, если бы этакого лекаря да к нам на жалованье… И добавить обязан, что чванства в ней никакого. С правилами этикета не особо знакома, это верно, оттого и почтительности, может, не хватает, но слышали бы вы, как она отзывается о своей наставнице! Хотел бы я, чтобы мои ученики так всегда обо мне говорили.
А через день трудами княгини Мешковой отыскался именно такой дом, о котором думала Мариэла: окруженный садом с забором. От дома до дороги было не менее пятнадцать сажен.
Глава 11
Тем временем строительство шло полным ходом. Принимали участие все (за исключением Мариэлы), даже лейтенант Малах. Слабо разбираясь во флотских вопросах, он понимал дело в разведке и контрразведке. Поэтому за лейтенантом по молчаливому соглашению кораблестроителей оставалось принятие мер безопасности.
Слипа для спуска на воду пока не существовало, но стапель был, хотя и небольшой, на нем деловито трудились иностранцы, а лейтенант Семаков, втайне рассчитывавший на капитанскую должность, всеми силами вникал как в процесс, так и в принципы.
Надобно признать правды ради: надежды российского офицера были небеспочвенны. На мостик стотонного кораблика никто бы не поставил даже капитана второго ранга, а вот лейтенанту такая должность была вполне по размеру. Следует также отметить, что и мостика-то не было. Была рубка с довольно большими оконными проемами. Стекла для нее еще не было готовы, но их наличие смущало Cемакова заранее.
- А ну как в бою эти стекла выбьет?
- Чем же?
- Да хоть ядром. Осколком, если противник применит бомбу либо гранату. Или пулей, - и тут же к случаю Семаков рассказал о судьбе адмирала Нельсона, который был убит как раз пулей, выпущенной безымянным вражеским стрелком.
Капитан Риммер задумался.
- Есть вариант… Съемные рамы - вместе со стеклами, конечно - и установка вместо них железных заслонок со смотровыми щелями. В походе заслонки будут откинуты, ну а в бою, понятно…
- А железо-то выдержит?
- Пулю выдержит, а насчет ядра не скажу, тут проверять надо. Но согласитесь: больше, чем ничего. Все же наилучшей защитой, Владимир Николаевич, будет уклонение от вражеских ядер. Думаю, что скорость позволит. Учтите также, что и маневренность у этого корабля будет отменной: вот, извольте глянуть, это в добавление к рулю…
"Добавление" выглядело соплами, направленными в сторону от продольной оси.
- Испытать бы их надо, Риммер Карлович.
Работы продолжались. Временами у стапелей появлялись лейтенант Мешков вкупе с хорунжим Неболтаем. Оба явно имели здесь личный интерес. Первый, видимо, рассчитывал на должность старшего артиллериста - не без оснований, следует признать. В чем интерес казака, никто не догадался.
Как ни странно, советы и флотского лейтенанта, и сухопутного казака иным разом оказывались полезными.
Приглядываясь к очертаниям кораблика, артиллерист вдруг заметил:
- Риммер Карлович, а гранатомет где вы закрепите?
Кораблестроитель снисходительно улыбнулся.
- Ну, до этого далеко: мы еще и палубу не начали делать. Хотя… я бы разместил здесь, - и кораблестроитель указал рукой на бак.
- А вопрос-то не прост, - и Мешков возвысил голос. - Владимир Николаевич! Тут тактическая проблема.
Подошедший Семаков постарался не особо выказывать удивление. Он лишь вопросительно поднял бровь.
- Это к тому, где гранатомет расположить. Я бы его на юте разместил.
- Отчего так?
- А оттого, что единственное направление, куда нельзя целиться, будет прямо по курсу, а тебе и не нужно. Даже если пустишься в атаку на контркурсах, и тогда гранатомет на юте будет при деле, а вот если будешь удирать, - последовало возмущенное фырканье Семакова, - тогда кормовая пальба - то, что надо.
Собеседники явно не прониклись, поэтому артиллерийский офицер пустился в объяснения.
- Тебе подставляться под ядра и бомбы не резон. Я вот гляжу на это железо - так в нем и полудюйма нет…
Князь имел в виду листы обшивки.
- …сомневаюсь, что с пяти кабельтовых даже двенадцатифунтовое ядро сдержит. А вот представь: быстрое сближение, разворот и пяток гранат в борт или под форштевень - а? Что скажешь? Прежде, чем возьмут тебя на прицел. С таким корабликом, если он и вправду тридцать узлов даст - прямой расчет. Как тебе оно?
Тут в разговор вмешался Риммер.
- Господа, как мне кажется, то, что мы строим - все же не противник тем громадным пятимачтовикам, что я видел у вас в гавани. Особенно если учесть… кхм… обстоятельства, о которых вы знаете. В экипаже восемьсот человек! Но со скоростью, что закладывается, это будет превосходный разведчик. Ну, а гранатомет - средство для того, чтобы скорее отпугнуть, чем утопить.
Князь заметно поскучнел. Ему-то виделись блистательные победы над многократно превосходящим противником.
В один из дней в кораблестроительные дела вдруг встрял казак.
- Риммер Карлович, а из чего палуба будет сделана?
- Да из железа.
- Такого, как вот это? - и указательный палец хорунжего ткнул в направлении листового металла.
- Из него самого.
- А ведь листы скользкими могут стать в сражении. Мало ли что… всплеск от ядра или, упаси Никола-морской, ранят кого. Может, лучше поверх железа простые доски настелить?
В разговор вмешался Семаков.
- Дельно сказано, Тихон Андропович. Да найдутся ли доски, вопрос? А если найдутся, то как скоро?
- И еще добавь, Владимир Николаевич: что делать, если все же не найдутся?
- Тут могу помочь, господа. И даже лишнего материала не потребуется. Листы палубного настила можно сделать… с такими выступами…
Ладони Риммера в поисках слова изобразили нечто волнообразное.
- Но только небольшой высоты - вот такой, не больше. А то у матросов обувь с тонкой подошвой, побьют ноги.
- Вот как хотите, господа, но деревянная палуба под ногами - оно привычнее.
- Так я и не против. Но с этим к интендантам идти - мне не по чину. Придется поклониться Феофан Христофоровичу.
Пока шла постройка корабля, маг жизни времени не теряла.
Мариэла вняла советам местных насчет нарядов, приличествующих почтенной даме, и попросила прислать ей через портал ее же платья через оставшуюся на Маэре прислугу. Единственный облом приключился с шляпками: таких фасонов, что были в моде здесь, в гардеробе у госпожи магистра просто не оказалось. Пришлось купить у местных шляпников - благо денег хватало. Но поток пациентов был не особо мощным: до марта их оказалось всего лишь одиннадцать человек. То ли цены отпугивали, то ли поддержки не хватило: княгиня Мешкова поддалась настойчивым просьбам мужа и уехала. А потом вылезла внеочередная задача.
Размышления Тифора вкупе с идеями казака привели к созданию плана.
- Понимаете, Тифор Ахмедыч, кабы разговор был о продаже дувана - так есть тут один скупщик. Но он ведь цены завсегда дает такие, чтоб… короче, расчет на казака с добычей, которому абы получить хоть что-то, чтоб в шинке подали хлебного вина. А вам-то надо цену, которая… ну, чтоб хватило нужный вам камень купить.
Магистр задумался. Неболтай терпеливо молчал.
- Есть одна мысль, Тихон Андропович. Надо Мариэлу просить помочь. Она маг разума.
- Так что ж с того?
- А то, что она может своим искусством определить: врет человек или нет. Я правда, тоже это могу, но она вдобавок может узнать, что тот купец думает о нашем товаре.
Казак ухмыльнулся.
- Только никому нельзя говорить о таком, Тифор Ахмедыч. Это ж здешние купцы будут шарахаться от Марьи Захаровны, как черт от заутрени.
Хорунжему пришлось тут же объяснить, что такое заутреня (о черте все иномирцы уже знали).
Тифор, в свою очередь, пояснил:
- У наших купцов такое не прошло бы, у них амулеты, а здесь возможно. Ну, если тот, о котором мы говорили, негатор - тогда никак, даже Мариэла не сможет… Так ведь здесь ювелиров, наверняка больше одного? Короче, через два дня, я так думаю, нам пришлют кристаллы на продажу. А если и не продадим, так сами используем.
- Это которые красные?
- Я думаю, что надо попробовать и красный, и синий.
- Тогда вот как надобно приниматься за дело…
Через три дня кристаллы, как и рассчитывал рыжий Тифор, прибыли. По мнению хорунжего, выглядели они отменно:
- Ишь ты, чуть не с мой большой палец! А каково смотрятся - ну подлинно самоцветы. Да чтоб мне в турецкую веру перекреститься, если мы не стрясем с того жида по двадцати рублев за камушек.
- Это примерно по четыре золотых? Маловато будет. Без прибыли не останемся, но… нет, нужно побольше. Кстати, кто такой жид?
Пришлось князю объяснить. Хорунжий порядочно добавил к объяснениям, а заодно пояснил, почему он их не любит. Впрочем, он сделал небольшую оговорку:
- Ну, оно, конечно, жиды разные бывают. Да вот вам: самолучший сапожник из всех, каких я знавал, как раз жидовской веры. Эти самые сапоги от него - тут казак легонько притопнул. - Берет недешево, но и работа не хуже любой немецкой, а то и лучше. Старого Иегуду никто не обижал. Да что я: сам войсковой старшина у него заказал! Да, еще хочу с вами идти в эту лавочку.
Казакао пытались отговорить от участия.
- Тихон, да куда тебе переговоры вести! Напугать купчишку - это да, ты можешь, так ведь нам не это нужно.
- Я же не сам-один, а с вами поеду.
- Но зачем?
- Охраною, вот зачем. Пистоль при мне, - и Неболтай нежно погладил кобуру с иномирским пистолетом. - А что до гутарить - так я и помолчать умею, уж ты не сомневайся.
Казак так и не сознался в своих тайных целях. Между тем они существовали. Ему до смерти было интересно поглядеть на действия мага разума.
По обсуждении сговорились на походе к ювелиру вчетвером.
Первым (и вроде как главным) был князь Мешков: он был знаком с ювелиром. Именно у него Михаил Григорьевич в свое время купил украшения для супруги.
Второй была Мариэла. Ее аргументация была столь же проста, сколь и убедительна:
- Если только ювелир и его люди в магазине не негаторы - берусь немедленно проверять их слова на правдивость, а еще могу кое-чего из мыслей прочитать.
Возражений не нашлось.
Задача третьего (Тифора) была простой: он лучше всех разбирался в кристаллах и, будучи универсалом, мог прогнать достаточно быстро потоки от магии любого вида.
Четвертым оказался Неболтай, с которого чуть ли не взяли клятву вести себя тихо и вообще не говорить ни единого слова - в соответствии с фамилией.
По размеру помещения трудно было подобрать точное название. Побольше лавки, поменьше магазина. По виду его никто не взялся бы угадать, чем здесь торгуют. Товара в пределах видимости не было. Зато были люди: сам владелец Моисей Соломонович Макаров (настоящая фамилия была Магар, но ушлый ювелир ее русифицировал), его племянник лет двадцати в качестве охранника и один совершенно неизвестный пожилой темноглазый человек - правоверный еврей, судя по черному одеянию, шляпе и пейсам. Последние двое поклонились вошедшим и продолжили старательно изображать полное безразличие к миру.
По мнению казака, которое он, держа слово, не высказал вслух, молодой охранник не стоил внимания. А вот пожилой… тот был пока что непонятен.
При входе Тифор бросил взгляд на серебряную пластинку в своей ладони и кивнул.
Как и положено, хозяин поздоровался первым:
- Доброго здоровья, ваше сиятельство. Чего изволите купить? Для дамы имею привлекательные вещицы…
Ювелир говорил по-русски почти чисто, ибо достаточно долго занимался своим делом.
- Нет, Моисей, на этот раз мы сначала продаем, а уж потом покупаем.
На лице хозяина изобразился умеренный интерес.
- Вот, посмотри на эти камни.
С первого взгляда синий камень можно было принять за сапфир, а красный - за лал. Но опытный ювелир привык не доверять первому впечатлению. Поэтому хозяйская рука извлекла из шкафчика лупу в оправе из желтой меди, и камни подверглись самому тщательному изучению.
Наконец, владелец торгового заведения поднял голову.
- Сожалею, но это цветное стекло - правда, с очень хорошей огранкой. Куплю по пяти рублей за штуку.
Хорунжий не сказал ни слова на это заявление, лишь самую малость приподнял брови. Тифор сохранил полную невозмутимость. Князь стрельнул глазами в сторону молодой дамы. Та чуть опустила ресницы. Вариант действий был обговорен заранее.
- Да, забыл совсем: это наш охранник; это Тифор Ахмедович, наш специалист по камням, а эта дама - лекарь, ее зовут Марья Захаровна. Эти двое - из далеких краев.
Отчетливый акцент сразу же подтвердил иностранное происхождение, пусть даже с русским именем и отчеством. В голосе молодой женщины звучали железные интонации:
- Князь Мешков не вполне точно указал мою специальность. Я не только врач, но и умею отличать правду от лжи, а также - в некоторой степени - читать мысли. На этот раз, Моисей Соломонович…
В голове у ювелира зазвенел колокольчик тревоги. Он не помнил, чтобы когда-либо сообщал кому-то из этой троицы имя отца или свое отчество. Да им и в голову не пришло бы так звать скромного еврея - ну разве что иностранке…
Неболтай и не подумал глядеть на хозяина. Все его внимание было направлено на загадочного пожилого жида. Его взгляд отражал… Любопытство? Тревогу? Страх? Нет, не то. Но уж глядел он внимательно, не отрываясь, и как раз на Марью Захаровну.
- …вы соврали насчет нашего товара, заведомо зная, что это НЕ стекло. Но вы не смогли распознать род камней. Не удивлена: они пришли из редкого источника, нигде вы подобных не встретите. Вот почему я призываю вас подумать хорошенько, прежде чем высказать свое суждение второй раз.
Тревожный звоночек уже звучал пожарным набатом (ювелир слышал один раз такой в русской деревне).
И тут неожиданно для всех, кроме хорунжего, вмешался пожилой посетитель лавки. Черные глаза коротко глянули на хозяина, а ладонь сделала короткий останавливающий жест. Ювелир проглотил фразу, что была уже на языке. Акцент у незнакомца совсем не чувствовался; еврейское происхождение выдавали разве что интонации.
- Извините за вмешательство, дама и господа. Меня зовут Давид, сын Исаака, я раввин. Моисей, если ты не можешь распознать камни, из этого не следует, что они не имеют цены.
Ювелир попытался защищаться.
- Дама и господа, но эти неизвестные камни и вправду похожи на стекло. Правда, очень высокого качества, да и полировка хороша. Даю по восьми рублей.
Женщина ответила, не задумываясь:
- Похожи, да не совсем. У вас найдется кусок НАСТОЯЩЕГО стекла?
Хозяин без разговоров принес небольшой обломок оконного стекла.
- Вот, - красный камень оставил заметную царапину, - и у синего та же твердость. То есть не стекло.
Тут таинственная посетительница повернулась к раввину.
- Кстати: как желаете, чтобы я к вам обращалась, уважаемый?
Назвавший себя раввином благожелательно улыбнулся. Что пряталось за улыбкой, никто не узнал.
- Зовите меня ребе Давид.