- Найдется в любом месте города, - прокомментировал Деррил, - но этот парень всегда оказывается на его пути.
Он знал, что ни у него, ни у Лоррен не было конкретного плана. Оба собирались сесть в свою немаркированную машину и ехать, осматривая тихие районы и надеясь на чудо - увидеть потенциальную жертву до того, как убийца выйдет на нее. Остальные оперативники поступят так же, а полицейским даны указания, за чем наблюдать.
Не имея следов или ключей к разгадке, трудно было предпринять что–либо другое.
До того как они вышли из здания, ему вручили коричневую папку. Внутри лежал отчет экспертов судебной медицины отелах, найденных в Тендерлойне, в бывшем особняке Гейтса. Он быстро пробежал его глазами, так как Лоррен нетерпеливо ждала. Ей хотелось быстрее отправиться в путь.
Однако от прочитанного у него кровь застыла в жилах, и он не знал, как об этом сказать Лоррен. Он даже не посмел сделать этого.
Она села за руль простого зеленого "Седана" и включила зажигание. Оба молчали, пока машина не выехала на дорогу. Оба мысленно отключились от сигналов радио полиции, как это делает каждый полицейский, и несколько минут ехали не разговаривая. Оба следили за своей стороной улицы, понимая, что каждый замеченный прохожий может быть либо потенциальной жертвой, либо убийцей. "Никто не знает, где скрывается зло, - размышлял Деррил. - Никому не дано читать в сердцах людей".
- Я попытаюсь стать им, - сказала Лоррен, прервав молчание после того, как они проехали несколько кварталов. Ее голос, неожиданно разорвавший тишину, даже испугал Деррила.
- Кем?
- Убийцей. Я пытаюсь выбросить все свои мысли и думать так, как думает он, чувствовать так, как чувствует он, и действовать соответственно. Так, чтобы вычислить, каков будет его следующий шаг, еще до того, как он сам примет решение.
- Это помогает? - спросил Деррил.
- Иногда. Мне таким путем удалось схватить нескольких преступников. Парня по кличке Мясник, орудовавшего большим ножом для разделки мяса. Вот так я его и поймала.
- У вас после этого не возникает… гадливого ощущения?
Лоррен рассмеялась, но в ее голосе не прозвучало ничего веселого.
- Я долго стою под душем. И не один раз. Стою под горячим душем. Это не помогает. Знаете, есть люди, с которыми я могу разговаривать. Это тоже не помогает. Затем я иду к могилам тех, кого он убил, или смотрю на фотографии жертв. Я также смотрю на людей, ходящих по улицам, которых ему не удалось убить. И мне от этого становится лучше. Это единственное, от чего мне становится по–настоящему хорошо.
- А как же сейчас? - спросил Деррил. - Вы еще не взяли его и знаете, что он на воле.
- Тут ничего не помогает, - ответила Лоррен. - Мне будет плохо до тех пор, пока я не доберусь до него.
- Вы суровы.
- Да. Но иногда это срабатывает, так что стоит быть суровой.
- А прямо сейчас? - настаивал Деррил. - Что вы чувствуете? Где он? О чем он думает?
Лоррен сделала левый поворот на Филберт–стрит.
- Мне трудно разобраться в настоящем случае, - сказала она. - Этот преступник не похож на других. Я не могу уловить его, не могу отчетливо представить его в уме.
Деррил подумал, что в ее словах что–то есть, если Лео и сестры Холлиуэл не ошибаются. Даже Лоррен неспособна постичь его, несмотря на свой богатый опыт.
- Могу сказать, что я думаю, - продолжала она. - Я думаю, что ему это нравится. Вряд ли он из тех, кто старается уговорить себя не делать этого или убедить себя, что это совершает кто–то другой. У него творческий подход. Мы до сих пор не знаем, какое оружие он использует, а это значит, что оно не совсем обычное. Он наносит им удары так часто, потому что получает от этого примитивное удовольствие. Однако поэтому мне труднее понять его, постичь умом, он какой–то внеземной.
- Я почти уверен, что вы правы, - сказал Деррил.
Но она словно не слышала его и пребывала в состоянии транса.
- Он любит туман, - продолжала она, - ибо туман скрывает, приглушает его шаги.
Убийца может красться сквозь него и вынырнуть, прежде чем жертва догадается, что он рядом. Не успеет она побежать или крикнуть, как он набросится на нее.
Говоря без пауз, словно не она ведет машину, Лоррен сделала такой резкий правый поворот на Стоктон–стрит, что шины завизжали, и направила машину к воде.
- Куда вы едете? - спросил Деррил.
- Туман поднимается, - пояснила Лоррен. - Я буду держаться поближе к воде. Он там.
Деррил не знал, права ли она, но эта версия была ничуть не хуже другой. Он умолк и не мешал ей вести машину.
ГЛАВА 13
Избавившись от чар, Пайпер первой начала подниматься на чердак, надеясь еще раз обнаружить Тимоти Макбрайда. На этот раз она знала о нем достаточно много, и это могло помочь. Пейдж собрала разбитое зеркало, которого тот касался, когда был еще соткан из воды, а не из плоти и крови. Она надеялась, что этого будет достаточно. Поиск представлял собой гораздо более трудное дело, чем казалось, и было бы чрезвычайно досадно, если бы он не дал результата. Или если бы вышло как в прошлый раз, когда казалось, что объект одновременно находится везде, а это равносильно его полному отсутствию.
Она бросила взгляд на карту и зеркало, на сестер, которых этот парень обидел больше, чем она, а точнее, оскорбил. В эти дни Пайпер, как и подобало в ее возрасте, вела себя рассудительно, но если сестры испытывали боль, ей было не легче. Если он уязвил ее косвенно, то все равно уязвил. Это невозможно отрицать. А он, как непрестанно указывал Лео, находится там, на свободе, и, скорее всего, будет продолжать свое черное дело и набираться новых сил.
Кто знал, сколь сильным он может стать, если учесть, что у него много времени и в городе достаточно потенциальных жертв?
Ей даже не хотелось думать об этом, не хотелось озвучивать вопрос, ответ на который мог быть ужасным. Она встала перед картой и подняла хрустальный шарик.
Тереза Пинеда вышла замуж за Грега Логана, когда им обоим было по двадцать лет, хотя большинство друзей твердили, что она рехнулась. Он белый американец и даже занимается серфингом, говорили они, и не поймет ее образа жизни. Он едва мог связать несколько испанских слов, чтобы заказать маисовую лепешку в закусочной. Все видели, что они молодые и безумно влюбленные, совсем еще дети. Она выслушала все возражения, разумные доводы. Но они все равно поженились, сбежав на один день в Карсон Сити.
Они добились своего и вернулись, подождали, когда утром проснутся ее родители, и обо всем рассказали. Затем поехали к его родителям, жившим в Берлингейме, и сообщили им эту новость. Для обеих семей это оказалось неожиданностью, но они знали, что возможность брака обсуждалась, а ее родители полюбили Грега. Возможно, его родители немного побаивались Терезы, думая, что она слишком необузданна для их сына, однако приняли и тоже полюбили ее.
Справившись с родителями, они нашли квартиру на границе округа Филмор, где тот сливался с Джепентауном, районом, в котором никто из них никогда не жил и не проводил много времени. Но жизнь здесь обходилась недорого, а оба были молодыми и бедными. Через три года, когда родился Джеки, они переехали в Норт Бич, где сняли трехкомнатную квартиру в доме с низкой квартплатой. Зато нашлось достаточно места для Джеки - он получил свою комнату и больше не должен был спать в кроватке, втиснутой между их постелью и стеной.
Прошло еще четыре года. Грег больше не занимался серфингом так часто, как раньше, поменял спортивный костюм на пиджак и галстук и приступил к работе в брокерской конторе на Сансом–стрит недалеко от Маркета. Тереза была занята неполный рабочий день, чтобы проводить больше времени дома с Джеки, пока тот не начал ходить в школу. Однако Грег работал с утра до ночи, и казалось, он будет быстро подниматься вверх по корпоративной лестнице. Однажды утром ему на работе сказали, что дают долгожданное повышение, а в тот же день после обеда врач поставил его в известность, что у него не поддающийся операции рак горла.
Он ушел из брокерской конторы и провел последние семь месяцев вместе с Терезой и Джеки, а также занимался серфингом. Терезу беспокоило сокращение семейного бюджета, особенно с учетом того, что счета за лечение росли. Но она не могла сетовать на то, что он проводит свои последние дни вместе с теми, кого по–настоящему любил. Он поймал свою большую волну за три дня до того, как умер в постели, когда Тереза сидела рядом и читала толстый латиноамериканский роман о любви и утрате. Она так и не закончила читать эту книгу, но хранила ее на столе в комнате, которая служила Грегу кабинетом, где в углу все еще стояла его доска для серфинга.
Джеки уже исполнилось восемь лет, и он ходил в третий класс. А денег все не хватало. Однако, идя домой, она позволила себе пофантазировать, что можно купить, если получать чаевыми по двести долларов пять дней в неделю, да еще получать зарплату. Она сможет даже рассчитаться с частью долга по кредитной карточке, который рос после того, как закончились деньги по страховке Грега.
Она жила не слишком далеко от причала, но ей приходилось делать крюк в три квартала, чтобы зайти в начальную школу, где Джеки и другие дети работающих родителей находились на попечении дневного детского сада, который работал до шести тридцати вечера. Она знала, что время истекает. Небо темнело, и если она придет после закрытия, то детский сад будет брать с нее не за час, а за каждую минуту. Двести долларов - хорошие деньги, но не для того, чтобы выкладывать их за детский сад. Она чуть прибавила шаг.
И как раз в этот момент услышала шаги мужчины из тумана.
Деррил подумал, что Лоррен Йи ведет машину как безумная. Она почти не тормозила у перекрестков и обгоняла автомобили, двигавшиеся, по ее мнению, слишком медленно. Ей было все равно, шла ли дорога вверх, вниз или следовал поворот с плохой обзорностью. Она нагнулась над рожком, но не включала фары или сирену, не желая настораживать убийцу, если тот, разумеется, находился поблизости. Лоррен так сжимала руль, что костяшки ее пальцев побелели. Она вращала руль с таким упорством, словно тот налился огромной тяжестью, и лишь невозможность выжать из машины все, чего ей хотелось, мешает обнаружить убийцу, которого оба хотели поймать.
- Вы точно знаете, куда ехать? - наконец спросил он после того, как машина объехала один квартал и снова выскочила на ту же улицу.
Она покосилась на него.
- Конечно, нет, - честно призналась она. - Я всего лишь стараюсь почувствовать его. Думаю, он у воды, рядом с пристанью, там, где самый густой туман. Но не у самой пристани. Многовато народа. Он никогда не нанесет удар там, где много туристов. Он на одной из более тихих улиц недалеко отсюда и ждет, пока по ней кто–нибудь пройдет. Женщина, одна, не подозревающая, что ждет ее в тумане.
- Вы, скорее всего, правы, - сказал Дер - рил. Ему не хотелось говорить, что, по его мнению, она поступает неправильно, бесцельно возвращаясь на одно и то же место. Он предлагал составить в уме карту сети улиц и целенаправленно патрулировать их все с востока на запад, затем с севера на юг, беря за отправную точку край воды и отдаляясь от него. Но это была ее машина, ее оперативная группа, и она одна хотела проникнуть в мозг убийцы. Этот парень не подал ему ни одной стоящей мысли, не говоря уже о возникновении контакта, в какой Лоррен, похоже, вступила с ним. Она хотела работать на интуиции, поэтому Деррил держал язык за зубами и сквозь стекло всматривался в темнеющие улицы, ища одинокого пешехода - женщину или мужчину. Напрасно пытаясь узреть притаившееся зло.
Сидя беспомощно, словно невольник, рядом с Лоррен, он обнаружил, что все больше и больше надеется на то, что Зачарованные окажутся где–то рядом и обезвредят убийцу. Ибо, обдумывая факты, снова и снова приходил к выводу: убийца не человек. Он совершал преступления почти сто лет назад, затем надолго исчез, а сейчас вернулся и снова принялся за старое хобби.
Рапорт следователя, который он быстро пролистал, содержал одну относящуюся к делу деталь, поразившую его. Колотые раны на телах в особняке Гейтса были нанесены штыком образца конца девятнадцатого века. Как полагал следователь Суини, штык, возможно, остался со времен гражданской войны, но это была чистой воды догадка, а не конкретная данность. По той же причине Суини не мог определить, был ли штык прикреплен к винтовке или снят. Однако с учетом угла колотых ран он предположил, что штык держали в руке.
Он приложил несколько картинок и пару рисунков, чтобы показать, как, по его мнению, могли выглядеть эти раны, когда они были свежими, и как, вероятно, выглядело оружие. Он даже сделал приписку на полях одной зарисовки. "Похоже на работу вашего Мокрушника".
Деррил знал, что он прав. Колотые раны, оставленные Мокрушником оружием, которое они не могли установить, были теми же трехгранными, что и на рисунках Суини. Не абсолютно идентичными, но Деррил все равно знал, что если убийца пользуется старым штыком, то останутся следы в виде пятен ржавчины, частичек металла, но раны на рисунках и телах почти совпадали.
Совпадали в такой степени, что он был вынужден сделать вывод: убийства совершены одним и тем же лицом. Или кем он там был.
- Фишерменс Уорф, - объявила Пайпер.
- Разве он ест дары моря? - удивилась Пейдж.
- Официантка! - заорала Фиби, вспомнив женщину из своего видения с соусом на туфлях и пропахшую рыбой. - Одетая в форму ресторана, где подают блюда из морских продуктов. Вполне возможно, что она работает в одном из этих ресторанов.
- Но он не у самой пристани, - заметила Пайпер. - Он в нескольких кварталах от нее. Рядом с Левенуортом и Чеснут–стрит. Лео!
- Карета ждет вас, дамы, - откликнулся Лео. Он взял Пайпер за руку и перенес всех на угол улицы, которую она упомянула.
Но там никого не было.
- Пайпер, - с упреком простонала Фиби, - ты говорила…
- Знаю. - Пайпер замахала руками, чтобы заставить Фиби умолкнуть. - Я говорила о том, что обнаружила. Все же думаю, что он где–то здесь.
- Он больше не соткан из тумана, - сказала Пейдж, - так что его будет легче заметить.
- Однако туман здесь очень густой, - отметил Коул. - Даже для обычных людей. Даже не видно, где кончается квартал.
- Итак, куда направимся? - спросила Фиби. - Может быть, просто вызовем эту официантку?
- И тем самым предостережем его? - отозвалась Пейдж. - Того, кто прячется?
- Давайте разделимся, - предложила Пайпер. Она указала в сторону Левенуорта. - Я пойду сюда. А ты, Пейдж, иди к тому кварталу. Фиби пойдет по Чеснут–стрит. Коул, а ты иди в противоположную сторону.
- А мне что делать? - спросил Лео.
- Оставайся здесь, придешь на помощь к тому, кто первым заорет, - наставляла его Пайпер.
Лео кивнул, и все нерешительно углубились было в густой туман, как тишину взорвал вопль, доносившийся со стороны Левенуорта.
- Все туда! - крикнула Пейдж, развернулась на каблуках и побежала.
Фиби знала, что Пайпер тоже бежит в том направлении. Хотя Фиби стартовала с боковой улицы, она понимала, что необходима сестрам и всем троим придется работать вместе, если они хотят повергнуть этого врага. Он чуть не одержал верх над сестрами, однажды рассорив их. Она не позволит ему еще раз проделать такое.
* * *
Как только Тереза ускорила шаг, чтобы успеть забрать Джеки до закрытия детского сада, она расслышала шаркающий звук подошв на тротуаре. Будто кто пристраивался к ее шагам, а прибавив скорость, она сбила его с ритма. Она резко остановилась и начала вглядываться в туман, пытаясь определить, действительно ли рядом кто–то есть или у нее просто разыгралось воображение, подогреваемое непривычным, но приятным ощущением пачки денег в кармане.
Было бы действительно глупо, если бы ее сегодня ограбили, подумала она. К тому же она вспомнила, как сегодня по пути на работу заметила, что в некоторых газетных заголовках упоминается орудующий в городе убийца. Но ей было некогда остановиться и купить газету, так что она не знала, о чем конкретно идет речь. Так и не увидев никого, она продолжила путь, удвоив скорость, чтобы успеть в школу Джеки до половины седьмого.
Только когда она резко увеличила скорость, преследовавший ее тоже побежал. Больше не пытаясь скрываться, какая–то фигура выскочила из тумана и быстро устремилась к ней. Втянув в легкие большую порцию воздуха, Тереза издала такой громкий и истошный вопль, какой только смогла. Если настигавший ее парень всего лишь бегал трусцой или у него найдется безобидное оправдание и извинение за причиненный ей испуг, то она окажется в неловком положении. Но если он задумал причинить ей зло, то она предупредила его и позвала на помощь. Во всяком случае, он нисколько не напоминал бегуна трусцой - на нем была футболка и джинсы, на ногах - тяжелые бутсы. Его лицо застыло в злобной ухмылке.
Он приближался, не обращая внимания на ее вопли. По мере того как расстояние между ними сокращалось, Тереза заметила еще кое - что: сначала его руки были пусты, затем он вроде как сгреб туман и слепил из него длинное остроконечное оружие.
Тереза снова завопила. Все казалось так странно, и ей почудилось, что она ложно восприняла увиденное, поскольку такого быть не могло. Однако на ее вопли никто не отозвался, и она подумала, что их, должно быть, никто не услышал или просто проигнорировал. Она отчаянно искала глазами, куда бежать, где спрятаться. У края тротуара стоял металлический мусорный бак, переполненный отходами. Она схватила круглую крышку и, словно диск, бросила ее в парня, который находился совсем близко. Даже не останавливаясь, он отбросил ее. Она ногой опрокинула бак, растревожив вонь гниющих фруктов и прокисшего пива, и тот оказался на пути преследователя. Пытаясь перешагнуть через него, он поскользнулся и тяжело грохнулся на тротуар головой вперед. Когда он коснулся земли, странный кинжал рассыпался и улетучился вместе с вечерней дымкой. На его месте тут же появился другой.
Тереза повернулась и побежала, пытаясь воспользоваться кратковременной паузой. Но он мгновенно вскочил и, прежде чем она успела пробежать десять шагов, настиг ее. Она почувствовала удар твердого кулака в плечо, после которого она завертелась и отлетела к ближайшему зданию из песчаника. Неровная поверхность разодрала ей щеку. Она почувствовала кровь во рту, увидела звезды, перевернулась, оттолкнулась от стены… и попала прямо в его мощные хищные руки.
Лоррен Йи была права. Над большей частью города туман рассеялся, но у воды остался таким же густым. Деррил подумал, что ехать сквозь него - то же самое, что лететь сквозь облака или, может быть, сквозь дым неразгоревшегося костра. Он пытался рассмотреть что–нибудь, однако видимость в лучшем случае ограничивалась двумя кварталами, а иногда и того меньше. Когда машина пересекала Левенуорт, Деррил слегка держался за края сиденья, чтобы Лоррен не видела, как он изо всех сил старается не удариться головой о потолок машины. Он едва различал обе стороны улицы.
Он знал, что туман действует на видимость так же, как и на звук, но не с такой интенсивностью. Туман приглушает звук, не позволяет ему развить обычную скорость. На тихих городских улицах, где громкий крик при других обстоятельствах слышен на многие кварталы, туман ограничивает его распространение, лишая части эха, и даже может изменить его высоту.