- Никто, действующий в рамках закона, - ответил Лео. - Если только в то время обычаи захоронения не были иными, чем сегодня. Я бы сказал, что это похоже на сцену массового убийства столетней давности.
Пайпер молчала некоторое время, на душе у нее и так было не слишком весело, а два сообщения, завершившие новости, повергли ее в еще большее уныние.
- Похоже, в то время тоже были серийные убийцы, - заметила она. - Джек - Потрошитель, верно?
- Да, их было несколько, - ответил Лео. - Джек - Потрошитель - самый знаменитый, но были и другие. Холмс из Чикаго. Да и Джон Уэсли Хардин, старый бандит с запада, подпал бы под определение, которым мы пользуемся сегодня. Но…
Он не договорил.
Пайпер слегка ткнула его локтем в ребра:
- Но?..
- Не знаю, - угрюмо ответил он. - Просто какое–то ощущение после увиденного на экране, такое чувство, будто здесь приложили руку неземные силы.
- Работа для Зачарованных?
Лео нехотя кивнул:
- Вполне возможно. Во всяком случае, нам надо узнать об этом побольше.
"Как здорово, - думала Пайпер. - Похоже, моим сестрам и мне придется действовать сообща, хотим мы этого или нет. - Она взглянула на Лео. - Откуда только он знает обо всех этих ужасах?"
"Книга Теней" помогала, но часто и разочаровывала. Почти все, что сестрам Холлиуэл могло понадобиться для непрекращающейся борьбы с силами тьмы, заключалось на ее страницах. Но тексты в ней все время менялись, и поэтому найти что–либо было весьма нелегко. Иногда книга сама открывалась на необходимой странице, иногда смысл казался неясным* и искать в ней какую–либо ссылку было все равно что найти в "Войне и мире" имя, которое можно произнести, не сломав язык.
Когда Фиби впервые нашла здесь, на чердаке, огромный том в кожаном переплете и прочитала заклинание, оживившее Силу Трех в ней и в ее сестрах, она пришла в страшное возбуждение. Неожиданное появление призрака Мелинды Уоррен, их родственницы, сожженной на костре сотни лет назад, только прибавило ей смятения. Однако с тех пор, по мере того как они уверовали в свои силы, и особенно в мрачное время, наступившее после смерти Прю, Фиби находила утешение на чердаке около книги. Иногда казалось, что ей как младшей сестре (хотя эта роль с тех пор отошла к Пейдж, младшей как с точки зрения возраста, так и опыта в колдовстве) требовалось ощущение связи, которое она обретала здесь, чувства преемственности со всеми женщинами рода Холлиуэлов, жившими до нее. Слабый свет, проникавший сюда сквозь витражные окна, приятная дружба с книгой в коричневом кожаном переплете, на котором рельефно выступал позолоченный орнамент из трех переплетенных дуг - заключенные в кольцо три связанные друг с другом арки, даже заплесневелые запахи старых вещей, самой истории, вселяли успокоение.
Однако, листая "Книгу Теней", Фиби не могла найти ничего конкретного о прапрапрабабушке Агнес. Книга заключала в себе главным образом заклинания и наставления в разных ведьмовских делах, но сестры время от времени находили в ней отрывки из семейной истории, когда им требовалось узнать о чем–либо таком. Но сейчас Фиби все больше впадала в отчаяние по мере того, как, листая страницу за страницей, она не находила в книге ничего. Словно самое имя Агнес было стерто.
Наконец Фиби пришлось произнести заклинание, чтобы вызвать конкретную информацию:
Страницы слева
И страницы справа!
Вызовите прошлое тети Агнес
Из небытия.
"Книга Теней" на мгновение озарилась собственным светом, страницы затрепетали и открылись на таком месте, которого раньше в ней не было. Фиби в этом не сомневалась. Там оказалась запись еще одной родственницы, Филиппы Холлиуэл, о которой она никогда не слышала. Почерк был старомодный и трудно читаемый, но то же можно сказать и о письме Агнес. Фиби продиралась через этот почерк. И в самом низу страницы нашла ссылку, которую искала.
"Агнес впервые вошла в этот дом в тот день, когда восстала против нас, - гласили похожие на паутину каракули. - Мы проявили вежливость, ибо она одна из нас, но не более того. Она опозорила семью Холлиуэлов, и среди нас много таких, кто не расположен простить ей, и они не простят. Агнес, как говорится, пожинает то, что сама посеяла. И остальным нет дела до того, нравится ей это или нет".
Фиби закрыла книгу. "И это все? - удивилась она. - Единственное упоминание, которого удостоила прапрапрабабушку "Книга Теней"?"
Значит, старая Агнес была на ножах с остальными членами семьи. "Это неплохо знать, - подумала Фиби, - но никак не помогает прояснить предупреждение, которое она припрятала в старом комоде". В некотором смысле это, возможно, даже подкрепляет точку зрения Пайпер. Если Агнес была своего рода нарушительницей спокойствия, возможно, ее предупреждение ложно. Или оно скорее всего имело отношение к тому, что натворила эта женщина, восстановив против себя всю семью. Тогда это не больше чем пройденный этап истории. У нее вдруг возникло искушение вызвать саму Агнес, но она тут же отмахнулась от него. Если между Агнес и остальными Холлиуэлами образовалась пропасть, то Фиби этим могла навлечь беду.
Фиби села на пол, чувствуя себя одинокой и потерянной. Было время, когда Пайпер выступала в роли миротворца, вмешиваясь всякий раз, когда Фиби спорила с Прю, а что греха таить, последнее случалось часто. Пайпер теперь сама стала камнем преткновения и, поскольку Пейдж была главным предметом спора, не осталось сестер, к которым она могла бы обратиться. Коул встал на ее сторону, но ему больше ничего не оставалось. Ей бы найти беспристрастного человека, на котором можно проверить свои выводы, но такого не было. Оставалось действовать в одиночку.
В Бюро социальных проблем Боб Коуан, босс Пейдж, был во власти приступа дурного настроения. Похожие дни случались и раньше,
и сегодняшний, судя по всему, оказался именно таким, когда босс был готов придираться к работникам, а сам доходить до белого каления. "Наверно, чтобы стать начальником, требуется вспыльчивый характер и способность затаить обиду, - думала Пейдж. - Просто нужно обладать верным соотношением наглости, снисходительности, властности, чтобы обращаться с людьми так, словно те являются вашей личной собственностью и обязаны считать вас своим благодетелем и обращаются к вам за наставлениями и руководством".
Возможно, мистер Коуан, по крайней мере, так и рассуждал. Он определенно рассматривал вверенную ему контору как своего рода феодальную вотчину, а себя как феодала, несшего ответственность за свое личное владение. Пейдж не сомневалась в том, что если бы это не возбранялось, он в качестве законной меры наказания ввел бы колодки, а возможно, и смертную казнь за такие прегрешения, как ненадлежащее оформление документации, незаполнение степлера скобами, когда те кончались, и прежде всего за непочтительное поведение в присутствии его светлости.
Пейдж подумала, что она придает слишком большое значение его выпадам в ее адрес, имевшим место сорок минут назад. Честно говоря, она забыла отметить время встречи в его календаре, в результате чего две нуждающиеся семьи пришли к мистеру Коуану в одно и то же время.
Положительной стороной в характере Коуана, побуждавшей Пейдж оставаться здесь, а не искать новую работу, возможно, такую, которая сможет обеспечить прожиточный минимум в Сан - Франциско, являлось то, что он не только был изворотлив и находил средства для оказания помощи людям, но и проявлял напористость в достижении этого, невзирая на обстоятельства. Иногда он был тираном, но при этом стремился к тому, ради чего, по мнению Пейдж, стоило страдать. Иногда люди нуждались в помощи, в совете, ждали, чтобы кто–то подтолкнул их в правильном направлении. И не их вина, что удача отвернулась от них, что среди имущих и неимущих они оказались в числе последних. Боб Коуан понимал это и проверял свои убеждения на передовом рубеже повседневной борьбы. Но, рассердившись на него, Пейдж уже не могла успокоиться.
Как бы там ни было, она знала, что сегодня не на шутку разозлилась на своих сестер, и теперь переносила свое раздражение на других. И особенно на Коуана. Она не поняла, что сегодня утром происходило в доме, однако, это без сомнения, было как–то связано с ней. Фиби и Пайпер демонстрировали ей притворную вежливость и в то же время сверлили друг друга глазами, словно обмениваясь кинжальными ударами, когда им казалось, что она не видит… Что - то определенно беспокоило обеих сестер Холлиуэл. И возможно, их возлюбленных тоже - Лео и Коула было почти не видно этим утром. "Почему они не могли откровенно поговорить со мной? - недоумевала она. - Ко мне ведь можно запросто подойти. Разве не так?"
Нет, сестры всегда охотно говорили с ней и весьма откровенно, если ее поведение беспокоило их. Значит, на этот раз их беспокоили не такие простые вещи, как ее дурные привычки. Случилось нечто серьезное. Нечто тревожное.
"Как раз поэтому они должны открыто обо всем сказать, - раздумывала Пейдж, - а не ходить вокруг да около и портить себе и мне настроение".
Чем больше она думала об этом, тем больше расстраивалась. Она поймала себя на том, что с нетерпением ждет обеденного перерыва, но не потому что задумала пойти поглазеть на наряды, которые были ей не по карману, а потому что хотелось хоть на какое–то время оказаться в другом месте. И если она там оторвет кому–нибудь голову, то потерпевшим, по крайней мере, будет незнакомец, а не коллега по работе.
Сейчас она была бы этому весьма рада.
ГЛАВА 3
- Коул, я должна ей все сказать, - настаивала Фиби. Она вернулась в свою комнату, где ее дожидался дружок - бывший демон. Коул был высок, смугл и чертовски красив. Помня, как он почти в мгновение ока превратился в Белтазора и чуть не погубил сестер Холлиуэл, она признавала, что в этой черте плохого мальчика есть нечто привлекательное. При условии, что тот не станет слишком плохим.
- Что сказать? - спросил он, расхаживая перед кроватью, на которой сидела Фиби. - Мне казалось, ты так ничего и не узнала.
- Почти ничего, - согласилась Фиби. - Но ведь это само по себе говорит о чем–то, правда? Если семья настолько невзлюбила старую Агнес, что в "Книге Теней" о ней почти нет упоминаний, то это значительная информация.
- Скорее значительное отсутствие информации, - пробормотал Коул. - Я бы не стал называть ее полезной. Но если хочешь рассказать Пайпер, валяй. Она твоя сестра. Только не удивляйся, если ты ее ни в чем не убедишь.
- Коул, Пайпер не такая, - возразила Фиби. - По крайней мере, не всегда. Хотя, пожалуй, сегодня все может случиться.
Коул только пожал плечами.
- Ха–ха! - рассмеялась Пайпер. - Ты опять за свое.
Фиби и Коул нашли Пайпер и Лео внизу в кухне разговаривающими о чем–то важном, чем они не считали нужным поделиться. Фиби рассказала им, как мало она узнала из "Книги теней": прапрапрабабушка натворила что–то и настроила против себя остальных членов семьи Холлиуэлов, а если семья нашла в себе силы простить ей, то это по неизвестной причине не нашло отражения в книге. Фиби обнаружила, как трудно вообще найти что–либо об Агнес, и ей пришлось прибегнуть к волшебству, чтобы добыть даже эти скудные сведения.
Ей пришлось с неохотой признать, что Коул точно угадал ответ Пайпер.
- Итак, это полностью опровергает твою теорию, не так ли? - спросила Пайпер. - По - моему, если бы нам было нужно серьезно отнестись к этому предупреждению, тебе не кажется, что оно исходило бы из более достоверного источника?
- У нас нет доказательств, что ей нельзя доверять, - ответила Фиби, осознав безнадежность своего возражения уже после того, как высказала его.
- Ну, конечно, в таком случае все остальные Холлиуэлы, вероятно, были плохими, а Агнес - единственным хорошим человеком. Послушай, Фиби, если семья отвернулась от нее, должно быть, она сделала что–то плохое. Очень плохое. А если она такая плохая, то я не понимаю, как мы можем ей поверить, что Пейдж замышляет недоброе, даже если считать предостережение относящимся к Пейдж, а как раз с этим мы не можем согласиться.
- Пайпер, мне понятна твоя точка зрения. - Фиби развернула один из стульев и уселась на него верхом. - Ты же знаешь, я с самого начала считала Пейдж членом нашей семьи.
- Вопреки моему совету, - добавил Коул.
- Что ж, в то время ты здесь был не самым большим авторитетом, - заметил Лео. Сказать, что Коул и Пейдж не сразу почувствовали симпатию друг к другу, значило бы ничего не сказать.
- Мы все приняли Пейдж как члена семьи, - заявила Пайпер. - Поэтому неразумно отвергать ее сейчас.
- Это нечестно! - завопила Фиби. - Ты же знаешь, что я хотела сказать совсем другое! Я только сказала, что меня вынудили заглянуть в этот комод. Я это и сделала, и мы там нашли письмо. Пайпер, подобные вещи не происходят просто так, без всякой причины. Ты же знаешь, что так не бывает. Нам просто следует разобраться, вот и все.
- Со дня смерти тети Агнес прошло… не знаю сколько… по меньшей мере, прошли многие десятки лет, правда? Прежде мы о ней даже не слышали, и, похоже, этому есть веская причина. Почему мы должны подозревать свою сестру просто из–за того, что старушка могла написать и спрятать неизвестно когда? Это древняя история. Не будем ворошить ее.
Слова Пайпер, словно нож, вонзились в сердце Фиби. Ей было невыносимо даже намекнуть на то, что Пейдж нельзя полностью доверять. На нее давило огромное чувство вины за то, что она снова заговорила на эту тему. Но чем больше Пайпер пренебрегала ее идеей, тем больше она убеждалась, что здесь что–то есть. Пейдж появилась почти ниоткуда, и они приняли ее потому, что она приходилась им сводной сестрой. Возможно, из веры сестер в Силу Трех можно извлечь выгоду, чтобы потом повернуть все против них.
- Фиби, Пайпер права, - твердо заявил Лео. - Я бы сразу обнаружил, если бы Пейдж оказалась не той, за кого выдает себя. Она дочь вашей матери, а ее отец - ангел. По ней это заметно.
- Но еще не значит, что ей можно доверять. Когда–то ты не заметил демона во мне, - возразил Коул.
- Может быть, я просто не хотел замечать, - отрезал Лео. - Я хотел довериться впечатлениям Пайпер и ее сестер.
- Но тебе не захочется сделать это сейчас? - спросил Коул.
Сидевший за кухонным столом Лео поднялся, и от несвойственного ему грозного взгляда его лицо помрачнело. Фиби знала, что Коулу, прежде творившему зло, свойственно быть грозным, а Лео - улыбающимся.
- Я доверяю Пайпер и одной из ее сестер, а с другой у меня возникли небольшие затруднения.
- Вполне возможно, что твое доверие больше зависит от привязанности, нежели от фактов, - заметил Коул. Он расхаживал взад–вперед, как делал, когда был окружным прокурором. - В роли прокурора мне все время приходилось бороться с этим. Обвиняемые изо всех сил стараются быть более симпатичными, чем судейские, поэтому присяжные обычно отворачиваются от обвинителей и занимают сторону обвиняемых. Лео, это может сыграть важную роль, чрезвычайно важную роль. Тебе следует отбросить свои привязанности и взглянуть на факты.
- Факт заключается в том, что ни у тебя, ни у Фиби фактов нет.
- Неправда! - не выдержала Фиби и ударила кулаком по столу. Она с трудом сдерживала слезы отчаяния и гнева. - У меня было предчувствие, так? Оно привело меня к комоду, который мы все видели миллион раз, но не обращали ни малейшего внимания. А это было такое отчетливое видение, что я не могла проигнорировать его. Я разбудила Коула, мы поднялись наверх и тут же распотрошили этот комод.
- Знаю, - сказала Пайпер. - Я помню, что проснулась, когда вы подняли шум. Но это было не предчувствие, а, как ты тогда говорила, сон.
- Как тебе угодно. Я тоже люблю поспать, - заявила Фиби. - Ты хочешь сказать, что я выскочила из постели ради какого–то пустяка?
- Вряд ли, - согласилась Пайпер.
- Вряд ли. Письмо оказалось там, и оно настоящее. Оно у меня в комнате. Можешь почитать, если хочешь. Агнес была настоящей. Допустим, ее невзлюбили, но она существовала. Значит, возможность, что Пейдж не следует полностью доверять, тоже существует.
- Хорошее начало, - подбодрил ее Коул. Он взглянул на Лео и Пайпер, которые насторожились и казались немного смущенными. - А каков вердикт жюри?
Пайпер собиралась было ответить, но Лео сжал ей плечо и сам взял слово:
- Жюри объявляет перерыв. Вы, ребята, пришли сюда как раз в тот момент, когда мы собирались уходить. Мы дали вам достаточно времени, но нам действительно надо быть в другом месте. Мы вернемся к этому как–нибудь в другой раз.
Прежде чем Фиби и Коул успели возразить, замерцал свет, словно вокруг костра вспыхнули и погасли искры, Лео и Пайпер растворились и устремились в другое место, воспользовавшись силой ангела.
- Что ж, не очень–то любезно, - заметила Фиби.
Коул откашлялся и сел за стол, потирая правый кулак левым, словно собираясь кого–то ударить.
"Весьма возможно, - подумала Фиби, - что у него возникло такое желание".