Судебные эксперты уже установили генераторы, которые громко работали и уж точно не давали соседям спать, а также яркие лампы на опорах, которые погрузили весь участок в искусственный дневной свет. Полицейских в формах отправили на окраины, чтобы сдерживать любопытных и охранять место преступления по периметру. Наверное, некоторые ходили по квартирам, спрашивая, слышал ли кто что–нибудь или видел, как произошло убийство. Двое других членов оперативной группы подъехали почти в то же время, что и Деррил. Он заметил Стефани Пейзант и Леонарда Скоби, стоявших по ту сторону ленты и что–то записывавших. Лоррен Йи допрашивала с пристрастием полицейского в форме.
Деррил посмотрел в сторону толпы зевак. Некоторые вышли прямо в пижамах и халатах, другие, несмотря на погоду, надели тренировочные костюмы или шорты. Кое–кто оделся основательно, не забыв спрятаться под пальто от ночного холода. Деррил хотел поручить кому–нибудь сфотографировать толпу, и даже сам собирался потолкаться среди зевак, чтобы прислушаться, присмотреться и пронюхать что–нибудь. "Вполне возможно, он там, - думал Деррил. - И смотрит, как мы трудимся, разыгрывая дурачка и наслаждаясь тем, что находится совсем рядом, пока мы расследуем его кровавую работу".
Деррил уже сделал два вывода относительно убийцы. Основываясь на первоначальном рапорте, он считал случившееся делом рук того, кто на этой неделе убивал уже три раза. Что означало: на воле определенно гуляет серийный убийца. Вскоре, возможно уже завтра, в городе об этом узнают - и начнется паника. Если оперативной группе не удастся быстро схватить его, вмешается ФБР, и с надеждой, что он, Деррил Моррис, возьмет этого плохого парня, можно будет распроститься.
А Деррилу хотелось поймать его. Очень хотелось. С того самого момента, как он увидел Гретхен Уинтер и Джулию Тилтон.
Скорее всего, это мужчина. Ему лет под тридцать или чуть больше. Миновав такой возраст, большинство из них оказывались пойманными или умирали или избавлялись от болезни, которая заставляла их убивать. Скорее всего, он с Кавказа. Ненормальная жизнь дома, отец умер, ушел или не играет в семье никакой роли, всем командует мать и, возможно, злоупотребляет этим. Такой вкратце представлялась его биография, и хотя Лоррен Йи не любила подобных догадок, они давали хоть какую–то зацепку. Полицейский должен знать возможные последствия, но не полагаться на них всецело. Деррилу приходилось рассматривать эти детали как присущие его добыче, но не забывать, что убийца вполне мог быть шестидесятилетней эскимоской из образцовой семьи. Способность удерживать в голове одновременно две противоположные версии является верным признаком исключительного мышления. Верным признаком представителя полиции Сан - Франциско.
Однако когда он взглянул на Розу Порфиро, уверенность тут же исчезла. Она лежала на спине, склонив голову под каким–то невероятным углом, с открытыми глазами, в которых даже после смерти застыл ужас. Ее застегивающийся доверху на пуговицы свитер расстегнулся и слипся от крови с разорванной белой форменной рубашкой отеля. Крови было много, от многочисленных колотых ран она пропитала одежду и собралась под ее телом. Он также заметил влажные пятна на ее плече рядом с шеей.
- Таких убийц в наше время встречается много, - сказал Эд Суини. Следователь Суини был невысоким круглым человеком с маленькой головой, которая напоминала Деррилу грейпфрут с глазами. Несмотря на холод, Суини вспотел. Деррил знал, что это единственное физическое проявление гнева, который поднимался внутри, когда Суини приходилось смотреть на убитых. "Маленький кругленький человечек, который потеет в холодную ночь, - думал Деррил, - и обладает бесподобной памятью". Суини помнил все, что когда–либо слышал, видел или читал, и мог процитировать практически дословно. Когда дело касалось убийств, Деррил был рад, если радом находится Суини.
- Мне нужен именно этот, - сказал Деррил.
- Из–за Тилтон и других?
- Верно. Ты того же мнения?
Суини кивнул. Он указал на многочисленные колотые раны на туловище Розы.
- То же самое оружие. Точно не знаю, что это такое. На этот раз девятнадцать ран. Чтобы наступила смерть, хватило бы и трех–четырех, но парень, видно, не любит рисковать.
- Кошелек был при ней? - спросил Деррил, хотя уже знал ответ.
- В нем тридцать один доллар и двадцать два цента, - ответил Суини. - Виза, водительские права, читательский билет и несколько семейных фотографий.
- Семья знает? - Эту часть работы Деррил ненавидел больше всего, но такое можно сказать о каждом, кто носит значок. Сообщить, что чья–то жена, мать его детей, убита, - тяжелое дело. Иногда Деррила посещали кошмары, даже если ему неделями не приходилось никому ничего сообщать.
- Полицейский уже послан, - сказал Суини. - Кажется, Санчес. Жертва жила в паре кварталов отсюда.
Деррил знал, что это означает - члены семьи могли прийти сюда, если Санчесу не удастся задержать их дома. Они не должны видеть место преступления, и к тому же это только помешало бы расследованию. Чувства членов семьи важны, но не менее важно поймать убийцу, пока он не успел нанести удар еще одной семье, потом еще одной. То обстоятельство, что родные Розы Порфирио находились рядом, лишь подтверждало, как быстро он должен действовать.
Деррил с трудом сглотнул и наклонился к телу Розы.
- Давай, - обратился он к Суини, - завершим эту скорбную миссию.
ГЛАВА 6
Пайпер спускалась вниз по лестнице в кухню приготовить поесть. Когда она вошла, Фиби и Пейдж уже сидели за столом и демонстративно старались не разговаривать и не смотреть друг на друга. Напряжение здесь сгустилось не меньше, чем на окутанной туманом улице. Кофе был готов, Пайпер наполнила свою чашку и открыла холодильник в поисках фруктов. Там их не оказалось. Махнув рукой, она вспомнила, что вчера было несколько булочек с черникой.
- Кто–нибудь видел булочки? - спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Фиби съела последнюю, - заявила Пейдж, набив полный рот гренков. - И хочу сказать, пока ты не успела спросить, что это последний кусок хлеба, так что гренков тоже нет.
Пайпер бросила на обеих мученический взгляд. Фиби на мгновение встретилась с ней глазами, однако ее взгляд выражал скорее вызов, нежели сожаление.
- Осталось немного овсяных хлопьев, - сказала она. - Но тебе придется есть их всухомятку. Остатки молока я вылила в кофе.
- Неужели в этом доме никто не помнит, где находится магазин? - простонала Пайпер. - И прежде чем кто–либо начнет возражать, я отношу эти слова и к себе.
- Похоже, мы все были очень заняты, - заметила Пейдж. - Работа, погоня за демонами и все такое.
Насколько припоминала Пайпер, вчера Фиби и Пейдж весь вечер сидели дома и не разговаривали друг с другом. Однако напомнить об этом значило бы раскалить уже и так напряженную атмосферу. Поэтому Пайпер промолчала.
- Что ж, я, наверно, поем в пути, - сказала Пайпер. Она уже надела повседневные черные брюки и фиолетовый полосатый топик. - У меня с утра в "РЗ" назначены встречи с поставщиками, так что мне надо бежать. - Она говорила правду - у нее на девять и на десять тридцать были назначены встречи с поставщиками, которые проведут инвентаризацию ее запасов и затем вместе с ней оформят новые заказы. Несомненно, она будет занята все утро.
Фиби взяла кружку и понесла ее к раковине.
- А у меня собеседование, так что мне тоже пора.
- О, как интересно, Фиби, - весело сказала Пейдж. - С кем? Где?
- В маленькой сети магазинов, их штаб - квартира находится здесь, в городе. Не ахти какая работа - должность администратора, но она может принести немного денег и я с удовольствием снова буду платить за продукты. И все же собеседование вызывает у меня не очень хорошее предчувствие.
- Это почему?
Фиби раздумывала, не зная, как много следует сказать.
- Просто… в последнее время я плохо сплю.
Это была ложь или в лучшем случае полуправда, но Пайпер смолчала. Множество других проблем беспокоило Фиби больше, нежели сон.
- Что ж, желаю удачи, - сказала Пейдж. - Я уверена, у тебя все получится.
Похоже, она искренне старалась растопить айсберг напряжения, заполнивший всю комнату. Пайпер внимательно следила за Фиби - она с любопытством ждала, какой ответ та придумает. На мгновение глаза Фиби потеплели, и она взглянула на Пейдж точно так, как в то время, когда доверяла ей. "И снова будет доверять", - подумала Пайпер. Но взгляд Фиби снова стал жестким, а губы сжались в узкую линию. Пайпер угадала - сестра вспомнила, что не знает, можно ли доверять Пейдж. Столь же жестко Фиби взглянула и на Пайпер. "Ладно, - подумала Пайпер, - на меня она тоже злится".
Пайпер тоже была не очень–то довольна Фиби и не будет до тех пор, пока сестра не перестанет язвить Пейдж из–за того глупого письма. А особенно после того, как съела последнюю булочку и выпила все молоко.
- Ну, что ж, - сказала Пайпер, сгорая от нетерпения уйти, прежде чем успеет сказать такое, о чем придется жалеть потом. - Пока!
Она пошла вверх по лестнице, чтобы зайти почистить зубы и попрощаться с Лео.
Даже когда мистер Коуан пребывал в хорошем расположении духа, что случалось редко, работа Пейдж требовала большого напряжения. Люди обращались в службу социальных проблем не тогда, когда их жизнь текла размеренно, а когда доходила до кризисной точки. Неприятные споры о том, кому быть опекуном детей, пропавшие родители, взаимные оскорбления, отсутствие крыши над головой - все это заполняло рабочий день Пейдж. Бывали времена, когда казалось, что она не выдержит, и Пейдж радовалась, если ей иногда случалось воспользоваться своими колдовскими способностями и дать какому–нибудь демону под зад. Таким образом ей удавалось разрядиться, выпустить немного пара.
Сегодня, например, она большую часть утра проторчала у телефона, набирая подряд номера департаментов полиции и работников социальных проблем в разных штатах, и пыталась напасть на след так называемой матери, которая решила "обрести себя" и присоединилась к второсортному оркестру рок–н–ролла, гастролировавшему по забегаловкам и придорожным закусочным северных долин. Эта женщина ушла с работы и исчезла, не сказав никому ни слова, бросила Джаррода Буна, своего мужа, с тремя детьми моложе семи лет, предварительно сняв все деньги с банковского счета и оставив ему записку с просьбой присмотреть за ребятишками и не искать ее.
Первую часть записки мистер Бун выполнял как мог, но со второй категорически не согласился. Его зарплаты едва хватало на детский сад, где приходилось оставлять ребят, пока он работал. Так что на оплату квартиры, еды и других потребностей, с чем оба вместе справлялись при помощи банковского счета, почти не оставалось денег. Он справедливо полагал, что его детям нужна мать, но больше всего ему не хотелось, чтобы им пришлось жить в машине или приюте. Так что он хотел найти жену и побыстрее вернуть сбережения. Полиция и пальцем шевельнуть не захотела, а частный детектив был ему не по карману. Поэтому он обратился в службу социальных проблем.
Отговорки, которыми по телефону отделывались собеседники Пейдж, раздражали ее. Она никак не могла понять, почему люди не говорят с ней откровенно. Если офицер полиции в Подунке, что в штате Мичиган, не желал тратить время и проверить, не остановилась ли бывшая миссис Бун в каком–нибудь подведомственном ему мотеле, он мог бы так и сказать, а не отсылать к другому должностному лицу, которое, в свою очередь, отсылало еще к кому - то. Так продолжалось до тех пор, пока кто–нибудь не бросал трубку. Несколько раз она чуть не потеряла терпение, но сдержалась, понимая, что в таком случае вообще ничего не добьется. "Лаской большего добьешься", - думала она.
Чтобы окончательно не рехнуться, она вспоминала о Тимоти и замечательной встрече вчера на Юн ион–сквер. В обычное время она бы уже рассказала Пайпер и Фиби о таком событии, но как бы ни описывать жизнь в средоточии ведьм, слово "обычное" сегодня меньше всего приходило в голову. Однако если она не рассказывала о нем, это отнюдь не означало, что она о нем не думает. Как раз наоборот. Когда телефонные разговоры совсем выводили ее из себя, она просто вспоминала, что сама не могла удержаться от смеха, слыша его полный неподдельного веселья смех, или как он восторженно глядел на нее, когда говорил о спасенном мальчике.
Пейдж только что положила трубку после еще одного бесполезного разговора, как зазвонил телефон. Надеясь, что один из ее многочисленных запросов чудесным образом дошел до отзывчивого человека, она схватила трубку.
- Пейдж Мэттьюс, служба социальных проблем, - бодро произнесла она.
- Вот это мне нравится, - заговорил мужской голос, - приятно слышать человека, который доволен своей работой. - Прежде чем она нашлась, голос продолжал: - Пейдж, это Тимоти. Не знаю, помнишь ли ты меня…
- Тимоти, конечно, помню. Юнион–сквер, кафе. Как можно такое забыть?
- Рад слышать это. По твоему голосу можно понять, что сегодняшний день оказался лучше вчерашнего.
Пейдж задумалась над его словами.
- Ничего не могу сказать на этот счет, - наконец проговорила она. - Вообще–то получился довольно паршивый день. Но я стараюсь, чтобы люди, которые мне звонят, не узнали об этом. По сравнению с многими из них моя жизнь просто замечательная.
- Скорее всего, это так. Я совсем не хочу отрывать тебя от работы. Я просто думал о тебе и мне захотелось позвонить.
Пейдж показалось, что при этих его словах переполняется ее сердце.
- Тимоти я тоже о тебе думаю, - сказала она.
- Надеюсь, только хорошее.
- Конечно, только хорошее.
- Я счастлив, - сказал он с неподдельной радостью в голосе. - Ты сегодня снова спасала маленьких детей?
- Стараюсь спасти троих, - ответила она. - От злейшего врага - нищеты.
- Вот это да! - воскликнул он. В его голосе звучало почти благоговение. - Замечательно! Ты как раз создана для этого. Узнав в тебе ведьму, я надеялся, что ты добрая и спасение мальчика не просто счастливая случайность. Теперь видно, что это правда. Ты действительно любишь помогать людям.
- Да, похоже, что так, - сказала Пейдж. Ее глаза начали блуждать по застекленному отсеку.
- Я знал, что ты из хороших, - добавил он.
Она вдруг почувствовала, как краснеет.
- Спасибо. Надеюсь, ты тоже.
- Разумеется, - подтвердил Тимоти. - И не в первом поколении. Рамона Фрей, одна из моих прародительниц, когда–то работала вместе с другой ведьмой, которую звали… вроде как Холоуин, насколько я помню. - Пейдж почувствовала, как забилось ее сердце, но промолчала и дала ему возможность продолжать: - Нет, Холлиуэл. Агнес Холлиуэл. Они обе победили почти всех демонов к западу от Миссисипи, как говаривала моя матушка.
- Агнес Холлиуэл? - повторила Пейдж. - Не слышала такого имени.
- Но ты же слышала о Холлиуэлах о Зачарованных?
Она не знала, что делать. Если она соврет будет плохой прелюдией к знакомству, разумеется при наличии у него подобного желания. Но на суровом опыте она убедилась, что три сестры не должны терять бдительность. У Зачарованных было слишком много врагов.
"Однако весь смысл разговора с Тимоти состоит в том, что я хочу общаться с ним, - решила она. - А иногда мое желание тоже имеет значение".
- Я слышала о них, - ответила она. Ей чуть ли не силой пришлось выдавить эти слова. - Собственно говоря, я сама в некотором роде Холлиуэл.
Она почувствовала, как он замер от удивления.
- Я думал, ты Мэттьюс, - сказал он.
- Да, верно, - ответила она. - У меня та же мать, что и у сестер Холлиуэл, только другой отец.
- Значит, ты одна из Зачарованных? Потрясающе. Вот почему я почувствовал, как ты излучаешь добро.
Пейдж рассмеялась:
- Но иногда я могу быть плохой.
- Еще бы, - откликнулся Тимоти. - Однако не в том смысле, в каком я имею в виду.
- Это был один шанс из тысячи, - сказала она, помня, какая борьба началась у нее в душе, когда она узнала о том, что является ведьмой. Источник хотел перетянуть ее на сторону зла. Если бы так случилось, то после смерти Прю Сила Трех была бы ограничена. И она тогда чуть не поддалась.
- Значит, ты Зачарованная, - повторил Тимоти, - и никогда не слышала об Агнес Холлиуэл?
- А я должна была слышать?
Тимоти помолчал.
- Пейдж, - наконец сказал он, - думаю, ты догадалась, что нравишься мне и что я желаю тебе самого лучшего. Поэтому мне нелегко говорить. Пожалуй, тебе все же следует знать, кто такая Агнес. И ты должна знать еще кое–что.
- Что именно, Тимоти? - спросила она. - Ты меня пугаешь.
- Я не могу сказать тебе об этом, - ответил он. - Ты сама должна узнать. А это можно сделать, только войдя в комнату твоей сестры Фиби, когда никого не будет дома. На ее ночном столике лежит письмо. Тебе надо прочитать его.
- Но… это же значит шпионить! - воскликнула Пейдж. - Она бы убила меня. И это… действительно плохо. И она убьет меня.
- Ей не обязательно знать, - сказал он. - Я не хочу стать возмутителем спокойствия, Пейдж, но она скрывает от тебя тайну, и тебе надо знать об этом. Ты должна знать об этом.
Пейдж с трудом сглотнула. У нее уже было ощущение, что Фиби и Пайпер что–то скрывают от нее. Фиби стала особенно холодной, будто Пейдж чем–то обидела ее. Пайпер вела себя по–другому. Пейдж казалось, что она зла на Фиби.
- Тимоти, можно спросить тебя?
- Конечно, Пейдж. Спрашивай.
- Если это секрет, то откуда он тебе известен?
Он рассмеялся, и ей от этого стало немного лучше. "Не все в жизни так ужасно, - подумала она, - если рядом человек, от смеха которого становится легко".
- Пейдж, мы все обладаем некоторыми способностями, - сказал он. - Так что моя осведомленность в этом деле является результатом одной из них.
Они еще пару минут болтали, затем Пейдж неохотно распрощалась с ним и положила трубку. Близился час обеда, и она решила обязательно воспользоваться советом Тимоти.
Фиби соврала сестрам и от содеянного чувствовала себя отвратительно. Сегодня ее ждало собеседование - тут она сказала правду, - но оно было назначено на полдень. Ей просто захотелось исчезнуть из дома, убежать от напряжения, которое нарастало, словно пар от кипящей в закрытом сосуде воды. Рано или поздно его надо было выпустить - или взорваться.