Глава 5
Знакомства в верхах и низах
Амалия Ивельен посмотрела на близнецов в колыбели.
Ее дети.
Ее и Питера.
Два мальчика. Роман и Джейкоб. Питер аж весь светится. А Амалия помнила только боль.
Красное полотно боли, застилающее весь свет и скручивающее внутренности в смертельной судороге. В какой-то момент она подумала, что умрет - и не испугалась этого. Умирать страшно, когда за чертой тебя никто не ждет. А ее ждать будут. Она знает…
Потом она подумала про Сэсси и Джеса, она ведь не сможет оставить их одних, правда? И попыталась выбраться назад. Но боль давила, отбрасывала, не пускала - и женщина теряла волю к сопротивлению. А потом, в какой-то миг стало легче.
Над ней склонилось женское лицо. И Амалии показалось, что это святая. Она что-то говорила - и боль уходила. Постепенно… а потом женщина услышала крик своих детей. И поняла, что жива.
Потом уже она узнала, что это была Лилиан Иртон. Потом поняла, что ореол сияющей вызван закатными лучами солнца, которые ярко осветили женщину. Потом, все потом.
И искренне удивилась.
Корова?
Ну, братик!
Кем бы Лилиан Иртон не назвать, но уж точно не так. В зеленых глазах светился незаурядный ум, розовые губы улыбались, а статная фигура… да, статная, но не жирная ведь, позволяла нести себя с достоинством! И с каким!
Женщина знала себе цену. И цена была высока.
Она уехала - и на следующие день прибыли трое вирманок. И Амалия только глазами похлопала.
Докторусы рекомендовали ей лежать хотя бы дней десять.
Она и лежала… вирманки устроили в спальне маленький локальный ад. Хотя такого слова Амалия и не знала. Они мыли, чистили, вытряхивали, гоняли служанок с тем же самым - и на все возмущения четко отвечали, что все болезни - от грязи. А госпожа графиня приказала позаботиться о госпоже маркизе. Все.
Дискуссия закончена.
И Амалия не могла не заметить, что дышать стало легче. Что дети меньше плакали. Что ей самой приятнее, когда ее обтирают надушенной водой два раза в день…
А уж когда прибыли подарки от Лилиан Иртон на рождение детей…
Фероньерку Амалия оценила. Как и длинную сорочку, отделанную кружевом. То есть у этой сорочки верх, который должен прикрывать грудь, был кружевным, а остальное из шелка.
И всякие кружевные мелочи…
И это сделано в Иртоне? В захолустье? В имении Джеса?
Невероятно!
Но это - было.
Амалия не могла дождаться, когда встанет с постели. Ей безумно хотелось пообщаться с новой родственницей. Понять, откуда что взялось. Разобраться, как ее проглядел брат.
А сама Лилиан Иртон, прислав служанок, даже не писала. Ей было капитально не до того.
* * *
Следующие несколько дней прошли для Лили под знаком песца.
Другого слова она подобрать и не смогла. Ее дом стал местом паломничества. Она выезжать не собиралась.
Да и пригласить ее не могли. А как? Супруг в отъезде, графиня, хоть и представлена ко двору, но ведь никому лично ее не представили. Кроме альдона. Но тот точно ее к себе не потребует.
Приглашать Алисию?
Та одна и приедет. И еще поиздевается, мол, невестка занята. Некогда ей по гостям разъезжать.
А посплетничать? С гадюкой? Ну-ну… если кто хочет - лес открыт. Ловите и сплетничайте. То на то и выйдет.
Оставалось только сделать первый шаг самим. И навестить.
Алисию. А то ж? С Лилиан-то Иртон пока еще никто е знаком… только видели.
Лиля откровенно смеялась над этими вывертами средневекового этикета. Она могла куда-нибудь съездить вместе с Алисией. Но "старая гадюка" только фыркнула.
- Лиля, милая. Ты - новая достопримечательность двора. К тебе будут ломиться просто из любопытства. А вот ты…
- А что могу я?
- Можешь никого не принимать. Можешь принимать.
Теперь настала Лилина очередь фыркать.
Можно - не принимать. Но - нельзя. Ибо ее товар - идеи и новые вещи. И без рекламы это дело не пойдет. А как проходит реклама в средние века?
Да демонстрацией. И рассказами о новинках.
Так что гнать никого взашей нельзя. Пусть хоть сама Мальдоная явится. А вот как себя держать…
- Да как угодно. Ты - графиня Иртон. Твой супруг - племянник его величества.
- Но я - дочь корабела.
- Да. Ты этого стыдишься?
- Нет. Но придворные могут на меня смотреть сверху вниз из-за этого.
- И ты им позволишь?
Лиля только усмехнулась. Вот уж чего-чего… с одной стороны в средние века искусство сплетни и оттачивания язычка на людях было более развито. За отсутствием СМИ.
С другой - человек двадцать первого века быстрее обрабатывает информацию. А уж какими ядовитыми бывают медики… между прочим, по институту ходила шутка, что гадюка на эмблеме - это медик, который сцеживает яд. И в ней была доля правды…
Так что Лиля не боялась. Но предстоящее времяпрепровождение навевало на нее тоску заранее.
А куда деваться?
Надо, Лиля…
И Лиля приказала слугам лишний раз вычистить весь дом. А заодно - указывать всем благородным господам и дамам дорогу к туалету прямо с порога. Вырыли его в саду, поставили будочку - вот туда и валите. А если кто под кустом нагадит - она его (ее) вместе с продуктом жизнедеятельности и прикопает. На удобрения!
Пусть дворец засирают. И свои дома. А в доме графини Иртон такого не будет.
Точка.
* * *
Лиля угадала.
В последующие несколько дней дверь дома графини просто не закрывалась. Прибывали дамы.
В товарных количествах.
Одни и с родственниками. Группами от трех до пяти человек. И всех их объединяло одно и то же. Невероятное любопытство.
Лилиан Иртон входила в моду.
Ее наряды, кружево, стекло…. Так получилось - это было то, чем могли пользоваться и мужчины и женщины. Любых возрастов, любых категорий, но достаточно высокого достатка.
Но надо же знать людей!
У Тани есть, а у Мани нет?
Да Маня мужу мозг вынесет. Но свое получит. Не хуже, чем у Тани. А в идеале - лучше!
Лиля улыбалась.
Она просиживала в гостиной по шесть - восемь часов напролет. Улыбалась. Рассказывала о своих изделиях. Демонстрировала.
Кружево - на себе. Иногда - на Миранде. Но часто малявку в гостиную она не пускала. Как и собак, как и ханганов. Нечего. Еще блох от великосветских дам подцепят…
Да-да.
Блохи и вши были в ассортименте.
Поэтому Лиля старалась держаться подальше от всех. Волосы заплетала потуже. Повсюду раскладывала и развешивала полынь. И подвешивала пару пучков даже себе под юбку. Плевать на неудобство! Блохи - хуже!
И все приезжающие, как один, удивлялись и чистоте, царившей в доме Алисии. И коврику у порога (у каждого порога) на котором предлагалось вытереть ноги, чтобы не тащить грязь в гостиные. И веничку из душистых трав, который для тех же целей предлагали слуги. А уж как удивлялись отсутствию ночных ваз и маленькому домику во дворе с буквами "эМ" и "Жо" на дверцах. Лиля первым делом распорядилась, выкопать и построить - на десять дырок. Чтобы в очереди никто не стоял и на улице не гадил.
Придворные вскидывали брови. Мол, зачем так утруждаться?
На что Лиля отвечала, что неприличнее, когда от знатного господина - или того хуже, дамы, дерьмом воняет. А вонять будет, если туфелькой вляпаешься. А та - дорогая. Или платьем. И ведь отстирать сложно…
Этот аргумент принимался. Духами тут обливались в диком количестве. И благовониями окуривались. А Лиля с удовольствием разъясняла, как туалет устроен. Несложно ведь? Почти разборный, почти щитовой домик?
Нагадили, зарыли, перешли в другое место. Разве неудобно? А на том месте хоть бы и посадить что? Неплохо расти будет, кстати…
Придворные удивлялись, но принимали как список чудачеств графини Иртон. Нравится ей чистота? Нравится, когда в доме пахнет цветами… а громадные букеты стоят в стеклянных (дикая роскошь!) разноцветных вазах повсюду. Так может и попробовать? Ведь может в моду войти… а я от моды отстану?
Не бывать такому!
Лиля никого не убеждала, ничего не рекламировала, она вообще нагло ссылалась во всем на старые свитки, ханганов, мастеров, которые все придумывают, а она?
А она просто попала! Вот и крутимся, как можем.
А еще….
Спирт она получила давно.
Но кто забудет, сколько приятных вещей можно делать на спиртовой основе?
На спирту можно настаивать многие вещи. Масла здесь были еще не в моде. Но всегда можно настоять на спирту что-то сильно душистое.
Мята, сирень, роза, ландыш, кстати - та же полынь… связываться с эфирными маслами Лиля не собиралась - слишком мал выход. Но вот такие вещи сделать могла. Запахи пока получались больше спиртовые. Но и не самые плохие.
Поэтому Лиля завела обычай - предлагать при входе в гостиную салфетки, смоченные одеколоном, чтобы вытирать руки и лицо. Слава богам, косметика здесь была пока не сильно в моде. Белила на свинцовой основе тут не изобрели, а мел, которым пробовали штукатуриться некоторые модницы, легко отваливался и осыпался. Свекла размазывалась. Сажа была не самым стойким красителем для бровей и ресниц.
Поэтому здесь было не принято краситься, ложиться спать в том же макияже, а с утра просто подновлять его. Приходилось либо соскребать косметику, либо стирать ее полотенцем, смоченным в ароматической воде (те же лепестки цветов и травы, добавленные в тазик) а затем накладывать новую.
Одеколон дамы оценили практически сразу.
Он снимал всю косметику практически без разводов, а когда Лиля еще добавляла, что такие притирания могут улучшить кожу - дамы покупались мгновенно.
Самогонный аппарат работал без перерыва. И Лиля собиралась сделать еще штук шесть. А лучше - десять.
Графиня строго предупреждала, что принимать внутрь эту настойку не надо. Можно отравиться.
Но наружу - в любых количествах.
Откуда?
Из Ханганата. Благо - далеко. Не верите?
Съездите, проверьте. Приедете - расскажете.
Где его достать?
Пока - негде. А можно будет…
Вы знаете, мой отец, Август Брокленд, собирается открыть в столице нечто вроде модного дома.
Что это такое?
Это место, в которое могут прийти знатные дамы, посидеть, выпить чашечку травяного отвара с медом или бокал вина, скушать пирожное (с ума сойти, тут еще не додумались до безе!), купить себе какие-либо изделия из стекла или кружева, им продемонстрируют все новинки… одним словом - престижное местечко.
Где?
Здание в столице подыскивается.
Август действительно проникся идеей. Но сам он общался с главами гильдий и за дело взялся племянник Хельке - Торес Герейн, которого Лиля приловчилась называть по фамилии.
Герейн быстро выкупил несколько небольших зданий в центре города и принялся за перестройку.
Требовалось объединить их в одно. Сделать большой салон. Несколько примерочных. Склад. Второй этаж для слуг и мастеров, которые будут там жить.
По итогам и решим - годится парень для серьезной работы - или нет. Но молодой эввир проникся радужными перспективами, и работал не за страх, а за совесть.
Лиля стискивала зубы, раскланивалась, рассказывала, показывала и мечтала об автомате Калашникова.
Да, это необходимо делать. Но как же это достает!
* * *
Развлечением оказался визит баронессы Ормт.
Про нее Лиля поговорила с Алисией. И выходило так, что дергаться сильно смысла нет. После смерти Джессимин таких баронесс перебывало у Эдоарда порядка двух десятков. Каждая - месяца на три, чтобы не зазналась. А потом - лишнее колечко в зубы и вали.
А будешь возмущаться или права качать - со двора сгоню. На фиг.
Поэтому что бы из себя баронесса не строила, цена ей медяк. И тот - ломаный.
К тому же по утверждениям Алисии, баронесса отличалась недалекостью, скандальностью, стервозностью и неумением не тявкать на слонов.
А то ж?
Басни Крылова Лиля тоже рассказывала Миранде, как помнила, конечно. Но оценила их Алисия. И Эдоард, который посмеялся, послушав "гадюку" и попросил рассказать что-нибудь еще.
Баронесса-таки не удержалась. Любопытство взяло верх над гордостью, и она явилась к Лиле в сопровождении двух подруг.
Лиле было откровенно смешно наблюдать, как баронесса разрывается между желанием укусить побольнее - и узнать побольше. Одновременно и то и другое сделать не получалось. А Лиля не собиралась спускать баронессе наглость даже в мелочах. Обе были страшны, как атомная война и в подметки не годились баронесса. А сама фаворитка жалко смотрелась рядом с Лилиан. Понимала это - и бесилась. И шипела.
- Такая жалость, графиня, что вам приходится носить этот траурный зеленый цвет, - лицемерно вздыхала баронесса.
- Ничего, достопочтенная, - усмехалась Лиля. - Я ношу этот зеленый, как траур по своим врагам.
- Неужели у вас так много врагов, ваше сиятельство?
- Разумеется, нет, баронесса. Я ведь не зря ношу по ним траур.
Хороший враг - мертвый враг. Не будешь хорошей - будешь мертвой.
Разговор переходил на новинки, на кружево, на фероньерки… А потом - опять!
- У вас такой милый деревенский румянец, графиня… наверное, жизнь в захолустье очень увлекательна…
- Если женщина умна - ей везде интересно. И с ней всегда интересно. А если нет… значит - нет.
- Все равно, я бы не смогла жить в такой глуши…. Но мой муж никогда со мной так не поступил бы. Он меня ценит.
- Разумеется, такую жену как вы, надо высоко ценить, - парировала Лиля. - не сомневаюсь, что ваши… таланты оценил по достоинству весь двор.
Баронесса сверкнула глазами. Но кусаться пыталась.
- А почему ваш супруг не взял вас с собой в посольство, графиня?
Лиля вскинула брови. Было желание сказать про беременность. Но - зачем? Этот слух она запустит через Алисию. А не через трех кошелок, которые пробиваются интимными местами.
- Баронесса, состав посольства утверждался его величеством. А воля короля - закон для его поданных. Который не обсуждают, а исполняют. Может быть, вас не затруднит поинтересоваться у его величества?
Намек был вполне толстым. Но баронесса восприняла его по-другому.
- О да, его величество доверяет мне…
- Разумеется, он ведь доверяет вам самое ценное, - съязвила Лиля.
Баронесса вспыхнула. Ее подруги захихикали и тут же осеклись.
- На что вы намекаете, графиня?
- Разумеется, на государственные дела. А о чем вы подумали?
Но улыбка на губах графини явно намекала на нечто другое.
Как любая женщина, добивающаяся всего умом и трудом, Лиля не любила дам, которые пытаются добиться того же через постель.
Несправедливо как-то!
Она пашет как лошадь, учит, сдает зачеты…. а однокурсница имеет тот же красный диплом за игру на флейте любви ректора.
Ее подруга претендовала на место в аспирантуре, но каков поп - таков и приход. И взяли другую. Которая гордилась своим умением исполнять почти все позы из "Кама сутры".
Увы…
Баронесса отбыла через пару часов, злая, как Мальдоная. А Лиля без сил упала на кровать в своей комнате.
Лучше мешки таскать, чем светскую жизнь вести.
А ведь придется.
Как ни странно, отдушиной в череде визитов стало явление маркиза Фалиона.
* * *
Александр прибыл один и верхом. Раскланялся с Алисией, которая ненароком оказалась дома. Вытер руки и лицо наодеколоненной салфеткой.
Восхитился царящей в доме чистотой.
Подарил Лиле громадный букет цветов.
Передал игрушечную лошадку для Миранды. И завел светскую беседу. Чтобы на шестой минуте поинтересоваться Лидархом. После чего разговор плавно переместился в конюшню. И Лиля простила Фалиону все его занудство и чопорность.
При виде Лидарха маркиз просто растаял. И ходил вокруг аварца, как кот возле сливок. Глаза горели, с лица не сходила восторженная улыбка, а несколько яблок от Лили были приняты почти как королевские регалии и с благоговением скормлены лошади.
Лидарх тоже оценил человека - и ткнулся ему в плечо плюшевым носом. Лиля потрепала его густую гриву.
- Подхалим. Заласканный, залюбленный, балованный, очаровательный нахал.
Фалион улыбнулся.
- Графиня, он великолепен!
Лиля кивнула.
- Он чудо. Сами понимаете, маркиз, разве можно расстаться с таким красавцем.
По лицу Фалиона читалось, что он бы точно не расстался. Даже под угрозой расстрела.
- Графиня, но вы же не будете против, если… у меня есть несколько симпатичных кобылок…
Лиля вздохнула - и кивнула.
- Не буду. Но поставлю и свои условия. Чистота и только чистота. И осторожность.
- Ваше сиятельство!
Маркиз возмущался совершенно искренне. Лиля улыбнулась.
- Я понимаю. Но и вы меня поймите. Вы бы не доверили такое чудо просто так, верно?
- Верно…
Маркиз машинально поглаживал Лидарха. Подхалим млел.
И Лиля не удержалась.
- Если очень хотите - можете прокатиться верхом. Я разрешаю.
Судя по глазам маркиза - он оценил. Но не бросился сразу пользоваться приглашением.
- Ваше сиятельство, я ценю вашу щедрость. И у меня есть еще одна просьба.
Лиля смотрела испытующе.
- Тахир Джиаман.
- На нем я вам прокатиться не предлагаю, - не удержалась Лиля.
Маркиз взглянул на нее ошалелыми глазами - а потом шутка дошла до адресата.
Лиля и не ожидала, что вяленая щука может так громко и весело смеяться. И так заразительно. Лидарх недовольно фыркнул, оглушенный взрывом смеха. Но прошло минут пять, прежде чем высокородные господа смогли успокоиться.
- Ваше сиятельство, - наконец успокоился Фалион. - А господин дин Дашшар может прокатиться ко мне в имение?
Лиля вздохнула.
- Он свободный человек, а не мой слуга или раб. Что именно вам нужно? Кто-то болеет?
Фалион опустил ресницы более чем красноречивым жестом.
Лиля вздохнула.
Ладно. Съездить - от нее не убудет. Посмотрит, как там коней содержат, да и Тахиру лишняя практика, и ей - развеяться… не графиня она!
И не производственник! Не менеджер. Она изначально медик. И ее работа - людей лечить. А не пытаться скрестить ужа и ежа, чтобы получить десять метров колючей проволоки.
- Ваша светлость, вы с ним поговорите, если он согласится - я рада буду.
- Ваше сиятельство, вы очень добры.
На каких условиях согласился Тахир? Только если с ним поедет его любимая ученица. И ученик. Никакого ущерба чести, одна - графиня, второй - барон, просто пока непризнанный. Фалион почему-то был недоволен этим обстоятельством. Но Тахир уперся рогом - и маркиз уступил.
На следующий день трое лекарей под охраной вирман отправились в гости к маркизу. В этот раз Лиля уже подставляться не собиралась. И по дороге разъяснила Тахиру, что, как, когда, какие вопросы… она поможет, если что. Но лучше не доводить до помощи.