– Теперь он будет внимательнее, – задумчиво сказал Вайгар. – Итак, если я правильно понял, в Трангаре задумали развязать войну, и с этим как-то связан наш друг Заргон. Но почему именно Ценета? Почему не Нарга? Разве не это его цель?
Кинари беспомощно развела руками.
– Я не знаю, какая у него цель. Может, и Нарга. Действительно, не может же он желать захватить власть над всем Нерхашем, это глупо.
– Ну, почему? Возможно, ему это как раз и кажется разумным.
– И как он собирается контролировать гайров? Заклясть их всех? Ясно же, что большинство его не поддержит. Кстати, именно поэтому в Трангаре и планировали напасть именно на Ценету. У вас есть Лары, против которых неизвестно, как воевать, а у нас Заргоны, которые далеко не все такие, как наш... друг. И это не говоря о Крэйгах, Сьонах и прочих. А у Ценеты кто? Только Нитары и Ангрицы еще могут оказать какое-то сопротивление, а о Цивинах и Нецажах вообще речи нет.
Вайгар не мог с этим не согласиться. Действительно, в Ценете жили наименее агрессивные гайры на Нерхаше, и причин этого никто не знал. Их воины Нитары предпочитали доводить свое искусство до совершенства не в настоящих дуэлях, а в дружеских поединках. Исключение составляли разве что Нитар-Турэны, к которым принадлежала одна из бабок Вайгара. Эти всегда бились всерьез, но их было слишком мало. Такие неравные браки возникали нечасто. Ну, с Ангрицами все ясно, эти заплюют огнем кого угодно, даже если это будет и не нужно. А вот Цивины не смогут воевать. Они с самого первого дня на Нерхаше занимались исключительно плодородием и ничем иным. Про Нецажей и говорить нечего, это вам не Йасу, представитель которых запросто сможет наслать на вас ураган. Нет, Нецаж, скорее всего, споет вам прекрасную песню, сделав воздух вокруг вас живительным и свежим, вашу голову – ясной, а проблемы – несуществующими. Да, Ценета действительно самое слабое звено в цепочке. Да и династия у них слабовата. Молодая королева вряд ли сможет нормально организовать оборону. Впрочем, на Трангаре сейчас тоже остался только недобитый прелестной Кинари юный принц.
– Кстати, дорогая, а как бы вы поступили с юным принцем, если бы Заргон так грубо не нарушил ваши планы?
– Не считай меня чудовищем, Вайгар! Его никто не собирался убивать или причинять необратимый вред. Мы просто хотели пока вывести его из игры. На время.
– И каким образом?
– Я бы спустила на него демона, а потом сразу же позвала на помощь. Его бы спасли, а от временной изоляции никто еще не умирал. За это время сплетни и слухи сделали бы свое дело. Вряд ли после этого он стал бы королем, но жизни его ничто не угрожало. Зато в Трангаре началась бы смута, крысиная возня и грызня за престол, и у нас появилось бы время все уладить. Или хотя бы попытаться это сделать.
– Что ж, логично. Но теперь времени намного меньше.
– Точнее будет сказать, что его совсем нет. Я не знаю, что сделает Заргон, чтобы удержать свое влияние на правящую династию, но это и не важно. Важно, что это не составит ему никакого труда, и потому мы лишь отодвинули неизбежное на пару дней.
Вайгар нахмурился. Он и не подозревал, что на политическом небосклоне Нерхаша кипят такие страсти. Ему очень не понравилась вся эта история. Что-то здесь было не так. Кинари молча смотрела на него, пытаясь понять, что он думает обо всем этом, но это ей не удалось, и она снова надела кольцо на палец. Ей сразу же все стало намного яснее. Вайгар мельком глянул на нее, и ему в голову пришла идея.
– Кинари, сними кольцо! – почти приказал он. – И представь его. Представь как можно подробнее. Таким, каким ты видела его сегодня. Сможешь?
Кинари кивнула. Он знал, что ей будет больно, но, раз просил, значит, это было важно. Она сняла кольцо и закрыла глаза. Ей не нужно было прилагать много усилий, чтобы представить его, он и так стоял перед ней как живой. Надо сказать, что он мало изменился с тех пор, как она видела его в последний раз больше ста лет назад. Во всяком случае, красота его осталась при нем, да и не тот еще у него был возраст, чтобы испортилась внешность. По-прежнему его ангельские голубые глаза смотрели на нее с тем же выражением, которое она так любила раньше, и сила, которую она всегда в нем чувствовала, так же дышала на нее из каждой поры его прекрасного тела. А потом вдруг что-то произошло, неожиданно на нее накатило воспоминание о том, что произошло между ними сто лет назад, и Кинари в который раз задохнулась от боли и унижения. Она бы, наверное, упала, но руки Вайгара подхватили ее. Он прижал ее к себе, лучше ее самой понимая, что она сейчас чувствует.
– Ничего, ничего, – успокаивающе зашептал он ей на ухо, – все кончилось, все хорошо. А будет еще лучше.
Теперь, когда дед снял с нее заклятия Заргона, ему стало намного проще видеть ее, и Вайгар решил, что может попытаться помочь ей забыть обо всем. Осторожно, очень осторожно он стал касаться открытой раны на ее ауре, недоумевая, как он мог не замечать ее раньше. Решительно, против этих Заргонов надо срочно что-нибудь придумать. Это же надо, отвести глаза Лару!
Постепенно Кинари задышала ровнее и даже смогла улыбнуться.
– Тебе еще не надоело со мной возиться? По-моему, ты только и делаешь, что приводишь меня в порядок!
– А что мне еще остается? – спросил он, улыбаясь ей в ответ. – И потом, ты тоже меня лечила.
– Мне можно, я целительница, если ты еще не забыл!
– Если так и будет продолжаться, то забуду, – недовольно проворчал он. – Будешь дома сидеть, а не с Заргоном воевать.
– Вайгар! – Возмущению Кинари не было предела. – Неужели ты не понимаешь, что кроме меня воевать с ним некому! Всех остальных он просто убьет!
– А тебя он покалечит! Он уже один раз испортил тебе жизнь, тебе мало? Или ты думаешь, что мой старый дед будет постоянно тебя латать? Я тебя сразу предупреждаю, что это еще та свинья! Он помог в этот раз, но это не означает, что поможет в следующий.
Кинари поняла, что возражать себе дороже. Она успокаивающе положила руку ему на плечо.
– Вайгар, прошу тебя, не надо! Я обещаю, что не буду лезть на рожон. Я всегда осторожна, недаром я жива до сих пор.
– Это случайность! – буркнул он, целуя ее руку. Ему было так сложно с ней спорить, когда она прикасалась к нему. – А обо мне он знает?
Кинари как-то неопределенно посмотрела в сторону.
– Наверное, знает. Когда у меня появилась Нерави, он прислал мне букет цветов и открытку с поздравлениями.
– И ты, конечно, долго прятала эту открытку под подушкой! – Язвительность просто перла из Вайгара, когда Кинари начинала вспоминать Заргона.
– Нет, – спокойно возразила Кинари. – Не прятала. На нее было наложено сильное проклятие, и служанка, которая мне ее прочитала, умерла в муках через пять минут. Я не смогла помочь ей. А цветы были отравлены. Но так, что я не сразу это заметила, и от них умерла моя любимая кошка. К счастью, я поставила их в проходной комнате, а не где-нибудь еще. А сначала я собиралась их поставить в комнате Нерави, они были очень красивы. Выбросить рука не поднялась.
– Да, веселый у тебя друг. – Вайгар понимал его все лучше и лучше.
– Да, – согласилась Кинари. – Но, может быть, ты все же расскажешь мне, зачем тебе потребовалось, чтобы я его вспомнила? Мне кажется, что я заслужила объяснения.
– Хорошо. – Вайгар поморщился и кивнул. Если бы на ней было кольцо, она бы увидела, насколько неохотно он это делает.
Он тоже начал сначала, то есть с того момента, когда встретил Нави. По мере его рассказа брови Кинари поднимались все выше и выше. А когда он дошел до листков бумаги, которые они с Кваном обнаружили в доме Тенгов, она прервала его и решительно потребовала, чтобы он немедленно показал их ей. Вайгар, который и не ждал ничего другого, усмехнулся про себя и, потянувшись за своей одеждой, достал из потайного кармана несколько листков пожелтевшей от времени бумаги. Если ей так интересно, пусть помучается! Сам он уже всю голову сломал над тем, что там нацарапано.
Кинари так осторожно взяла эти чертовы бумажки, как будто они могли рассыпаться в ее руках от малейшего прикосновения, что Вайгару захотелось завыть от этого зрелища, просто потому, что он знал, что там написано. На самом деле там было не много такого, что могло бы их заинтересовать, только несколько довольно расплывчатых схем заклинаний, не очень вписывающихся в заклинательную традицию Заргонов, а вся остальная поверхность бумаги была покрыта одним именем: Кинари. Он повторял его постоянно, сотни раз, разными шрифтами и на разных языках. Оно встречалось даже в его заклинаниях тогда, когда он переставал контролировать свои мысли. Это имя словно птица билось в его мозгу, не давая ему ни минуты передышки, и он повторял его постоянно: Кинари, Кинари, Кинари...
Вайгар не хотел видеть и не хотел чувствовать свою жену в этот момент. Он не хотел знать, какие чувства вызывает в ней ее враг и по какой причине она на протяжении ста лет борется с ним не на жизнь, а на смерть. Это было бы уже слишком для него: почувствовать, что в глубине души она все еще любит Заргона, хотя и презирает себя за это. Вайгару сильно захотелось выпить, он встал с кровати и пошел за вином.
Когда он вернулся, неся с собой бутылку лучшего вина, которое ему удалось обнаружить у себя в подвале, и два бокала (так, на всякий случай!), прошло уже достаточно времени. Его прелестная супруга лежала на кровати, едва прикрывшись простыней и старательно разложив вокруг себя злополучные бумажки. Он быстро глянул на нее и наткнулся на ясный и прямой взгляд прекрасных синих глаз и понял, что она нарочно не стала надевать кольцо, потому что решила ничего не скрывать от него. Ну что ж, доверие – это тоже неплохо. Жаль только, что сердце так по-хамски ведет себя у него в груди. Похоже, что скоро оно все-таки разорвется.
Он открыл бутылку, налил вина в оба бокала и протянул один своей супруге. Она благодарно улыбнулась, и Вайгар с трудом удержался, чтобы не кинуть ей в вино любовный наговор.
– Вайгар, это не то, что ты подумал! – Кинари сделала приглашающий жест, и Вайгар уселся рядом с ней. Черт побери, как же одуряюще от нее пахнет! – Он сделал это специально, для отвода глаз. Здесь все зашифровано и... Вот, смотри!
Кинари взяла одну из бумажек и начала водить по ней пальчиком, попутно объясняя, что к чему. Любви к Заргону при этом в ней совсем не наблюдалось, и Вайгару от облегчения захотелось тут же прижаться губами к ее колену, так соблазнительно выглядывающему из-под простыни, но постепенно до него начал доходить смысл ее слов, и он стал прислушиваться.
А говорила Кинари об очень любопытных вещах. По ее словам выходило, что к ним в руки попал ценнейший документ, и по нему они смогут вычислить основные схемы его заклинаний, а также выяснить, в каком направлении он вообще может думать.
– И, кроме того, – Кинари оживленно повернулась к нему, – Вайгар, посмотри на них!
Вайгар глянул, и ему тут же захотелось выругаться. Он никогда в жизни не чувствовал себя бо́льшим идиотом. В основные линии заклинаний были вплетены золотые нити Нерхаша. Вайгар все-таки выругался. Нельзя же быть таким дураком! Ведь именно это он чувствовал все это время, ведь именно поэтому он заставил Кинари вспоминать Заргона. Он же точно знал, что не так во всей этой истории, просто не решался признаться себе в этом.
– Ты что-то знаешь об этом? – удивленно спросила Кинари. – Что это, Вайгар?
Вместо ответа он вытащил ее из кровати и поставил перед собой.
– Одевайся! – приказал он и стал лихорадочно искать по комнате ее тряпки. Сама Кинари молча стояла и не помогала ему в этом бессмысленном занятии, потому что знала абсолютно точно, что никакой одежды в этом доме у нее нет. Она сознательно забрала отсюда все принадлежащие ей вещи, когда была здесь в последний раз около трех недель назад, и отправила их в Наргу со служанкой.
Осмотрев пустые шкафы, Вайгар повернулся к ней.
– Где твои вещи? Я знаю, что ты покупала что-то, когда жила здесь.
Она ответила ему твердым взглядом. Не хватало еще оправдываться.
– Я отослала их отсюда со служанкой.
Он ожидал всего чего угодно, но только не этого. То, что она забрала отсюда все свои вещи, могло означать только одно. Ни одной секунды она не предполагала, что когда-либо будет здесь жить. То есть их сделка потеряла свою силу еще до того, как была заключена. На его губы медленно вползла кривая ухмылка.
– Я вижу, что вы, как всегда, очень предусмотрительны. А как же наше соглашение, госпожа Кинари?
Как она могла объяснить ему, что действительно не собиралась выполнять условия их сделки просто потому, что не думала остаться живой после посещения Трангара?
– Оно было бы выполнено в любом случае, за исключением моей смерти. – Голос Кинари был холоден как лед.
Вайгар медленно подошел к ней.
– А оно и будет выполнено в любом случае. И не советую вам планировать какие-либо выходы из него. – В голосе его прозвучала угроза, которая покоробила Кинари. – А теперь вам придется смириться с тем, что вы будете выглядеть пугалом какое-то время.
Он взял ее за руку и, невзирая на сопротивление, потащил за собой в свои комнаты. Там он поставил ее перед гардеробом и начал вытаскивать оттуда какие-то вещи.
– Одевайтесь! – опять прозвучал приказ, но, так как она не двинулась с места, он начал сам одевать ее. Кинари стала сопротивляться, упрямство не позволило ей слишком долго терпеть такое отношение даже от любимого мужчины, и тем более от любимого. Он стал настаивать, и между ними завязалась борьба. Конечно, Вайгар был не Заргон и меньше всего хотел причинить физическую боль любимой женщине, но справиться с ним было для Кинари почти непосильной задачей. Магию они, будто сговорившись, не использовали, и тем не менее ей удалось несколько раз довольно ощутимо ударить его ногами, и эти удары словно пробили стенку, возникшую между ними. Кинари разрыдалась в первый раз за сто с лишним лет, а Вайгар потер лицо и понял, что перегнул палку.
Слезы, раскаяние, извинения и прочие глупости привели их, в конце концов, в постель, то есть в самое лучшее место для примирения любовников, и оставались они там довольно долго. В результате им удалось решить все свои проблемы и договориться по всем вопросам. Доверие с обеих сторон было восстановлено, и Вайгар, все-таки настояв на том, чтобы она оделась, привел ее на крышу своего дома.
Небо над Йасиаром уже бледнело, и на востоке медленно разгоралась заря. Конечно, небольшая вилла Вайгара не шла ни в какое сравнение с дворцом Тенгов, откуда была видна вся Нарга, но и отсюда расстилался прекрасный вид на бескрайние леса Йасиара. Кинари стояла рядом с ним, одетая в его вещи, которые были ей безнадежно велики, и была похожа на мальчишку-подростка. Она иногда вздрагивала то ли от утренней свежести, то ли от восторга. Этот ранний поход на крышу казался ей забавным приключением, и она чувствовала себя ребенком, которым так неожиданно перестала быть сто лет назад.
Вайгар надел на палец жены дедово кольцо, прижал ее к себе, повернул ее голову на восток, и сказал то, что ему самому не так давно сказал Кван:
– А теперь смотри, Кинари, смотри!
И она увидела Нерхаш. Живой, волшебный, полный магии и тайны Нерхаш. Его золотые нити жили собственной жизнью и питали своей энергией все вокруг. Все животные и растения были его детьми, и даже пришлые некогда люди уже давно стали ему родными, хотя и не знали об этом. Только гайры еще сопротивлялись, и Кинари уже не понимала, как могло случиться, что никто из них не почувствовал эту планету раньше.
Они не торопились. Они растворились в Нерхаше, в его золотых нитях и друг в друге. Исчезло время и исчезло пространство, они парили где-то там, куда души улетают во сне, а вернувшись, не могут вспомнить того, что с ними было. Они почти потеряли себя среди счастья и света, больше всего желая остаться здесь навсегда, но Нерхаш не был жесток к ним и не принял от них такой жертвы.
Они очнулись спустя, как им показалось, целую жизнь, и с удивлением заметили, что солнце почти не поднялось из-за горизонта за время их отсутствия. В этой реальности прошло совсем немного времени. Они по-прежнему стояли, обнявшись, на крыше загородной виллы и молчали, не в силах выразить те чувства, которые их переполняли. Теперь им не нужны были ни дедово кольцо, ни зрение Лара, чтобы понимать друг друга. Нерхаш преподнес им более щедрый дар: они теперь ощущали друг друга кожей, у них было такое чувство, что они срослись, как сиамские близнецы, что каждый является продолжением другого.
Солнце поднялось уже довольно высоко над горизонтом, когда они наконец-то смогли осознать себя гайрами, пусть и несколько изменившимися за последнее время.
– Теперь ты понимаешь, чего он добивается? – спросила Кинари, с трудом совладав со своим голосом. – Он имеет возможность заклясть столько гайров, сколько захочет.
– Да. А Нерхаш с удовольствием поможет ему, чтобы избавиться от чужаков.
– Да. И что ты теперь будешь делать?
Вайгар едва заметно пожал плечами.
– Расскажу своим. Покажу. Он ведь этого добивается. – Вайгар имел в виду Нерхаш. – А ты?
Кинари слегка улыбнулась.
– Мне кажется, что теперь я никогда не смогу жить так, как прежде! Совести не хватит. Я тоже попробую объяснить своим, что к чему, только они мне, наверное, не поверят. Тебе проще, ты можешь показать.
Вайгар негромко засмеялся.
– Ты тоже можешь! Надевай на них кольцо и тащи на крышу!
– Они все равно не поверят, скажут, что дело в кольце! Ты не знаешь моих родственников.
Вайгар безнадежно закатил глаза.
– О да, эти точно не поверят!
Они немного помолчали.
– Тебе теперь в Нарге оставаться опасно, – продолжил Вайгар. – Может, переберешься к нам? И Нерави там оставлять нельзя. Мало ли что. Заргон поймет, что мы играем на его поле, в ближайшее время, и я уже могу себе представить, что он предпримет. А так, может, еще обойдется. Я соберу большой совет Ларов, и вместе постараемся что-нибудь придумать. Хоть про нас и говорят, что нам ни до кого дела нет, но вся эта история их заинтересует. Я уверен, что даже деду не все равно, что будет с Нерхашем. – Вайгару страшно не хотелось отпускать жену в Наргу.
Конечно, она это понимала. Кинари потерлась щекой о его грудь и подняла на него свои прекрасные бездонные глаза.
– Я не могу, Вайгар! Все висит на волоске, я должна хоть попытаться что-нибудь сделать! Как я могу оставить семью и Наргу? Они ведь даже не понимают, что происходит. А насчет Нерави ты прав, я пришлю ее с няней сегодня же. – Почувствовав, что не убедила его, она добавила: – Я не буду закрываться от тебя. Я буду постоянно открыта и, если что, ты всегда сможешь прийти ко мне. Все эти шпионские игры теперь не для нас, я доверяю тебе даже больше, чем себе.
На этот раз у нее получилось.
– Хорошо, – тяжело согласился он. – Только возьми с собой эту драную кошку Дагу. Она не так проста, как кажется. – Кинари при этих словах возвела к небу глаза. Похоже, это у него наследственное. – Да к тому же я сейчас покажу ей Нерхаш. – Но в целом идея была хорошая.