Легат прищурился - такое предложение уже следовало рассмотреть: возможность встречи с верховными жрецами дорогого стоила.
- Да будет так, - он решительно хлопнул ладонью.
- Как жаль, что я не смогу сопровождать вас! - вырвалось у молодого Руффина.
Видимо, он и в самом деле полностью доверял слову своего раба, а вынужденная бездеятельность из-за увечья невыносимо тяготила его.
- Мне тоже жаль, - согласился легат, искренне сожалея, что Авл Руффин уже никогда не окажется под его началом.
* * *
Миссия находилась на пол дороги между Ассором и Энной, и с некоторой натяжкой скромное поселение и факторию можно было назвать последним оплотом цивилизации перед землями северных варваров. По мнению весьма известного философа и историка Фибия из Мессемии, который путешествовал в сопровождении своего раба, с целью собрания материала для написания очередного труда, на этот раз посвященного религиозным культам Паннокии, Цизальпии и Лугундии, - натяжку приходилось делать очень большую! Хотя он и не был последователем Гедония, и сам не уставал проповедовать умеренность в потребностях, его не устраивало решительно все: от скудного меню, отсутствия элементарных удобств, недостаточной услужливости местного населения, отличавшегося от варваров лишь такой формальностью, как пребывание на землях Республики.
Фибий только что отчитал своего раба Главка за недостаточную заботу о его дорожной одежде, с которой так и не удалось вычистить грязь после вчерашнего дождя, и уже собирался сделать замечание хозяину фактории и здешнего варианта траттории, относительно вопиющей антисанитарии его заведения, как случилось нечто, что отвлекло всех. По тому, как напряглись люди, стало ясно, что происходит что-то необычное.
Во двор миссии неторопливо вошли четверо: двое мужчин, один из которых был совсем еще молоденький юноша, и двое женщин, похожих как сестры, только у одной волосы были острижены коротко, а у другой собраны на макушке и заплетены в косу.
Все они были вооружены, женщины - одеты по мужски. Люди из-под тишка провожали их настороженными и испуганными взглядами. Над миссией словно разом повисла тяжелая черная туча. Только двое пацанят продолжали спорить, и вот-вот готовы были кинуться в драку:
- Я дракон!
- Нет, я дракон!
- Не честно, ты в прошлый раз был драконом!
- Я сильнее тебя, значит, я дракон!
Проходя мимо, стриженая потрепала настойчивого мальчишку по волосам.
- Видел?! - торжествующе завопил тот, - Я дракон!
Люди немного расслабились. Как только драконы прошли, обоим досталось по хорошей затрещине… Почти - один из мальчиков сумел извернуться и уклониться.
Старший из драконов - молодой крепкий мужчина лет около тридцати, - опустился на корточки, так, что из этого положения легко было перейти в нападение. Его спутники расположились поодаль в свободных позах…
Более почтительного поклона хозяин не смог бы отвесить и консулу, и царям Азии, и восточному владыке Чакравартину…
- Славен будь, Сильнейший! - он склонился, словно переломившись в спине: на севере так не умеют…
Оказалось - не все.
После короткого обмена сообщениями на местном тягучем диалекте, выяснилось, что драконы идут дальше и желают продать дорогие шкуры и янтарь за звонкую монету.
Хозяин миссии не выглядел при этом счастливым, - драконы словно чуяли ложь и лучше было не пытаться их обмануть, - поэтому торг не занял и получаса.
Фибий наблюдал за всем этим с любопытством: о драконах он слышал, но вот видеть как-то не доводилось, - упускать такую возможность было просто преступлением!
Заметив, что драконы почти завершили свои дела, и хозяин с поклонами пытается всучить им всякую снедь, Фибий распорядился:
- Главк, поди и передай, что я приглашаю их побеседовать со мной, а за одно и утолить жажду.
- Вот еще, - фыркнул раб, он пятнадцать лет служил историку, и некоторая фамильярность ему прощалась, - Вы видно, совсем рехнулись от местной дикости!
Это ж драконы! А вы с этими головорезами беседовать собрались.
- Ступай! Иначе я отправлю тебя на первый же встреченный рынок и продам за медный денарий! - Фибий постарался вложить в свой тон как можно больше внушительности.
Главк пожал плечами, - подобные угрозы он слышал не впервые, и давно научился реагировать на них правильно, то есть никак. Но к драконам он все же подошел.
Старший дракон выгнув бровь оглядел склонившегося перед ним раба, и обратил на изнывающего от нетерпения философа заинтересованный взгляд.
Подойдя, он без церемоний опустился напротив Фибия, пригубил поспешно подставленное вино и скривился, потребовав себе пива. Фибий слегка усмехнулся - вино и впрямь было дрянным: вяжущим, кислым на столько, что едва на зубах не скрипело, сколько не разбавляй. Правда, пиво, скорее всего, было немногим лучше.
- Довольно странно встретить в этих краях знаменитого Фибия из Мессемии, - заметил дракон вместо приветствия и представления, но на безукоризненно правильном классическом языке.
Не известно как Фибий, а вот Главк аж рот раскрыл от потрясения.
- Наука включает в себя не только описание и анализ явлений, но и наблюдение, - сдержанно ответил Фибий, прилагая все усилия, что бы удержать любопытство в узде.
- Некоторые ваши коллеги другого мнения, - сказал дракон.
- Всем свойственно заблуждаться, - философ начинал получать удовольствие от случайной встречи. Разговор с одним из "тех самых" драконов, которые начали объявляться и на берегах Понта, да еще с таким, который способен посостязаться в риторике - настоящая удача!
- Значит, в данный момент явление, которое вы наблюдаете… - его загадочный собеседник не окончил фразы и улыбнулся.
- Вы против?
- Отнюдь!
Парень явно забавлялся, и если у Фибия проснулся охотничий азарт, то у Главка было отвратительное чувство, что с ними хотят сыграть какую-то скверную шутку.
Он осторожно рассматривал драконов: ни один из них не мог вызвать чего-то хотя бы отдаленно похожего на доверие. Одеты они были почти одинаково, добротно и просто, и никаких знаков клана или рода на себе не имели. И в выборе оружия явно руководствовались принципом "все свое ношу с собой". Самый младший, светловолосый светлоглазый жилистый парень лет семнадцати, удобно расположившийся на пороге, был явно из северян, а вот девчонки - не по-здешнему смуглые, черноволосые, черноглазые… и ухмылялись еще более зверски, напоминая двух гладких сытых пантер. Их вожак был самым интересным из всех - и самым опасным. И дело было даже не в рубцах, которые в изобилии покрывали открытые руки и уродовали правильные, вполне приятные черты - самым страшным в нем были глаза. Он действительно чем-то напоминал змею, удава, который только кажется сонным…
- Позволено ли мне будет узнать ваши имена, раз уж вам так хорошо известно мое?
- Я - Пепел, - благосклонно назвался дракон.
- Искра.
- Буря.
- Гром.
Каждый сам за себя представились и остальные.
- Какие интересные имена! - у Фибия был вид кота, обожравшегося сметаны до несварения желудка, - Я много слышал о таких как вы: сплетни уже не один раз обошли Понтийские берега…
- Это не удивительно, - спокойно согласился его собеседник, - Не только в Паннокии есть драконы.
- Да, называющие себя драконами встречаются не только здесь, - задумчиво протянул Фибий.
- Мы - драконы! - резко бросила Искра.
Хотя они и предоставили право вести разговор старшему, но внимательно за ним следили. Парень в шрамах с обожженным лицом, назвавшийся Пеплом, усмехнулся:
- Вы не верите в драконов?
- Я не верю ни в драконов, ни в ликантропов, ни в кинокефалов. Я слишком стар, что бы верить в сказки, и я еще не видел ничего, что бы нельзя было объяснить, - вернул усмешку философ.
Пепел, по-прежнему усмехаясь, вытянул вперед крепкую руку с очень длинными толстыми и остро отточенными ногтями.
"Позерство!" - хмыкнул про себя Главк.
Внезапно под их взглядами кисть охотника начала медленно покрываться сетью разбегающихся линий. Они темнели, наливались цветом, густели, приобретая очертания сероватой чешуи. Ткани человеческого тела плотнели, вспухали, изгибались, пока кисть окончательно не приняла вид когтистой лапы гада.
Признаться, Главку стало не по себе. Пепел едва заметно улыбался, - не похоже было, что бы превращение доставило ему какое-нибудь неудобство, - Искра, Буря и Гром откровенно скалились.
- Впечатляет, - кивнул лысой головой Фибий, - но это не доказательство.
Несдержанная Искра даже подпрыгнула, но вмешиваться не стала.
- Иллюзия. Точнее гипноз.
- Скептика, - Пепел повел головой, рука его уже приняла обычный вид, - трудно убедить даже в существовании земной тверди у него под ногами. Преобразись я полностью, вы сказали бы тоже самое.
- Вижу, драконы - ну, по крайней мере, вы, - не пренебрегают образованием, - заметил философ с улыбкой.
Главку показалось, что он ослышался - на его памяти хозяин мог критиковать и солнце в весенний день, и воздух, которым дышат. Тем временем старик продолжил:
- Тогда вы должны признать, что подобный эффект вполне объясним и распространен.
Каждый год то тут, то там возникают всевозможные чудотворцы и пророки, - и я не говорю уж об официальных культах: там-то чудеса творятся регулярно! Так вот.
Например, совсем недавно к югу от Кельдерга объявился очередной Сын Божий…
Пепел и Фибий обменялись понимающими усмешками.
- Которого бога-то? - между делом заметил Гром.
Сопляка никто и не подумал осадить.
- Сила его внушения была такова, что его последователи утверждали, будто он ходил по воде и возносился в небеса. Явления бесполезные, но эффектные, потрясающие воображение толпы. Не трудно дать чудо тем, кто жаждет его. А уж обладая техникой гипноза, которой неподвластны лишь единицы, легко самому стать богом.
- Ваши рассуждения точны, - вежливо признал Пепел, - Но вы не можете не видеть, что ситуация с драконами несколько отличается. Мы не рвемся в ваши боги. Каждый из нас сам себе бог - и поверьте, это уже очень много! Кроме того, я как-то не припоминаю, что бы все эти чудотворцы собирались вместе и демонстрировали одни и те же способности.
- Вы правы. Еще ни один из пророков не додумался собрать таких же, как он, и провозгласить их отдельным видом!
- И ни один из этих пророков не был способен произвести себе подобного, - черные глаза женщины торжествующе сверкнули.
Пепел покосился на подругу, и одобрительно кивнул, признавая ее правоту.
- Буря сказала верно. Почему мы должны думать иначе? Наши дети рождаются драконами. Не все из них способны к полету, но в любом виде появляются на свет слабые и уроды.
- Вы убиваете их? Как в Лакойе? - полюбопытствовал Фибий.
- Не мы. Жизнь, - невозмутимо поправил Пепел.
- И ваши женщины, - а вижу, вы признаете их равными себе, - согласны? - ехидно бросил старик.
С устланного свежей соломой пола вскочила Искра.
- Да, мы равны! Мы сами выбираем, куда и с кем идти, с кем лечь и когда уйти! А счастье матери - в здоровом, сильном, могучем потомстве, которое не опозорит ее имя и продолжит род! - она обернулась к Пеплу, - Зачем мы слушаем его? Идем или убей!
- Он будет нам полезен, - спокойно и совершенно не стесняясь присутствия философа и его раба, ответил дракон, - Ведь его книги читают многие. Слово порой бывает самым сильным оружием.
Фибий наблюдал эту сцену прищурившись, - тоже на манер ящерицы, пригревшейся на солнышке. Главк мог с уверенностью сказать, что знает, о чем он будет писать в своем новом труде.
- Что ж, - голос философа сочился медом, - Оставим рассуждения о волшебстве, поскольку спор наш бессмыслен. Будем рассматривать драконов, как некую социальную общность, обладающую одинаковыми признаками. Но всякая такая общность, едина прежде всего за счет цели. Так что же требуется вам?
- Что нам нужно? - Пепел прижмурился мечтательно, - Ничего… А это значит - весь мир!!!
Даже более спокойная Буря от восторга, едва не сгрызла собственную косу, с торжеством глядя на философа. Гром переводил прозрачные серые глаза с вожака на его оппонента. Искра вертелась так, словно сидела на углях, - понятно, за что она получила свое имя.
- Что же, вы намерены захватить его? - засмеялся Фибий.
- Нет, - Пепел поднялся, а вслед за ним и все остальные, - Он уже наш!
Философ Фибий собирался что-то возразить, а дракон этого и ждал, - но в следующий момент Гром вдруг вытянулся в струнку:
- Пепел… что это… слышишь?!!
- Враг! - оскалилась Искра.
- Это Гроза! Ее гнездо! - Буря тоже уже прислушивалась.
- Это Скай!!! Он зовет! - выдохнул Пепел.
Драконы сорвались с места, больше не объясняя и не слушая никого. Они двигались длинными летящими прыжками, мгновенно растворившись в зарослях по направлению к реке.
В нескольких милях от миссии несла свои воды Данна, чье русло достигало здесь ширины в три мили - но, похоже, драконов это не волновало.
Фибий из Мессемии выглядел разочарованным, зато его раб чувствовал огромное облегчение оттого, что драконы заинтересовались чем-то другим. Рабы иногда бывают мудрее своих хозяев.
* * *
Клодий Север и его сопровождение скорым маршем продвигались на северо-восток по вполне приличной дороге. Как видно, монастырь служителей Безымянного пользовался популярностью. Поселения, встречавшиеся вдоль тракта, были довольно крупными и радовали глаз своей зажиточностью: даже война двухлетней давности обошла эти места стороной, что воспринималось жителями как свидетельство силы и покровительства поселившегося в их краях бога. К чужакам и путешественникам здесь привыкли, тем более, что до муниципий Понтийского побережья - было рукой подать. И потому, в очередной деревне с первого же мига Клодий заметил неладное.
Селение даже имело на отшибе корчму в два этажа, так что и странники, и богомольцы здесь были не в диковинку. Тем более странно выглядело поведение жителей: не играли на улицах дети, не было заметно обычной повседневной суеты - даже скотину и птицу не выпустили со двора.
- Беда у них какая-то, - заметил трибуну центурион Флакх.
- Не хватало только встревать в распри местных, - согласно заметил Клодий.
В гостином доме тоже было необыкновенно пусто. Внизу, в общем зале, не было никого из жителей, если не считать хозяина, мрачного, как на собственных похоронах. Да трапезничало десяток монахов, - подававшая им скоромную снедь девчонка, отчаянно строила глазки хорошенькому, еще не остриженному иноку.
"Значит, мир еще на месте!" - улыбнулся, видевший это Клодий.
Узрев вновь прибывших, хозяин еще больше сник - и приговоренные на столбах повеселее выглядят! Он поспешил исполнить требуемое, извлекая откуда-то высокую, тощую, как жердь женщину - скорее всего жену, и крепкого парня, в него лицом.
Уразумев, что важный господин и солдаты рассчитывают лишь на отдых и пищу, трактирщик оживился немного. И наконец, заметил, чем занята девушка: пнул жену, та, улучив момент, перехватила девку, - молоденькую, довольно миловидную и гладкую, - и шваркнула в кухню.
Прежде чем тяжелая дверь захлопнулась, до лациев донеслось:
- Че?!!
- Цыть, дурища! Приспичило блуд почесать, - вон, на солдатиков погляди! - максимально приближено к смыслу перевел Яррей, которому здешнее наречие было родным, - Эти ж драконье гнездо разорили…
Клодий сдвинул брови и стал следить за монахами с утроенным вниманием.
Одеты братья были одинаково, как все служители Безымянного: серо-коричневый скапулир, такого же цвета рубаха и штаны из грубого холста. Одинаково светили бритыми затылками, кроме троих младших. Вот только на поясах - не веревочных: а Клодий не первый раз видел таких, - кожаных, воинских, - было оружие: кинжалы по три пяди каждый - не меньше… В простых ножнах, - не для забавы, не для хвастовства… Одинаковых.
Братья мало напоминали смиренных богомольцев, удалившихся от мира в поисках благодати: крепкие спины их не были согбенны от молитв, а суровые лица не изнурены постом сверх меры. А на ногах были мягкие сапожки-мокасины, более удобные для лазания по лесам, чем предписанные сандалии…
Авл Руффин знал, куда посылать магистратов, уверился трибун.
Девица все же выскользнула из-под надзора и продолжила начатое, подавая монашку красноречивые знаки. Один из братьев повернулся в ее сторону: и ту словно кипятком ошпарило - так поспешно она ринулась обратно в кухню. Монах перевел взгляд на послушника - юноша вспыхнул и потупился…
"Ах, да, - им же нельзя знать женщину! - вспомнил Клодий, - А культ змеиной Такхирис предписывает храмовую проституцию… До чего же причудлива бывает вера!" С монахами, не иначе как посланными самой Фортуной, следовало поговорить до того, как они отбудут, а они задерживаться явно не собирались. Убедившись, что о его людях уже позаботились, Клодий отдал приказ быть на чеку - ведь случилось же здесь что-то, - и уже собрался осуществить свое намерение, но не успел…
В дверях, по случаю жуткой жары, распахнутых настежь, возник словно бы ниоткуда высокий загорелый до черноты субъект с иссиня-черными длинными волосами, которым позавидовала бы записная красавица. При виде него трактирщик отчетливо икнул и повалился под стойку. Когда и куда делись его домочадцы, - осталось загадкой.
Впрочем, ими никто и не интересовался…
Темные, непонятного цвета, глаза пришельца сверкнули на монахов, медленно и аккуратно поднимавшихся из-за стола. Потом он молча развернулся и сделал шаг обратно во двор…
Нож должен был войти ему точно в шею (если конечно пробился бы сквозь такую гриву!), но странный человек словно знал, что именно так и будет, и уклонился на мгновение раньше, коротко свистнув.
А дальше началось нечто невообразимое! Они налетели сразу со всех сторон… Еще семеро: четверо мужчин, и три женщины, схлестнувшись с монахами на смерть…
Клодий был солдатом всю свою жизнь, хорошо разбирался в гладиаторах, но такого - он не видел никогда! Ни в кампаниях, ни на арене! В первый раз он растерялся и промедлил отдать приказ, а потом и вовсе задумался: у него есть приказ посетить Обитель Обретения с конкретной целью сбора информации и доставки ее легату Грецинну, а не спасать монахов, ввязавшихся в драку с неподобающим для священнослужителей пылом. И он знаком показал своим солдатам не вмешиваться…
Собственно, вмешиваться было уже поздно.