- Что - "Утер"? Да вы все спятили!
Он обернулся к Цимми, который с любопытством смотрел на него, обгладывая крошечную лапку сони.
- Хоть ты им скажи! В Каб-Баге ты же первым объявил, что двигаться к Черным Землям - настоящее безумие! И потом, мы уже потеряли половину своих спутников! Сначала Родерика, потом пажей, потом Ротора - кто знает, что с ним сталось! - и Мьольнира, и Тилля, и даже Блейда! Нас осталось всего четверо! И что мы будем делать, если наткнемся на гоблинский патруль?
- А что нам еще остается делать?
Ллиэн смотрела на него до тех пор, пока он не успокоился.
- Не нужно преуменьшать опасность серых эль фов, - сказала она наконец. - Если мы вернемся на болота, нас всех перебьют. А Скалистый Порог всего в нескольких лье отсюда. Есть шанс добраться до него, оставшись незамеченными.
- А если нас все же заметят?
- Что ж, тогда мы погибнем. Но, по крайней мере, мы выполним свою миссию до конца, Утер. По крайней мере, мы сделаем все, чтобы попытаться сохранить мир. Я не знаю, почему Гаэль убил короля Тройна, как не знаю ни его дел с Гильдией, ни того, кому он служил. Зато я знаю, что народ эльфов не имеет ничего общего ни с этим убийством, ни с похищением Меча Нудда. И я хочу это засвидетельствовать, если успею, чтобы предотвратить войну между эльфами и гномами.
Ллиэн замолчала. В отблесках пламени было видно что в ее глазах блестят слезы.
- А если мы потерпим неудачу, Утер, лучше умереть, чем видеть, к чему это приведет…
Тяжелое молчание повисло над спутниками, до тех пор пока Цимми не заговорил:
- Для того чтобы получить ответы на все вопросы, - сказал он поучительным тоном, каким часто сообщал какую-то информацию, - нам ничего не остается, кроме как отправляться на Границы. Туда можно попасть, перейдя через холмы.
Он помолчал, словно давая остальным время обдумать его слова.
- В наших древних архивах под Красной Горой хранится сага о гномах Унакха, - продолжал он, задумчиво глядя на пламя костра. - Это был знатный род, происходивший от Фенриса Синебородого.
В давние времена, когда меня еще не было на свете.
Фенрис покинул Красную Гору и отправился почти той же самой дорогой, которой предстоит следовать нам. Разница лишь в том, что он стоял во главе огромного, непревзойденного по численности войска гномов…
Цимми снова замолчал и прикрыл глаза, словно наслаждаясь воспоминаниями о славных легендарных временах.
- Ну и что дальше? - несколько невежливо спросил Утер.
Цимми ошарашенно моргнул, словно только что проснулся.
- Что?.. Ах да, простите… Так вот, в этой саге го ворится о том, что сами холмы не принадлежат Черному Властелину. Там живут тролли - одно из племен Свободных народов.
- Тролли? - переспросил Утер. Он впервые слышал это название.
- Вы называете их ограми, - уточнил Цимми, и Утер кивнул с новой гримасой отвращения. - А знаешь, как они называют вас, людей?.. Окорока! Ха-ха! Потому что ваше мясо розовое и нежное, гораздо вкуснее, чем мясо гномов!
Фрейр захохотал, забыв о том, что и сам относится к "окорокам", которые для троллей - не больше чем еда. В конце концов его веселость передалась и Утеру.
- Мне совсем не хочется, чтобы меня сожрали тролли, - сказал он, улыбаясь.
- Будь уверен, никому не хочется! - отозвался Цимми. - Поэтому Черный Властелин и оставил им эту территорию. Они нападают на всех, кто окажется в их владениях. Думаю, там не уцелеет и огромная армия.
- И как же поступили Фенрис и гномы Унакха? - спросил рыцарь.
Цимми удовлетворенно улыбнулся - судя по всему, он ожидал этого вопроса.
- Они прошли под холмами. В саге говорится о том, что под холмами есть множество пещер, соединяющих свободный мир с владениями Черного Властелина Это туннели, которые пронизывают холмы насквозь…
- Никогда не видел тролля, - проворчал Фрейр. - Но говорят, что их охраняют стаи черных волков…
Варвар встряхнул головой и неохотно добавил:
- Это они разрушили Скалистый Порог…
Он вытянул руку, очевидно, указывая, где находилось его разрушенное владение, и остальные невольно взглянули туда же - но, разумеется, не увидели ничего, кроме темной стены деревьев и своих собственных теней, причудливо изгибающихся в слабом свете костра.
- Никто никогда не видел тролля, - уточнил Цимми. - Говорят, что один их вид заставляет окаменеть от ужаса любого, кто заблудится в их холмах, и что они пожирают неосторожных путешественников прямо живьем… Я предпочел бы не знать наверняка, правда ли это… Черные волки - настоящие чудовища, а некоторые так громадны, что могут нести на спине гоблина в полном вооружении, словно боевые кони… Но в конце концов это всего лишь обычные волки. Их можно убить.
Цимми невесело усмехнулся, и тут же эта усмешка сменилась гримасой боли. Раненая рука продолжала причинять ему страдания. Потом левой рукой он достал из кожаного мешочка обломок трубки и смесь сухих трав, смягчающую боль.
Утер подвинулся ближе к Ллиэн, которая сидела, опустив голову, и увидел, что она пытается скрыть слезы за густой завесой черных волос. При его приближении она едва слышно всхлипнула и провела ладонью по щекам, потом слабо улыбнулась.
- Что с тобой? - спросил он.
Ллиэн снова улыбнулась, уже более искренне, отчего в уголках ее губ появились очаровательные ямочки.
- Ничего страшного… Я думала о Ллэндоне, моем муже…
Утер прикусил губу. На голубоватой коже Ллиэн все еще поблескивали дорожки слез, глаза были затуманены, подбородок вздрагивал. Несмотря на улыбку, чувствовалось, что она готова вот-вот разразиться рыданиями. Это было так по-человечески…
- Ты его любишь? - спросил он.
Ллиэн кивнула, не глядя на него.
- Мне его не хватает. Я часто думаю о нем. Вижу перед собой его лицо, когда закрываю глаза. Мне хочется, чтобы он смотрел на меня, ласкал меня… Это и есть любовь?
Утер вздохнул.
- Конечно…
- Тогда я тебя тоже люблю,- произнесла Ллиэн и подняла на него ярко-зеленые глаза, в которых сверкали слезы и отблески пламени.
Она провела рукой по его заросшей щеке, и прикосновение холодных пальцев заставило Утера вздрогнуть.
- Я верю…
Глава 18
Переход
Всю ночь Амлин-менестрель играл на флейте, обходя улицы города - от крепостных стен до окружающих замок рвов, не пропуская ни одного самого маленького закоулка нижних кварталов. И с рассветом эльфы покинули город, ступая медленно и неслышно. Все эльфы: знатные господа и их слуги, жившие во дворце, уличные фокусники и попрошайки из нижних кварталов, эльфы из Гавани, насмешливые и слегка отстраненные, торговцы и путешественники, музыканты, танцоры и куртизанки. И наутро, когда горожане Лота пробудились, они сразу почувствовали, что им чего-то недостает.
Ненависть, вспыхнувшая в их сердцах, едва успел остыть пепел костра, сменилась стыдом, затем страхом: люди начали опасаться мести эльфов. Они шли по улицам с опущенными головами, избегая смотреть друг на друга, и низкое зимнее небо, затянутое тучами, нависало над ними, словно зловещее предзнаменование. У всех было ощущение свершившегося позора и бесчестия. Словно бы волшебство и красота навсегда исчезли из города. Люди уже не в первый раз чувствовали себя грубыми, неуклюжими и уродливыми (впрочем, знать, пытавшаяся подражать манерам эльфов, и без того всегда называла простолюдинов "рванью"), но сегодня это ощущение угнетало их особенно сильно. И к тому же они боялись кары, слепой мести, которая могла вычеркнуть Лот и его обитателей из мира живых. Вскоре по городу поползли ужасающие слухи. Те, кто стоял далеко от костра, на котором жгли серого эльфа, говорили, что король Ллэндон использовал смертельное заклинание, чтобы избавить его от мучений,- то ли они не видели серебряной стрелы Кевина, то ли не верили, что стрела может попасть в цель с такого расстояния. Те, кого вовсе не было на площади, уверяли, что Ллэндон наслал такое же заклинание на весь город, что скоро с неба посыплются тучи серебряных стрел и все погибнут. Затем они показывали на тяжелые черные облака, нависавшие над Лотом, дрожали от страха и осеняли себя крестным знамением.
Сенешаль Горлуа, узнав о случившемся, лично послал отряд стражи в квартал эльфов и велел обыскать каждый дом снизу доверху. Однако найти никого не удалось - эльфы действительно исчезли все до единого. Тогда Горлуа отправился к королю, и сам Пеллегун, услышав эту весть, содрогнулся.
Когда занялся день, четверо спутников вот уже несколько часов были в пути. Болотный туман сменился резким холодным воздухом, пробиравшим до костей, но зато был полностью прозрачным. Гряда холмов, по которым проходили Черные Границы, отчетливо виднелась вдалеке.
Фрейр шел первым, далеко впереди всех, указывая им путь по единственной дороге, ведущей через лес Иногда он останавливался, чтобы подождать остальных, и тогда они устраивали небольшой привал, чтобы пожевать маслянистые буковые орехи и тем самым хоть немного утолить голод. Через несколько часов пошел снег, еще нестойкий, который таял, едва коснувшись земли, и был больше похож на дождь. Цимми весь дрожал - похоже, у него началась лихорадка. Утер шел деревянной походкой, не чувствуя под собой ног. Даже Ллиэн страдала от холода, голода и усталости.
Неожиданно Ллиэн увидела, что Фрейр остановился рядом с кустом шиповника. Вначале она подумала, что он собирается нарвать ягод, чтобы немного разнообразить их скудный рацион, но, когда варвар обернулся к ней, она прочла в его глазах тревогу.
Она сделала знак Утеру и Цимми, призывая их быть настороже, и все трое неслышно приблизились к Фрейру.
- Там впереди пещера, - объяснил тот. - Но я не знаю, пустая или нет.
Утер принялся вглядываться вдаль. Снег мешал видеть, и он различил в сотне туазов впереди лишь высокий холм, поднимающийся, казалось, до самого неба.
- Здесь есть волки? - шепотом спросил Цимми.
- Ни одного не видел, - ответил Фрейр.
Ллиэн заколебалась. В Черных Землях опасность подстерегала повсюду, и малейшая неосторожность могла оказаться роковой. Но снег мог сделать их приближение незаметным… Она все еще думала, что лучше всего сделать, но тут заметила впереди отблеск света и вскрикнула от удивления. Утер, держа в руке меч, шел по дороге, ведущей к холму, и его кольчуга поблескивала от мокрого снега. Ллиэн хотела броситься за ним, но Цимми удержал ее:
- Он знает, что делает, королева Ллиэн. Волки не опасаются одинокого человека…
Ллиэн в тревоге сделала несколько шагов, выбирая удобную позицию для стрельбы. Увидев, как она достает из колчана одну из своих серебряных стрел, Цимми и Фрейр недоуменно переглянулись.
Когда Утер скрылся из виду, заслоненный деревьями и снежной завесой, остальные в молчании двинулись за ним, переходя от одного укрытия к другому, до тех пор пока не вышли к кромке леса и не увидели прямо перед собой зияющий вход в пещеру на склоне одного из холмов.
Утер подошел к пещере и остановился, немного откинувшись назад и прижимая меч к бедру, словно для того, чтобы нанести внезапный удар.
Вначале он ничего не заметил. Но, когда он уже сделал спутникам знак приблизиться, какое-то движение в глубине пещеры заставило его замереть на месте. Едва заметное… но там, внутри, кто-то был. Утер почувствовал, как в нем снова оживает тревожное чувство, испытанное прошлой ночью, когда его окружили невидимые в темноте кобольды. В пещере скрывалась стая черных волков - теперь он был в этом уверен. Они пристально смотрели на него желтыми глазами и тихо рычали из глубины своего убежища.
- Черные волки боятся снега? - крикнул он спутникам, поспешно отступая по склону вниз.
Из пещеры теперь доносилось явственное рычание.
- Я знаю, что ты там, злобная тварь! - закричал рыцарь. - Выходи, и сразимся один на один!
Черные волки-людоеды, хотя и были наиболее многочисленными и жестокими из всех живущих на земле хищников, все же соблюдали старинный кодекс чести. Волк, который ему не подчинялся - каким бы высоким ни был его ранг, - изгонялся из стаи и весь остаток своей жизни влачил жалкое одинокое существование, без волчицы и без всякой надежды на продолжение рода. И принять брошенный вызов было, без сомнения, одной из наиболее древних и священных заповедей этого кодекса.
Утер это знал, как знал и то, что его вызов примет вожак стаи - самый сильный и самый жестокий из всех…
Под сводами пещеры снова раздалось рычание, и посланники Великого Совета заметили, что Утер невольно отступил на шаг, потом снова остановился, выпрямившись и сжимая в руке меч. Когда они увидели существо, появившееся из пещеры, то на мгновение испытали сходное чувство ужаса Огромный черный волк; неслышными шагами шел по каменистой земле, не отрывая от рыцаря огромных золотых глаз, горевших адским огнем. Его тело было длиной около туаза и высотой в холке около трех локтей. Когда он, словно усмехаясь, раскрыл пасть, обнажились блестящие от слюны клыки, острые, словно кинжальные лезвия. Следом вышли и другие волки, опустив головы и поджав хвосты в знак повиновения, и начали один за другим подходить к вожаку и облизывать его морду красными языками. Тот, навострив уши и вытянув хвост, стоял неподвижно. Казалось, ему нет никакого дела до рыцаря, вызвавшего его на бой. Порой он недовольно ворчал, если кто-то из волков недостаточно выказывал ему свое почтение, и тогда тот опрокидывался на спину, задирал лапы и по-собачьи скулил.
Утер услышал какой-то шорох слева, но не решился хоть на мгновение отвести от волка глаза. Он стиснул рукоять меча, слегка прищурился, чтобы в глаза не летели хлопья мокрого снега, и начал осторожно продвигаться вправо. Заметив его движение, вожак черных волков тоже сделал несколько шагов навстречу, оставив позади вход в пещеру и остальных членов стаи. Снег стал еще гуще. Промокший до костей и одновременно охваченный лихорадкой, Цимми чувствовал, как его бросает то в жар, то в холод. К этому добавлялась и нервная дрожь. Он сидел за кустом ежевики, содрогаясь всем телом. Потом вдруг оглушительно чихнул, и это прозвучало как сигнал к битве…
Волчья стая, до этого молчаливая, разразилась рычанием и резким возбужденным тявканьем. Утер на секунду отвел взгляд, потом снова устремил его на противника - и в этот момент волк молча бросился на рыцаря, сверля его взглядом ярко-желтых глаз, обнажив чудовищные клыки и вытянув вперед лапы с острыми когтями. Утер взмахнул мечом, который держал двумя руками, и с силой обрушил его вниз. Лезвие рассекло морду волка, по которой тут же заструилась кровь, и скользнуло по зубам, не повредив их. Этот удар отдался по всей руке Утера, от кисти до плеча, и рыцарь, пошатнувшись, едва не упал на землю. В это мгновение волк снова прыгнул на него и ударом когтистой лапы разодрал кольчугу, вырвав из нее несколько плетеных колец. Утер, отскочив, перекатился через спину хищника и почти вслепую нанес новый удар по огромной темно-серой громаде, отчего кровь волка брызнула ему в лицо. Утер попятился, охваченный страхом, наполовину оглушенный ударом мощной лапы. Он пошатнулся и снова отступил, рассекая мечом воздух перед собой, чтобы удержать волка на расстоянии. В этот момент до него донеслись крики его спутников, но он не смог разобрать слов. Он даже не узнал голоса Ллиэн, которая кричала, чтобы он отошел и дал ей выстрелить. Волк раскрыл свою чудовищную пасть, еще более ужасающую от того, что теперь из нее текла кровь вперемешку с пеной, и испустил долгий вой, вырвавшийся из самой глубины его утробы. Утер ощутил на своем замерзшем лице влажный жар его дыхания еще до того, как волк прыгнул на него, вытянув вперед лапы, сбил с ног и опрокинул на землю.
Утер чувствовал лишь тяжесть огромного тела хищника, жесткую грубую шерсть на его брюхе, слипшуюся от замерзшей мочи, и отвратительную удушливую вонь из его пасти. Боли не было - только ощущение того, что все кончено, и спокойная уверенность в смерти.
И вдруг густая горячая жидкость заструилась на него сверху, заливая ему лицо и доспехи. Задыхаясь от отвращения, чувствуя кровь волка во рту и носоглотке, Утер с трудом оттолкнул голову хищника и судорожно вдохнул свежий воздух.
Волк был мертв.
Неужели это он его убил?
Рыцарь с трудом сдвинул тяжелое тело волка и, на четвереньках добравшись до занесенного снегом куста, начал яростно оттирать лицо и руки.
Потом он огляделся.
Первое, что он увидел, был его меч, который он выронил, когда волк прыгнул на него. Потом он заметил торчащую из горла хищника серебряную стрелу. Именно эта стрела его убила… Наконец он увидел у кромки леса трех своих спутников, стоявших с обнаженным оружием в руках, не отрывая глаз от входа в пещеру, и готовых кинуться в битву. Утер с трудом наклонился и поднял свой меч, не удержавшись от болезненной гримасы.
Черные волки один за другим выходили из пещеры и, образуя длинную процессию, шли цепочкой, осторожно ступая в отпечатки лап друг друга, так что получался один-единственный след. Ведомые уже новым вожаком, они покидали свое пристанище, бросая косые взгляды на человека, убившего их предводителя, и на его спутников, которые собирались занять оставляемое ими жилье.
Казалось, их молчаливое шествие будет нескончаемым. Утер насчитал пятьдесят волков и сбился со счета. Затем начал осторожно приближаться к своим спутникам, не отрывая глаз от волчьей стаи.
Ллиэн бросилась к нему, и от ее взгляда у рыцаря потеплело на душе: в нем была любовь, радость и, кажется, даже восхищение. Но когда они оказались совсем близко друг к другу, Ллиэн невольно отступила назад с гримасой отвращения.
- Утер, друг мой, на тебя страшно смотреть! - вполголоса сказал Цимми, словно опасаясь, как бы волки его не услышали.
Утер поднес к лицу широкое лезвие своего меча и взглянул в него, как в зеркало. Он увидел смутное отражение человека с всклокоченными волосами и бородой, покрытого засохшей кровью.
- А уж воняет от тебя! - добавил Фрейр и расхохотался.
- Тс-с-с! - прошептала Ллиэн.
Волки, идущие последними, остановились и теперь смотрели на них, прижав уши и вытянув хвосты, - эльфийка тут же расшифровала эти признаки недовольства. Утер повернулся к стае, все еще покрытый кровью ее вожака. Он до такой степени утратил человеческий вид, что волки в знак смирения снова опустили головы и отправились следом за своими собратьями, покидавшими пещеру. Рыцарь и его спутники молча прово-жали их глазами, пока те не исчезли среди высоких холмов, растворившись в густой снежной пелене.
- Они ведь уже не вернутся? - спросил Цимми, обращаясь сразу ко всем.
Но никто ему не ответил, и это удивило Утера, Ллиэн, стоявшая рядом с ним, по-прежнему была начеку, ничуть не успокоенная исчезновением волков. Утер снова заметил, что ее остроконечные уши слегка шевелятся, и это было забавно и неприятно одновременно. Чтобы скрыть смущение, он повернулся к Фрейру, но поведение гиганта его тоже удивило: тот, расширив ноздри, с силой втягивал воздух, и на лице его читалось то же отвращение, что и у Ллиэн.
- Что такое? - спросил Утер.
Фрейр обернулся к нему, и на сей раз его лицо было серьезным.
- Кобольды, - сказал он.
И одним прыжком оказался возле пещеры, издавая жуткие вопли и выставив перед собой огромный меч.