Супруга Ллэндона и королева эльфов, Ллиэн не была воинственной, но она принадлежала к прямым потомкам Мориган, "Великой королевы", мифической прародительницы эльфов, с которой так или иначе были в родстве все эльфийские кланы и которая считалась богиней войны и любви.
Озерные люди и дворцовая стража иногда называли Ллиэн фокусницей, и ей это нравилось. Но они не знали о королеве ничего, что выходило бы за пределы волшебных трюков, которые она показывала людям во время праздничных вечеров.
Магические способности Ллиэн простирались гораздо дальше, хотя она не слишком любила об этом говорить. Те, кто знал о них, относились к ней с глубоким почтением; те, кому о них было неизвестно, не являлись частью ее мира. Обугленное тело охотника за лягушками, лежавшее на берегу озера, могло служить тому доказательством…
Она пригнулась, выходя из шалаша. Трава снаружи была мокрой от дождя. Скорее всего, он шел всю ночь. Эльфийка встала на колени, провела рукой по траве и с наслаждением умылась, потом взглянула на небо. Был один из тех ноябрьских дней, когда погода неустойчивая. Бледное солнце едва проглядывало из-за облаков. Возможно, оно станет ярче. Но возможно также, что снова пойдет дождь. Эльфы не испытывали перед погодой такого благоговения, как люди, беспокоящиеся о своих посевах. Подобно деревьям, камням или живущим в дуплах белкам, они не заботились о том, чтобы управлять природой. Именно поэтому они и исчезли.
Движение у кромки леса привлекло ее внимание.
Ллэндон, король Высоких эльфов, был уже на коне. Слуга протянул Ллиэн поводья ее лошади, и эльфийка вскочила на нее одним прыжком. Эльфы всегда ездили верхом без седла, шпор и хлыстов. Они знали язык домашних животных, а некоторые из них - и язык диких зверей, но только рыжих. Ллэндон склонился к холке своего коня, огромного буланого жеребца, чья грива ниспадала почти до самой земли.
- Отвези нас в Лот, - прошептал он коню на ухо.
Десять эльфов и девять лошадей последовали за ним. Кроме Блориана и Дориана, братьев-близнецов королевы, здесь были Кевин-лучник; Рассуль, друг Ллэндона, правитель серых эльфов, живущих на болотах, почти никогда не покидавший их; Ассан, его подданный; Амлин, менестрель; Лилиан, жонглер - всегда нужно опасаться эльфов, выдающих себя за бродячих артистов, - и наконец, Тилль-следопыт, который шел пешком, рядом с ним бежала собака, а над головой летел сокол.
Эльфы ехали в молчании, предоставив своим коням следовать за Ламом - белым жеребцом Ллэндона. Потом Амлин взял свою скрипку и запел песню о Великих Табунах, которую очень любили лошади. Она звучала в их ушах как обещание отдыха в теплом стойле. Песня рассказывала о древних временах, о бесконечных зеленых лугах, где старые и молодые кони всех мастей щипали божью траву…
Тилль-следопыт послал вперед своего сокола указывать дорогу. После часа езды резкий крик птицы заставил эльфов очнуться от мягко-меланхоличного напева: впереди показались башни Лота.
Подъехав к воротам города, эльфы спешились и отпустили коней пастись, сняв с них поводья. Люди слишком любили лошадей, чтобы Лам и другие кони оставались в безопасности на улицах Лота.
- Повелитель Ллэндон, да пребудет с вами мир!
С трудом приноровляясь к легкой размашистой поступи эльфов, глашатай почти бежал рядом с ними, рассказывая о прибытии короля Болдуина и о проведении Великого Совета.
- Так Болдуин и в самом деле явился самолично? - задумчиво произнес Ллэндон.- Ни один гном по доброй воле не покинет своей горы. Чего же он хочет?
- Не знаю, повелитель, - отвечал глашатай, понизив голос. - Но вид у него очень хмурый.
- Ну и что с того? - весело сказал Рассуль, хлопая Ллэндона по плечу. - У гномов всегда хмурый вид!
Эльфы беззаботно расхохотались и исчезли в отведенном для них дворцовом крыле, по разумной предосторожности наиболее удаленном от покоев гномов.
Глашатай покачал головой, всерьез обеспокоенный тем, какой оборот принимают события, и отправился предупредить короля Пеллегуна. Погруженный в свои мысли, он не заметил громадной фигуры воина-варвара, стоявшего в тени. Тот дал ему пройти, потом медленно вышел на свет и проводил взглядом.
Облаченные в железные доспехи и длинные кожаные кольчуги с чередующимися полосами королевских цветов - белого и голубого,- двенадцать рыцарей собрались в зале Великого Совета. Они составляли личную королевскую стражу и вместе с королем должны были занять места вокруг стола. Все были людьми благородного происхождения, выходцами из семей, которые еще в Древние времена получили титулы Друзей эльфов, а также Соратников - такое звание давали своим союзникам воинственные гномы.
Некоторые вполголоса разговаривали, другие играли в кости, но Утер и Родерик, самые молодые, стояли у единственного в комнате окна и смотрели на улицу - казалось, им передалось уныние пасмурного дождливого дня.
Прошло уже несколько часов с момента прибытия эльфов. Зазвонил полуденный колокол, и Утер вздрогнул. Его доспехи из отполированного металла поблескивали от мелких дождевых капель. Родерик прошептал что-то неразборчивое, но не удосужился повторить своих слов приятелю и продолжал рассеянно скользить взглядом по городским крышам, узким улочкам портовых кварталов и полоске озерной воды в несколько саженей - увидеть отсюда все громадное озеро целиком было невозможно.
Утер чуть не подпрыгнул, когда по залу прокатился глухой стон - это звучал Камень Фал, талисман людей и символ их независимости, объявляя о прибытии законного короля. Почти тотчас же в коридоре послышался шум шагов. Ульфин, самый старший среди рыцарей, отдал короткий приказ, и сидящие разом поднялись с мест, игроки убрали кости и стаканчики, и все повернулись к двери, которая вот-вот должна была открыться.
Вошел глашатай, обвел быстрым взглядом зал, чтобы проверить, все ли в порядке, отошел в сторону, уступая дорогу королю, и ударил жезлом в пол.
- Пеллегун, сын Кера, король людей озера и окрестностей, глава Великого Совета! - объявил он.
Рыцари застыли и чуть сильнее сжали рукояти своих мечей.
Пеллегун в сопровождении сенешаля обошел огромный бронзовый стол, занимавший большую часть комнаты, и сел лицом к двери на трон из кедрового дерева, вырезанный в Древние времена из цельного ствола одним из его предков.
Горлуа остался стоять перед своим креслом, поскольку ему, несмотря на то что он был рыцарем, герцогом, сенешалем и дворцовым управителем, не подобало сидеть в присутствии королей гномов и эльфов.
Из коридора донеслось бряцание оружия, раздался еще один стон камня, и дверь снова распахнулась.
- Ллэндон, король Высоких эльфов, правитель Элиандского леса! - возвестил глашатай.
Эльф улыбнулся и согласно обычаю преклонил колено перед Пеллегуном.
- Да пребудет с тобой мир, Ллэндон, - сказал король, вставая.
- Да хранит тебя Небо, Пеллегун, - отвечал эльф. - Зачем собрался Совет?
- Я знаю лишь немногим больше тебя… Болдуин прибыл в Лот. Но, полагаю, тебе об этом уже сообщили…
Ллэндон кивнул в ответ и занял свое место рядом с королем людей; глашатай вновь ударил жезлом в пол.
- Рассуль, король серых эльфов, правитель Болотных Земель!.. Ллиэн, королева Высоких эльфов!
- Прекрасна, как всегда, - произнес Пеллегун, кланяясь королеве.
- Я твоя подданная, - прошептала она, не опуская глаз.
Потом ее взгляд на мгновение задержался на сенешале, и она почтительно склонила голову. Несмотря на возраст, старый Горлуа почувствовал себя взволнованным. Трудно было не поддаться очарованию этих зеленых глаз…
Свита Ллэндона тоже расселась вокруг бронзового стола, и в зале воцарилась тишина.
Двенадцать рыцарей, стоящих неподвижно, с застывшими взглядами, сжимающих рукояти длинных мечей, казались статуями.
Утер, стоявший позади эльфов, не отрывал глаз от затылка королевы Ллиэн. Эльфийские женщины обладали такой необычной красотой, что люди, не привыкшие встречать их в своих краях, принимали их за фей. За исключением голубоватого оттенка кожи, они во всем походили на людей, но даже самый красивый мужчина или самая нежная юная девушка казались грубыми и неуклюжими рядом с их воздушной легкостью. А Высокие эльфы, живущие в долинах и легконогие как ветер, были наиболее изящными среди них.
Ллиэн ощутила на затылке жар от взгляда юного рыцаря: она обернулась и улыбнулась ему.
Утер почувствовал, как его сердце едва не колотится о доспехи. Светло-зеленые, как летний луг, глаза эльфийки завораживающе поблескивали.
Он в свою очередь улыбнулся, потеряв часть той суровости, которой требовала его должность, но в этот момент камень простонал в третий раз, и жезл глашатая ударил в каменный пол, словно напоминая рыцарю о его обязанностях. Церемониальные обращения, принятые у гномов, были гораздо сложнее принятых у эльфов и людей. Нелегкой задачей было изучить все словесные обороты, все обычаи и все языки Свободных народов, ибо при определенных обстоятельствах, например во время дворцовых приемов, использование общего языка, понятного всем, включая и многочисленные племена монстров, живших в Черных Землях, было неприемлемо.
- Болдуин, сын Туора, сына Урса Синебородого, король и потомок королей! - объявил глашатай. - Болдуин Железный Топор, повелитель камней и металлов. Болдуин Длиннобородый, обладатель несметных сокровищ! Болдуин, властелин гномов Красной Горы! Да не оскудеет его борода во веки веков!
Старый гном вошел, как обычно, тяжело ступая. Будучи уже в годах, он не стал преклонять колено перед Пеллегуном. Если твой возраст перевалил за три сотни лет, можно позволить себе некоторые нарушения протокола…
Один из его длинных полуседых навощенных усов слегка приподнялся: это должно было означать улыбку, адресованную королю Пеллегуну. Затем гном склонил голову в знак приветствия.
- Да пребудет с тобой мир, Пеллегун, - произнес он своим мощным хриплым голосом.
- Да хранит тебя Небо, повелитель камней. Садись справа от меня.
Болдуин обошел бронзовый стол в сопровождении своих советников и еще одного гнома, скромно одетого и невооруженного.
Рыцари, выстроившиеся позади группы гномов, пытались угадать, кто этот последний; но в конце концов пришли к заключению, что раньше никогда не видели этого бородача с мечтательно-рассеянным выражением лица (что среди гномов было редкостью).
Болдуин наконец дошел до своего кресла и демонстративно отвернулся к свите. Ллэндон, слегка смущенный, на мгновение заколебался. Этикет требовал, чтобы он первым приветствовал короля гномов, поскольку тот был старше; но Болдуин до сих пор даже не взглянул в его стррону.
- Да пребудет с тобой мир, - наконец произнес Ллэндон с вежливой улыбкой. - Долго мы не виделись…
Болдуин не отвечал, и среди эльфов послышался недовольный ропот. Горлуа, глашатай, который уже выходил, закрывая за собой тяжелую дверь, и сам король Пеллегун невольно нахмурились, видя такое поведение владыки Красной Горы. Утер растерянно поискал взглядом Ульфина и заметил, что начальник тоже недоволен. Все замерли в беспокойстве, словно чего-то ожидая.
- Король Ллэндон вас приветствует, - повторил Пеллегун, кладя руку на запястье старого гнома.
- А? - произнес Болдуин и наконец повернулся - Ах да, эльфы! Эльфы, конечно… Прошу прощения, я не расслышал… Преклонный возраст, без сомнения…
Он наклонил голову и сделал слабый жест в сторону существ с голубоватой кожей, приглашая их сесть.
- Да хранит тебя Небо, Ллэндон… И тебя, королева… Приветствую, король Рассуль!
Эльфы насмешливо переглянулись и сели.
Горлуа откинулся на спинку кресла, рассеянно играя одной из своих косичек, перевитых кожаными лентами, и с трудом сдерживая улыбку. Совет начался хорошо…
Пеллегун встал с примирительным видом.
- Друзья мои, мы собрались по просьбе короля Болдуина, правителя гномов Красной Горы. Послушаем, что он намеревается нам сказать, и сообща примем нужное решение.
По другую сторону двери глашатай так сильно прижался ухом к замочной скважине, что не заметил появившегося с другого конца коридора воина гигантского роста со светлыми волосами и косматой бородой, в одежде из звериных шкур, вооруженного огромным мечом.
- Кто ты? - воскликнул глашатай, отпрянув от двери. - Как ты смог сюда войти?
- Я Фрейр, правитель Свободных народов Скалистого Порога. Дай мне пройти!
Глашатай не сразу его понял - Фрейр говорил на общем языке Свободных народов, но с ужасающим акцентом, свойственным людям Севера. Но он не посторонился.
- Как тебя зовут? - снова спросил он.
- Дорогу! - проревел гигант.
Одновременно с этим он резко оттолкнул глашатая к стене - с такой силой, что тот не удержался на ногах и, оглушенный, медленно сполз по стене, испустив хриплый стон.
Варвар нахмурился и быстро посмотрел по сторонам. Убедившись, что его никто не видел, он облегченно вздохнул и приблизился к двери, ведущей в зал Совета.
Болдуин говорил с такой силой и гневом, что варвар различал каждое его слово даже сквозь массивные дубовые створки.
- Я прибыл требовать у Совета правосудия! - крикнул он. - И если я его здесь не найду, то призову гномов к отмщению! Ярость наша будет страшнее, чем буря в горах!
- Мы свершим правосудие, - спокойно ответил Пеллегун.
Гном молчал несколько мгновений, пытаясь справиться с волнением. Глаза его, сверкающие из-под густых бровей, встретились с глазами его советника - гнома с каштановой бородой, одетого скромнее других. Тот поднялся с нерешительным видом. Ллиэн даже показалось, что он бросил на эльфов взгляд, в котором сквозила симпатия. Но она не была в этом твердо уверена.
- Меня зовут Цимми, - неторопливо начал гном. - Повелитель Болдуин поручил мне рассказать вам об ужасных событиях, которые произошли под Горой и вызвали сегодняшнее заседание Совета. Есть вещи слишком отвратительные, чтобы королевские уста их произносили…
Он в свою очередь сделал паузу, словно спрашивая согласия Болдуина. Но тот сидел, опустив голову, глядя на свои сжатые кулаки, лежащие на бронзовом столе.
- Эльф Гаэль убил Тройна, - сказал наконец Болдуин.
Цимми снова сел, испустив глухой стон, в то время как вокруг поднялся невероятный шум, в котором смешались презрительные, удивленные или недоверчивые возгласы. Ллэндон и Рассуль резко вскочили, опрокинув свои кресла на мраморные плиты зала, а королева Ллиэн взглянула на Болдуина как на сумасшедшего.
- Именем Великой Богини, придержи язык, бородач! - прорычал Рассуль, серый эльф, который легко терял терпение.
Гаэль был главой небольшого сообщества эльфов Болотных Земель, живших у Гранины, и формально - подданным Рассуля. Но в действительности серые эльфы, как; никакие другие эльфийские племена, не подчинялись ничьему контролю.
Они не всегда жили на болотах. В Древние времена их называли "эльфы с холмов", но гномы выгнали их из прежних владений, когда нашли там золото. Гномы начали жечь их поселения, порой убивали их, в том числе женщин и детей. Когда эльфов осталась лишь небольшая горстка, гномы развлекались, устраивая на них охоту и убивая их камнями из пращи, как кроликов. Прошло несколько столетий, но потомки уцелевших эльфов до сих пор сохранили величайшую злобу против гномов. За это время сами серые эльфы стали дикими, вспыльчивыми и жестокими. Несмотря на то что между племенами был заключен мир, ни один гном, даже самый сильный и отважный, не осмеливался переступить границу Болотных Земель…
Ллэндон жестом успокоил Рассуля и заставил его снова сесть в кресло, поднятое одним из двенадцати рыцарей. Гномы, сидевшие на другом конце стола, тоже вскочили и схватились за рукоятки топоров. Только Болдуин и Цимми даже не шелохнулись.
- Прошу вас, - настойчиво повторил Пеллегун, жестом веля всем сесть. - Продолжайте ваш рассказ, господин Цимми.
- Тройн, король Черной Горы и правитель под земного города Казар-Ран, мертв, - произнес гном с каштановой бородой, стараясь не смотреть в сторону эльфов. - Гаэль прибыл к нему, чтобы купить серебряную кольчугу, выкованную знаменитыми мастерами. Все вы знаете, какова ценность вещей, изготовляемых в Казар-Ране…
Все согласно закивали, особенно гномы. Серебряные кольчуги, о которых шла речь, были легче кожаных и прочнее стальных. Сам Ллэндон машинально провел рукой по своей муаровой куртке, под которой он тоже носил такую кольчугу.
- В тот момент, когда нужно было расплатиться, - продолжал Цимми, - Гаэль убил короля Тройна ударом кинжала в спину и исчез прежде, чем его преступление обнаружилось. Король Болдуин, мой повелитель, прибыл требовать правосудия от своего имени и от имени народа Черной Горы!
Несколько долгих секунд в зале царила мертвая тишина. Гномы, стиснув зубы, смотрели на стол перед собой. Король людей и его советник нервно теребили седые пряди волос. Эльфы, еще более бледные, чем обычно, опустили глаза и словно окаменели.
- Что стало с правителем Гаэлем, Рассуль? - спросил Пеллегун как можно более спокойным голосом.
Серый эльф склонил голову и закрыл глаза. Он чувствовал себя униженным перед гномами, поскольку не мог сказать, что их история была ложью. Конечно, Га-элю больше чем кому бы то ни было нужны были гномовские доспехи - ведь он жил со своими подданными на границе с Черными Землями, в близкой досягаемости от набегов гоблинов. Но эльфы болот были бедны, отчаянно бедны - даже по меркам других эльфийских племен. Разве Гаэль мог заплатить за серебряную кольчугу?
Ллэндон тоже сидел с опущенной головой. Гаэль не являлся его подданным, и он даже не мог его припомнить. Может быть, Тилль-следопыт был с ним знаком… В былые времена он вместе с серыми эльфами сражался на болотах, был разведчиком на вражеской территории, участвовал в стычках с гоблинскими отрядами… На мгновение Ллэндон даже рассердился на себя, что не может вызвать в памяти лица Гаэля… Но, в конце концов, кто знает, что в действительности на уме у серых эльфов? Вряд ли это знает сам их король Рассуль, который правит малочисленным народом, чьи небольшие кланы рассеяны на унылых болотах, возле самой границы с Черными Землями… Серые эльфы, живущие обособленно от Рассуля и от других эльфийских сообществ, сохранившихся с Древних времен, мало-помалу становились все более изолированными - они не смешивались с лесными эльфами, эльфами дюн и Высокими эльфами, за исключением редких случаев. Впрочем, то же самое можно было сказать и обо всех остальных эльфийских племенах… Ллэндон почувствовал боль при мысли о том, что сотни его сородичей в давние времена были единым целым…
- Я не знаю, - наконец прошептал Рассуль, мертвенно-бледный. - Я не знаю, где он сейчас.
Глаза Ллэндона встретились со светло-зелеными глазами жены. Затем он токе покачал головой в знак отрицания.
- Мессир, эльфийская честь, равно как и будущее мира между Свободными племенами повелевают нам разыскать Гаэля, - произнесла Ллиэн.- Мы благодарим повелителя Болдуина и господина… - она запнулась, пытаясь вспомнить имя гнома с каштановой бородой.
- Цимми, - тихим от смущения голосом произнес он, что вызвало улыбки у благородных вельмож.
- Да, прошу прощения, господина Цимми… Мы благодарим вас за то, что вы доверили это дело решению Великого Совета. Если владыка Пеллегун нам раз решит, мы сами найдем Гаэля и приведем его в Лот, чтобы потребовать от него объяснений.