- Мы хотим пить, - произнес Маммерариана ртом Колобкова. - У кого-нибудь из вас есть вода?
- Вы… хотите пить? - недоверчиво переспросила Света, пока Чертанов нашаривал в сумке флягу.
- Да. Мой носитель обезвожен сильнее допустимой нормы. Вы, люди, довольно плохо заботитесь о своих телах. Это нерационально.
- Наши тела - как хотим, так и заботимся… - пробурчал Чертанов, протягивая флягу.
- Это нерационально, - повторил Маммерариана, прикладывая ее к губам.
Он выпил все до капли. А потом еще и несколько раз встряхнул флягу, словно желая убедиться, что там ничего не осталось. Сердобольно глядящая на отца Света полезла в сумку за добавкой, но Маммерариана произнес:
- Полагаю, этого будет довольно. Мой носитель чувствует себя лучше, чем раньше.
- Может, еще и покушаете? - предложила Света.
- Нет, это излишне. В этом отношении мой носитель испытывает даже некоторый переизбыток. Ему не помешало бы несколько разгрузочных дней. Полагаю, на протяжении следующих тридцати-сорока дней я несколько снижу его моцион.
- Каких еще тридцати дней?!
Пустые глаза Колобкова уставились на землян. Маммерариана несколько секунд молчал, а потом неохотно произнес:
- Я упустил из виду, что мне скоро придется оставить этого носителя. Прошу прощения.
Узнав, что землян интересует Тур Ганикт, мозговой слизняк надолго задумался. Он то ли не мог вспомнить столь давних событий, то ли колебался, стоит ли выдавать информацию. Возможно, прикидывал, что можно потребовать взамен.
- Ганикт, говорите? - наконец открылся рот Колобкова. - Вам повезло, Ганикт сейчас относительно близко. Он к северо-западу… в… в… прошу прощения. Мне нужно немного больше времени, чтобы почувствовать точное местонахождение его ментального излучения.
Сказав это, мозговой слизняк опять надолго замолчал. Он не произносил ни слова почти пять минут. Долгих, мучительных минут. Земляне терпеливо ожидали, не решаясь беспокоить единственную ниточку, способную привести к Тур Ганикту и похищенной башне.
- Это немного затруднительнее, чем я полагал, - наконец признался Маммерариана. - Возможно, если я буду находиться немного подальше от своих сородичей и немного ближе к открытому морю, результат будет лучше.
- Ну пойдемте тогда до "Чайки", - неохотно предложила Света, с ужасом думая, что скажет мама, увидев папу в таком виде. Взяли здорового, хоть и одноногого мужа, а возвращают какого-то зомби.
Недоверчивый Гюнтер Грюнлау тоже кое о чем подумал. Он подумал, что Маммерариана, вполне возможно, вовсе и не нуждается ни в каких особых условиях. Очень может быть, что ему просто хочется подольше посидеть "за обеденным столом". Кто знает, сколько времени он тут голодал?
А Чертанов подумал, что когда Маммерариана все расскажет, нужно будет выбросить его за борт. Просто так, на всякий случай.
Мороз по коже пробирает от этих слизняков.
Колобков обернулся. В Чертанова вонзился пустой, но очень выразительный взгляд. Тот поежился, едва удерживаясь, чтобы не отвернуться. Похоже, Маммерариана уловил его последнюю мысль. Проклятый слизняк.
Взгляд стал еще выразительнее. Мозговой слизняк смотрел на человека долго… нехорошо так смотрел, многообещающе.
- Пойдемте быстрее! - не выдержал наконец Чертанов.
Шел Маммерариана очень медленно. У него явно не бывало раньше одноногого носителя. С непривычки он то и дело спотыкался, терял равновесие, заваливался набок. Дважды выронил трость. Один раз - упал навзничь и тихо хрюкнул. Света сочувственно ойкнула, но Колобков, послушный воле Маммерарианы, тут же поднялся, никак не выказав недовольство падением. Мозговой слизняк не чувствует боли носителя.
- Чует мое сердце - вернет он нам Петра Иваныча поломанным… - пробормотал Чертанов.
- Das kommt nicht in Frage! - воскликнул Грюнлау, услышавший эти слова. - Он должен быть вернуть Петер есть весь целый!
- Должен, да не обязан…
- Как это может быть? - не понял немец. - "Должен" и "обязан" - синонимы в русский язык, так? Разве они не означать одно и то же?
Чертанов неопределенно дернул щекой, не зная, как объяснить смысл этого выражения.
- Давайте потом, герр Грюнлау? - попросил он. - Сейчас у нас вроде и другие дела есть…
Грюнлау коротко кивнул. Чертанов обреченно понял, что дотошный немец ничего не забудет. При первой же возможности обязательно вернется к отложенной теме и будет долго допытываться - что же все-таки означает эта загадочная фраза?
Поднявшись на возвышенность и увидев впереди море, Маммерариана остановился. Глядя на него, остановились и земляне. Мозговой слизняк замер неподвижно.
На сей раз он стоял и таращился в никуда еще дольше. Долгих четверть часа Колобков не шевелил ни единым членом. Лишь зеленая нашлепка на голове чуть заметно подрагивала.
- Я чувствую, - наконец произнес Маммерариана.
- Чувствуете? - оживилась Света.
- Да, чувствую. Теперь я могу сказать, где находится Тур Ганикт. Могу сказать с точностью. Могу сказать, как долго он еще будет там оставаться. Я чувствую его ментальное излучение и знаю, о чем он думает.
- Ну, и?.. - выжидательно приподняла брови Света.
- Теперь пришло время поговорить об условиях, на которых я все это скажу, - бесстрастно произнес мозговой слизняк.
- Каких еще условиях? - моргнула Света.
- Вознаграждение он хочет, - мрачно произнес Чертанов. - На этом архипелаге бескорыстных людей нету. Сплошная купля-продажа.
- Я не человек, но в остальном верно, - улыбнулся губами Колобкова Маммерариана. Улыбка вышла натянутая и неестественная. - Я желаю знать, что получу за свою помощь.
- Но вы же сказали, что поможете нам и так! - напомнила Света.
- То было тогда, - равнодушно сказал Маммерариана. - Теперь, когда я знаю, насколько вам нужна моя помощь, я изменил условия в одностороннем порядке.
У Гены непроизвольно сжались кулаки. Мозговой слизняк заметил это и поспешил добавить:
- И не забудьте, что сейчас я нахожусь на голове вашего предводителя. Я могу очень сильно ему навредить, если мы не придем к согласию.
- Угрозы и шантаж, - холодно произнес Грюнлау. - Не есть хорошо.
- А что вы хотите за свои сведения, господин Мам… уважаемый господин? - спросила Света.
- Лишних людей у нас нет! - поспешил сообщить Чертанов. - Так что носителем мы вас обеспечить не можем!
Про себя он порадовался, что Петр Иванович в данный момент не может участвовать в переговорах. Иначе он непременно предложил бы в качестве носителя именно его, Чертанова. В шутку, конечно, не всерьез… но как же бедному Сергею осточертели эти его шутки…
- Взамен я хочу постоянного носителя… - с легкой толикой озадаченности сказал Маммерариана. - Но лишних людей у вас нет, говорите?.. Это плохо. Обычно те, кто желают иметь с нами дело, привозят с собой раба или нескольких. Это хорошая оплата. Мой народ всегда с радостью помогает людям в обмен на носителей. Вам следовало захватить с собой кого-нибудь ненужного.
Земляне угрюмо молчат.
- Может быть, мы сможем договориться об аренде? - с угасающей надеждой предложил Маммерариана. - Оставьте мне одного из вас на миллен… на полмиллентума. Я попользуюсь, а потом верну в целости и сохранности.
В воздухе по-прежнему висит угрюмое молчание.
- Но вы не можете дать мне ничего другого, что оказалось бы столь же ценным для меня, - начал терять терпение Маммерариана. - Единственная ценная вещь, которой нет у нас, но есть у вас - вы сами. Носители. Вы должны дать мне носителя. Нет носителя - нет сделки.
- Может быть, мы заплатим вам золотом? - предложил Грюнлау. - Мы уезжаем - вы покупай себе такой носитель, какой больше хотите.
Маммерариана задумался. Все обреченно приготовились ждать еще несколько минут. Эти проклятые слизняки могут обрабатывать информацию с огромной скоростью, но при этом все равно остаются потрясающими тугодумами. Сразу видно, что их ближайшие родственники в животном мире - улитки.
- Это приемлемый вариант, - решил Маммерариана. - Но золота понадобится много. Рынок рабов в последнее время испытывает спад. Люди менее охотно продают нам носителей.
- Нам уже рассказывали, - махнула рукой Света. - Так во сколько нам обойдутся ваши услуги?
- Wieviel kostet es? - присоединился Грюнлау. - Мы не возражать против разумная плата…
- Я возьму мерный юберийский кувшин, полный золотых моцарен.
- Das ist zu teuer! - возмутился Грюнлау. - Ich zahle… я согласен… мы согласны заплатить не более пятой части мерного юберийского кувшина.
- Пятая часть - это слишком мало. За пятую часть кувшина я смогу приобрести только очень плохого носителя. Очень старого и больного, которого не захочет брать никто другой.
- Это не есть наша проблема. Это есть ваша проблема.
- Не согласен.
Чертанов покачал головой, поражаясь жадности мозгового слизняка. Мерный юберийский кувшин - это почти поллитра. Поллитра золота - это около восьми килограмм. Правда, довольно крупные шарики-моцарены не смогут занять весь доступный объем, но килограмм пять золота там будет точно.
Пять килограмм золота!
- Светлана Петровна, а сколько сейчас стоит золото? - тихо спросил Чертанов.
- Восемьсот долларов за унцию, - не задумываясь, ответила Света.
Чертанов секунду пошевелил губами, деля и перемножая числа, и на его лицо набежала тень. Вышло, что мозговой слизняк требует за свою информацию почти полтораста тысяч долларов. Непомерно, как ни посмотри.
Правда, если судить по общему ценовому уровню, на Эйкре золото стоит дешевле, чем на Земле. Или не на всем Эйкре, а только на архипелаге Кромаку. Колобков и Грюнлау на своей торговле нажили уже несколько кувшинов, заполненных моцаренами и лаисами.
Торги продолжались почти сорок минут. Маммерариана уперся, как бык, не желая уступать ни гроша. Гюнтер Грюнлау ожесточенно сражался за каждую монетку. Но в конце концов они все же пришли к соглашению.
- Две трети мерного кувшина, - мрачно произнес Маммерариана.
- Две трети мерного кувшина, - не менее мрачно подтвердил Грюнлау.
Результатом торгов оба остались недовольны. Грюнлау не переставал расстраиваться, что не сумел договориться подешевле. Маммерариана грустно думал, что за две трети кувшина он сумеет приобрести хорошего носителя, но все же не самого лучшего, как ему уже возмечталось. Самые лучшие образчики стоят полный мерный кувшин.
Деньги были дважды пересчитаны и переданы Маммерариане. Чертанов задумался, как мозговой слизняк будет нести золото после того, как слезет с головы шефа. Поломав над этим голову пару минут, Сергей пожал плечами и решил, что это его не касается. Пусть тащит, как хочет. Наверняка у них предусмотрен какой-то способ.
- Теперь рассказывайте, - потребовала Света.
- Хорошо. Тур Ганикт в данный момент находится на Черепашьем острове, в Южном заливе. Там у него стоянка для прочистки вододуя.
- Прочистки чего?
- Вододуя.
- А что это?
- Часть оснастки "Кристурицы" - корабля Тур Ганикта. Движитель.
- Никогда не слышала такого термина… - пробормотала Света.
- У Тур Ганикта необычный корабль. Других таких на архипелаге нет.
- Сколько он еще там пробудет? - вмешался Фабьев. - Успеем вовремя-то?
- Не менее пяти суток. Если отправитесь прямо сейчас - скорее всего, успеете. Если надолго задержитесь - скорее всего, не успеете.
- А куда он собирается идти потом? Чтоб нам знать.
- Не могу сказать. Слишком велико расстояние. Могу сказать только, что Тур Ганикт собирается куда-то плыть.
- Идти, - машинально поправил Фабьев. - Корабли ходят.
- Корабли плавают, - равнодушно произнес Маммерариана.
- Ходят.
- Плавают.
- Ходят.
- Люди ходят. Птицы летают. Рыбы и корабли плавают, - терпеливо объяснил Маммерариана.
- Птицы летают. Люди и корабли ходят. Дерьмо плавает, - не менее терпеливо объяснил Фабьев.
- Я не считаю такой подход к этому вопросу правильным.
- А мне наплевать.
- Как пожелаете. Это не настолько важный вопрос, чтобы я стал из-за него спорить.
- Еще бы. Все равно же не переспоришь.
- Полагаю, я мог бы, если бы уделил этому вопросу больше времени. Но, как я уже говорил, это не настолько важный вопрос. Позвольте мне указать место на карте, где вам следует искать Тур Ганикта, и я с удовольствием с вами распрощаюсь.
Фабьев немедленно вытащил из-за пазухи карту архипелага. Затянутые белым глаза Колобкова равнодушно пробежались по ней, рука с авторучкой на миг замерла в воздухе, а потом нарисовала крестик на берегу большого острова.
- Это Черепаший остров, - сухо произнес Маммерариана. - Он необитаем, ибо находится слишком близко от Таннина. Таннин - это…
- Мы знаем! - резко перебил его Чертанов.
- В таком случае я могу сэкономить время. Тур Ганикт уже давно облюбовал Черепаший остров для временного лагеря. Когда нужно сделать ремонт кораблю или просто переждать какое-то время, он всегда останавливается или там, или на Магуке. Сейчас он там.
- Он точно пробудет там еще пять дней? - недоверчиво переспросил Чертанов.
- Он так планирует. Но я не предвижу будущее. Я только чувствую намерения самого Тур Ганикта. Если он вдруг передумает или случится что-то, что заставит его уплыть - он уплывет раньше.
- Значит, нам лучше поспешить.
- Вам решать. Я свою часть уговора выполнил. Вы позволите мне дойти на этом носителя до матки?
- Нет! - возмутилась Света. - Слезайте с папы, и побыстрее!
- Хорошо, как пожелаете. Это грубо с вашей стороны, но я повинуюсь. Я останусь здесь и вызову кого-нибудь из товарищей. Помогите мне слезть.
- А сами не можете?
- Я уже немолод. С возрастом это становится трудным без посторонней помощи.
Брезгливо морщась, Света взялась за зеленоватого слизняка. За время пребывания на голове Колобкова он изрядно потемнел. Был совсем светлым, почти прозрачным, а теперь приобрел густой насыщенный цвет.
- Знаете, а ваш отец - очень необычный человек, - сказал Маммерариана. - Впрочем, вы все тут - очень необычные люди.
- Ну… спасибо за комплимент, - неуверенно произнесла Света.
- Это не комплимент, - сказал Маммерариана, с хлюпающим звуком отцепляясь от лысины Колобкова.
Глава 23
"Чайка" шла в ударном темпе. До Черепашьего острова удалось добраться уже на четвертые сутки. Однако после этого пришлось еще целый день блуждать по Южному заливу - огромному, не уступающему иным морям.
Плыть приходилось очень осторожно - Южный залив невероятно мелководен. Эхолот ни разу не показал глубину более чем в пятнадцать метров. А обычно - десять, семь, а то и всего пять. Впрочем, эхолот не особенно и требовался - при прозрачности здешних вод дно видно невооруженным глазом.
- Осторожней, Василич, осторожней… - приговаривал Колобков, глядя в бинокль. - Бережней иди, на мель не напорись…
- Слушай, Иваныч, не учи кильку плавать! - наконец не выдержал Фабьев. - Я сорок лет штурманом - ни разу на мель не садился!
- Ну ты извини, Василич, я ж беспокоюсь просто.
- Не переживай, Иваныч. В Азовском потрудней приходилось. Там местами пешочком по дну прогуляться можно.
- Иди ты! - не поверил Колобков. - Серьезно?
- А что, врать тебе стану? Сам съезди, да посмотри, как на родину вернемся.
Обитатели острова Магука описали корабль "Кристурица", как длинный черный парусник. Вполне достаточно, чтобы узнать при встрече. Однако кроме этого все видевшие этот корабль, характеризовали его как "необычный". Значит, он и в самом деле должен очень сильно отличаться от привычных туземцам галер.
Света даже высказала гипотезу, что Тур Ганикт с экипажем - такие же пришельцы с Земли. Мало ли что бывает? Вдруг да окажется, что "Кристурица" - какой-нибудь теплоход или даже военный крейсер?
Версия насчет крейсера Колобкову и Фабьеву очень не понравилась. На "Чайке" никакого вооружения нет. Только пистолеты у Гены с Валерой, пара револьверов на поясе хозяина яхты и, конечно, три чокнутых волшебника.
Последнее - оружие убойной мощи, но использовать его с толком удается редко.
- Да нет, не может это быть крейсер, - заметил Угрюмченко. - И теплоход не может. У него же паруса.
- Ах да, верно… - вспомнила Света. - Но что в нем тогда такого необычного?
- Вододуй.
- А что это за вододуй?
- А это, девонька, такая хреновина вроде нагнетательного насоса. Устанавливается на корме, и выбрасывает из себя воду, позволяя судну двигаться в противоположном направлении. Типа каракатицы.
- Евлампий Петрович, а вы откуда это знаете? - удивленно посмотрела на седого беркута Света.
- Да вон он шурудит на всех парах, - указал крылом судовой механик. - Иваныч, зырь в ту сторону.
Орлиные глаза не подвели. Из крохотной бухты действительно выплывает длинный черный парусник. Носа не видно, зато корма просматривается преотлично. И пресловутый "вододуй" тоже как на ладони.
- Это не земной корабль, - заключила Света. - На Земле таких никогда не было.
- Так, братва лихая! - повысил голос Колобков, опуская бинокль. - Женщин, детей и хуймяка запихать в трюм! Серега, далеко не отходи, будешь толмачить! Гюнтер, будь другом, сгоняй за дедами. Они нам сейчас будут позарез.
На "Кристурице" землян тоже заметили. Корабль круто развернулся - паруса вздулись в противоположном направлении! - и пошел навстречу, оставляя за собой бешеный водный поток.
- Почему они не спустят паруса? - вслух произнес Фабьев, напряженно сжимая штурвал. - Они же так только мешают.
- Понты, не иначе, - предположил Колобков. - Вот мол мы какие все из себя!
- Глупо.
- Глупо, конечно. Только ты, Василич, не расслабляйся заранее. Ты с пиратами когда-нибудь встречался?
- Было дело, - хмыкнул старый штурман. - Эта сволота и в двадцатом первом веке вовсю озорует, ты не думай… Только, конечно, не такая, как на Карибах.
"Чайка" и "Кристурица" сблизились настолько, что стало видно людей на палубах. Чертанов почувствовал дрожь в коленях - на пиратском судне экипаж оказался куда как побольше. По меньшей мере полсотни головорезов с гнусными мордами. Среди них явственно выделяются двое - детина за два метра ростом и бледный мужчина, прячущий за пазухой кисть правой руки.
- Вот он какой - Тур Ганикт… - пробормотал Чертанов.
Да, несомненно это и есть знаменитый на весь архипелаг пиратский капитан. Действительно, внешность примечательная. Кроме удивительно бледной кожи - еще и белоснежные волосы, достающий почти до ключиц подбородок и два больших круга над глазами. Похожи на родимые пятна… но все же не они.
- Эллега!.. - подал голос здоровенный детина по правую руку от Ганикта. - Хааи!.. Хумма ли ха!..
- Что иностранец говорит, Серега? - спросил Колобков.
- "Стой", "бросай якорь" и все такое, - вяло перевел Чертанов.
Жадные глаза пиратов безошибочно выдавали их намерения. К тому же вдоль бортов стали подниматься странные штуковины, похожие на гарпунные пушки.
- Ридас хин склопедрагх ин щаала зи ворм туду, ханни ло!.. - выкрикнул здоровяк.