Колобков почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Тур Ганикт же язвительно захохотал.
- Ой, и правда… - виновато пробубнил Бальтазар, показывая находку Каспару и Мельхиору. - А я-то думал - что это за штука такая?
- Дайте мне посмотреть, - забрал крохотную башню Каспар. - Кстати, что это за штука?
- Ты что, опять все забыл, старый дурак? Это наша башня. Мы там живем.
- Что за глупости? Мы не можем жить в такой маленькой вещи. Мы там не поместимся.
- Ты, возможно, и не поместишься. А я помещусь.
- Мы все там поместимся - только сначала нужно ее увеличить.
- Ах да.
- Конечно же.
- Как мы могли это забыть?
- Говори только за себя. Я всегда это помнил. Не все еще спятили так, как ты.
- А кто-нибудь помнит, как ее увеличить? - дрожащим голосом спросил Каспар.
- Я не помню.
- А на меня вообще не смотрите.
- Может быть, надо сказать волшебное слово?
- Пожалуйста, увеличься, - произнес Мельхиор, наклонившись к башне. - Пожалуйста!
- Не работает.
- Может быть, сказать другое волшебное слово?
- Другое?.. А их что - два?
- Я сейчас посмотрю в словаре.
- И я тоже посмотрю.
- А я пукну. Два раза.
- Зачем?
- На всякий случай.
В кают-компанию вошел Гюнтер Грюнлау - бледный от потери крови, но на ногах держащийся твердо. Зинаида Михайловна налила ему горячего бульона, а Колобков начал возмущенно жаловаться на проклятых стариков. Однако немец только философски пожал плечами и принялся уписывать бульон.
Прошло еще немного времени. Тур Ганикт и Веданок обменялись с землянами сувенирами и отправились на свой корабль. "Кристурица" с ее экипажем больше никого здесь не интересовала.
Расставшись с товарищами по несчастью, "Чайка" неспешно двинулась на юго-восток, постепенно удаляясь от Черепашьего острова. Фабьев спросил у Колобкова, куда держать курс, но офигевший от произошедшего бизнесмен только невнятно матюкнулся.
- У меня хорошие новости! - наконец провозгласил Каспар. - Я вспомнил, как увеличить нашу башню!
- Правда? - недоверчиво прищурился Бальтазар. - В самом деле? Что-то не верится.
- Если в самом деле вспомнил - не теряй времени и увеличивай, - предложил Мельхиор.
Каспар умудренно кивнул и достал из-за обшлага рукава тоненькую иголку. Осмотрев крохотную башню со всех сторон, он… откинул голову и захрапел.
- Он опять уснул, - недовольно сказал Бальтазар.
- Подождем, пока проснется? - спросил Мельхиор.
- Это плохая идея. Лучше приведем его в чувство моим шиацу.
- А это подействует?
- Если не подействует - попробуем пчелиные укусы. Кажется, где-то здесь у меня был улей…
- А?! Что?! - выпучил глаза Каспар. - Я не сплю, не сплю!.. Что происходит?!
- Ты собирался увеличить нашу башню.
- Я?..
- Возможно, что и не ты. Возможно, это был другой сумасшедший старик с большой бородой.
- А где он?
- Не знаю. Вероятно, ушел.
- Где он?.. - оглянулся Каспар. - Где этот тип?..
- Здесь тоже нет, - сунул нос в ящик стола Мельхиор.
Бальтазар достал из кармана тушь с кисточкой и принялся деловито красить ногти.
Так прошло еще немного времени. Но в конце концов мудрецы все же догадались, что занимаются чем-то не тем. Каспар укоризненно покачал головой, несколько секунд сверлил взглядом иголку, которую все еще держал в руке, и его лицо просветлело. Он перехватил башню поудобнее, прищурился, высунул для надежности язык и сунул иголку в одно из крохотных окошек на верхнем этаже.
- Кажется, где-то здесь была пимпочка… или рычажочек… - забормотал он. - О, нажалось…
Послышался тихий щелчок. И башня начала… расти.
- Черт… - прошептал Колобков, только сейчас сообразив, что происходит. - Черт…
- Ой, она тяжелеет… - растерянно произнес Каспар, держа башню уже двумя руками.
- Ты что делаешь, старый кретин?! - заорал на него Колобков.
- Слишком тяжело, - произнес Каспар и сунул башню Мельхиору. - Держи лучше ты.
- А… я… а что мне с ней делать?.. - задергался Мельхиор.
Земляне оцепенели в ужасе. Не растерялись только Гена с Валерой. Телохранители переглянулись, молча кивнули друг другу и одновременно схватили Мельхиора под руки. Престарелого йога на бешеной скорости выволокли из кают-компании.
Однако Мельхиору не понравилось такое вольное обращение. Он слегка дернул локтями - и здоровенные амбалы разлетелись, как кегли.
- Сволочь старая… - прохрипел Гена, кое-как поднимаясь на ноги. Все тело до сих пор болит после драки с Веданоком, а тут еще и этот колдун-маразматик!
- Что мне делать?! - возопил Мельхиор, отчаянно бегая кругами. - Скажите, что мне делать!
Башня в его руках уже достигла трехметровой высоты и продолжала расти дальше. Высыпавшие на палубу земляне принялись наперебой гомонить. Бальтазар залился веселым смехом, показывая на Мельхиора пальцем. Каспар и вовсе не вышел из кают-компании - его в очередной раз сморил сон.
- Да выбрось ты ее! - прорезался голос Колобкова. - Валерыч, ату негра!
Услышавший команду Валера среагировал мгновенно. Он метнулся к Мельхиору, и что есть силы толкнул его в плечо. Держащий многотонную глыбу йог покачнулся, сделал несколько шагов, с трудом удерживая равновесие, и… вышвырнул башню за борт.
Раздался громкий плеск. Палубу окатило фонтаном соленой воды.
А продолжающая увеличиваться башня стремительно ушла на дно.
- Утонула… - по-детски улыбнулся Мельхиор.
- Мои бриллианты… - схватился за сердце Колобков.
Глава 25
Фабьев закончил работу с эхолотом. Тот показал, что глубина за бортом - около пятисот пятидесяти метров.
- Ну так что, кто у нас лучше всех ныряет? - преувеличенно бодро поинтересовался Колобков.
- Звиняй, Иваныч, - дернул хвостом Угрюмченко. - Была б тут моя подводная лодка - другое дело. А живьем я на такую глыбь не отважусь.
Колобков только махнул рукой. И так понятно, что башня с подвалом бриллиантов и дверью на Землю пропала безвозвратно.
Какую-то часть сокровищ еще можно попытаться достать - например, с помощью змеелюдей. Но возвращение домой… совершенно непонятно, как теперь туда возвращаться. Неизвестно, существует ли вообще другой способ. Тур Ганикт провел в этом мире сто двадцать земных лет, но так и не сумел его отыскать.
- Иваныч! - тревожно крикнул из рубки Фабьев. - Иваныч! Ты сейчас сильно занят?
- А? Чего? - оторвался от созерцания водной глади Колобков. - Василич, ты чего-то хотел?
- Мотор надо заводить, Иваныч. И сваливать отсюда подобру-поздорову.
- Да что ты дергаешься, Василич? Шторм, что ли, грядет?
- Кабы шторм… На вот, держи окуляры, сам глянь. Нас тут, кажись, опять в засаду подстерегли…
- Что, пиратишка за добавкой вернулся?! - возмутился Колобков, глядя в бинокль. - А ведь нет, не он… А кто тогда?
Боевые триремы. Это оказались юберийские боевые триремы. Двадцать шесть штук - целый военный флот. Факельщики на носу передних судов уже подают сигнал - "замечен противник".
Колобков выпучил глаза и сказал несколько очень выразительных слов. Угрюмченко забил крыльями, поднимаясь в воздух. Фабьев начал разворачивать "Чайку".
В другое время земная яхта ушла бы от юберийских трирем, как от стоячих. Разве весла могут конкурировать с дизелем?
Но не сегодня. На этот раз юберийцы пришли подготовленными. Теста’лай Гхипра, Наместник Эскадры, хорошо запомнил произошедшее в заливе Кармелия, и принял все необходимые меры.
- Начинай, - коротко скомандовал он, обращаясь к худощавому мужчине с орлиным носом.
Тот поднял руку, и в ней блеснул деревянный пентакль, расчерченный на шесть частей. Тонкие губы чуть заметно шевельнулись.
- Надеюсь, ты справишься, льке Козима, - угрюмо произнес Гхипра. - Я не собираюсь упускать этих проклятых белокожих во второй раз.
- Я-то справлюсь, льке Гхипра, - негромко ответил маг. - Иначе льке Боста не отправил бы меня с тобой. Главное, чтобы и ты справился.
Теста’лай Гхипра насупился. Ему составило немалого труда выпросить у Наместника Пентаклей лучшего из морских магов Юберии. Друк’лай Козима знает наизусть весь Шельтар, и владеет по меньшей мере сотней из его Имен.
- Девендоскор! - выкрикнул Козима, резко сгибая руку в локте.
Имя Встречного Течения - вот что он применил. Удивительное заклинание, незаменимое в преследовании врага на море. Юберийский флот моментально пошел быстрее, подхваченный могучим течением, а "Чайка", напротив, задергалась на месте, не в силах противостоять бурному потоку, влекущему прямо к триремам.
Фабьев заскрежетал зубами. Он выжимал из бедной яхты все, что можно, но земная техника оказалась бессильна против юберийской магии. Проклятый колдун одним заклинанием свел на нет все преимущество "Чайки" в скорости.
Но этим дело не ограничилось. По команде Наместника Эскадры триремы начали расходиться, охватывая "Чайку" полукольцом. А маг на носу флагмана раскинул руки и выкрикнул:
- Рокгенброкхиро!
Имя Бронзовых Цепей активировалось с лязгом и звоном. Воздух наполнился мелодичным дребезжаньем, а меж трирем прямо из воздуха выросли длинные цепи. Прилипшие к бортам волшебным образом, они принялись растягиваться, позволяя кораблям расходиться все дальше.
Вот тут у Фабьева просто опустились руки. За долгую жизнь ему не раз доводилось бороться со штормами и бурями, с течениями и водоворотами, с мелями и рифами. Он побывал во всех океанах Земли, кроме Северного Ледовитого. Он сталкивался с пиратами, пережил кораблекрушение и собственными глазами видел морского змея.
Но с колдовством бывалый штурман не сталкивался, пока не попал на Эйкр. И оно ему совсем не понравилось. Сейчас Фабьев предпочел бы еще раз пройтись над Таннином - при всей своей чудовищности тот по крайней мере действует предсказуемо. А магия… кто может сказать, на что еще способен этот мужик с деревянной бляхой?
"Чайка" взревела двигателями, безуспешно пытаясь вырваться из окружения. Но бурный поток по-прежнему несет ее в обратном направлении, превращая полные пятнадцать узлов в жалкие три-четыре. Юберийские триремы, соединенные магическими цепями, настигают яхту с умопомрачительной скоростью. Выскользнуть уже никак не удастся.
Парящий в небесах Угрюмченко окинул происходящее орлиным взором. Нет, крылья и клюв здесь ничем не помогут. Двадцать шесть боевых трирем - это не одна-единственная "Кристурица", управляемая одним-единственным рулевым. Эти корабли приводятся в движение более чем двумя тысячами гребцов. Даже если вывести из строя одного или нескольких - что с того?
Еще можно напасть на адмирала или колдуна. Но будет ли с этого прок?
Обдумав все как следует, Угрюмченко благоразумно вернулся на "Чайку".
Корабли сблизились настолько, что стало возможным различать лица. Триремы описали вокруг "Чайки" почти полный круг - и Козима снял чары Встречного Течения. Теперь уже никакая сила не поможет противнику скрыться.
- Помните меня, проклятые белокожие?! - крикнул Наместник Эскадры, торжествующе глядя на замыкаемую в кольцо "Чайку".
- Это кто такой? - негромко спросил у Чертанова Колобков.
- Да мне-то почем знать? Негр какой-то. Самый главный у них, похоже.
- А чего он на нас ополчился?
- А я [цензура]? - грубо ответил Чертанов.
- Серега, не матерись при начальстве. В глаз дам.
- Помните мою великолепную трирему, которую вы отправили на дно?! - проорал Гхипра, размахивая кулаком. - Я долго за вами охотился! Постоянно шел по пятам! Я был в Чревалидо, был в Порт-Вариусе, был в стране волосатых карликов, был на острове слизняков-мыслепийцев! Каждый раз я являлся слишком поздно! Но теперь я вас наконец-то догнал! И теперь пришел мой черед отправлять на дно корабли!
- Чего он говорит, Серега? - поинтересовался Колобков.
Чертанов перевел тираду Гхипры на русский. Колобков хмыкнул:
- Ишь, обиделся… Крепко мы его задели, видать…
- Что будем делать, Петр Иваныч?
- А что тут сделаешь? Мужик, видно, упорный - если что сказал, от своего не отступится… По-хорошему с таким не договоришься.
- И что теперь?
Колобков неопределенно пожал плечами:
- Пропадать, наверное.
Взяв "Чайку" в кольцо, юберийцы несколько убавили темп. Наколдованные цепи теперь стали мешать им самим - корабли, снизанные в единые "бусы", превратились в неуклюжих черепах. Снимать чары рискованно - быстроходная яхта тут же попытается проскользнуть в брешь. Приходится аккуратно маневрировать, постепенно уменьшая диаметр окружности.
Тем не менее на флагмане и соседних триремах уже начали расчехлять "роскинго" - ужасное оружие, проламывающее палубу. В заливе Кармелия "роскинго" уже продемонстрировал, что палубу "Чайки" он сокрушить способен. Одна-единственная такая штука чуть не отправила несчастную яхту на дно.
А что будет, если они шарахнут втроем?
- А что здесь происходит? - послышался дребезжащий голос Каспара.
- Деды-ы-ы-ы-ы!!! - резко повернулся к нему Колобков. - Как же я мог про вас забыть?!
- А?..
- Дедушки мои любимые, дорогие мои, золотые мои!.. На вас вся надежда, бриллиантовые вы мои!
- А?..
- Колданите что-нибудь… ну хоть что-нибудь!
В любой другой ситуации Колобков предпочел бы поискать иной выход. Что угодно будет лучше колдовства трех мудрецов. Но сейчас альтернатива обещает быть уж очень невеселой…
- Что от меня хочет этот человек? - растерянно спросил Каспар, удерживаемый Колобковым за грудки.
- Наверное, ты его чем-то обидел, - фыркнул Бальтазар. - Преврати его в блоху и помоги мне придумать, чем нам теперь заняться.
- У нас больше нету нашей башни… - грустно произнес Мельхиор. - Может, вернемся тогда в прежний дом?
- Да, это хорошая мысль, - кивнул Бальтазар. - Надеюсь, его-то никто не украл, пока мы отсутствовали…
Колобкова окликнули из рубки. Он зло уставился на мудрецов и понял, что надеяться на их помощь по меньшей мере глупо. Плюнув на палубу, Колобков заковылял к Фабьеву и Угрюмченко, на ходу подзывая телохранителей.
- Серега! - крикнул он Чертанову. - Серега, смени меня! Как хошь, но раскрути дедов на что-нибудь полезное!
Сисадмин кивнул, обреченно глядя на приближающиеся триремы. Надо срочно как-то выкручиваться, срочно, срочно… Ситуация почти такая же скверная, как тогда, с Таннином…
- А где находится ваш прежний дом? - торопливо спросил у мудрецов Чертанов.
- В одном милом маленьком местечке, как мне помнится… - наморщил лоб Каспар. - Кажется, к югу от Рипейских гор…
- Ты все перепутал, старый олух, - презрительно посмотрел на него Бальтазар. - Не к югу, а к северу, и не от Рипейских гор, а от Эвксинского Понта.
- Да-да, там еще где-то рядышком Египет должен был быть! - радостно поддакнул Мельхиор.
- Тогда решено, - объявил Каспар, важно почесывая левую ягодицу. - Мы мудрые и великие - мы сделаем это.
- Что сделаем?
Чертанов поднял трясущуюся руку.
- Что тебе, юноша? - благосклонно посмотрел на него Каспар.
- Вы… вы сказали, что ваш прежний дом - на Земле?..
- Не спрашивай о таких сложных вещах, - брюзгливо потребовал Бальтазар. - Даже наша бесконечная мудрость не способна справиться с такими вещами, как удерживание в памяти всего, что мы когда-либо говорили.
- Но вы сказали это минуту назад!
- Ты что, издеваешься, молокосос?! - рявкнул Бальтазар. - Как, по-твоему, я могу уместить в памяти такой огромный срок?! Покажи мне человека, который способен запомнить целую минуту!
- Я способен, - улыбнулся Мельхиор.
- Врешь. Ты всегда врешь. Не ври мне тут!
- Но я правда способен.
- А о чем мы говорили? - вмешался Каспар.
- Маразм прогрессирует… - пробормотал Чертанов. - Господа волшебники, вы говорили о том, что собираетесь вернуться в ваш прежний дом… на Земле.
- А, да. Верно. Мы это сейчас сделаем.
- Встанем же в круг! - провыл Мельхиор, хватая Каспара и Бальтазара за руки.
- Не трогай меня, от тебя воняет! - отпихнул его Бальтазар. - И вообще ты меня бесишь!
- Тебя всё бесит.
- Да. И я считаю это совершенно закономерным. Меня бесит всё отвратительное. А в этом мире отвратительно всё, кроме меня.
- О-о-о, как мудро! - искренне восхитился Мельхиор. - Я запишу это в книгу… а где она?
- Ты наверняка ее потерял. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.
- Хватит болтать, молокососы! - потребовал Каспар. - Начинаем ритуал Возвращения! И только посмейте его испортить неуместными выкриками с места!
Колобков, Фабьев и Грюнлау в рубке торопливо переговаривались, ища выход из положения. Передние триремы отделяют от "Чайки" уже какие-то метры. Медные "роскинго", облитые "вином демонов", уже поскрипывают на реях - и солдаты готовы в любой момент перерезать держащие концы.
Пусть только Наместник Эскадры подаст знак.
- Петр Иваны-ы-ы-ыч!.. - крикнул Чертанов, вбегая в рубку. - Вы… вы только послушайте… вы послушайте, что эти [цензура] старики сказали!..
- Серега, что-то ты сегодня много матом ругаешься, - недовольно покосился на него шеф. - Зря ты это. Это мне можно, или вон Петровичу, но ты же интеллигент все-таки.
Чертанов, запыхавшийся от стремительной пробежки, тяжело дышал, не произнося ни слова. Весь запал исчерпался вместе с первыми фразами.
- Так чего там у тебя?.. - поморщился Колобков. - Рожай давай, у нас последние минуты на исходе. Деды нам помогут чем-нибудь?
Отдышавшись, Чертанов ответил, что да помогут. А потом сказал, чем именно.
Колобков побледнел. Колобков покраснел. Колобков приобрел сходство с лопающимся от сока томатом.
А потом Колобков взорвался криком и бранью.
- ЧТО-О-О-О-О?!!!! - взревел он так, что вздрогнули даже гребцы на юберийских триремах. - Вы в любой момент могли снова вернуться обратно на Землю?!!! Вы чертовы уроды, вы чертовы уроды, вы ЧЕРТОВЫ УРОДЫ-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!!!
Колобков орал и скандалил, он топал ногами и потрясал кулаками. Он никак не мог успокоиться. Его уже не заботили ни юберийские триремы, ни "роскинго", нависшие над палубой "Чайки", ни солдаты, поднявшие наизготовку луки. Его волновало только одно - проклятые старикашки, которых надо срочно, немедленно, сию же минуту вышвырнуть за борт!
Чертанов, Фабьев и Грюнлау повисли на разбушевавшемся капитане, но тот все равно никак не успокаивался. Брызгая слюной, он вновь потребовал от телохранителей немедленно пристрелить мудрецов. Всех троих и прямо сейчас! Гена с Валерой растерянно замялись, прекрасно понимая, что приказ трудноосуществимый.
- Шеф, мы… - пробасил Гена.
Закончить он не успел. С носовой палубы послышался протяжный звук, похожий на китовую песню. Небо из голубого стало многоцветным, как мыльный пузырь. Вокруг яхты на миг высветилась огромная окружность.