- Петер, ты же есть мой друг! - вскрикнул Грюнлау. - Поделись!
- Извини, Гюнтер, в кругу друзей хлебалом не щелкай!
Отпихивая приятеля палкой, Колобков принялся лихорадочно заглатывать холодный напиток. Грюнлау возмущенно завопил, пытаясь выхватить вожделенную банку.
Однако изжаждавшийся Колобков проявил неожиданные ловкость и силу. Он уже не видел перед собой лучшего друга - его сменил фашист, пытающийся отнять пиво. Захлебываясь и давясь, Колобков что есть силы стукнул Грюнлау палкой по плечу - тот болезненно вскрикнул и отступил.
- Уууууууууу!.. - выдохнул Колобков, сминая пустую банку и благодушно улыбаясь. - Да-а-а-а-а… Человек не понимает, как прекрасно пиво, пока не лишится его…
- Петер, ты есть habsьchtig…
- Да ладно тебе, Гюнтер, не парься, - дружески приобнял немца за плечо Колобков. - Давай лучше еще пороемся - может, другую банку найдем.
- Но тогда ее выпью я!
- Ну это уж как получится… - отвел глаза Колобков.
Другой банки найти не удалось. Зато Колобков вытащил из кучи кое-что еще. Сначала ему показалось, что между упаковкой одноразовых тарелок и игрушечным динозавриком торчит перчатка. Потом - что кусок сырого мяса. Но когда он вытянул эту штуку целиком, ухватив за палец…
- Что это?! - взвизгнула и отшатнулась Зинаида Михайловна.
- Рука… - глупо моргнул Колобков. - Отрубленная… Еще теплая…
- Брось сейчас же эту гадость!!!
- М-да, ну наши деды опять дали стране угля, - задумчиво произнес Колобков, даже не думая бросать руку. - Не повезло же какому-то мужику…
- Знаешь, Петер, по-моему, она женская, - наклонился поближе Грюнлау.
- Почему это?
- Ногти крашеные. Маникюр.
- Ну и что? Может, гомик какой-нибудь!
- Вы что, так и собираетесь ее держать?! - сквозь зубы процедила Зинаида Михайловна. - Выкиньте немедленно!
- Хозяину бы ее вернуть… - почесал в затылке Колобков, но тут же сообразил, насколько глупо это звучит. - Ладно, хрен с ней. Зиночка, выкинь, пожалуйста.
- Не тычь мне это в лицо! - отшатнулась супруга. - Сам выкинь!
- Дайте мне, шеф, - пробасил Гена, аккуратно принимая у Колобкова неприятную находку. - Куда ее прикажете?..
- Да за борт кинь. Пусть рыбы кушают.
Гора предметов, доставленная волшебством неизвестно откуда, продемонстрировала немалое разнообразие. Диву даешься, гадая - в каком же месте могли собраться настолько разные предметы? Чье-то жилище? Магазин уцененных товаров? Блошиный рынок? Скорее всего, что-то подобное. В обычных магазинах редко соседствуют посудные ершики и старинные канделябры, фотоаппараты и вельветовые джинсы.
Не подлежит сомнению одно - все это происходит с родной Земли. Три мудреца опять запустили лапу в мир, который некогда покинули.
Копаясь в груде вещей, Колобков наткнулся на занятную штуковину - кожаный пояс с двумя револьверными кобурами. А в них - револьверы с полными патронов барабанами.
Это Колобкова очень заинтересовало. Он примерил пояс и довольно крякнул - тот сошелся на талии так идеально, словно всегда здесь и был. Опираясь на трость левой рукой, Колобков залихватским ковбойским жестом выхватил револьвер и прищурился, целясь в невидимого противника.
- Нравится! - ухмыльнулся он, возвращая оружие в кобуру. - Мое будет!
- Зачем тебе это, Петя? - покачала головой Зинаида Михайловна.
- На всякий пожарный. А то хожу, как чмо, невооруженный.
- Тебе что, Геннадия с Валерием мало?
Телохранители кивнули в унисон, глядя на шефа с некоторой обидой.
- Ну а мало ли что в жизни бывает! - капризно взмахнул ручкой Колобков. - Вон, смотри, что мне негры проклятые с ногой сделали! Оттяпали ведь на хрен, сукины дети! А был бы у меня тогда короткоствол - все могло бы сложиться иначе!
Стефания громко щелкнула хвостом. Колобков только теперь обратил внимание, что чертовка даже не посмотрела на очередное чудачество мудрецов. До сих пор стоит у борта с биноклем. И Чертанов рядом - причем выглядит даже несчастнее обычного.
- Ну?.. - коротко спросил капитан корабля.
- Плывем над Таннином, - спокойно ответила Стефания. - Я решила, что вам следует это знать.
- Надо было сделать крюк, - пробормотал Чертанов, переплетая пальцы. - Надо было все-таки сделать крюк. Ты могла бы и раньше сказать, что такое Таннин…
- Если хочешь, чтобы кто-то регулярно предупреждал тебя об опасности, заведи ангела-хранителя. А я не по этой части. Больше не по этой.
Помогая себе тростью, Колобков проковылял к этим двоим, перегнулся через фальшборт и внимательно посмотрел на воду. Ничего особенного. Вода как вода. Вокруг тоже ничего особенного - только скалистые рифы торчат в нескольких местах.
- Самый малый ход, Василич! - крикнул в сторону рубки Колобков. - На риф не наскочи!
- Не учи кильку плавать, Иваныч! - гаркнул в ответ штурман.
- Ладно, хвостатая, объясняй мне, тупому, - дружелюбно высморкался в воду Колобков. - Что это за байда такая - Таннин?
- Мы сейчас над ним плывем.
- Это я понял. Дальше. Это что - вулкан подводный?
Чертанов нервно засмеялся.
- Серега, хорош над начальством потешаться, - строго посмотрел на него Колобков. - Уволю на хрен. А вы объясняйте уже, гражданка черт. А то я ни хрена вокруг подозрительного не вижу, кроме гребаных островков.
- Эти островки - это и есть Таннин, - усмехнулась Стефания. - Та его часть, которая видна.
- В смысле?
- Таннин - это исполинское чудовище, спящее на дне океана. Он на семь восьмых зарылся в землю, но он так огромен, что его спинные шипы все равно торчат из воды.
- Кххххххх… - отвисла челюсть у Колобкова. - Вот это ж ни хрена себе черепашка!
- Почти сорок километров в высоту. И примерно сто сорок - в длину.
- А в ширину? - зачем-то спросил Колобков.
- Столько же. Таннин круглый. Если смотреть издалека, он действительно похож на огромную черепаху. С лапами и хвостом.
- А головы что, нет?
- Есть. И пасть тоже есть. Такая огромная, что поместится целый остров.
Колобков невольно сглотнул, уже совершенно иначе глядя на скалистые рифы, медленно плывущие мимо бортов. Шипы панциря колоссального чудовища. Чудовища, способного уничтожить всю Москву, просто усевшись на нее задницей.
- А он… не опасный? - как-то очень жалобно спросил Колобков.
- Не бойся, - с легким презрением посмотрела на него Стефания. - У Таннина сейчас период спячки. Он девять тысяч лет спит, а потом девять тысяч лет бодрствует. Вот когда он проснется, то выкопается и…
- Уплывет?..
- Улетит.
- Такая громадина?! У него что, и крылья есть?!
- Нету.
- Тогда как…
- Таннин - хтоническое чудовище. Ты даже не представляешь, что это такое, смертный. Даже не представляешь, на что эти монстры способны…
- И мне это все равно, - перебил ее Колобков. - Когда эта Тортилла проснется?
- Таннин спит уже семь тысяч лет. Осталось еще две тысячи.
- И не раньше? У него будильник точный?
- Ну, плюс минус несколько сотен. Но в ближайшее тысячелетие точно не проснется.
- А он не заворочается во сне? Не захрапит?
- Последний раз Таннин ворочался сто пятьдесят лет назад. Это породило колоссальную волну цунами, обрушившуюся на близлежащие острова и снесшую все прибрежные поселения. Кстати, именно из-за Таннина на всех ближайших островах почти никто не живет. Исключение - У-л’тра-лет, но л’тра умеют защищаться от стихийных бедствий.
- Нет, надо было все-таки сделать крюк… - пробормотал Чертанов, глядя вокруг несчастным взглядом.
- Поздно пить боржоми, когда почки отвалились, - угрюмо произнес Колобков.
"Чайка" взяла самый малый ход. Никому неизвестно, как много воды лежит между корабельным днищем и спиной исполинского чудовища. Сесть на мель в таком месте - хуже и не придумаешь.
За бортом проплывают все новые скалистые островки. Одни совсем небольшие - так, рифы, едва торчащие из воды. Другие довольно крупные. Спинные шипы Таннина неодинаковы по размеру.
И невольно задумываешься - а нет ли у него и других шипов, еще меньше? Не напорется ли "Чайка" на один из таких рифов, скрытых под водой?
Колобков беспокойно курсирует взад-вперед, от борта к борту, помогая себе тростью. У правого борта его неизменно встречают разнесчастный Чертанов и ехидно скалящаяся Стефания. У левого - побледневшая до полусмерти супруга и что-то бормочущий на родном языке Грюнлау. По пятам за шефом чеканят шаг телохранители, а следом за ними семенит здоровенный беркут.
Спокойными остались только дети, которые пока просто не в курсе дела. Все четверо сейчас где-то в недрах яхты, занимаются своими делами. Кажется, в куче добра, наколдованного мудрецами, они нашли нечто очень для себя ценное. Видеоприставку или что-то наподобие. Колобков не вглядывался.
И, конечно же, Каспар, Бальтазар и Мельхиор тоже не проявляют волнения. Им никто ничего не сказал. Но даже если сказать - вряд ли эта троица хоть чуть-чуть обеспокоится по такому пустячному поводу.
Ведь это же не Таннин украл их бесценную башню - так чего же о нем тревожиться?
- Я не знаю, что вы делаете, но вы делаете это неправильно, - брюзгливо заявил Бальтазар, глядя на снующего туда-сюда Колобкова.
- А?! Что?! - встрепенулся Каспар. - Я требую немедленно объяснить мне, что здесь… хррр-пс-пс-пс…
- Под нами большая черепаха, - неожиданно заявил Мельхиор.
Колобков напряженно замер. С каким удовольствием он бы сейчас шарахнул этого старого негра палкой!
Останавливает лишь то, что Мельхиор этого даже не почувствует. В него можно смело стрелять хоть из пушки.
- Откуда ты знаешь, что под нами большая черепаха? - усомнился Бальтазар, поворачиваясь к Мельхиору.
- Я слышу, как она говорит со мной.
- Да? И что она говорит?
- Не знаю. Я не понимаю языка черепах.
- Другого я от тебя и не ожидал. Тогда сам ей что-нибудь скажи.
- Что?
- Что-нибудь.
- Скажите, что я не отказался бы попробовать черепашьего супчика! - встрепенулся Каспар.
- Ладно, - добродушно кивнул Мельхиор, закрывая глаза и начиная утробно мычать.
Колобков схватился за сердце. Не находя слов, он вскинул трость, сам не зная, что собирается сделать - наорать ли на мудрецов или просто запустить в них чем-нибудь тяжелым.
Но в следующую секунду он думать об этом забыл. Потому что палуба резко ушла из-под ног, отшвыривая собственного владельца к борту.
Чертанов тоже не удержался в вертикальном положении, кубарем покатившись куда-то вниз. Зинаида Михайловна тонко закричала, вцепившись в поручни. Гена и Валера тревожно загудели, широко расставив ноги, стоя спиной к спине. Угрюмченко забил крыльями, взмывая высоко в воздух.
- Доигрались, дурачье?! - взвыла Стефания, усаживаясь на фальшборт, как кошка на забор. - Таннин в гневе! Он пробуждается!!!
Глава 7
Море на глазах чернеет. При полном отсутствии ветра волны ходят ходуном, превращаясь в огромные буруны. Дикое зрелище - в воде шторм, в воздухе штиль. Сорокаметровую яхту крутит и подбрасывает, как крошечную скорлупку. Через борта переливаются целые потоки, палубу захлестывает.
А скалистые рифы вокруг дрожат и трясутся, как при сильнейшем землетрясении. Под водой видно какое-то движение, там медленно ворочается туша колоссальных размеров…
- Деды!!! - взмолился Колобков, безуспешно пытаясь подняться на ноги. - Деды, мать вашу, ну скажите вы этой Тортилле, что пошутили! Что ж вы вечно творите-то?!!
- Петр Иваныч, если он вынырнет, нас можно будет намазывать на стенку! - страдальчески воскликнул Чертанов, ползя по палубе. - Что делать-то?!
- Не знаю! Фанька, у тебя идеи есть?!
- Целая куча, - пожала плечами чертовка. - И все идиотские.
Очередной вал поднял яхту на высоту двадцатиэтажного дома. Воздух прорезал дикий крик Зинаиды Михайловны. К нему присоединились вопли выбравшихся на палубу детей. Снизу слышен стук и грохот - незакрепленные предметы в каютах летают от стены к стене.
В Колобкова врезалось что-то тяжелое и пушистое. Гигантский хомяк Рикардо, не удержавшись на накренившейся палубе, проехал вдоль всей яхты - от кормы к носу.
Однако не хомяк стал последней каплей. Гораздо больше Колобкова взбесило отношение ко всему происходящему мудрецов. Они даже не потрудились встревожиться. Их тоже прокатило по ходящей ходуном палубе - сейчас у одного из бортов шевелится настоящий клубок рук, ног и голов.
Но этот клубок совершенно спокойно ведет очередную философскую беседу. Судя по доносящимся обрывкам, мудрецы обсуждают, сколько ложечек сахара нужно положить в бочку чая, чтобы стало сладко.
- Учитель Фугодаши! - постучала Бальтазара по плечу Стефания. - Учитель Фугодаши!
Старый китаец повернул к ней голову и презрительно скривил губы.
- Учитель Фугодаши, вы тут не видели толстую книгу?
- Словарь этого старого дурака, что ли? - брюзгливо спросил Бальтазар. - Я на нем сижу. И он жесткий. Мне неудобно.
- Тогда отдайте его мне, пожалуйста.
- А на чем же я буду сидеть?
- Учитель Фугодаши, пожалуйста, отдайте мне книгу, - настойчиво попросила Стефания.
- Если я это сделаю, ты оставишь меня в покое?
- Обещаю вам.
- Тогда забирай. И убирайся.
Стефания сцапала Орто Матезис Сцентию и принялась бешено листать страницы. К ней кое-как подполз Колобков, одной рукой опирающийся на трость, а другой - на Валеру.
- Рецепт динамита ищешь? - срывающимся голосом спросил Колобков, заглядывая чертовке через плечо. - Или чертежи баллистической установки?
- Я ищу статью про Таннина, - процедила Стефания. - Она обязательно должна здесь быть. И там обязательно должен быть способ его успокоить.
Колобков уронил голову на грудь, надувая щеки. Ему стало плохо. Вообще, глава семейства Колобковых еще ни разу не жаловался на вестибулярный аппарат… но и посреди моретрясения он еще ни разу не оказывался.
- Валерыч, помоги, - с трудом выговорил Колобков, перегибаясь через борт.
Телохранитель бережно придержал шефа под локоть. В бушующий океан низвергнулся поток дурно пахнущей жижицы. Колобков посмотрел на пенные буруны мутным взглядом и подумал, что еще немного - и яхта перевернется вверх тормашками. Или наконец-то врежется в один из бесчисленных рифов-шипов.
- Нашла! - радостно воскликнула Стефания, перегибая книгу об колено. - Таннин! Тэк-с, тэк-с… ага! Слабости и уязвимости! Я знала, что что-нибудь здесь найдется!
- Колись быстрей, - прохрипел Колобков, едва держась на ногах.
Стефания бегло просмотрела страницу, испещренную мелким текстом, громко прищелкнула хвостом и воскликнула:
- Тащите сюда бензин, быстро! И лейте его в море!
- Это нафига еще?! - заморгал Колобков.
- Слышь, девчурка, а откуда у нас тут бензин-то? - присоединился парящий над палубой Угрюмченко. - Это те не "жигуль"! У нас тут дизель! И горючка вся дизельная!
- Она из нефти?
- Что?..
- Я спрашиваю, дизельное топливо делают из нефти?
- Ну дык… Из чего ж его еще делать?
- Тогда тоже годится. Хоть бензин, хоть керосин, хоть мазут, хоть дизельное топливо. Любой нефтепродукт подойдет.
- Геныч, Валерыч, тащите! - скомандовал Колобков. - А для чего оно нам, кстати?
- Пленка! Нефтяная пленка на воде! Для Таннина пары нефти или ее производных - как для людей валерьянка! Он успокоится и перестанет ворочаться!
- Дак сколько ж ему той горючки надо?! - возмутился Угрюмченко. - Он же с Крым размером!
- Хватит совсем чуть-чуть! Пары тысяч литров будет достаточно!
- Ни фуя ж себе чуть-чуть! Это ж половина бензобака!
- Да выливай хоть все, Петрович, на жизнях не экономят! - взмолился Колобков.
- К тому же из-за эффекта поверхностного натяжения волны станут более пологими, - добавила Стефания. - Море немного успокоится, и мы сможем сбежать, пока Таннин не опомнится и не поймет, что его обманули.
- А он вдогонку не бросится?
- Не должен.
Под руководством седоперого беркута от топливных танков были протянуты шланги. При виде горючки, хлещущей в океан, сердце пожилого механика болезненно екнуло. Трудно даже представить горе сильнее этого.
Разбитая бутылка водки разве что.
- Все не выливайте! - тревожно просил Угрюмченко, глядя на орудующих шлангами телохранителей. - Ребятки, вы только все не выливайте! На чем же мы потом идти-то будем, а?!
Колобков угрюмо кивнул, думая о том же самом. Неизвестно, сколько еще предстоит ходить по эйкрийским водам. А раздобыть на этих дикарских островах дизельное топливо или его аналог…
Одно утешает - Таннин действительно успокаивается. Рифы перестают дрожать, замирают неподвижно. Волны на глазах уменьшаются, яхту уже не швыряет туда-сюда, как на бешеном быке. Шторм стихает.
Говорят, что капля никотина убивает лошадь. Двух тысяч литров высококачественного нефтепродукта хватило, чтобы утихомирить хтоническое чудовище колоссальных размеров.
- Радуйтесь, что это Таннин, а не Варрох, - вздохнула Стефания, глядя вдаль. - Варроха нефть, наоборот, раздражает. Если бы тут был Варрох, он бы так взбесился, что сокрушил бы всю Юберию.
- Про Варроха не рассказывай, - потребовал Чертанов. - Каждый раз, когда ты рассказываешь про что-то плохое, оно тут же и происходит.
- Это когда такое было?
Чертанов ничего не ответил - только поежился. В глазах отразился первобытный ужас. Меж стихающих волн на миг промелькнуло… Чертанов в страхе прикрыл глаза ладонью.
Когда он ее убрал, там уже ничего не было.
За ужином царило молчание. Все сидели подавленные, до сих пор прокручивая в головах ужасную картину вставшего на дыбы океана. Исполинское чудовище Таннин благополучно осталось за кормой, но забудется оно еще очень не скоро.
- Да уж… - вздохнул Колобков, накладывая на блин черную икру. - Да уж…
- Это точно… - присоединился Чертанов, дрожа всем телом.
- И горючки с гулькин нос осталось… - заметил Угрюмченко, безуспешно пытаясь есть икру орлиным клювом. - Да что ж за чертовщина такая, чего ж мне неудобно-то так?!
- Чертовщина здесь ни при чем, - огрызнулась Стефания. - А с топливом… вы что, уже забыли про остров с цетановыми деревьями?
На нее воззрились с явным недоумением.
- Ну я же вам только позавчера рассказывала! - всплеснула руками чертовка. - На пути к Порт-Вариусу есть остров, на нем растут деревья, в которых течет цетан! Отличное дизельное топливо!
- А-а-а! - хлопнул себя по лбу Колобков. - Эх ты, память дырявая! И вправду забыл! Слышь, Петрович, не кисни! Все нормально у нас будет, оказывается! Заправим баки!
- Это березовым соком, что ли? - усомнился механик. - Эх, Иваныч, сомнительно мне что-то… Не верится что-то в такой ералаш…
- Петрович, ты в зеркало посмотрись. У тебя крылья и клюв. И тебе еще во что-то не верится?
Угрюмченко встопорщил перья на затылке и с силой ударил клювом по блину. Фарфоровая тарелка издала жалобный звук и треснула.
- Замечательно, - сухо произнесла Зинаида Михайловна. - Еще одна тарелка.
- Звиняй, хозяйка, - смущенно вжал голову в плечи Угрюмченко. - Не нарочно.