Дэйлор проскользнул следом, и его взгляду предстало любопытное зрелище: по всей площади вокруг строений были разбросаны в иллюзорном беспорядке самые разнообразные вещи: камни, самые обычные и драгоценные, деревянные фигурки животных, великолепно сохранившиеся, маленькие горшочки с закрытыми в них жидкими компонентами… И все это разнообразие вещей, источников людской магии, частично стояло на земле – а частично висело в воздухе, поддерживаемое…
Ильверс взглянул на мир, ища черную силу. И присвистнул от удивления: людская магия и магия, доступная дэйлор, были так тесно переплетены друг с дружкой, что невозможно было отделить начало следующей ловушки от конца предыдущей; чередовались два несовместимых вида магии, сила Отражений, сама по себе воплощая ловушки, еще и поддерживала в готовности капканы людской волшбы.
И отчего он не увидел всего этого раньше, ночью, когда пришел к черному городу один-одинешенек? Вот вам еще одна загадка…
– Шутники, – Ильверс хмуро покачал головой, – они сделали все, чтобы сюда мог войти только дэйлор вроде меня и человек. Обязательно вместе.
– То есть постарались, чтобы Черный город не достался никому, – Альхейм уже раскладывал на брусчатке свои принадлежности: деревянные палочки, самоцветы, птичьи перья… Ильверс догадался, что маг собирается добавлением компонент нейтрализовать некоторые – как он это называл – взаимодействия.
Дэйлор поглядел на небо: солнце поднималось все выше, неторопливо одолевая просторы небесного купола на своем ежедневном пути.
– Альхейм, ты видишь что-нибудь такое, чего бы не понимал?
Старый маг передернул плечами. Огляделся, щурясь.
– Тут слишком много всего намешано. Я наперед не знаю. А ты?
– Думаю, мы могли бы управиться за день. Пока что… – он прикрыл глаза, потянулся сознанием к башне. И та вдруг ответила – прохладным, легким дуновением в лицо. Она ждала его, ждала столько декад, и теперь настало время. И – как же на самом деле было глупо пытаться забыть, и отвернуться, когда вот она – его судьба, его будущее, его месть. Все вместе. Совсем рядом.
Ильверс ухмыльнулся. И закончил:
– Я не вижу здесь ничего такого, чего бы не мог разобрать. За исключением вашей, людской магии.
Оживала Память Предков; но, вместо того, чтобы добавлять в собственные воспоминания Ильверса подходящие к моменту образы, выбросила из тьмы забвения странное, подвывающее песнопение:
И взойдет на вершину горы последний магистр, страшный ликом.
И будут слезы мира сего ему временем и пищей.
И наступит конец времен для народа дэйлор, благословенного землей.
Дэйлор нахмурился. К чему все это? Что за бред одержимого злыми духами? Тем более, теперь, когда ему осталось совсем немного – и тогда… все будет так, как должно было.
… К вечеру они очистили площадь и добрались до входа в главную башню. Было видно, что Альхейм устал, но лихорадочный блеск в глазах говорил о том, что маг не остановится, пока не окажется внутри. Закатное солнце алым яблоком висело над самой черной стеной, разбрасывая румяные блики по гладким, едва ли не полированным стенам строений.
Ильверс стоял у высоких двустворчатых дверей, деревянных, но обитых медными полосами. Он устал ничуть не меньше Альхейма – ведь, если человеческий маг старался по большей части нейтрализовать чужие преобразования Силы, то дэйлор, распутывая тугие узлы старых заклятий, погружался с головой в черные бушующие потоки, позволяя им беспрепятственно проходить сквозь тело. Устал – но точно также не собирался отступать ни на шаг.
Альхейм почесал бородку и кивнул в сторону дверей.
– Ну, что здесь?
Дэйлор хмыкнул. Уж мог бы и не задавать подобных вопросов, когда и без того ясно, что башня заперта силой Отражения. Снова клацнули в бессильной злобе зубы, сотканные из тьмы; щелкнул замок. Ильверс нажал ладонью на створку – она легко подалась. Дэйлор, прищурившись, оглядел просторный холл: у дальней стены начиналась винтовая лестница, круто уходящая вверх, ближе – явно ход, ведущий вниз. Свет сочился сквозь высокие окна, напрочь лишенные стекол; воздух был чистым и холодным, без запахов. И никакой живности – ни пауков, ни крыс… Все здесь было мертво и холодно.
Ильверс попытался нащупать ловушки, но, к собственному удивлению, не нашел ни одной.
– Дальше все чисто, – неуверенно пробормотал он, – ничего не вижу. А ты, Альхейм?
Маг настороженно слушал тишину, прикрыв глаза, пытался разглядеть то, чего никогда не увидишь обычным зрением.
– Странно все это, – наконец выдохнул он, – но все равно… Пойдем, чего стоять у порога?
Ильверс осторожно шагнул внутрь, внимательно огляделся еще раз: нет, похоже и в самом деле ловушки закончились, по крайней мере в этом холле.
– Здесь наверняка осталось много книг, – мечтательно протянул Альхейм.
– И половина из них написана на старом наречии дэйлор, – усмехнулся Ильверс, – я его не знаю.
А про себя добавил, что у него всегда остается надежда – на то, что проснется Память Предков.
– Куда идем? – маг нетерпеливо переминался с ноги на ногу, – давай-ка сперва вниз!
Ильверс не стал возражать. К тому же, именно внизу он чувствовал огромный пульсирующий сгусток Силы – тот самый, что привлек его внимание еще на подходе к Алларену. В глубине души проснулось тусклое, очень спокойное любопытство – а позволит ли Сила взять ее теперь, когда он очутился внутри черных стен?
Они начали медленно спускаться; ступени, черные, гладкие, ложились под ноги широкими витками спирали, уходящей вниз, в кромешную тьму – так что Альхейм даже задержался, чтобы зажечь факел. Правда, теперь за пределами дрожащего красноватого пятна света тени сгустились еще больше, и мрак казался почти осязаемым.
Ильверс не знал, как долго они шли. Несколько раз он пробовал коснуться блестящего черного кокона – и каждый раз что-то мягко отталкивало его назад. Дэйлор даже начал сомневаться в том, что эта Сила – для него. Кто знает, быть может, никто и не пользовался ей в прошлом, и только из-за первоначального существования ее скопления на этом месте был построен Черный город?
Внезапно ступени оборвались, и дэйлор едва успел поставить назад занесенную для шага ногу. Багровые блики сверкнули на водной глади огромного озера.
– Любопытно, – с долей разочарования в голосе процедил Альхейм, – резервуар для воды на случай осады?
Ильверс промолчал. Все ощущения подсказывали ему, что назначение озера совсем иное… и что воду из него лучше не пить. Да и вообще, лучше не касаться этой воды…
Но все-таки он присел на корточки и заглянул в черное зеркало, и в свете факела увидел вовсе не свое лицо. На него с блесткой поверхности воды смотрел старый дэйлор. Его лицо было белым, как мел; длинные волосы, распущенные по плечам, брови, холеная борода – тоже. Только глаза чернели двумя провалами в бесконечность. А более всего пугало то, что никакой силы Ильверс не ощущал, словно отражение жило само по себе.
Старый дэйлор усмехнулся.
– Добро пожаловать, преемник.
Ильверс отпрянул, метнул взгляд на Альхейма – но маг, конечно же, ничего не слышал. Снова посмотрел на старика в черной воде. Тот, все так же гаденько ухмыляясь, глядел на Ильверса. Затем улыбка сползла с его губ, скорбно прорезались морщины в углах тонкогубого рта.
– Я боялся твоего появления, преемник, – проговорил старик, – потому что тот, кто сумел войти в город Избранных, может стать Последним магистром. Помнишь? Ты ведь уже знаешь это пророчество? И будут слезы мира сего ему временем и пищей… Последний магистр положит начало концу времен… Только если…
– Да кто ты такой? – не спросил, подумал дэйлор. И страшное отражение услышало.
– Кто я? Я тот, кто сотворил это место. Тот, кто был первым… на темном пути Силы… Тот, кто положил свой дух навеки скованным здесь, чтобы дать жить остальным… Я – Великий Магистр.
– Не понимаю.
– Еще поймешь со временем. Плохо, что ты смог войти сюда. Но в то же время, это говорит о том, что твои же соплеменники помогли тебе принять отражения, не так ли? И, уж конечно, ты не откажешься от того, что живые именуют местью… Банальной и бесполезной, которой уже ничего не поправишь – но усладишь свой измученный, обессилевший дух…
Ильверсу показалось, что плечи дэйлор устало поникли.
– Тебе остается только занять мое место, – едва слышно изрек старец, – могущество твое будет велико, так велико, что ты даже и представить себе не можешь. Но цена… Хотя, обратного пути нет. Раз ты пришел… И я уж постараюсь, чтобы было именно так.
– Я могу уйти, – прошептал Ильверс, – могу…
– Ты уже не уйдешь, – отражение дрогнуло, – и примешь из моих рук то, что придется нести в себе много столетий. А я… я, наконец, получу свободу и упокоюсь в тиши долины Предков.
Дэйлор резко выпрямился. Заключенный в черную воду образ померк, смешался с кроваво-красными бликами, и голос Магистра умолк. Ильверс вытер вдруг выступивший на лбу пот, еще раз с сомнением поглядел в воду.
– Я могу уйти, – повторил он, – не становясь преемником.
– Обратной дороги нет, мой наследник, – чуть слышно вздохнуло озеро.
– Что это ты там бормочешь? – Альхейм был раздражен и недоволен, – пойдем наверх, я хочу убедиться, что ловушек больше не осталось.
И зашаркал вверх по ступеням, нимало не заботясь о том, что Ильверс может предательски ударить в спину. Дэйлор стало даже немного стыдно: а ведь он был уверен, что придется сразиться с Альхеймом, потому как старик не собирался делиться башней с кем-нибудь еще! Весь вопрос в том, когда это должно произойти… Пожалуй, не сейчас – а вдруг наверху есть ловушки, которые сможет вскрыть только Альхейм с его ущербной магией?
…Они выбрались в холл.
Солнце село, и, заключенные в объятия черных стен, медленно набирались темнотой сумерки. Лестница, ведущая наверх, напоминала хвост чудовища, уползающего во мрак. Ильверс – уж совсем некстати – вспомнил Золюшку, под сердцем завозилось горькое сожаление о том, что не захотел с ним остаться. Теперь же… была башня Великого Магистра, зловещее лицо Силы и дряхлый, отживший свое человек, мечтающий о безграничном могуществе.
Дэйлор подумал о том, что, быть может, самое время повернуться – и просто уйти? Бросить Альхейма в этом городе Избранных, как назвал его Великий Магистр, пусть себе копается в пыльных хрониках некогда здесь обитавших магов, наконец, порадуется… И тут же понял, что просто взять и уйти – на самом деле не получится.
Ибо город этот принадлежал теперь ему. Они просто были одним целым.
Ильверс до ломоты в висках сжал зубы. Процедил:
– Твои уловки, старик?
И услышал сухой, надтреснутый смех, который, естественно, звучал только в его ушах.
Лестница вилась крутой спиралью; Альхейм запыхался, брел вперед из последних сил, пошатываясь, но не останавливался. Дэйлор неспешно шагал за ним, прикидывая, что будет делать, когда вся башня окажется очищенной от ловушек. А потом как-то незаметно они очутились на площадке, откуда пять дверей вели в пять комнат. Старый маг поднял факел повыше.
– Ну, что скажешь?
Ильверс прищурился, открыл восприятие навстречу Силе… Ничего. Мало того – это казалось очень странным, но Силы Отражений здесь тоже не было. Она густым желе сползала вниз, к тому, что лежало под озером, к черному сердцу… нет, не Алларена, а самого города Избранных. Получилась глубокая воронка; не приходилось сомневаться, что построил ее тот старик, Великий Магистр.
– Чисто, – отозвался дэйлор, – а ты что-нибудь видишь?
– Ничего, – вздохнул Альхейм, – выходит, Черный город теперь наш, а?
– Выходит, что так.
Они принялись открывать двери, одну за другой, и повсюду находили книги. Много книг – Ильверс ни разу в жизни не видел такого их числа, собранных в одном месте. И, конечно же, почти на всех корешках тускло золотилась изысканная клинопись древних дэйлор; Ильверс, хоть и не умел читать, родное письмо все-таки отличал от людского.
– А ну, Ильв, подержи-ка факел.
Альхейм выудил пухлый фолиант, переплетенный в темную кожу, сдул облачко пыли.
– Вот это да! Кто бы мог подумать? Считалось, что она была безвозвратно утрачена…
– Что это? – Ильверс заинтересованно глянул на желтые страницы, испещренные бессмысленными для него значками.
– "Основы взаимодействия" почтенного Дяхеллода, – благоговейно прошептал маг, – считалась утерянной более пяти столетий назад! А вот, надо же, нашлась…
Темные, сморщенные пальцы старика ласково поглаживали книгу, словно она была живым существом, требующим к себе внимания. Альхейм, казалось, погрузился в транс, позабыв обо всем на свете; вокруг его близоруких глаз рассыпались добрые, лучистые морщинки, улыбка пряталась в белоснежных усах и бородке… Ильверс поежился: под ложечкой заныло, но к чему бы?
Вспышка. Мертвенно-бледная, осветившая голубоватым молчаливые ряды книг. Мгновение полета – и вышибающий дыхание удар о стену. Перед глазами замелькали серые мошки, грозя утащить в пропасть беспамятства. Еще немного – и все, он будет бессилен что-либо предпринять, и наступит конец – теперь уже действительно конец, потому что маг ни за что не будет ждать, пока Ильверс сам отойдет к Предкам; он постарается добить его быстро, без промедления, прекрасно зная, что любая заминка чревата стремительным броском ответного заклятья.
Из последних сил вцепившись в кромку собственного сознания, Ильверс открылся навстречу силе, которая должна была исцелить его – и уничтожить жалкого человечишку.
– Никто больше не причинит мне вреда, – выдохнул дэйлор, выбрасывая руку навстречу медленно приближающемуся магу, – никто…
И в тот же миг со всей безнадежной ясностью отчаяния понял, что вокруг – пустота. Вся Сила, которой было столько снаружи, и которая сочилась вязкими нитями с чистых граней мира, исчезала в гигантской воронке, лилась вниз. Ее просто не было здесь, в башне; чудовище, притаившееся глубоко под землей, под холодными водами подземного озера, оттягивало на себя все до капли…
Где-то на грани рассудка мерзко хихикнул Магистр Черного города.
– Да, мне пришлось это сделать, преемник. Ибо по-иному не получалось. Равновесие слишком шаткое, увы… И – прошу заметить – не зря закрывали город человек и дэйлор.
А на скрюченных пальцах Альхейма засеребрились крошечные искорки.
– Будь ты проклят! – простонал Ильверс, сам не зная, кого проклинает – то ли древнего, давно умершего старика, запершего собственный дух в озере, то ли Альхейма, сподобившегося действовать именно тогда, когда он не мог ничего противопоставить человеческой магии вещей.
Вспышка.
Но Ильверс в самый последний миг успел перекатиться по полу, и молния с треском ударила в камень. Он с ужасом ощутил, как по животу потекло что-то горячее; видать, маг хорошо его приложил первым заклинанием…
"Ну же, соображай быстрее… быстрее…"
А сознание уже туманилось тошнотворной болью.
"Вставай… Ты же д’Аштам!"
В висках гулко стучит, и силы уходят вместе с кровью, слишком быстро…
– Разве ты позволишь жалкому человечишке себя убить? – печально спросил Магистр из озера, – ты уже позволил убить себя однажды, и не только себя. Твою мать. И ту женщину, что выхаживала тебя…
– Не позволю, – выдохнул Ильверс. Взгляд уже застилала пелена, вокруг плавали обрывки кровавого тумана, но – откуда только силы взялись! Зажав рукой рану на животе, дэйлор поднялся, сперва на четвереньки, а затем и вовсе выпрямился. Увернувшись от очередного трескучего разряда молнии, он метнулся прочь из комнаты. К лестнице. В темноту.
И затаился у выхода, стараясь даже не дышать.
– Ты и без того уже не дэйлор, – продолжал увещевать Магистр, – и тебе это известно куда больше, чем кому бы то ни было. Ты пришел сюда, и уже не уйдешь, потому как это твоя судьба. Стать моим преемником, и дать мне свободу.
Ильверс прислушался: Альхейм шаркал где-то совсем неподалеку, забористо ругаясь. Дэйлор только стиснул зубы; сквозь пальцы, вниз, стекало горячее и липкое. Его кровь.
– Ты должен завершить преображение, иного пути нет, – прошептал Магистр и скорбно умолк.
Из дверного проема на пол упали первые блики от горящего факела. Затем последовал жирный и дымный клубок огня, прокатившегося по каменным плитам и опалившего рукав – Альхейм хотел убедиться в том, что Ильверс на последнем издыхании не прибегнет к своей Силе.
Через несколько мгновений показался и сам чародей. Он щурился и рылся в одном из мешочков у пояса, а это означало возможность…
Все, что он сделал – был бросок вперед и вбок, всем весом. Старик не удержался на ногах, и они оба кубарем покатились вниз по лестнице. Ильверс только и надеялся на то, что тело Альхейма окажется более хрупким, чем его собственное. Потом… боль в затылке и темнота.