* * *
Катерина разложила на полу львиную шкуру и пальцем нарисовала на её краю загадочные символы, одновременно громко проговаривая заклинания. Затем открыла флакончик в котором хранилась медвежья кровь, и начертила ей круг, опоясывающий шкуру льва. На границе круга она разместила шесть символов, и каждый из которых подбирала с исключительной тщательностью. Потом она уселась на табурет и произнесла длинную формулу вызова. Не раздался грохот, комнату не озарило свечение пламени и не заполнили клубы вонючего серного дыма. Просто в какой-то момент в центре львиной шкуры появился бледный мужчина, одетый в красный кафтан. На голове он носил тиару, а на поясе у него был короткий меч. На первый взгляд он мог показаться человеком, если бы не то, что от его белых волос, казалось, исходило неяркое свечение. А когда он поднял взгляд, Катерина увидела, что его глаза были лишены как зрачков, так и белков. Это были просто пятна чёрного, как будто кто-то пробил отверстия в светлой коже и залил их смолой. Демон хотел сделать шаг в сторону Катерины, но в тот же момент вокруг круга появились фантомы в виде медведей. Размером они напоминали скорее больших собак, но форма их тел не оставляла сомнений: это были сильные, разъярённые медведи с сильными челюстями и лапами, вооружёнными длинными толстыми когтями. Они протянули эти когтистые лапы в сторону демона, который, однако, стоя в центре круга, был в безопасности.
– Очень умно, – признал демон мягким, вежливым тоном. – Ты создала отличный барьер, Катрина. – Он внимательно посмотрел на неё. – Хотя ты и не похожа на ведьму.
– У меня должны быть чёрное платье, остроконечная шляпа и кот на плече? – Усмехнулась женщина.
Демон внимательно осмотрел окружающих его медведей.
– Ты знаешь, ведьма, что я прорвусь через них? И тогда, – он обнажил в улыбке ровные белые зубы, – я сделаю с тобой, что захочу. Быть может, одарю тебя мукой, быть может, наслаждением. А может, и тем, и другим, сплетёнными так, что не поймёшь, что есть что.
– Сперва посмотри, на чём ты стоишь, дурень, – резко ответила Катерина. – Один глупый жест, одно глупое слово, и я пробужу под тобой душу льва. Он раздерёт тебя от ног до макушки.
Демон даже не взглянул под ноги, а только вздохнул.
– Боюсь, что ты можешь оказаться права, Катерина, – сказал он. – Ты знаешь, кто я, не так ли?
– Конечно. Тебя называют Беритий, и ты убийца.
– Скорее солдат, прекрасная Катерина. Убийца - такое неприятное слово. Я мог бы рассказать тебе истории из тех времён, когда вас, людей, ещё не было на земле. Я мог бы рассказать о великих войнах, о поединках среди пылающих кровью звёзд...
– Прекрати, – приказала Катерина, – не то освобожу льва.
Он засмеялся.
– Разве ты не знаешь, что для того, чтобы заставить меня повиноваться, тебе нужно серебряное кольцо с моим изображением, которое ты должна поднести к моему лицу?
– Я подозреваю, что ты сам придумал этот ритуал, демон. А если кто-то ему следовал, ты получал массу радости, вырывая ему руку. Или я ошибаюсь?
– Красива, умна и остроумна. – Беритий развёл руками, будто удивляясь, что так много добродетелей могут уместиться в одной женщине. – Какая жалость, что тебя ждёт столь страшное будущее, Катерина.
– Я знаю, что ты можешь отвечать на вопросы о прошлом, будущем и настоящем, – вежливо ответила Катерина, – но я вызвала тебя не для этого. И поверь, что с собственным будущим я прекрасно справлюсь сама.
– Ну, если ты так говоришь. А с какой целью ты меня призвала, хорошенькая госпожа? Может, ты хочешь отведать моих ласк в спальне? Хочешь, чтобы я наполнил тебя семенем, хочешь родить моего сына, который станет первым среди людей?
– Да, именно для этого я тебя вызвала! – Радостно закричала Катерина и хлопнула в ладоши. Потом она издевательски засмеялась. – Представь себе, что ни о чем другом я и не мечтаю, кроме как позабавиться с тобой в спальне, а в награду за эти шалости девять месяцев ходить так, будто я ношу на животе мешок картошки. Нет, Беритий, я призвала тебя с вполне конкретной целью, – продолжила она уже серьёзным тоном. – Я приказываю, чтобы ты заставил одну женщину раскрыть мне её тайны. Я знаю, что ты умеешь так искусно мучить людей, чтобы их не убить. Так что пытай её, пока она не выдаст тайну, но не позволь ей умереть.
– Красивая и безжалостная. Прямо как мне нравится.
Катерина посмотрела на него тяжёлым взглядом.
– Для начала я разбужу его лишь ненадолго, – пообещала она. – Так, чтобы он сожрал тебе ступни. Может, тогда ты начнёшь относиться ко мне с должной серьёзностью?
– Тише, тише. – Он поднял холёную руку, и один из медведей, раздразнённый этим жестом, махнул рядом с ней когтистой лапой. – Я издеваюсь над тобой лишь потому, что когда ты злишься, ты ещё прекраснее, о ты, кто разбивает сердца людей и демонов.
– Означает ли это, что когда я не злюсь, я менее красива? – Спросила Катерина ледяным тоном.
– Почему, ах, почему я ожидал именно такого ответа, – вздохнул Беритий. – Приказывай, госпожа. Кого ты хочешь подвергнуть страданиям, превосходящим человеческое понимание этого слова?
Катерина сформировала из тумана образ старухи и толкнула фантом от себя, в сторону заключённого в круг демона.
– Вот и она, – сказала она.
Демон довольно надолго замолчал.
– Ты должна простить меня, но я не выполню твою просьбу, – проговорил он.
– Я никогда не говорила ни о какой "просьбе", – ответила Катерина. – Я говорила только о приказе, неисполнение которого закончится для кого-то очень долгим и очень мучительным возвращением в небытие. Теперь я выразилась ясно, или мне расшевелить льва?
– Прости. – Беритий склонил голову. – Однако как бы ты ни назвала свой каприз: приказом, просьбой или командой, я в любом случае этого не сделаю. Отнюдь не из неуважения к тебе, а по причинам герметической природы.
– По причинам герметической природы, – повторила Катерина. – Что за прекрасная замена для предложения: "отстань от меня, женщина".
– Но...
Катерина, однако, не стала ждать, что будет говорить Беритий, а пробудила льва от дрёмы. Тот сразу вонзил клыки в ногу демона, раздирая её на куски. Беритий завыл, но он боялся сделать шаг, чтобы не попасть в лапы медведей, которые изо всех сил пытались до него дотянуться. Катерина обратилась ко льву ласковым голосом, и тот, хотя и неохотно, но улёгся обратно. Демон громко дышал, с лицом, искажённым болью, но его нога медленно приобретала прежнюю форму.
– Это был первый урок, – предупредила Катерина. – Учитывая твои способности к регенерации, мы можем, как я вижу, продолжать обучение почти до бесконечности. Если у тебя не найдётся что мне сказать. Что-то, что будет звучать, например, так: я немедленно выполню ваши приказания, госпожа Катерина.
Беритий посмотрел на неё мёртвым взглядом чёрных глаз.
– Мне очень жаль, госпожа Катерина, – сказал он. – Но ты даже не знаешь, с кем...
Катерина не дала ему закончить. Она усыпила льва только тогда, когда тот сожрал демона почти до пояса. На этот раз, однако, у неё ушло гораздо больше времени на успокоение разъярённого зверя. Беритий перенёс эту пытку не так хорошо, как предыдущую, поскольку, корчась от боли, попал под лапы медведей, которые разодрали ему лицо когтями, порвали ухо и выцарапали глаз.
– Почему ты не хочешь меня слушаться? – Катерина была не только рассержена, но и расстроена. – Я что, похожа на того кто любит мучить других? Выполни мою просьбу, и ты будешь свободен!
Демон, сгорбившись, сидел на львиной шкуре и наблюдал, как растут его ноги. Его лицо было искажено болью.
– Оставь меня, – прошептал он. – Отошли. Может, когда-нибудь тебе понадобится помощь демона? Клянусь всеми адскими огнями, что я приду, когда ты меня позовёшь, и исполню твоё желание, даже если ты будешь стоять передо мной беззащитной. Но только не это желание.
Катерина опёрлась подбородком на кулаки и внимательно посмотрела на демона.
– Ты чего-то боишься ещё сильнее, чем меня, – сказала она. – Этой старухи? Кто она такая?
– Я сказал всё, что я мог сказать, – вздохнул Беритий. – А ты разбуди льва, если такова твоя воля. Больше ты от меня ничего не услышишь.
– Старуха, старуха, – проворчала себе под нос Катерина. – Она искусна в магии, это я признаю. Гораздо искуснее меня. Но ведь она не сможет противостоять тебе без подготовки. Тогда почему ты не сделаешь этого?! – От разочарования она ударила кулаком в открытую ладонь. – Что с тобой такое?!
Не дождавшись ответа, она постепенно успокоилась.
– Её кто-то защищает? – Спросила она. – А может, ты ей что-то должен? Откуда ты её знаешь? Это, хотя бы, ты можешь мне сказать.
Демон грустно поморщился.
– Катерина, когда-нибудь тебе действительно может понадобиться моя помощь. Уже скоро у тебя будет столько врагов, что ещё один тебе не нужен. Освободи меня, и я тебя отблагодарю.
Катерина лучезарно улыбнулась.
– Я тронута твоей заботой, – сказала она. – Но спасибо, я ей не воспользуюсь.
А потом разбудила льва и вышла из комнаты.
Катерина была в ярости, что её план провалился. Призыв демона, особенно столь сильного, как Беритий, казался замечательным решением. А здесь, вы поглядите, демон словно взбесился. Женщина оставила его на съедение льву и медведям не из мести и не для того, чтобы позабавиться над его страданиями (если бы такова была её цель, она осталась бы в студии), а чтобы показать себя человеком решительным и не терпящим возражений. Она прекрасно знала, что слухи в иномирье расходятся ещё быстрее, чем в человеческой вселенной. Демоны с яростью, но и с уважением будут рассказывать друг другу о муках, которым она подвергла Берития. И следующий вызванный сто раз подумает, прежде чем от чего-либо отказаться. Катерина задумалась, не прибегнуть ли к искусству ещё раз, на этот раз с другим демоном, но она знала, что эта попытка не была бы особенно разумной. Призыв демона ничем не напоминал высвистывание пса который пропал в кустах и вскоре прибежит с радостным скулением высунув язык. Призыв демона требовал огромной концентрации, многочасовых приготовлений, очищающих разум и создающих на поверхности иномирья нечто вроде волны, подобной той, что на зеркале воды создаёт брошенный камень. Катерина призвала Берития, а значит, создала по-настоящему сильную волну. И попытка повторения подобной хитрости с другим демоном могла бы закончиться наводнением, которое смыло бы саму ведьму. Катерина не до конца понимала, что, рассказывая ей о волне, имела в виду старая ведьма, но она знала одно: грязная жаба не предостерегала без причины. А это означало, что она должна подождать хотя бы несколько недель. Что ж, она ждала столько времени, подождёт и ещё немного.
"Ты научила меня терпению, матушка", – подумала она, – "и я воспользуюсь этой наукой".
Катерина часто задумывалась, почему Инквизиториум, столь скрупулёзный в розыске колдунов и еретиков, ни разу не заинтересовался старухой. Ведь её обыкновенно называли отвратительной ведьмой, и, когда она выходила из дома (что случалось крайне редко), люди крестились или сплёвывали через левое плечо, чтобы отогнать сглаз. В лучшем случае, отворачивались или переходили на другую сторону улицы. Быть может, инквизиторы не занялись полоумной ведьмой именно из-за столь очевидной роли, которую она играла. А может, они наблюдали, кто приходит к ведьме? А может, и это была худшая вероятность, старая жаба была на самом деле информатором Инквизиториума? Выкладывала чёрным плащам секреты других людей, их желания, стремления и грехи? Как совершённые, так и те, что лишь замышлялись. Всё складывалось в логический ряд, а особенно подозрительным было отсутствие интереса инквизиторов к ведьме. Людей сжигали и за меньшие проступки и тащили на допрос за слова, сказанные спьяну в присутствии врага, или одно неосторожное суждение. А здесь, под самым боком Инквизиториума, жила себе женщина, повсюду считавшаяся грозной ведьмой, и никто даже не пытался осложнить ей жизнь! Однако, как тогда можно было объяснить тот факт, что старуха владела Чёрной Книгой? Ведь такую добычу инквизиторы не выпустили бы из рук. Могли ли они об этом не знать? А может, они поняли, что ведьма скорее умрёт, чем откроет им свою тайну, и они предпочли не рисковать, решив спокойно дождаться подходящего момента?
"Значит, придётся отступиться", – подумала она, находясь одновременно в бешенстве и в смятении. – "Я должна отказаться от Книги, за которую с пением на устах отдала бы бессмертную душу, если бы только нашёлся желающий её купить".
А если бы она обратилась с этим к Гриену? Разве старый ворон не нашёл бы способ заставить старуху говорить? И какой потом был бы у него выбор, кроме как передать Книгу именно Катерине, единственной из известных ему людей, кто сумел бы её прочесть и извлечь выгоду из заключённого в ней знания? Разве не было бы это разумной сделкой? Разве Соломон не захотел бы иметь к своим услугам ведьму, владеющую настолько могущественной магией? А когда она сама изучила бы Книгу достаточно хорошо, то нашла бы способ освободиться от навязчивой опеки. О да, это была мысль, которую надлежало спокойно обдумать.
* * *
С самого утра во всех церквях Кобленца звонили траурные колокола, а пастыри рыдали о смерти архиепископа и красочно рассказывали прихожанам, какое славное место уготовано у престола Господня Его Преосвященству, и как он будет радоваться всем Божьим дарам.
– Зачем грустить, если сейчас ему так хорошо? – Спросила Катерина у служанки.
– Ой, госпожа как что скажет!
– Пил только воду, ел заплесневелый хлеб, так хоть теперь этот бедолага наконец заживёт.
– Гвозди и тернии, негоже госпоже так говорить! – Ирмина огляделась, словно вокруг них пряталась по меньшей мере сотня соглядатаев.
– Ты чеши, чеши, – распорядилась Катерина. – Только волосы мне не повырывай. И скажи, неужели тебе не кажется, что когда умирает верный слуга Церкви, то мы все должны радоваться его счастью? Ведь он покидает эту юдоль грусти, болезней и бедности, чтобы радоваться на небесах.
– Матерь Божья Безжалостная! – Служанка бросила щётку на землю. – Не буду даже слушать такие богохульства.
Катерина от души рассмеялась, ибо считала, что день начался весьма удачно, и не собиралась переживать из-за настроения горничной.
– Ну ладно, ладно, – проворчала она примирительно. – Причеши меня красиво, и я подарю тебе платье.
– То красное с золотыми рукавами? – Ирмина бросилась поднимать с пола щётку.
– Красная будет у тебя шкура, как я тебе её надеру! Тоже мне, красное! – Фыркнула Катерина.
– Сегодня утром один священник клялся, что он видел, как архиепископа вознесли на небо Ангелы в золотой колеснице. Госпожа об этом слышала?
– Вознести они его могли и сами, жаль, что колесницу мне не оставили, – отозвалась Катерина.
– А что, госпожа не верит? Священник сказал!
Катерина только махнула рукой, а потом услышала стук в дверь и доносящиеся с первого этажа голоса слуг. Их перекрывал громкий голос каноника.
– К госпоже сейчас нельзя! Госпожа занята! – кричала служанка, но Герсарду, по-видимому, удалось преодолеть её сопротивление, так как он ввалился в будуар, весь раскрасневшийся и сияющий.
– Ты слышала? Слышала? – Вдруг взгляд каноника упал на Ирмину, и его лицо моментально приняло печальное выражение. – О том, что наш любимый архипастырь отдал Богу душу? – Закончил он гробовым голосом.
Катерина со вздохом покачала головой.
"Если этот дурак будет продолжать вести себя подобным образом, то скоро мы оба попадём к чёрным плащам", – подумала она.
– Я буквально только что объясняла Ирмине, что добрый христианин должен радоваться смерти богобоязненного человека, ибо этот человек отправляется прямо к престолу Господню. А грусть - это лишь проявление нашего эгоизма. Права ли я, ваше преподобие?
Герсард горячо поддакнул.
– Это святая правда. Но обычно мы не показываем этой радости, дабы её не поняли ложно.
– Видишь, глупая девка. – Катерина ущипнула служанку за бедро. – Теперь иди себе, – она притянула к себе голову Ирмины так, что ухо девушки оказалось у губ Катерины, – бьюсь об заклад, что наш каноник принёс с собой большое кропило и захочет поблагословлять меня часок-другой.
Служанка фыркнула смешком и выбежала из будуара, захлопнув за собой дверь.
Катерина ещё долго слышала, как Ирмина самозабвенно хохочет.
– Что её так развеселило? – Герсард нахмурил брови. – Впрочем, неважно. – Он глубоко вздохнул и хлопнул в ладоши. – Я теперь свободен! Наконец-то я избавился от этого бешеного пса.
– И у стен есть уши, – заявила Катерина ледяным тоном. – Проявляй свою радость ещё безудержней, и ты отправишься доживать свой век в монашеской келье.
– Хорошо, хорошо, я буду осторожен, – беззаботно ответил он. – Ты не поверишь, если я скажу тебе, какой я непревзойдённый актёр.
"И впрямь, не поверила бы", – подумала Катерина.
– Кто-то станет архиепископом вместо этого старого мерзавца, но за трёх кандидатов я буду горой. Один мой родственник, второй был другом моего отца, а у третьего только пьянки и любовные утехи на уме. Рассказывают, как в Ватикане он устроил вечеринку, на которую пригласил пятьдесят искуснейших в своём деле шлюх. А когда их перетрахал, то снял пятьдесят других. Он даже выписывал шлюх из Флоренции, Венеции и Генуи, как только узнавал, что какая-то из них особенно хорошенькая или знает исключительно замечательные трюки.
– Что ж, – пробормотала Катерина. – Интересной обещает стать жизнь в Кобленце со столь одухотворённым пастырем.
– Главное, что мне, наконец, улыбнулось счастье. Ха! – Он радостно потёр руки. – Ещё год-два, и я буду ходить в епископской митре. Лишь бы только мне дали какую-нибудь богатую епархию. Но пока иди сюда, моя красавица. Встань на колени перед своим будущим епископом, а? Поиграй с его посохом, хм...
Катерина усмехнулась и занялась развязыванием Герсардова пояса. Несколько молитв спустя они перешли в спальню, где каноник провёл следующую пару часов, но Катерина отчётливо видела, что мыслями он находится в другом месте, и что его что-то беспокоит. В конце концов, он встал, оделся и накинул на плечи плащ.
– До свидания, Катерина, – сказал он без обычной сердечности в голосе. Женщина ясно видела, что он избегает встречаться с ней взглядом.
– До среды, не так ли? – Спросила она.
– К сожалению, – ответил он, глядя в сторону, – новые обязанности, новые задачи, а из-за этого остаётся всё меньше и меньше времени, чтобы потворствовать собственному удобству и собственным удовольствиям. Так уж устроен мир, что некоторые должны пожертвовать собственным благом ради блага общего...