– Герман, я всерьез волнуюсь. Мне звонила жена Макса, он сообщил ей, что нашел останки деда, а потом как в воду канул. Слушай, старик, а что мы здесь стоим?
– Ждем Звонарева. Это его офис.
– Ты что же, за ним следишь? – удивился Славка, с интересом разглядывая многоэтажное здание, где этих самых офисов был вагон и маленькая тележка.
Разумеется, стоянка перед зданием была забита машинами. На их фоне "форд" просто терялся.
– Черную "тойоту" видишь? Это его машина.
– Ну и что?
– Обрати внимание на человека, фланирующего неподалеку от крыльца с небольшой рацией в руке.
– Охранник, наверное, – пожал плечами Клыков.
– А теперь посмотри на того типа на набережной с объемистой сумкой в руках. – Герман протянул Клыкову небольшой бинокль. – Тот, что у крыльца, мой знакомый. Портье из гостиницы, где умер чиновник из Минприроды Останин. Сдается мне, что этот шустрый юноша работает на Михаила Караваева.
– Так они следят за Звонаревым?
– По-моему, они собираются его убить.
– Слушай, Герман, что ты здесь сидишь, как Дюймовочка. Надо же предупредить Звонарева.
– Вот ты и предупреди. У тебя есть номер его телефона?
– Где-то был. – Славка лихорадочно зашарил по карманам в поисках мобильника, но, похоже, с предупреждением запоздал. Звонарев уже спускался по ступенькам упругой походкой уверенного в себе человека. Молодца с рацией в руке, стоящего в десяти шагах, он, кажется, не заметил, во всяком случае, внимания на него не обратил.
Портье поднес ко рту переговорное устройство. Его подельник на набережной отреагировал мгновенно и наклонился к стоящей на асфальте сумке.
– Это что, подзорная труба? – ошарашенно спросил Клыков.
– Это гранатомет.
– Вот черт! У него телефон заблокирован. Мама дорогая! Он уже поехал, Герман, ну сделай же что-нибудь.
Взрыв прогремел, когда "тойота" выруливала со стоянки. Машина Звонарева вспыхнула факелом, но Воронину, внимательно за ней наблюдавшему, показалось, что она к тому времени уже была пуста. А вот когда ее покинул расторопный водитель, он зафиксировать не успел.
От взрыва сработала сигнализация практически всех стоящих вокруг машин. У Германа заложило уши, и он не слышал проклятий, которые Славка обрушил на его голову. Клыков считал, что в гибели Звонарева виноват Воронин, сидевший истуканом в своем дурацком "форде", вместо того чтобы попытаться предотвратить готовящееся преступление.
– Не ори, – бросил ему Герман, вылезая из машины. – Твой Звонарев жив.
– То есть как жив?
Возле горящей машины суетились люди. У одного из них в руках был огнетушитель, но тонкой струйке пены не суждено было победить бушующий огонь. Надо отдать должное пожарным: буквально за три минуты они сбили пламя.
– Я же говорю, что из гранатомета саданули! – торжествующе воскликнул зевака в джинсовых штанах и клетчатой рубашке. – Вон там этот гад стоял. Достал из сумки гранатомет и саданул.
– Вот сволочи, – вздохнул рядом с Ворониным пожилой полноватый мужчина. – Лупят по живым людям, как по мишеням в тире.
Юношу в клетчатой рубашке и полноватого мужчину тут же сгребли расторопные ребята из ПМГ, первыми примчавшиеся к месту преступления. Воронин в свидетели не рвался, стараясь держаться в тени, он наблюдал за портье, который успел уже избавиться от рации. Молодой человек крутился вокруг покореженной машины – явно в поисках останков ее водителя. Поиски, однако, оказались безуспешными. И разочарованный портье двинулся прочь, растерянно озираясь по сторонам. Похоже, он опасался возмездия.
– А где труп? – Толстый страж порядка с лычками сержанта окинул грозными очами зевак.
– Сгорел, наверное, – предположили из толпы.
– В машине никого не было, – сообщил милиционеру пожарный. – Видимо, водитель успел выпрыгнуть, заподозрив неладное.
Воронин был того же мнения, а потому без промедления направился к своему "форду". Покореженную взрывом машину наконец оттащили в сторону, и у людей, озабоченных собственными проблемами, появилась возможность покинуть стоянку.
– Когда он успел выскочить? – никак не мог успокоиться Клыков. – Ведь рвануло почти сразу.
– Ты договорился с Волоховым о встрече?
– Я тебя не понимаю, Герман, – всплеснул руками Клыков. – На наших глазах едва не убили человека. А ты ведешь себя так, словно наблюдал фейерверк в парке.
– Человек не смог бы покинуть машину за столь короткий срок, – холодно отозвался Воронин.
– Брось, – неуверенно отозвался Славка. – Звонарев – мужик тренированный. Вполне мог выпрыгнуть в последний момент.
– А ты ему позвони, – посоветовал Воронин. – Спроси о здоровье Светланы Васильевны.
Голос Звонарева в мобильнике звучал совершенно спокойно. Словно это не его машину пятнадцать минут назад разнесли в клочья. Слегка сбитый с толку Клыков отключил телефон и спрятал его в карман.
– Светлана Васильевна чувствует себя хорошо. А Константин Семенович и вовсе пребывает в отличном настроении. Нервы у него, однако. Даже не обмолвился о происшествии. Слушай, а почему ты так тянул с предупреждением?
– Кому суждено быть повешенным, не утонет, это во-первых, а во-вторых, я заметил гранатометчика только в самый последний момент.
– Но зачем им понадобилось убивать его среди бела дня чуть ли не в центре города?
– Бубнова, как и нас с тобой, одолевают сомнения, – усмехнулся Воронин. – Один раз они уже отправили Звонарева на тот свет. И видимо, надеялись, что в этот раз ликвидация пройдет более успешно. Так где нас будет ждать Волохов?
– В ресторане "Славянский базар". Здесь недалеко.
– Отлично. А то я проголодался.
Воронин полагал, что искатель сермяжной правды ходит в лаптях и в рубахе до колен, подпоясанной красным шнуром, но ошибся. Сашка внешним видом не отличался от среднестатистических наших граждан и практически не изменился за прошедшие годы, если, конечно, не брать в расчет короткой светлой бороды, модной в среде диссидентствующей интеллигенции в конце восьмидесятых годов. Ресторан тоже практически ничем не отличался от подобного же сорта заведений, и ничего специфически славянского Герман в нем так и не обнаружил.
– Рад приветствовать волхва Велимира в нашем скорбном и погрязшем в грехах мире, – сказал Воронин, пожимая руку бывшему однокласснику.
– Не ерничай, – спокойно отреагировал на подковырку Волохов и жестом пригласил старых знакомых к накрытому столику.
Видимо, Сашка не испытывал недостатка в средствах. Воронин облизнулся, разглядывая блинчики с красной и черной икрой, аккуратно разложенные на блюде.
– А пить будем медовуху?
– Медовухой я тебя угощу в следующий раз, – усмехнулся Волохов. – Ты ведь, кажется, на машине.
– Он на машине, а я водки выпью, – сразу же потянулся к стоящему на столе графинчику Клыков. – Ты себе не представляешь, Саша, что я сейчас пережил. Новенькую "тойоту" взорвали буквально на моих глазах.
– Твою, что ли? – удивился язычник.
– Нет, бизнесмена Звонарева. Но все равно страшно.
– Так Костя погиб... – Волохов даже привстал с места.
– Живой, – успокоил его Воронин. – Видимо, в рубашке родился. Сначала в авиакатастрофе уцелел, а теперь вот при взрыве. Я что у тебя хотел спросить, Саша, – у вас второго пришествия не ждут?
– Какого еще пришествия? – не понял Волохов.
– Явления какого-нибудь языческого бога народу, бесплатную раздачу слонов и прочих жизненных благ.
– Шутишь все, – обиженно поджал губы Сашка.
– В том-то все и дело, уважаемый Велимир, что не шучу, – серьезно глянул в глаза язычнику Герман. – Ты о Машкином сыне слышал что-нибудь?
– Не только слышал, но обнародовал легенду, записанную в деревне Световидовке, на нашем сайте в Интернете со своими комментариями.
– Так ты был в Световидовке?
– Был, – кивнул головой Волохов. – И в Мореевке был. К сожалению, мы не смогли добраться до Горюч-камня, которому покланялись наши предки много веков назад. Там ведь болота кругом. А проводника дельного так и не нашли. Зимой попытаемся повторить попытку.
– Зачем?
– Чтобы принести жертву, – с вызовом ответил Велимир.
– Надеюсь, не человеческую.
– Хватит издеваться, Герман. Не хочешь верить, не верь, но уважай чужие религиозные чувства.
– А я верю, Саша, – спокойно отозвался Воронин. – Верю даже больше, чем ты, поскольку у меня есть к этому серьезные основания. Взгляни-ка на фотографию.
Волохов недоверчиво покосился на Германа, но фотографию взял. Несколько минут он ее удивленно разглядывал.
– Это монтаж?
– Нет, – ответил за Воронина Славка, – это не монтаж, Саша. Это я снял две недели назад у того самого камня, к которому ты так стремился попасть.
Волохов тупо разглядывал фотографию. Как всякий интеллигентный человек, он абсолютно не нуждался в материальных подтверждениях своей веры, ему вполне хватало философских умозаключений и мистических озарений. А тут вдруг приходят какие-то странные люди и предъявляют документальное свидетельство присутствия чудесных сил на нашей грешной земле. Причем силы эти достаточно могущественны, чтобы привести в смущение и без того склонную к истерикам паству волхва Велимира. И забавная игра в старину тут же превращается в служение существу абсолютно неясной ориентации.
– Мне говорили, что Горюч-камень обладает космической энергией, но я, честно говоря, не верил. То есть существование этой энергии – доказанный факт, но ведь не у нас под боком.
– А от кого ты узнал о Горюч-камне?
– Есть тут у нас одна ясновидящая, – поморщился Волохов. – Некая Василиса. Бесспорно, определенным даром прорицания она обладает. Но почему я должен верить в ее божественное происхождение, скажите на милость? А эта дура утверждает ни больше ни меньше, что ее бабушка вступила в сексуальную связь с богом, и что наступит-де час, когда он вновь пожелает найти избранницу, и что такой избранницей может стать любая женщина, поверившая в божественную суть преподобной Василисы. Ну и как ты понимаешь, психопаток нашлось в избытке. Причем среди них попадаются и далеко не бедные особы. Сейчас эта аферистка сооружает языческое капище в пригороде, дабы достойно встретить пришествие бога. Разумеется, все приличные люди от нее сразу же отвернулись. Не может древняя вера возрождаться с помощью шарлатанских приемов. Мы ведь официально зарегистрированная организация, у нас обширные контакты как с нашими ведическими общинами, так и зарубежными. В частности, шведскими и германскими. Мы теснейшим образом сотрудничаем с научными кругами. Вот Клыков не даст соврать. В наших рядах есть ученые, кандидаты и даже доктора наук. И вдруг появляется психопатка, которая создает никому не нужный ажиотаж, сбивает людей с толку и привлекает к нашему движению внимание правоохранительных органов.
– А кто тебя познакомил со Звонаревым?
– Светлана Васильева. Она входила в круг Вера, в котором и я состою. Ее привел к нам ее бывший муж, но после того как она спуталась с Василисой, они развелись. Пошли слухи об оргиях, которым якобы предаются в круге Зверя, и Круглову это не понравилось. Он попытался вырвать Светлану из-под влияния Василисы, но та обладает мощной психической силой. В общем, Круглов вынужден был уехать.
– А Звонарев тоже входит в ваш круг?
– Нет. Но он встречался с Василисой и, кажется, сумел убедить ее, чтобы она оставила в покое его невесту. Скорее всего, он ей заплатил.
– Надеюсь, не собственной душою?
– Думаю, Василиса удовлетворилась деньгами. Очень корыстолюбивая особа.
– И сколько лет этой Василисе?
– Она утверждает, что живет целую вечность. И в своих многочисленных жизнях успела побывать и мужчиной, и женщиной. Сейчас она находится у вершины иерархии, ибо следующее превращение сделает ее богиней. А по паспорту ей тридцать пять лет. Очень красивая женщина. В Голливуде ей бы цены не было. Не знаю, куда смотрят тамошние продюсеры.
– Познакомь меня с ней, Саша.
– Право не знаю, Герман... Она очень упрямая женщина.
– А ты ей скажи, что я посланник бога Велеса и прибыл в Питер с инспекционной поездкой.
– Шуточки у тебя, Воронин, – покачал головой Волохов.
– А я не шучу. Вот моя визитная карточка. – Герман бросил на стол оберег, подаренный Людмилой.
Фигурка, совершенно невинная по виду, произвела на жреца Велимира прямо-таки убийственное впечатление. Он долго смотрел на черную птицу глазами, расширенными от ужаса. Лицо его стало белым как полотно.
– Сначала прилетит Черный Ворон, а потом явится Он, – прошептал он посиневшими губами. – Это пророчество Василисы.
– Ау, Волохов, – позвал собеседника, впавшего в ступор, Воронин. – Я не прилетел, я приехал на "форде".
– Какой ужас! – продолжал нести ахинею расстроенный жрец. – Я никак не мог предполагать, что это произойдет вот так, в совершенно обыденной обстановке, во второсортном ресторанишке. Хотя, с другой стороны, где это еще могло произойти? Ведь все эти красочные эффекты нужны только непосвященным. Да и не будет никаких эффектов, все станет меняться как бы само собой, в привычных декорациях. Возможно, эти перемены уже давно идут, а мы их просто не замечаем. Вадимир прав, он тысячу раз прав. Вы знаете, что отца князя Рюрика повесили датчане?
– Вадимир – это Вадик Круглов, бывший муж Светланы, – подсказал ошарашенному Воронину Клыков.
– Ну а Рюрик тут при чем?
– Князя Годлава принесли в жертву Вотану, – продолжал все глубже погружаться в мистицизм явно свихнувшийся бывший комсорг. – Пока Романовы женились на немках из Южной Балтии, потомках бывшей славянской знати, все было хорошо, но стоило только Александру Третьему жениться на датчанке, все рухнуло. Пришел посланец Перуна и уничтожил тысячелетнюю империю.
– Какой еще посланец Перуна? – не въехал в чужой бред Воронин.
– Ильич, – пояснил Волохов. – Еврейского бога грозы звали Или. Отсюда и произошло имя Илья. А именно к святому Илье перешли все атрибуты ведического бога Перуна. Христиане решили, что с языческим богом покончено. Ан нет, он сохранил все, даже одно из своих имен. А потом наступило время перемен, время Чернобога, время дракона Сталина.
– Так, – подытожил Воронин. – Иосиф Сталин, следовательно, был Ящером, то бишь тем самым Яшкой, которому наставила рога Машка, то бишь Мать Сыра Земля, или, проще говоря, Россия. А кто был в этот раз Ясным Соколом, то бишь Перуном? Уж не Ельцин ли Борис Николаевич со своими либералами?
– Можно и так сказать, – кивнул головой Велимир. – Все эти глобалисты, нацисты и большевики-интернационалисты – они ведь одного поля ягоды. Того самого поля, которое возделывает Перун. Именно Перун был богом военной добычи у ариев. И цель у них вовсе не в том, чтобы преобразовать мир, ибо такое преобразование невозможно без Велеса, а в том, чтобы застопорить развитие человечества путем создания единой мировой элиты, касты неприкасаемых, которая будет определять судьбу мира. Неважно, как будет называться эта каста – "Интернационал", "Золотой миллиард" или "Раса господ". В любом случае результатом ее правления будет гибель человечества. Ибо то, что не развивается, то загнивает. Ты должен остановить его приход, Воронин.
– Чей приход? – не понял Герман.
– Приход Зверя, сына Перуна. Хотя само понятие "сын" в данном контексте весьма условно, ибо это будет всего лишь новое воплощение древнего арийского божества.
– А почему я?
– Потому что ты избранник Велеса – Черный Ворон, – ответил Волохов.
– Вот это мило! Какие-то, понимаешь, либералы во главе с первым президентом наставляют рога сталинистам, зачинают с какой-то Марьей Моревной чудовищного сукина сына, называющего себя Зверем, а бороться с ним предлагают Герману Воронину, человеку абсолютно ни к чему не причастному и не сочувствующему ни тем ни другим.
– Акт зачатия состоялся уже давно, – поправил невежду жрец Велимир, – а в данном случае мы имеем дело с актом симпатической магии, состоявшемся, возможно, против воли самих участников событий, но приведших к пробуждению могущественного существа, долгое время пребывавшего в полусонном состоянии. И это существо, вдохновленное новыми адептами, начинает действовать, и действовать активно.
Воронин подумал, что бывшего комсорга-сталиниста совершенно напрасно выпустили из психушки. Теперь он продолжает пудрить мозги несчастным согражданам уже в качестве Велесова волхва. Это ж надо додуматься до такого! Эх, лучше бы Сашка занимался своим марксизмом-ленинизмом. Никакой тебе мистики. Одна общественно-экономическая формация сменяет другую. Единство и борьба противоположностей. Переход количества в качество. И закрученная пружиной спираль выносит нас к светлому будущему. Рай на земле. В принципе, Воронин был бы не против пожить в раю, вот только представления о рае у людей, оказывается, разные. И что с этим делать и каким богам кланяться, не знает, похоже, никто.
– Так ты считаешь, что пробуждение Зверя может привести к глобальной катастрофе?
– Безусловно. Его вполне можно было бы назвать Антихристом, но такое выражение будет некорректным в отношении Белобога. Ибо космическая энергия в определенном смысле нейтральна, а ту или иную форму и направление деятельности ей придают люди.
– Твой Чернобог – это тоже энергия?
– Естественно. Бог Велес считался покровителем богатства и достатка, нажитого честным трудом. И покровителем прогресса. Но, и люди давно это заметили, никакой прогресс (и в первую очередь социальный) не обходится без жертв. Без разгула негативных, навьих сил. Вот почему любой человек, идущий путем Чернобога и привносящий в этот мир оплодотворяющую идею, рано или поздно превращается в Дракона. И тогда люди начинают искать нового Ярилу, Гермеса, Германа, то есть человека, воплотившего в себе черты юного Чернобога, который убил бы Дракона на Калиновом мосту.
– Чтобы, оплодотворив Марью Моревну новой идеей, превратиться в свою очередь в нового Дракона?
– А у тебя что, есть новая идея, способная возбудить человечество? – удивленно спросил Волохов.
– Слава богу, нет.
– Значит, ты не Велес, не Чернобог, ты всего лишь Ворон, вестник смерти. А возможно, и палач, способный привести в исполнение приговор, вынесенный богами в отношении Зверя.
– Ну спасибо тебе, Саша, за добрые слова, – хмыкнул Воронин.
– Что ты вьешься, Черный Ворон, над моею головой, – неожиданно запел порядком захмелевший Клыков. – Ты добычи не добьешься, Черный Ворон, я не твой.
– Так сведешь меня с Василисой, Александр?
– Попытаюсь. Дай мне номер своего телефона. Если у меня сладится, я тебе позвоню.
После разговора с волхвом Велимиром Воронину, по крайней мере, стало ясно, что Васильев со Звонаревым отправились в медвежий угол отнюдь не за древесиной. Правда, трудно поверить, что два трезвомыслящих человека вдруг поверили в фантазии сбрендившей бабы, объявившей себя ясновидящей. Тем не менее они собирались то ли купить, то ли взять в аренду этот участок и даже связались с чиновником из Минприроды, который все это провернул за энную сумму. Храм они, что ли, собрались там строить? К сожалению, Воронин не был знаком ни с Васильевым, ни со Звонаревым и не мог судить, насколько они подвержены чужому влиянию.
– Ты как думаешь? – обратился Воронин к сидевшему рядом на сиденье "форда" Клыкову.