А она хохотала и требовала поставить ее землю. А по Златко прыгали два каких-то карапуза и тоже что-то кричали, но в поднявшейся суматохе, а также по причине отсутствия у малышей полного комплекта зубов, разобрать что-то уже не удавалось. На общем фоне выделялся улыбающийся представительный мужчина с такой же золотинкой в волосах, что и у старшего сына. Ива решила, что это и есть хозяин замка… хм… Синих Крыльев, как ни дико это звучит.
Вокруг всей этой развеселой компании суетилось еще множество народу. Воины, челядь, чьи-то более скромно одетые дети, женщины всех возрастов и разной степени привлекательности, какие-то вообще не поддающиеся классификации личности. И все это говорило, смеялось, двигалось, что-то делало, улыбалось. Кто-то перехватил под уздцы коня знахарки и произнес:
– Спешивайтесь, госпожа. Я позабочусь о лошадке.
Благородный Лоренцо презрительно фыркнул, но вредничать не стал: его тоже вымотала поездка. Травница так вообще приняла предложение на редкость благодушно. Ей помогли спуститься, снять вещи, даже тут же унесли их куда-то, Ива и слова сказать не успела. Только беспомощно посмотрела на друзей и спутников Эрила, наверняка тут не раз побывавших, но те совершенно спокойно отнеслись к такому произволу слуг. Так что травница тоже решила не заострять на этом внимание. В конце концов, в этом месте ни ей, ни ее имуществу не грозят никакие неприятности.
А тем временем Златко сумел-таки выбраться живым и практически целым из объятий и мамы, и братьев, и отца и вспомнил-таки про друзей. Иву бесцеремонно, не дав ей собраться с духом, подтащили к даме и солидному господину и представили вместе с остальными однокурсниками:
– Мама, папа, это мои друзья: Грым. – (Тролль на редкость вежливо – видно, замок на него произвел совсем уже неизгладимое впечатление – кивнул.) – Дэй, – (Гаргулья даже изобразила что-то вроде легкого поклона, благо, была в человеческом обличье.) – Калли.
– Эк'каллизиэнел, эльф из Светлого Леса Лайомеехел, – поправил тот и отвесил идеальный церемониальный поклон.
Дэй и Грым закатила глаза, а родители Златко, не моргнув глазом, ответили эльфу тем же.
– Вот именно, Эк'каллизиэнел, – то ли съехидничал, то ли смутился Синекрылый и перевел взгляд на последнюю неназванную: – А это Ива.
Травница стеснительно улыбнулась и старательно поклонилась. Получилось не очень. Зато почему-то вызвало добрую улыбку на лице Всеславы Бэррин – матери ее друга и хозяйки замка и окрестных земель.
– Мы всегда рады видеть в нашем доме друзей нашего сына. – Она приобняла за плечи совсем опешившую знахарку. – Идемте в дом. Устали ведь, наверное. Ваши комнаты приготовлены. Ванны уже наполняются горячей водой, а ужин скоро окажется на столах. И не дело ему стыть.
– О ужин! – Тролль услышал волшебное слово, вызвав ухмылку у всех, кто был рядом.
– Ма, а ма, а может, тебе и моих друзей представить?! – засмеялся старший брат, на которого как раз переключились близнецы-карапузы.
– Эрил, – засмеялась женщина, – шуточки у тебя тоже. Чуб, Серж, Рель, проходите в дом. Безумно рада вас видеть. Вы тут уже давно как родные. Так что расползайтесь по своим комнатам. У вас всего час на приготовления. А потом будет ужин. И горе тому, кто на него опоздает!
И госпожа Бэррин властной рукой направила знахарку ко входу. Златко тут же оказался рядом и уже о чем-то трещал, Ива с перепугу не могла разобрать о чем. Грым, Дэй и Калли шли следом. Глава семьи Даниэль Бэррин двигался рядом со старшим сыном. Эрил же под мышками тащил самых младших братьев.
– А Тони еще не приехал?
– Ой, Эрил, ну что ты не знаешь своего брата? – отмахнулась, повернув голову к сыну, хозяйка замка. – Как всегда, в последний момент явится.
Тони был вторым по счету сыном четы Бэрринов и, видно, раздолбаем еще тем. Менестрель, что тут скажешь?
Комната, которую щедрые хозяева выделили знахарке, почти полностью была занята огромной кроватью с балдахином. Ива с интересом рассматривала этого монстра, когда раздался стук и двое крепких слуг втащили огромную бадью с исходящей паром водой. За ними вприпрыжку вбежала молоденькая служаночка в белом передничке и чепчике, поклонилась и тут же затараторила:
– Здравствуйте, госпожа! Меня зовут Зузанна. Я буду помогать вам, пока вы у нас гостите. А вы госпожа Ива, да? Ой, я так рада познакомиться с друзьями господина Златко! Он такой хорошенький, правда?! А вы раздевайтесь, госпожа! Ведь наверняка продрогли и устали! Хозяйка сказала, что ужин через час, а уже куча времени прошло! А вам обязательно надо полежать в горячей воде, а то простудитесь, не дай боги! Может, вам помочь? Расшнуровать что-нибудь? Давайте сюда ваши вещи, я их почищу и приведу в божеский вид. А что вам к ужину приготовить? Может, надо погладить?
Ива, вконец огорошенная таким словесным потоком, только вздохнула. Она никак не могла привыкнуть к тому, что, будучи пусть даже просто ученицей Магического Университета, она приобрела довольно высокий статус, и служанки для нее должны уже быть не в новинку. Травница спокойно относилась к этому на постоялых дворах или в трактирах, а вот сейчас немного смущалась. Чтобы это скрыть, знахарка, отделываясь невнятным мычанием на вопросы девушки, достала из принесенных сюда вещей платье и отдала его Зузанне, попросив погладить. Та, выдав еще с десяток фраз, убежала, прихватив и платье, и одежду, в которой Ива приехала. Сама же травница залезла в воду и… познала блаженство. Из которого ее скоро выдернула, кстати, та же самая служанка, и, как оказалось, не так уж скоро: знахарка даже успела задремать в расслабляющем тепле, вдыхая ароматы лепестков полевых цветов, что привычно бросила в воду. Так что мыть голову и одеваться пришлось в скором темпе.
Высохнуть волосам помогло специальное заклинание, с перепугу даже удавшееся. Зузанна, рассыпаясь в восхвалениях, расчесала их и помогла девушке вплести в прическу особые, невероятно похожие на луговые цветы-заколки. Платье, уже отглаженное, не было роскошным, но вполне на уровне. Сшито оно было по стонхэрмской моде – с длинными юбками, корсажем и рукавами три четверти, но Иве более всего импонировали вышивки с мотивами Восточных Лесов. Травница сама трудилась над этой красотой, привычно вплетая в узор защитные заклинания.
В дверь постучали и снова без разрешения открыли. Чародейка уже хотела возмутиться, но это оказался Грым, так что она прикусила язык: переделать тролля было нереально.
– Ив, ты готова? Пошли. – Он тоже выглядел посвежевшим в чистой и выглаженной одежде. Оружия, правда, не оставил. Впрочем, в замке так поступали многие.
– Как я выгляжу? – Девушка поднялась с маленького стульчика и покрутилась перед другом.
– Вкусно, – оценил тот. – Ивушка, пошли уже. Есть хочу, сил нет.
Ива скривила рожицу, мол, вот так всегда. Зузанна хихикнула, а травница не стала испытывать судьбу и, ухватившись за локоть тролля, вместе с ним вышла из комнаты.
Рядом тоже открылась дверь, и из нее появились Дэй под ручку с Калли.
– А где Златко? – тут же спросила гаргулья.
– Да уже на месте, – буркнул Грым, которого от грубости, что всегда у него прорезалась на голодный желудок, удерживала только мысль, что еда уже близко, совсем-совсем близко. – Небось уже уплетает за обе щеки.
– Он с мамой общается, – возразила Ива.
– Все равно идемте уже скорее. Быстрее придем, быстрее поедим.
– О! Золотые слова. – Из-за поворота вынырнула неразлучная троица – Чуб, Серый, оказавшийся на самом деле Сержем, и Рель. Чуб тут же продолжил: – Нас Эрил послал вас перехватить и провести до столовой, а то у этого замка планировка та еще. Рассчитана наверняка на то, что если даже враги прорвутся в него, то умрут от старости, прежде чем найдут кого-нибудь. А Златко, как сказал Эр, небось забыл про все на свете, он же впервые так надолго уезжал из родного дома. Да и близнецы с него не слезут.
Чуб был большим любителем поговорить. На его живом загорелом лице постоянно отражались эмоции, которые он вкладывал в речь. К тому же болтовня ему нисколько не мешала делать и другие дела. Например, сейчас он шел вперед и поглаживал примостившегося на плече Ивы шуша. Зверек ни в какую не пожелал оставаться один в комнате, да еще и без еды. Друзья Эрила познакомились с Щапой в самом начале их совместного пути и уже успели завоевать его благосклонность, закормив его всякими лакомствами вроде яблок, орехов и леденцов, коих у запасливых вояк оказалось в изобилии.
Слушая всю эту болтовню, Рель и Серый сдержанно улыбались. Первый – чуть мечтательно и невероятно мило, второй – скорее глазами. Они у него, кстати, были странные – Ива никак не могла понять, что в них не так. И вот сейчас, оказавшись поближе к мужчине, вновь заглянула ему в глаза. Он каким-то необычным – словно нечеловеческим – движением повернул к знахарке голову, словно прекрасно поняв ее взгляд и давая ей возможность получше разглядеть то, что она хотела.
Травница с трудом удержалась от того, чтобы трусливо не сглотнуть: ей показалось, что в серых глазах кружат стального цвета метели. Губы на почти каменном лице Серого чуть дрогнули в усмешке.
В этот момент вся кавалькада вынырнула на широкую каменную с деревянными резными перилами лестницу. Она выходила в один из многочисленных холлов, который, как объяснил Рель, вел прямиком в столовую. Похоже, есть хотели все, так что скорость вольно или невольно увеличилась.
Гости были на середине спуска, когда в замке началась очередная суматоха. Во дворе раздались крики, но, судя по интонациям, радостные. Даже отсюда было слышно, как тяжелая входная двустворчатая дверь распахнулась и ее части ударились в стену. На весь дом раздалось развеселое:
– Ма, па! Я дома!!!
Друзья Эрила дружно засмеялись, а где-то внизу тем временем промелькнули златые волосы старшего и среднего братьев Бэрринов. Следом прокувыркались близнецы, а за ними их нянечка, что-то невнятно орущая им вдогонку.
– Это Тони, – по-прежнему хохоча, объяснил Чуб. – Он всегда так приезжает. Ему бы гонцом работать. Он успевает от ворот до двери добраться за доли секунд, а на мост прыгает, когда тот еще в воздухе.
Ива покачала головой. Похоже, каникулы будут веселыми.
Молодые люди продолжили путь. В столовой-гостиной их ждало все семейство Бэрринов: родители и пятеро сыновей. Второй из них был еще одет по-дорожному, но тут же полез здороваться с наверняка ему известными приятелями Эрила и знакомиться с друзьями Златко.
Травница смотрела на это существо распахнутыми глазами и пыталась прийти в себя: никого более обаятельного она еще не видела. Но в чем именно это очарование заключалось, понять было совершенно невозможно. На ее взгляд, Эрил чертами благородного лица куда более вышел. В Златко тоже было что-то одухотворенно-достойное. А вот второй брат при явном сходстве с ними – те же светлые волосы, лучистые карие глаза – отличался какой-то неуловимой искоркой, счастьем в каждой черточке симпатичного личика. Глядя в него, создавалось впечатление, будто он улыбается, хотя на самом деле губы могли и не кривиться. Хотя такое, похоже, случалось редко. Скалился он постоянно. И болтал беспрерывно. При этом умудрялся делать еще сотню дел, обращаться сразу ко всем присутствующим. Но самым привлекательным и поразительным в нем было то, что вел себя Тони Бэррин так, будто любил весь мир и был абсолютно уверен, что тот отвечает ему полной взаимностью. Просто и представить себе не мог, что кому-то он может не нравиться.
– Да-да, с непривычки Тони производит неизгладимое впечатление, – тихонько усмехнулся Рель, решив прийти знахарке на помощь. – Не беспокойся, скоро привыкнешь.
Травница с трудом отвела глаза от этого чуда природы и взглянула в смеющиеся глаза молодого дворянина.
– А оно… всегда такое?
– Практически, – еще одна ухмылка.
– О боги!
– Точнее и не скажешь, – хмыкнул Рель.
– Тони! – Видимо, Всеславе надоело это представление. Она вообще была женщиной строгой – еще бы, пятеро сыновей! – Кончай кривляться перед девушками. Мигом наверх, переодеться и за стол!
– Ма-а! – тут же переключил свою бурную энергию на женщину менестрель. – А ванна?!
– Можешь, и ванну принять, но есть будешь в гордом одиночестве.
На мордашке Тони отразился такой ужас от подобной перспективы, что Ива невольно хихикнула, а сам парень испарился в две секунды.
– Идемте, дети, – тоже еле сдерживая улыбку, произнесла Всеслава и величаво проследовала к столу.
За трапезой Иву посадили между Релем и Грымом, чем она была невероятно довольна. Первый снабжал ее полезной информацией, а второй внушал уверенность в незыблемости мира: что бы ни случилось, оторвать тролля от еды не представлялось возможным в принципе.
А подобная уверенность знахарке была нужна. Бэррины оказались на редкость веселой семейкой. По мнению Ивы, нормальной в ней были только Всеслава и Даниэль, да и то с очень большой натяжкой. А вот сыновья – один другого страннее. Но по крайней мере становилось ясно, откуда у Златко столько тараканов в голове. Однако при всем том в их семье было интересно. Все, очевидно, любили друг друга, им было дело до проблем ближнего – так что разговоры лились рекой. При общем шуме и гаме за столом, они умели слушать. А также не давать никому скучать.
Каким-то образом – то ли хорошо подобранными вопросами с нужной интонацией, то ли подчиняясь общей атмосфере – каждый из Бэрринов рассказал что-нибудь о себе, а братья – о том, что с ними произошло за то время, пока их не было в отчем доме. Даже знахарка сумела расслабиться. Этому также очень помогла вкусная и сытная еда в количестве, удовлетворившем даже тролля.
Где-то между второй и третьей переменой блюд из-за стола выползли самые юные Бэррины и немедленно направились к травнице. Сначала девушка даже испугалась, такие у малышей были решительные физиономии. Правда, потом воспользовалась случаем рассмотреть близнецов. Если старшие братья были похожи, то эти двое вообще не отличались друг от друга. Ива даже успела подивиться этому, когда один из них чуть нахмурился и произнес на весь зал:
– Покажи зверушку!
Тон был приказной, а вот глаза просящие. И брата он ухватил за руку. Видимо, для моральной поддержки.
Знахарка, на коленях держащая шуша, который в начале вечера произвел фурор среди хозяев, немного растерялась, бросила вопросительный взгляд на мать карапузов – та одобрительно кивнула. Девушка аккуратно повернулась и, взяв наевшегося от пуза Щапу на руки, поднесла к мальчишкам.
Четыре карих глаза уставились в лукавые черные бусинки шуша. Поджимая лапки, он тоже с интересом разглядывал близняшек. Даже склонил голову набок. Мальчишки тут же сделали то же, вызвав тихие смешки у наблюдавших за этим представлением взрослых.
– А как его зовут? – спросило другое юное создание.
– Щапа.
Двойняшки переглянулись и, преданно уставившись на травницу, хором произнесли:
– А можно с ним поиграть?
Ива с сомнением глянула на раздувшийся живот шуша, потом на хозяев, затем в умоляющие глаза мальчишек и спросила:
– Щапа, ты как?
Звереныш зевнул, откровенно стараясь потянуть время, чтобы вдосталь насладиться всеобщим вниманием, обвел взглядом присутствующих, но потом милостиво произнес:
– А-э-у!
Травница усмехнулась и протянула шуша малышам. Однако зверь соскочил с рук и отпрыгнул в сторону, остановившись в паре локтей от мальчиков. Зафыркал, замахал пушистым хвостом. Младшие Бэррины бросились его догонять, Щапа – от них, но не особо быстро, явно играя и поддразнивая их. Близнецы захохотали и азартно включились в игру.
Взрослые с улыбками немного понаблюдали за этим, потом снова вернулись к еде и разговорам. Признаться, готовили в замке хорошо. Грым не уставал нахваливать поваров и хозяйку.
А вот Иве более всего понравился огромный торт, который испекли по случаю приезда любимых детей. Когда травнице выделили огромный-преогромный кусок кулинарного шедевра, щедро украшенный взбитыми сливками, и налили чашку душистого чая, она почувствовала себя окончательно счастливой. Вкусная еда, немного выдержанного вина, десерт, приятная компания, интересные разговоры, летающее в воздухе ощущение любви и заботы заставили девушку расслабиться и утратить бдительность.
Как водится, зря.
– Я всегда хотела, – выговаривала непонятно кому Всеслава Бэррин, – чтобы, кроме сыновей, у меня были еще и дочери. Но это ж надо – трое сыновей! Но мы с мужем не сдавались. Вон карапузы – последняя попытка, – махнула она рукой.
Все дружно посмотрели на оных. "Карапузы" в это время азартно носились по гостиной за Щапой. Причем создавалось впечатление, будто шушу это тоже доставляет удовольствие, поскольку высоко он не забирался, хотя возможностей было более чем достаточно – только туда, где близнецы могли его достать, и так довольно попискивал, что никто спасать маленькую зверушку даже не попытался.
– Ну ладно, подумала я тогда, – продолжила женщина, с умилением посмотрев на картину разгрома гостиной, – в конце концов у меня трое взрослых сыновей. Вот женятся, приведут невесток в дом. Чем не дочери? Ну а потом и дети пойдут.
– Мама!!! – на этом месте взвыл Златко. – Тебе что, детей мало?! – и обличающе ткнул в клубок из младших братьев и Щапы.
На этот вопль Всеслава только отмахнулась и снова повернулась к благодарной аудитории.
– Так что вы думаете?! – Она обвела обвинительным взглядом всех присутствующих. – Они жениться не хотят!!! Нет, вы только подумайте! Не хотят! Старший – на кого больше всего надежд возлагалось! Да-да, ты, Эрил, и не отводи глаза! Поступил на свою службу королевскую! И заявляет родной матери, что, пока не дослужится до генерала и не заработает себе на замок, не женится! На кой, говорю, тебе замок? Тебе же и так фамильный достанется! А он мне: мол, отец еще молодой совсем и, во имя всех богов, пусть живет как можно дольше, а ему хочется свой замок иметь, да и потом, у него четверо младших братьев, кому-нибудь да пригодится. Можно подумать, что мы собственным детям жилья не купим!
Это была правда, состояние Бэрринов год от года только увеличивалось благодаря тому, что сейчас несколько ее представителей занимали весьма важные места в правительстве и не только. Они умело пользовались открывшимися перспективами, не забывая и про родственников. Так что пусть не замок, но большой дом в столице для всех пятерых сыновей Бэррины могли себе позволить.
– Нет, ну это ж надо?! – Прекрасные глаза хозяйки Синих Крыльев метали молнии. – Вот что ты скажешь в свое оправдание?!
Эрил только пожал плечами. Разговор, похоже, был привычный, и парню уже надоело оправдываться.
– А второй!!! – хмыкнув, переключилась Всеслава на следующую жертву. – Да ты, ты, Тони, морда твоя бесстыжая, так мне и заявил, что жениться вообще не собирается. Зачем, говорит! Так я, мол, имею возможность по всем девкам от пятнадцати до пятидесяти, от крестьянки до королевы, от Восточных Лесов до Гор Пред Вечными Снегами таскаться, что ты, паразит такой, и делаешь! Сколько уже раз откупаться от этих якобы пострадавших девиц приходилось!
– Ну мам! – пришла очередь возмущаться второму брату. – Не вы же откупались! Я сам справляюсь! И вообще, я, мож, тоже на замок хочу насобирать!